Я у мамы бета

— «Хм»? Это всё, что ты можешь ответить после моей душераздирающей истории, достойной любой премии по трагедии, которую только можно придумать? — Я шутливо толкаю Макса в плечо. Он задумчиво смотрит на стену напротив, не обратив на меня внимания. С другой стороны я рада, что он не начал утешать меня или сюсюкать, как делают это многие, узнав о той аварии. Как медсёстры, к примеру.  — Что было дальше? — обдумав всё, спрашивает он. Я долго смотрю в зелёные глаза, а руками мну краешек одеяла. Перебрасываю взгляд на часы — первый автобус, по его словам, пойдёт меньше, чем через полчаса, а я всё ещё лежу на его кровати полуголая. Не, ну как полуголая. Нацепила нижнее бельё и джинсы (как и господин Мур), но дальше зашёл разговор о моем страхе машин. Скоро на работу… Но, если подумать, начальник–то мой отец, да и я там ничего не делаю, так что…  — Дальше. — Я ёрзаю, устраиваясь поудобнее на кровати и пытаясь быть подальше от растянувшегося коричневого пятна. — Ну, когда я очнулась, мне долго никто ничего не говорил. Все только кивали на мой извечный вопрос: «Где Марк?». Это было единственное, что я говорила в течении первого месяца. Я отвечала так на любую фразу, обращенную ко мне. Мама говорит, что я даже во сне это шептала. А потом, когда надо мной немного поработали и моё состояние восстановилось, на мой вопрос всё–таки дали ответ. Марк был в коме тогда, сейчас уж не знаю, но тогда — да. Я не помню, что было в первый раз, когда я зашла и увидела его. Это воспоминание словно вырезали из моей головы. Я спрашивала родителей и врачей, но мне никто ничего не говорит, мол, всё было хорошо, ты ничего не натворила. До сих пор это загадка, но не об этом сейчас, собственно. — Я потираю лоб, голову щемит от двухтысячной попытки вспомнить. Для меня этот день выглядит так: меня привозят в больницу, заводят в палату, пробел, я дома. — Я ходила к нему какое–то время. Постоянно с цветами, хотя он их и ненавидит. Я почему–то приносила ему пуговицы — тогда была этому причина, но сейчас мне не вспомнить. Это было совершенно сумасшедшее для меня время, которое я почти и не помню из–за постоянных пробелов в памяти. А потом меня заклинило. Я смотрела каждый день на его бледное лицо, накрытое маской, чтобы он дышал, и постепенно я начала думать, что она как раз таки и вина тому, что он в коме. Я думала, что они не дают ему дышать. И тогда я сняла её. Санитары еле успели позвать врача и вернуть его обратно, но я точно помню этот противный пищащий звук, под который меня выносили из палаты. Я чуть не угробила своего брата. Врачи подумали, что я собиралась его убить, чтобы стать единственной наследницей компании, а потому мне запретили проход на территорию больницы, только если я не в критическом состоянии и по пути нет ни одного госпиталя. Я заканчиваю, в комнате висит пауза. Я кидаю взгляд на часы — первый автобус уже ушёл. Я не решаюсь смотреть на Мура, но точно знаю, что он смотрит на меня.  — Ну вот, — протягиваю я и надеваю свою майку. С опаской поворачиваюсь к Муру. Он удивлён, очень даже. — Что? Да, я тогда ненормальная была. У меня справка есть!  — Я верю, — кивает он, всё ещё глядя на меня с изумлением в изумрудах. Рассказывай потом людям про свою жизнь.  — Да ну тебя, — шепчу я и ищу кофту. Даже униформы нет на работе, придётся домой заезжать. Легче просто не приходить… И так и так повесят, а дома хоть отдохнуть можно. Спать хочется жутко.  — Не обижайтесь, мисс Адамс, это обычная реакция на тот факт, что я переспал с убийцей. Я ухмыляюсь подобному замечанию.  — Я Вас просвещу, друг мой, Вы переспали ещё и с бетой.  — Бета–убийца? Это что–то новенькое. — Он делает вид, что взвешивает все «за» и «против». — Почему нет.  — Вашу гордость альфы это не трогает? — Я беру свою кофту с пола и встряхиваю, осматривая. — Куры на рынке ж засмеют. По представлениям многих людей у меня нет гениталий, Вы знали?  — Этой ночью я убедился в обратном. — Он не в силах сдержать улыбку, я тоже. Я знаю себя, ещё и в автобусе лыбиться буду, как ненормальная. Мой взгляд находит папку, аккуратно лежащую на тумбочке совсем рядом. Вопрос с кофе ещё не решён… Я осторожно беру её и прячу под кофтой, наивно полагая, что это скрылось от взгляда кота. — Положите папочку на место, мисс Адамс, она Вам не к чему. Я раздражённо и расстроенно пускаю папку в свободном полёте на тумбочку. Она открывается на странице с фотографии, там, где он вчера остановился. Кто это? Какой–то мужчина и женщина, а рядом… Он быстрым движением перегибается через кровать и закрывает папку.  — Эй! — возмутилась я. — Я тебе всё рассказала, давай и ты.  — Я и не против. Ч… Что? Я немного опешила с этого. Я уж была готова драться за правду, а тут вот оно что. Всё было так легко — нужно было лишь попросить. Или это мои привилегии после прошедшей ночи? Вот оно что, после приятного секса тебе достаются ещё и различные бонусы… Знала бы, давно начала бы охмурять альф. Хотя бы один долбанутый нашёлся бы. Вот как этот зеленоглазый гаденыш.  — Я вся во внимании. Он берёт папку и снова начинает листать, увы, я не вижу, что там.  — Не сейчас. — Он потягивается и зевает. Нет, ну вот повадки чисто кошачьи. И кстати, ему работать не нужно? — Встретимся потом, я расскажу.  — Скажем, вечером, — ставлю условие я.  — Скажем, в ресторане.  — Скажем, с продолжением.  — Да, скажем. — Он ухмыляется и переводит взгляд ко мне. — Ах вот Вы какие, беты. Многие омеги ломаются, как будто я долбанный парфюмер* и убивать их буду.  — А я согласна и на смерть таким приятным путём, — заключаю я и разворачиваюсь с победной гримасой на лице. Я его покорила. Сто процентов покорила. Немного долговато ищу по огромной квартире выход, а потом долго ищу свою обувь. Всё это время в моей голове происходит кавардак — бедное моё женское «я», только что пережившее своё грандиозное начало моей личной жизни, тут же окунается в радость того факта, что меня — то есть нас с ней — позвали на свидание. Ещё и с продолжением (сам чёрт заставил меня это сказать, серьёзно). Она открывает бутылку виски, но я её мысленно останавливаю. Она, как и моё сознание, как и все мои чувства сейчас, как и собственно я, должна быть трезвой. Я пропустила работу, не ночевала дома и вообще украла папку из кабинета отца, воспользовавшись служебными ключами. Мне кажется, что до своего второго (а фактически первого) свидания я уже не доживу.