Удел, дарованный свыше. Зверь в клетке

Гэбриэл широко распахнул глаза, не веря тому, что он видел. Удобно устроившись на его бедрах, Дэрион без всякого смущения рассматривал каждую черточку лица раба. Ему нравился внешний вид аазимара. В его представлениях личная вещь должна быть именно такой: идеальной и достойной самого короля. Стройные белоснежные бедра мужчины, лишь слегка прикрытые шелком алого халата, развратно сжали ноги сидящего Гэбриэла, плотно и довольно крепко зафиксировав альфу, чтобы тот не дернулся и не скинул с себя. Стыдясь собственного тела и его реакции, Гэбриэл тщетно старался скрыть, как его возбуждает поведение хозяина. Взгляд невольно скользил по изгибам бедер омеги, теряясь в области паха. Дэрион, бесстрастно смотря на аазимара, обводил кончиками ногтей легкие складки на лбу альфы, контуры его губ и щек. В действиях омеги не было ничего развратного и пошлого, но Гэбриэлу начало казаться, что над ним издеваются и проверяют его выдержку, которая готова была в любой момент сдаться во власть восхитительного омеги. - Ты ничего не помнишь о себе, Гэбриэл, - скорее утвердил, чем спросил Дэрион, заглядывая в саму душу альфы своими бесподобными и неповторимыми глазами. Гэбриэла начало мелко потряхивать от возбуждения, которое успело уже сосредоточиться ниже пояса. Аазимара бросало то в жар, то в холод. Мурашки беспрестанно бегали вдоль позвоночника, а к щекам приливал жар, отражаясь на лице лихорадочным румянцем. Реакция была довольно странная, но именно так воздействовала на него близость омеги, который так сладко пах. Конечно же, Дэрион чувствовал, как штаны альфы натянулись, отражая высшую степень возбуждения. И омеге это льстило как никогда. Ему нравилось, что, несмотря на свой возраст и мужественность, не присущей омегам, он вызывает желание у альфы. - Мне интересно, почему же ты потерял память? - Дэрион чересчур медленно облизал контур узких розоватых губ, внимательно и с детской любознательностью наблюдая, как этот жест не остался незамеченным. Гэбриэлу до дрожи захотелось провести точно так же по столь притягательным чужим губам, которые так и манили оценить их сладость и чувственность. Звякнув цепями, аазимар до боли сцепил ладони в кулаки, чтобы хоть на немного отвлечься от притяжения, с каким его влекло к огненноволосому омеге. - Не... знаю, - задыхающимся сиплым голосом ответил Гэбриэл, сглатывая набежавшую в рот слюну. Боги, сколько же сил тратил альфа, чтобы не накинуться на своего нового хозяина. Перед глазами так и плясали развратные картинки того, как Гэбриэл, опрокинув страстного и непреклонного Дэриона на спину, с силой входит в него, вырывая рваные стоны. Омега, словно услышав и увидев, о чем столь страстно хотел в данный момент аазимар, криво ухмыльнулся, приблизив свое красивое до невозможности лицо к лицу Гэбриэла. - Ты знаешь, - издевательски мягко и сладко прошептал в самые губы раба Дэрион, обдавая аазимара запахом кардамона. - Знаешь, но не хочешь помнить. Что-то закрывает тебя от меня. Но что - я не могу понять. Губы Гэбриэла потянулись было уже вперед, но Дэрион со смешком отодвинулся, когда понял, что альфа потерял контроль над собой. Что же будет, когда придет течка Дэриона? Может быть, Гэбриэл вышибет дверь в своей старой каморке и возьмет то, что предназначено его сущности альфы? Почему-то огненноволосый омега был уверен, что сам не выдержит пытки, зная, что крепкий и физически сильный альфа находится в его поместье совсем близко от него. Дэриону нравился аромат тела Гэбриэла: мускусный с примесью моря. Омега еще никогда не ощущал столь дивного шедевра, который вызывал в нем неконтролируемое чувство. Дэриону до боли хотелось облизать каждый сантиметр кожи альфы, вдыхая и наслаждаясь легким запахом. Но омега не мог себе этого позволить. Он всегда был, есть и будет бесстрастным и сдержанным мужчиной, оставаясь столь же равнодушным и холодным ко всему происходящему вокруг него. Альфа несколько раз поморгал, чтобы прийти в чувство, но это не помогло. На его глазах ноги омеги начали покрываться багрово-золотистой чешуйкой, которые складывались в разнообразные узоры, напоминая чем-то те, что были с самого рождения на плечах и спине аазимара. Маленькие зернышки, ороговевая, столь же красиво украсили все остальные видимые части тела Дэриона. Гэбриэл чуть не задохнулся от восторга, когда посмотрел на лицо хозяина: зрачки огненноволосого сузились, превратившись в щелки, а все остальные черты лица, украшенные мягкими пластинками золотисто-алого цвета, тянулись от шеи до лба, где складывались в рисунок маленькой капельки. Восхищение, отразившееся в глазах альфы, заставило Дэриона еще сильнее ухмыльнуться. - Тебе нравится то, что ты видишь? - прошептал Дэрион с шипящими нотками в голосе, поерзав на бедрах Гэбриэла, вырвав рваный стон с его губ. - Ты ведь хочешь меня, Гэбриэл, не так ли? - Д-да, - почти с мольбой выдохнул альфа, в буквальном смысле чувствуя, как последние подпорки выдержки рушатся на глазах. Тело предало альфу. Оно тянулось к омеге, жаждало ощутить чужое тепло, которое успело уже давно позабыть. Ответ Гэбриэла удовлетворил самомнение омеги. В последний раз, издевательски медленно проведя по ключице альфы когтем, Дэрион встал с бедер аазимара, блаженно потянувшись. В мгновении ока исчезли чешуйчатые рисунки с тела огненноволосого. Поправив длинные пряди, упавшие на плечи, Дэрион с полным равнодушием на лице посмотрел на альфу. Он заполучил то, что хотел. Он проверял Гэбриэла. Дэриону нужно было знать, что он желанен этим альфой, что на омегу есть положительная реакция. К слову, огненноволосому нравилось играть в кошки-мышки с альфой. Мужчина очень забавно и интересно реагировал на каждое прикосновение, которое словно разряды молний проходили по всему его телу. - Надеюсь, что тебе понятна твоя роль, - ровным и отстраненным голосом проговорил омега, почему-то с выражением сожаления посмотрев на стену, где висела картина с изображением его супруга вместе с ним. - Да, господин, - выдавил Гэбриэл, тяжело дыша, с яростью осознавая себя продажной шлюхой, которую попользовали и бросили. За последние несколько месяцев Гэб не испытывал столько эмоций, как за последний день: раздражение, удивление, восхищение и яростная ненависть. Аазимар уже успел позабыть, каково это - чувствовать себя живым. Все это время он существовал, а не жил. Альфа считал дни до того момента, когда он сможет умереть со спокойной душой. Но этот омега, Дэрион, перевернул все с ног на голову, обезоружив своей внешностью и загадочной личностью. Гэбриэл догадался, что видел настоящий образ огненноволосого, который щедро позволил увидеть настоящего себя. Хоть аазимар и не помнил своего прошлого, но у мужчины сохранялось стойкое чувство, что раньше он никогда еще не видел подобного Дэриону. - Кто ты? - неожиданно даже для самого себя прошептал Гэбриэл, смотря в упор в зелено-желтые глаза омеги, который успел уже привести себя в порядок и натянуть на лицо маску надменности и холода. Стоило словам альфы прозвучать, как Дэрион тут же, подойдя к нему, впился когтями в шею альфы, сжав изо всех сил пальцы. - Я уже говорил тебе, - медленно с расстановкой начал говорить омега, с чудовищной силой удерживая дергающегося в кресле альфу, который потихоньку задыхался от нехватки воздуха. - Никогда не смей обращаться ко мне, если я тебя не спросил о чем-либо. Я - твой хозяин. Хочешь ты этого или нет, но ты обязан мне подчиняться. Тебе все понятно? - Да, - по возможности быстро кивнул Гэбриэл, закрывая глаза, чтобы омега не увидел позорных слез, которые выступили в янтарных глазах от безысходности ситуации. - Хороший мальчик, - тень кривой улыбки тронула губы Дэриона, и он отошел от раба, перестав его душить. - А теперь уходи. За дверями стоит стража. Тебя отведут в твою комнату. Пошатываясь, переступая и идя к выходу на нетвердых ногах, Гэбриэл так и не получил больше никаких приказов. Казалось, что омега потерял к нему всякий интерес. Все повторялось точно так же, как и на аукционе после покупки. Стоило рабу выйти за дверь, которую тут же закрыли охранники, Дэрион словно подкошенный упал в кресло, закрыв глаза ладонями. Омегу трясло. Пальцы отказались слушаться хозяина, когда тот попытался посильнее запахнуть на себе халат, чувствуя, как мерзкий холодок сотрясает все тело нервной дрожью. В зелено-желтых глазах застыли слезы, которые жгли не хуже огня. Таким Дэрион мог быть только наедине с самим собой. Никому омега не позволял увидеть своей слабости. Пусть все считают, что он бесчувственный, что у него нет сердца. Пусть так, но Дэрион будет защищен, закрываясь своей маской. Но порой такая скрытность отнимала слишком много сил. Сколько же раз корил себя за все Дэрион. Он ненавидел себя за то, что купил альфу на аукционе. Тем самым он добавил еще больше слухов к своей неидеальной репутации. Но стоило огненноволосому увидеть Гэбриэла, как внутри все скрутилось в желание обладать столь прекрасным и легендарным существом, как аазимар. Кто бы знал, сколько сил у Дэриона уходило на то, чтобы показывать свое безразличие к мужчине. Такого не происходило с тех самых пор, как умер его любимый супруг. Омега знал, что Гэбриэл не является его истинной парой, но что-то в мужчине влекло его с невозможной силой. И это пугало больше всего. Подняв взгляд на картину, висящую на стене, Дэрион очень долго разглядывал нарисованный образ своего мужа. Он был прекрасен: человек, который когда-то спас Дэриона от гибели. - Прости меня, Матиас, - прошептал омега, как будто бы кожей ощущая на себе обвиняющий взгляд супруга. - Прости... Пожалуйста... Голос Дэриона под конец сорвался и затих. Слезы потекли по щекам омеги. Стирая соленые дорожки, Дэрион не переставал мысленно просить прощение у Матиаса за то, что не смог спасти его, за то, что предает его, желая другого альфу. Омега по-прежнему горевал по мужу, искренне любя его всем сердцем, но он понимал, что на этот раз не сможет сдержаться. Рано или поздно, но он переспит с Гэбриэлом, разбудившем настоящий вулкан в душе огненноволосого. Успокоившись и придя в себя, Дэрион умылся в своей личной умывальне и переоделся в официальное платье, очень похожее на то, что он надевал на аукцион. Черный шелк, спадая до самых щиколоток, идеально подчеркивал стройную фигуру омеги. Золотые и серебряные узоры, вышитые на точно таких же шелковых штанах кричали о роскоши и богатстве владельца. Заплетя волосы в косу, омега с полной готовностью распорядился запрячь ему карету. В принципе, Дэрион не очень любил, чтобы за него работали слуги, поэтому омега сам приводил себя в достойный вид, но вот обойтись без серьезной физической помощи он не мог. Огненноволосый старался не думать о Гэбриэле, но мысль раз или два ненароком скользила в сознании, раздражая и выводя из устоявшегося равновесия. Сегодня Дэриону предстоял тяжелый день, поэтому думать о рабе ему абсолютно не хотелось. - Карета подана, мой господин, - с поклоном отрапортовал вошедший в кабинет Дэриона конюх. Кивнув, огненноволосый в последний раз распорядился покормить Гэбриэла, подстричь газон в саду и посадить его любимые розы. Омега покидал свое поместье, не зная, когда сможет вернуться, но он всегда был уверен, что за время его отсутствия ничего не произойдет. - Хозяин, Вы надолго нас покидаете? - подал голосок маленький служка, который лишь недавно стал помощником личного слуги Дэриона. - Я не знаю, - пожал плечами омега, садясь в карету на мягкую обивку небольшого диванчика. - Проследи, чтобы в мои покои никто не заходил. - Слушаюсь, - низко поклонился служка. Дэрион, кинув последний раз изучающий взгляд на территорию, принадлежащую ему, отправился в город, чтобы решить проблемы, которые возникли на рынках семьи Ликон. А поскольку Дэрион являлся последним из знаменитой династии - вся ответственность за дело своего супруга легла на хрупкие плечи омеги. Огненноволосый, погруженный в трудовые будни, совсем забыл про альфу, сидящего в маленькой каморке в его поместье.