Удел, дарованный свыше. Зверь в клетке

      - Что… Ты… Сказал? – хрипло выдавил из себя Гэбриэл, находясь в состоянии полного оглушения после неожиданного известия.       Альфа беглым взглядом осмотрел статную фигуру омеги, закутанного в широкий халат. Ничто не говорило о его беременности. Появилась лишь болезненная бледность, и Дэрион немного осунулся, но больше ничего не указывало на изменения, происходящие с телом омеги. Аазимар перевел взгляд на лицо Ликона, вглядываясь в зелено-желтые глаза. Может быть, он врет? Но с какой целью? Подобное вызывает смех. Таким жестоким способом омега не стал бы издеваться. Гэбриэл неоднократно слышал истории о том, что Дэрион много раз пытался выносить ребенка от бывшего мужа, но все было безрезультатно, и попытки заканчивались выкидышами. Сам Дэрион утверждал, что бесплоден. Тогда… Как так вышло, что сейчас он говорит о том, что носит в своем чреве дитя? Это шутка? Издевательская с долей мазохизма подколка, чтобы не находиться рядом? Однако в серьезном взгляде омеги не читался подвох. Наоборот, появилась какая-то хрупкость, беззащитность, словно Дэрион боялся, что ему не поверят, что обсмеют. В его-то возрасте забеременеть…       Омега невольно коснулся живота, стиснув ткань шелкового халата. Мягкая округлость в области пупка только-только начала формироваться, и зная о своем плачевно-болезненном состоянии, омега чрезвычайно сильно волновался о ребенке. Он специально просил личного лекаря приезжать как можно чаще, чтобы проверять состояние плода. Нет, не плода. Язык не поворачивался назвать маленькое создание внутри бездушным названием. Это уже был ребенок: крошечное создание, которое в будущем будет похожим на своих родителей. Дэрион, пусть и храбрился, но все же переживал, что Гэбриэл обсмеет его. По хорошему счету, омега вообще не собирался говорить альфе о том, что понес от него. Это не его дело. У них все равно ничего не выйдет. Гэбриэл ничего не испытывает к нему помимо страсти и тривиальной похоти. О чем может вообще идти речь? И привязывать альфу к себе только наличием их общего дитя – это хуже, чем рассчитывать на какие-либо чувства. Дэрион сам не знал, что испытывает к аазимару, но его однозначно тянуло к нему.       - Ты слышал, - показушно спокойно произнес омега, старательно беря себя в руки, чтобы не выдать дрожь, пробирающую тело. – У меня будет ребенок, поэтому горячие ванны мне противопоказаны, чтобы не случился выкидыш.       - Ребенок? – тупо переспросил Гэбриэл, не двигаясь с места, во все глаза ошарашенно рассматривая Дэриона. – Чей? Я не… Я не понимаю.       Дэрион не знал, смеяться ему или плакать. Аазимар ко всему прочему посмел еще усомниться в том, чьего ребенка он носит под сердцем? Жесткая ухмылка расцвела на губах омеги, совсем расстроившегося от подобной реакции Гэбриэла. А что он ожидал? Что альфа кинется к нему с объятиями, что радостно улыбнется ему, как Матиас? Вместо этого на лице аазимара красовалось притупленное выражение лица, не верящие мазки сомнения плавали в красивом янтаре чужого взгляда. Омега обхватил себя руками, слыша собственный голос словно со стороны:       - Да вот, лег под первого встречного альфу после тебя. Не век же мне одному быть, - огненноволосый развернулся, чтобы уйти.       За своей спиной омега услышал громкий всплеск, и топот голых ног по плитке. Эхо разнеслось по помещению, и вскоре на запястье Дэриона сомкнулись пальцы Гэбриэла. Альфа, пока торопился, чуть не поскользнулся, настолько он торопился поймать Ликона, пока тот снова не сбежал. Аазимар удерживал на месте. Его пальцы, теплые и мокрые после купания, сомкнулись на чужом запястье мягко, ласково, но Дэрион все равно дернулся, словно через его предплечье прошли разряды молний. Ощерившись, омега повернул голову к нерадивому альфе.       - Отпусти меня, - прошипел мужчина, дернув руку, но альфа не отпустил, лишь сильней ухватил, но не причиняя боль. – Как ты смеешь…       - Ты врешь, - убедительно ответил аазимар, хмурясь и заглядывая в чужое лицо. – Ты врешь. Я знаю, насколько тяжело тебе сходиться с посторонними людьми, насколько ты не любишь прикосновения незнакомцев. Я никогда в жизни не поверю, что ты отдался первому встречному альфе.       - Ты плохо меня знаешь, - Дэрион оскалился, после чего вывернул руку и в ответ обхватил запястье Гэбриэла, вцепляясь когтями в его кожу, причиняя неприятную боль, из-за которой альфа поморщился. – Я не собираюсь с тобой церемониться. Ты забыл свое место, раб? Ты перестал быть невольником, но это не значит, что ты теперь на одной ступени со мной.       Эмоциональный водоворот вновь закружил Ликона в смене настроения. Он успел пожалеть, что вообще ляпнул про ребенка. На что вообще рассчитывал? На то, что Гэбриэл возьмет на себя ответственность? Ему никогда не стать отцом для малыша, никогда не быть ему тем, кто сможет быть мужем для Дэриона. Если альфа был аристократом, то он спокойно мог жениться на безродном омеге, потому что никто бы никогда не усомнился в высоком положении мужчины. Так было в случае Матиаса и Дэриона. Если же омега-аристократ, что в данном случае были единичные прецеденты, положит глаз на альфу без рода, еще и забеременеет от него, пожелает стать его мужем, то… Это будет позор на все Острова. Таков закон этих чертовых мест. Дэрион может лишиться всего: звания, достатка, уважения и страха, как подчиненных, так и тех, с кем он вел дипломатические отношения. Его будут считать за продажную шлюху, раздвинувшей ноги перед низкородным. Омега с трудом добился того, что имел, и терять свою власть он не собирался даже ради эфемерных чувств. Ребенка скрыть получится. Дэрион вел достаточно аскетический образ жизни, так что никто бы не заподозрил, что аристократ растит свое дитя в поместье. Возможно, в дальнейшем возникли бы трудности объяснения, откуда появился ребенок, но Дэрион принял решение со всем разбираться постепенно. Что тогда ему способен дать Гэбриэл?       Омега заметил, как в глазах Гэбриэла вспыхнуло раздражение, но оно сразу же схлынуло. Альфа не был глуп. Он отлично понимал, что Ликон специально его провоцирует, переводя тему разговора.       - Да, я не на одной ступени с тобой, Дэрион, и мне никогда не возвыситься только потому, что я клеймен тобой, - омега вспомнил о своем знаке, красующемся на теле аазимара. – Каждый, кто увидит трехгранную розу, поймет, что я был рабом. Но ты знаешь, что помимо этого я еще был и пиратом.       - Отброс из отбросов, - выплюнул Дэрион, сильней впиваясь в руку альфы, слыша, как тот выдыхает сквозь зубы.       - Верно, ты прав во всем, - согласился альфа, хмурясь как можно сильней. – Я был клеймен, но в душе навсегда останусь свободным человеком, каким был до встречи с Урвином Кейном, взявшим меня в плен. И я никогда не поверю, что тот… ребенок, что у тебя в животе, от первого попавшегося на глаза альфы.       - Отпусти меня, - снова повторил Дэрион.       Он занес ладонь, чтобы ударить Гэбриэла в грудь, но альфа пресек попытку, перехватив руку Дэриона.       - Поэтому Леонэль ничего мне не сказал? – продолжил страстно допытываться правды альфа, видя, как прищуривается от злости омега. – Он не сказал, потому что знал? Ты сказал ему о своей беременности, да?       - Замолчи, - выплюнул огненноволосый. – Я жалею, что сказал тебе о том, что ношу в себе дитя.       - Потому что этот ребенок мой?       - Нет! – прошипел омега, дергаясь в руках альфы. – Это мой ребенок и только мой! Ты… Я… Не посмеешь.       У Дэриона начиналась банальная омежья истерика. Гэбриэл слышал о таких. Каким бы сильным омега ни был, во время беременности без близости альфы у некоторых срывало крышу. Все эти эмоциональные перебои, плохой аппетит, расстройства сна – все это объяснялось банальным отсутствием рядом поддержки второй половинки. Ребенок, растущий внутри, отчетливо ощущал настроение своего папы, поэтому всячески выражал протест против того, что рядом не было альфы. Дэрион не хотел признавать подобное, считая, что его организм просто не готов к беременности. Он сопротивлялся принятию факта своей нуждаемости в Гэбриэле. Тем самым он вредил себе, делая только хуже. Недаром омеге стало легче в присутствии отца его ребенка рядом.       Аазимар порывисто обнял Дэриона, прижав к своей груди. Ликон уткнулся носом в шею альфы, а чужие руки плотно обхватили омегу, не давая ни вырваться, ни отстраниться. Огненноволосый порывисто пытался выбраться из оков, сковавших его. Пленительный аромат альфы кружил голову, одновременно успокаивая бешено бьющееся сердце. От злости почти не осталось и следа. Наступило какое-то эмоциональное опустошение. Омега не обнял Гэбриэла в ответ. Его руки плетьми повисли вдоль тела. Единственное, что себе позволил Дэрион – это дышать как можно глубже, порционно втягивая в себя аромат альфы. Не закрывая глаза, прислушиваясь, омега различал чужое быстрое сердцебиение, дыхание и легкую дрожь во влажном после купальни теле аазимара.       Дэрион понял, что выдал себя с головой, начав сопротивляться, отнекиваясь от того, что Гэбриэл принимал участие в зачатии.       - Я понимаю причины, почему ты никому ничего не сказал, - успокаивающим тоном начал говорить альфа, поглаживая Дэриона по спине. – Я прожил на Островах достаточно долгое время, чтобы усвоить законы, но почему ты не рассказал мне?       Омега хмыкнул:       - Я не собираюсь извиняться, - решительно ответил он. – Этот ребенок был зачат не в любви, а в похоти. Расскажи я тебе о ребенке, что бы было? Я не хотел ставить тебя в положение того, кто должен что-то для будущего сына. Я сам способен обеспечить достойное проживание для него.       - Без должного воспитания альфы? – недовольно проворчал Гэбриэл.       - На тебе свет клином не сошелся, - буркнул Ликон.       - Дэрион! – возмутился Гэбриэл, отодвигая от себя омегу, чтобы заглянуть в его глаза.       - Что?! – проворчали альфе в ответ.       У Дэриона на лице, наконец, появился слабый румянец, а в глазах пропало выражение какой-то грустной безысходности. Зачарованно залюбовавшись полунагом, Гэбриэл обхватил его лицо ладонями, не чувствуя должного сопротивления. Омега замер, нахмурившись, и аазимар, пользуясь моментом, коснулся глубокой бороздки, появившейся меж тонких бровей огненноволосого.       - Я не собираюсь оставлять тебя и ребенка, - строго заявил аазимар. – Я поговорю с Лео.       - Даже не думай, - перебил его Дэрион. – Я догадываюсь, почему он ничего не рассказал тебе, но послал сюда ко мне. Все ради того, чтобы натравить нас друг на друга, выяснить, как мы отреагируем на встречу и неожиданную новость.       - Зачем ему это?       - Просто потому, что он такой, - вздохнул омега, прикрыв глаза, втайне наслаждаясь ласковыми прикосновениями альфы, пальцы которого нежно поглаживали кожу щек. Дэрион не отталкивал аазимара, ощущая невероятное состояние покоя. – Лео любит играть с чужими жизнями. Он прожил на этом свете очень много столетий, и все ему приелось, стало пресным.       - Я найду способ, чтобы…       - Чтобы что, Гэбриэл? - омега распахнул глаза, вглядываясь в чистейший янтарь взора альфы. – На ближайшие месяцы я не покину это поместье. Беременность мне дается крайне тяжело, и я каждый раз опасаюсь, что у меня может случиться выкидыш. После рождения ребенка я тем более никуда не уеду, он будет слишком мал для передвижений.       - Хочешь сказать, что у нас безвыходное положение? – отчаянно выдохнул Гэбриэл.       - О каких «нас» вообще речь? – грустно хмыкнул Ликон. – Нас связывает только ребенок и ничего более.       Гэбриэл на секунду напрягся, выдохнул сквозь зубы как-то раздраженно, словно не веря собственным ушам о том, что только что услышал. Да, их с Дэрионом взаимоотношения начались не с самой обычной и приятной ноты. Более того, их знакомство выходило за рамки нормальных, однако это не значило, что за время своего рабства Гэбриэл не полюбил сильного и крепкого духом омегу. Аазимар не говорил о своих чувствах, поскольку не был уверен, что им время и место, да и признаваться в подобном несколько смущало.       - Послушай, - чуть отодвинув от себя мужчину, альфа снова заглянул ему в глаза, залюбовавшись тем, как очаровательный румянец окрасил щеки Дэриона. На миг из головы альфы выветрились все мысли, и он утонул в зеленоглазом взгляде. Пришлось срочно брать себя в руки, чтобы не потянуться к сладким губам Дэриона, жадно впиваясь поцелуем. – Дэри, ты носишь в себе нашего ребенка, и эта информация не даст мне покоя.       - Поэтому я и жалею, что сказал тебе об этом, - вздохнул омега.       - Но рано или поздно я все равно бы об этом узнал, - воспротивился аазимар. – Я… Я не знаю, что я должен сделать, чтобы ты начал относиться ко мне по-другому.       - По-другому? – не понял Дэри, вскинув вверх бровь.       Омега, к удивлению обоих, больше не вырывался из чужих рук, спокойно реагируя на легкие прикосновения, касающиеся спины. Аазимар мягко оглаживал тело Дэриона, боясь спугнуть, и в то же время, делая вид, что ничего особенного не происходит, альфа с наслаждением проводил кончиками пальцев по знакомым изгибам.       - Чтобы ты подпустил к себе и перестал отталкивать, - серьезно объявил Гэбриэл. – Ты словно носишь броню, выстроив вокруг себя стены. Дэрион, начни доверять мне.       - Доверять альфе? – скривил губы огненноволосый, хмыкнув. – Особенно тебе…       - Доверься мне, - прошептал альфа, неожиданно касаясь лбом лба Дэриона, который замер, как кролик, увидевший удава. – Говоря честно, я прибыл к тебе не только по поручению Леонэля. Я хотел увидеть тебя.       - С каких пор ты стал таким честным? – буркнул омега, тяжело вздохнув.       - С тех пор, как ко мне вернулась память, - фыркнул аазимар, видя, как теплеет взгляд Ликона, наполняясь каким-то внутренним светом, словно сердце строгого омеги таяло под натиском ласковых слов. – Я вспомнил, каким был. Не могу сказать, что я стал кем-то другим, скорее перестал ощущать себя рабом.       Омега медленно, словно страшась самого себя, коснулся плеч аазимара, провел по ним ладонями, после чего обнял мужчину за шею, слегка царапнув нежную кожу ногтями. Сердце Гэбриэла едва не остановилось, когда Дэрион ответил ему. Омега закрыл глаза. Его тело, все еще напряженное, слегка задрожало, будто полунаг пересиливал себя, доверяясь Гэбриэлу. Альфа крепче стиснул ставшего драгоценным омегу. Сердце альфы выпрыгивало из груди. Становилось ясным, как день, откуда появился новый запах, исходящий от тела Дэриона. Он носил их ребенка.       Гэбриэл незаметно переместил правую ладонь на живот Дэриона. Тот вздрогнул, застыл, не зная, что ему сделать: то ли оттолкнуть, то ли наоборот ближе придвинуться к нежным пальцам чужой руки. Волна странного тепла прошлась по телу омеги, успокаивая, даря умиротворение. Удивленно округлив глаза, омега уставился на не менее изумленного аазимара.       - Это наш ребенок, - выдохнул приятно пораженный альфа, улыбнувшись. – Он словно укрепил некую связь, появившуюся между нами.       - Но мы ведь… Не… Мы не можем быть истинной парой, - прошептал Дэрион, не веря в сей факт.       Омега никогда не ощущал особой связи истинных с Матиасом, и никогда не чувствовал подобного к Гэбриэлу. Возможно, это было связано с тем, что изначально в своем поведении омега всегда себя вел замкнуто, отрицая вообще возможную любовь к альфе, поэтому и не чувствовал нечто запредельное, трудно объяснимое, по отношению к аазимару. Дэри положил свою ладонь поверх руки альфы. Его пальцы дрожали, и тогда омега взглянул в лицо Гэбриэла, видя, как тот мягко, безумно счастливо улыбается. Сердце Дэриона забилось сильней, и он, не отдавая себе отчет, потянулся к губам альфы, думая, что умрет прямо сейчас, если не поцелует Гэбриэла.