Удел, дарованный свыше. Зверь в клетке

Узкая ладонь Дэриона легла на все еще плоский живот, сжав прохладную ткань шелкового одеяния. Дни для омеги пролетали совершенно незаметно: они то проносились мимо с невероятной скоростью, то тянулись подобно неспешащей улитке. Он скучал по своему рабу. Каждый раз, поглаживая свой живот, мужчина с тоскливой болью вспоминал о Гэбриэле. Дэрион больше не думал о Матиасе, а кулон, некогда висящий на шее, как камень, тянущий на морское дно, не холодил кожу груди. Позабытый подарок лежал в шкатулке, оставленный омегой, как память о прошлом. В связи со своей нежданной и совсем неожиданной беременностью Ликон волновался лишь о будущем малыша, которого, собственно, у него может и не быть. Кем он родится, будучи плодом страсти и похоти, появившимся вне брака? Сможет ли он выжить в обществе, которое догадается рано или поздно, что Дэрион понес от альфы без рода и племени? Вскоре его не ждет ничего, кроме быстрой смерти. Законы островов жестоки и непоколебимы: умрет всякий, что был рожден низшим, став рабом у какого-нибудь господина. Иной жизни Дэрион не знал, ведь он вырос с мыслями о том, что рабы – это часть жизни любого аристократа с островов, а прислуга – это неотъемлемая часть домов. Омеге повезло, что он выжил, что был принят в семью Ликонов, что не смог познать того, через что проходили все те, кто отличался от других. Но ведь Дэрион никогда не был обычным ребенком. Он – потомок нагов, сильнейших существ из всех. А малыш, что развивается в его чреве – кем будет? Дэрион обреченным взглядом встречал неотвратимо приближающийся рассвет. Лучи, выглядывая из-за горизонта вместе со светилом, пока еще робко окрашивали опочивальню золотистым и нежно-розовым цветом. Мужчина толком не выспался, переживая о своем еще нерожденном чаде. Ликон знал, что жизнь, чудом зародившаяся в нем, но все еще не подающая признаков присутствия, останется жить. Потому что Дэри, так долго мечтавший о маленьком комочке, не сможет заставить себя обратиться к лекарю за специальной настойкой, чтобы избавиться от плода. Ребенок Гэбриэла будет жить, даже если не будет нужен своему отцу-альфе. Старый врачеватель исправно следил за состоянием беременного омеги, выписывая ужасно горькие отвары, которые пил Дэри для лучшего приспособления организма к плоду. Старик продолжал удивляться и радоваться, что ребенок рос здоровым и крепким, обещая своему папочке не становиться очередным горьким разочарованием и не отторгаться из его тела. Ликон перенес самые сложные недели, которые обычно в прошлые беременности оканчивались выкидышами. Омега, привстав, облокотился на мягкие подушки, немного порадовавшись, что приказал слугам не запахивать окна перед сном, чтобы была возможность встретить утро, начало нового дня. В спальне все еще хранился запах его альфы, хоть и не был больше таким ярким. Аромат морской соли и мускуса будоражили чувствительные обонятельный рецепторы омеги, и ему все казалось, что прикажи он привести Гэбриэла, как он сразу же появится. Но это было не так, и понимание этого до такой степени вызывало боль внутри, что порой Дэри начинало казаться, что он задыхается. Их общий ребенок связал судьбы его родителей, волей-неволей заставив тянуться друг к другу. Вполне возможно, что альфа тоже испытывал потребность в том, чтобы встретиться с Ликоном, поговорить обо всем, но упрямство и твердолобость сдерживали порывы обоих. Мужчины привыкли быть одни, стараясь справиться с трудностями, что ложились на их плечи в течение жизней. А Дэрион был слишком горд, чтобы признать важность Гэбриэла теперь уже в их общей с сыном жизни. Огненноволосый Дэри всегда встречал трудности лицом к лицу и, зная, что никто ему не поможет, предпочитал сам решать проблемы. И на повестке дня стоял острый вопрос: что ему делать? Мужчина знал, что ему не вырастить ребенка на островах. Его заберут, как только узнают, что омега понес от неизвестного альфы, опозорив род Ликонов. Тем более, когда поймут, что отец малыша – раб. Что будет в таком случае с их с Гэбриэлом сыном – одним Богам известно. Но Дэрион был намерен защищать ребенка от всех невзгод, даже если на кону будет его жизнь. Поэтому омега решил в сжатые сроки разрешить все торговые дела в столице, пока живот не начал расти, привлекая к себе внимание, а после… Потом мужчина передаст все дела своим заместителям, а сам с приходом холодных ветров с моря, переберется в зимнюю резиденцию Ликонов, чтобы там с приходом теплого времени года принести на этот свет новую жизнь. *** - Господин, - важный с виду пухловатый эльф, поправив на носу очки, с легкой тревогой взглянул на Дэриона, сидящего в кресле, - Вы уверены, что приняли правильное решение, позволяя нам, своим заместителям, принимать важные поставки самим, в том числе и разбирательства с заключением новых договоров? Ваша семья… - Я в курсе, Кирэль, что Ликоны всегда сами занимались всем тем, что ты перечислил, - омега взмахнул рукой, прерывая речь своего верного помощника, который от неожиданности замолчал, и его зубы едва слышно звучно цокнули. – Но я уже говорил, что зима все ближе, а значит, я не смогу столь же эффективно выполнять свои обязанности. - Но раньше… - пухловатый бета умолк на полуслове, стоило его взгляду пересечься со змеиным прищуром Дэриона. – Хорошо, господин, но кому именно Вы намерены поручить дела? - Разумеется, всем, кто способен мыслить, Кирэль. В первую очередь – тебе. Кирэль был прекрасным советником еще при родителях Матиаса. Будучи бетой, он не имел семьи, поэтому со всей трогательной заботой и ответственностью относился к торговой компании Ликонов, посвятив ей, можно сказать, большую часть жизни. Эльф был преданным и верным помощником, которому доверял Матиас и которому верил сам Дэри, а недавно подписанный договор с Арином Карлин-дер-Лоном требовал точных корректировок и незамедлительных исполнений. Компания Ликонов обещала поставлять на острова тамошнего правителя дорогие шелка, выделки из кожи и прочие мелкие безделицы. Взамен им были обещаны местные драгоценности, украшения и прочие дивности народа с дальних краев. В общем-то, правитель Уровии как всегда нашел выгоду в сделках, а Леонэлю было приказано проследить, чтобы соглашения выполнялись, и выбрали в качестве лучшего торгового представителя – компанию Дэриона. Что за ирония… Дэри поморщился, скривив губы. После того, как Лео заполучил свое, он никак не пытался связаться с ним. Он вообще ничего больше не пытался сделать, словно позабыл о существовании омеги. Сам же огненноволосый Ликон радовался этому. Чем меньше он видел лживого и проказливого дроу, тем проще ему было жить. По крайней мере, он старался не думать о том, что оставил у проклятого Леонэля. Дэрион знал, что когда придут холода, его жизнь станет еще тяжелей, чем раньше. Наги довольно плохо переносили морозные ночи и не менее прохладные дни, когда с океанских побережий дул пронизывающий до костей ветер. Змееподобные существа, как Дэри читал в книгах, будучи совсем незнакомым со своей расой, прятались в глубине укромных пещер, не показываясь на свет до первой оттепели. Но Дэрион лишь наполовину наг, поэтому относился к зиме более терпимо, но все же не выносил ее. Его кожа замерзала быстрей, температура его тела падала до такой критической отметки, что он мог замерзнуть на улице, хоть и был одетым в пуховые одежды. Поэтому в свое время, зная об особенностях омеги, отец Матиаса приказал построить небольшую усадьбу на другом острове, к югу от Острова Коллекционеров. Тот маленький островок находился в самом центре цепи островов, поэтому ветра не столь сильно обдували его. Идеальное место, идеальный дом, идеальная клетка на долгие месяцы… В зимней резиденции все утопало в мягких коврах, теплых шкурах животных и пуховых одеялах. В доме всегда работал камин, в который немногочисленные слуги подкидывали дрова, чтобы каждый камень в поместье мог согревать Дэриона. В летнее время резиденция пустовала. В ней обитали лишь слуги и личный дворецкий Дэри. Но даже в теплые сезоны омега частенько любил посещать это место вместе с мужем. Оно было не таким огромным, как главная усадьба, и не таким пышущим садами и прилежащими к территории лесами, но в относительно скромном поместье было свое очарование. Вполне возможно, во всем был виноват сам воздух этого места, наполненный ароматом свободы от привычной рутины обыденных дней. Сама душа Дэри отдыхала в комнатах усадьбы. После смерти Матиаса Дэрион появлялся в резиденции лишь с приходом холодов, едва замечая, как слуги сменяют друг друга. До своей беременности Дэрион никогда не перекладывал обязанности на своих помощников, предпочитая самому разбираться со всеми возникающими накладками и проблемами. Он занимался рутинной работой даже в резиденции, порой не отдыхая ни минуты, но в нынешнем положении… Дэри опасался, что может неким образом навредить малышу, поэтому впервые за долгое время решился отдать часть обязанностей тем, кому он всецело доверял. - Позаботься обо всем, Кирэль, - на лице Дэриона промелькнула тень сомнения, которая почти сразу растворилось в серьезном взгляде, которым он одарил помощника. – Я не смогу, как раньше, уделять много времени работе, поэтому, прошу, возьми на себя ответственность, и лишь в случае крайней необходимости посылай ко мне посланников. - Конечно, - бета едва не лопался от гордости, что его наградили столь важной миссией. – Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь, а Вы отдохните хорошенько. Вы выглядите весьма бледным. Дэри не стал ничего отвечать на слова беты, лишь кивнув. Он знал, что беременность будет отбирать у него силы, но не предполагал, что это начнет происходить с самых первых сроков. *** Огненноволосый омега трясся в карете уже больше получаса, с каждым прыжком на очередном ухабе зеленея все сильней. Его начало укачивать еще с того момента, как он приплыл на остров, где находилась резиденция. На корабле ему беспрестанно становилось плохо, отчего приходилось литрами вливать в себя воду, чтобы хоть как-то справиться с тошнотой. Ребенку явно не нравилось, что его папочка ступил на неустойчивую палубу судна. Малыш бунтовался, а Дэрион ничего не мог поделать со своим состоянием, лишь мысленно упрашивая сына потерпеть чуть-чуть, поглаживая плоский живот. В совсем крошечном порту Ликона встретила карета с кучером, который приветливо улыбнулся и поклонился господину, помогая забраться внутрь экипажа. По пути в поместье Дэри останавливал карету несколько раз, чтобы подышать свежим воздухом и отдохнуть от качки. Его никогда так сильно не тянуло расстаться с содержимым желудка, особенно в поездках, в которых он бывал так часто, что и сосчитать было невозможным. Лекарь предупреждал омегу, что он может столкнуться со всякими странностями в своем положении, но мужчина лишь отмахнулся. У него не было выбора, кроме как бежать из поместья Ликонов, чтобы за будущие месяцы решить, как ему жить дальше с ребенком на руках. Во время очередной остановки Дэриона все-таки вывернуло. Он удачно отошел подальше от кареты, оставив кучера с лошадьми в одиночестве. Во рту у Дэри сразу появился неприятный кислый вкус желчи. Пришлось несколько раз сплюнуть, чтобы немного избавиться от отвратительно вязкой слюны. Поморщившись, омега вытер рот широким рукавом шелковой рубахи, привалившись к дереву. - Ну, и что мы с тобой будем делать, возмущающийся ты мой? – невольно губы Дэри расплылись в улыбке, когда ладонь легла по привычке на живот. – Твой отец – пират, насколько мне известно, так почему ты так плохо переносишь качку? Или ты растешь, похожим на меня? Острые ногти Дэри покарябали кожу, не оставив на ней ни следа. Нужно было торопиться в поместье. Он знал, что там к его приезду все уже готово: он специально за несколько дней до своего прибытия предупредил слуг о своем посещении раньше положенного времени. Его ждала теплая ванная и сытный ужин. Только вот от мыслей о еде омегу снова затошнило, и пришлось взять себя в руки, чтобы перестать думать о чем-то, что может вновь вызвать порывы склоняться в три погибели к земле. - Господин, с Вами все в порядке? – встретил Дэри обеспокоенный кучер, поглаживая одну из лошадей по холке. – Вы так бледны… - Все в полном порядке, - махнул рукой омега, забираясь в карету и захлопывая за собой дверцу. – Поехали уже да поскорей. Мужчина кивнул и, ловко забравшись на свое место, тронул лошадей, которые упругой походкой двинулись вперед. Дэри, переведя взгляд на маленькое боковое окошко, поежился. Листва начала опадать, сменяясь золотистым ворохом под ногами. Солнце не пекло, как раньше, а трава постепенно начинала желтеть. Омега больше всего не любил наблюдать за тем, как увядает на глазах природа. Задернув шторки, Дэри откинулся на обитые бархатом сиденья, прикрывая глаза. Интересно, вспоминал ли его за эти месяца Гэбриэл?.. *** Альфа распахнул глаза, тяжело дыша, словно он пробежал огромное расстояние без передышки. В его груди расплывалась непонятной кляксой тоска. Она была такой тягучей, горькой и неприятной, что Гэбриэл не смог так легко избавиться от нее, сжимая в руках смятую под собой простынь. Он знал, что уныние воняет, как полынь, и именно этот запах стойко поселился в его носу, мешая дышать. Несколько раз ухватив ртом спертый воздух, аазимар сел на постели, отметив, что его ночная рубашка вся промокла от пота, а волосы с затерявшимися в них перышками взъерошились, настолько сильно он ворочался во сне, видя очередной кошмар. Страшные сны к мужчине приходили не так часто. Обычно он засыпал без сновидений, утомляясь за день настолько сильно, что сил не было ни на что, кроме как добираться до своей комнатушки в поместье Леонэля. Дроу устроил его на флот, чтобы аазимар участвовал в строительстве новых суден. Знания бывшего пирата оказались весьма пригодны Варилэйну для очередных задумок. Как бы Гэбриэл не старался забыть Дэриона, у него ничего не получалось. Образ огненноволосого омеги преследовал его даже во снах. В них он временами улыбался так, как может только он: слегка приподняв уголки узких губ, склонив голову на бок. В такие моменты в его змеиных глазах сверкали изумрудные искорки счастья. Но в кошмарах образ Ликона распадался на части. Он часто молчаливо плакал, а потом испарялся во тьме, что окружала его, захватывая в свой плен. После ужасных сновидений альфа просыпался абсолютно разбитым, и целый день у него все валилось из рук. И Гэбриэл злился. Не на Дэриона, а на самого себя. Ведь он вспомнил все, что посмел забыть, его душа больше не была разделена на части и, казалось бы, странные чувства к необычному омеге должны исчезнуть. Но нет, они лишь крепли, правда, аазимар не знал, чего он хотел больше: придушить омегу за то, как он поступил с ним, или прижать к себе, вновь поцеловать и обласкать податливое тело. Гэбриэл сходил с ума от того, что находился вдалеке от Ликона, он постоянно был в его мыслях, если мужчина ничем не был занят. Поэтому альфа изводил себя, как мог, работая наравне с остальными работниками своего теперешнего хозяина, мечтая с приходом весны отправиться вплавь на новом корабле. Леонэль обещал ему свободу, значит, Гэбриэл ее получит, несмотря на то, что от мыслей о том, что он больше никогда не увидит Дэриона, становилось тошно. Омыв лицо холодной водой, альфа взглянул на себя в маленькое зеркало, висящее на стене, хмыкнув. Почему-то Гэбриэл думал, что с возвращением памяти исчезнут все воспоминания, связанные с огненноволосым Ликоном, но тот словно поселился в голове, прочно обосновавшись в подкорке. Альфа все еще злился на предателя, искренне ненавидя его за то, как тот с ним поступил, но теперь аазимар сомневался, что ненавидит так, как нужно. Он большей частью сердца скучал по Дэриону, но сам не хотел в этом признаваться. Он слишком долго был вне воли, но в нем все еще жил дух пирата, который никак не мог признаваться, что появился кто-то, кто смог заполучить его в свои сети, не прилагая к этому ровно никаких усилий. Приведя себя в порядок, Гэбриэл по привычке направился на кухню, где его уже ждал скромный завтрак и кучка хлопающих ресницами омег, которым альфа приглянулся еще с первого визита на маскарад неделями ранее. Распутные омежки мечтали оказаться в постели аазимара, ставя между собой ставки, кто первый соблазнит Гэбриэла. Он не обращал на них внимания, невольно сравнивая каждого с Дэрионом. Они не были такими же, как он: не так высоки, не тот же разворот широких плеч и не имели настолько же мощных ног, которые бы крепко обхватывали его поясницу. Омежки Леонэля рядом не стояли с прекрасным Ликоном, поэтому Гэб их не хотел, и соблазняющий запах, что молодые тела источали, его не заводил. Но мальчики все равно не теряли надежды, стараясь как можно чаще появляться там, где бывал Гэбриэл, будь то библиотека, где он изучал карты, чертежи и схемы торговых путей дроу, или кабинет самого хозяина поместья. Лео был даже «за» то, чтобы аазимар с кем-нибудь переспал. Альфа обязан был поскорей забыть о предательстве Дэриона, и кто, как не молодое тело было способно изгнать негативные мысли из головы мужчины? - Гэбриэл, - на кухне появился личный слуга Леонэля, и как раз вовремя, поскольку один из самых смелых омежек попытался в очередной раз охмурить альфу, отпуская тонкие намеки на ночные свидания, - хозяин ожидает тебя в своем кабинете. Альфа без лишних вопросов кивнул, и направился к Леонэлю. Поместье беты разительно отличалось от семейного гнезда рода Ликонов: оно сверкало дороговизной, шелками и украшениями. Кричащие алые тона стен временами менялись нейтральными цветами в тех комнатах, что предназначались для гостей. Не все любили шик и блеск, и к каждому Лео находил подход, но все помещения так или иначе были украшены довольно специфическими картинами с эротическими намеками и откровенными стенами. Варилэйн сам себе не изменял, и Гэбриэл довольно быстро привык к распущенности дроу. - Вы меня звали? – Гэбриэл без всякого стука вошел в кабинет Лео, прикрыв за собой дверь. Среброволосая голова, склоненная над пергаментами, поднялась на звук пришедшего альфы, и дроу посмотрел на аазимара задумчивым взглядом. В желтоватых глазах Леонэля отразилось непонятное Гэбриэлу чувство тревоги и задумчивости, так несвойственные всегда уверенному в себе бете. Он хмурился, изучая свитки, раскиданные на дубовом столе. - Ты знаешь, что это? – Лео протянул подошедшему альфе одну из бумаг, кивнув на нее. Взгляд мужчины сначала изучающе скользнул по обеспокоенному лицу Варилэйна, а затем остановился на протянутой вещице. Сухой пергамент пах знакомым ароматом, а печать на нем с изображенной трехгранной розой четко давал понять, от кого пришло письмо. Почерк явно принадлежал не Дэриону. Уж острый наклон букв Гэбриэл узнал из тысячи, и это был не он. - Да, это список всех материалов, что Вы заказали у торговой компании Ликонов, в основном для пошивки парусов, но я не понимаю, почему… - Почему почерк принадлежит не Дэриону? – перебил альфу дроу, поморщившись. – Потому что ответил мне не он. Взгляни ниже. Альфа послушно опустил взгляд туда, куда указал тонкий палец Леонэля. Подпись оказалась совершенно другая. - При чем здесь я, господин? По-моему, меня больше не касается все, что так или иначе относится к Дэриону, разве нет? – альфа позволил себе вольность, вздернув подбородок и дерзко с вызовом взглянув на Варилэйна, почти издевательски произнеся обращение к нему, как к своему хозяину. - Это относится ко мне, Гэбриэл, - сдержанно ответил дроу, усмехнувшись и кивнув в сторону пухлого кресла возле стола. – Сядь и послушай меня внимательно. Пергамент мягко упал на стол, и альфа сел туда, куда ему было показано. Приземлившись на мягкую мебель, мужчина с интересом взглянул на Леонэля, который откинулся на своем стуле, перебирая очередные бумаги. Молчание затянулось на некоторое время, и аазимар поначалу подумал, что так и продолжится, пока бета не заговорил: - Дело в том, что компания Дэриона крайне важна не только для Уровии, но и для моего дела в целом, - отдаленно от темы заговорил Лео, прожигая Гэбриэла нечитаемым взглядом. – Издавна торговая компания Ликонов поставляла мне необходимые ресурсы. Соглашение было заключено еще до рождения отца мужа Дэриона, и все условия всегда соблюдались, но за последние недели все изменилось. Поначалу я не обращал внимания на недочеты, предпочитая доверять делам Дэри, который никогда не подводил, но в последнее время… Взгляд желтых глаз пробежался по написанному в нескольких отчетах. И с каждой секундой Леонэль хмурился все сильней и сильней. - Да и подпись похожа на то, какую оставляет Дэрион, но больно-таки похоже на копию, причем довольно плохую, - Лео устало потер переносицу. – Что-то мне подсказывает, что наш дорогой лорд отошел от дел компании? - Что это значит? – напрягся всем телом альфа, предположив, что с Ликоном могло что-то случиться. - Это значит, мой друг, что либо с ним что-то случилось, либо он намеренно оставил свои обязанности, а в его компании появились крысы, что часть прибыли незаконным путем кладут себе в карман, не сообщая при этом Дэриону, - сделал вполне логичный вывод мужчина, качнув серебристой головой. – И что-то мне подсказывает, что лорда нет в своем поместье. - Почему? – озадаченно поинтересовался Гэбриэл. После его вопроса бета развернулся к зашторенному за своей спиной окну, грубо распахнув ткань, что открыла вид на голые деревья и пасмурное небо. - Вот почему, Гэбриэл, - твердо произнес Варилэйн. – Потому что пришли холода... И как по команде дроу за окном подул сильный ветер, склоняя ветви деревьев, намереваясь покорить их, заставив склониться к земле. Начал накрапывать мелкий дождь, мерно стуча в окно, словно давая намеки аазимару, помогая вспомнить, как Дэри рассказывал, что не любит прохладу, предпочитая теплые лучи яркого солнца.