Я у мамы бета

Меня будит дикое пиликанье телефона прям на ухо, и это чертовски неприятно. Я зажимаю уши руками, а такой же сонный, как и я, Мур тянется через меня к тумбочке и оперативным движением хватает свой мобильник. За окном всё ещё ночь, но рассвет уже потихоньку подобрался к горизонту и пытает там ярко–красной полосой.  — Да?.. — отвечает Мур, в миг проснувшись. Тут его глаза становятся как два блюдца и он резко садится на кровати, проходя рукой по волосам в явном волнении, хотя в голосе его это остаётся незамеченным. — Да, узнал, конечно… — Он косо смотрит на меня. — Понятно… Нет, не знаю… До свидания. Он выключает телефон и долго смотрит на него, явно размышляя.  — Кто это? — почему–то шепотом спрашиваю я, как будто кто–то третий не должен нас слышать.  — Твой отец. — Я тоже резко сажусь. — Сказал, что ты пропала, и спросил, не знаю ли я, где ты.  — Он что–то знает, — испуганно заключаю я.  — Очевидно. Я быстро встаю, поднимаю сорочку с пола и поспешно надеваю её, а Мур так и сидит, глядя на телефон.  — Сходи в душ, — говорит он.  — Зачем? — Я отрываюсь от поисков тапок, которые я скинула где–то в спальне, и обращаю взгляд на него. Он не потерянный, не испуганный, а, скорее, задумчивый…  — Сбить мой запах. Хоть немного. Я без лишних слов иду в ванную комнату, быстро скидываю с себя всё и встаю под тёплую воду, пытаясь унять дрожь по телу от страха. Если отец и правда что–то заподозрил, то он уже на пути сюда… А что если он просто позвонил всем, кто знаком со мной? Чёрт! Вот тебе и сбежала из дома. Я пытаюсь не мочить волосы, но концы всё равно сильно намокают, как бы я не пыталась их от этого уберечь. Безумно хочется плакать. Меня запрут на двести замков, уволят с работы, запретят общение с кем бы то ни было, а что сделают с Муром, если отец узнает… Даже не хочу думать об этом! Я сильно мотаю головой и зарываюсь пальцами в волосы. Всё, не могу больше. Слишком много стрессов и эмоций. Слишком много событий. Слишком много всего на мою крохотную душонку.  — Ты скоро? — Я оборачиваюсь к двери, когда Мур нетерпеливо стучит в неё. Оказывается, я сижу под струями воды, прижав колени к сердцу, и плачу. Волосы все намокли, теперь ещё и сушить придётся… Какая же я дура. Своей тупой привязанностью, своими глупыми поступками, своей неосторожностью просто разрушу жизнь любимому человеку. А ведь он может счастливо жить с какой–нибудь омежкой, нарожать себе сыновей–альф и дочерей–омег и прожить до конца жизни, ни разу больше не выпив кофе. Он может никогда больше не вспомнить какую–то там бету, которая измывалась над ним и которая так бездумно полюбила его.  — Ещё немного, — шепчу я, даже не надеясь, что он услышит, и снова упираюсь головой в колени. Не хочу домой. Не хочу унижений. Не хочу ареста. Я вправе любить того, кого хочу, быть с тем, с кем хочу, потому что я уже достаточно взрослая.  — Сандра? — в его голосе слышно волнение. Волнение от чего? От того, что я не отвечаю, или от того, что отец может появиться в любую минуту? — Сандра?.. Я вхожу. Входи, чего уж там. Твоя же ванная комната.  — Ох, мисс Адамс… — Он смотрит на меня, всю сжатую и подавленную, сидящую под беспощадными струями душа. — Вы чего–то совсем размякли, моя дорогая бета. Альфа садится на корточки напротив меня и начинает гладить по плечу. Я смотрю на него, часто моргая от капель, попадающих в глаза. Щиплет. Я резко прижимаюсь к нему, ощущая, какая тёплая у него грудь и как она намокает от моего тела. Мне так чертовски хочется быть свободной и быть с ним, но всё, что мы можем себе позволить — одна ночь вместе взамен на три недели разлуки. Если бы в тот день, когда я услышала фамилию Мур, я бы не обратила внимания, я бы никогда не была так счастлива и, в то же время, никогда бы не чувствовала этот противный вкус страха во рту.  — Сандра, — до меня доходит его учащенное дыхание, я прижимаюсь сильнее. — Мы, знаешь ли, не были вместе уже три недели, поэтому на твоём месте я бы так сильно не прижимался.  — А я хочу прижиматься, — шепчу я, забывая про слёзы. Теперь я хочу его. Ладно уж, даже если отец всё знает, что терять? Могу позволить себе эту последнюю вольность. Я целую его в висок, потом несколько раз в лицо и, наконец, добираюсь до уже жаждущих губ. Он сразу же проникает языком в мой рот, и я сплетаюсь с ним языком так же, как этой ночью сплеталась пальцами. Он встаёт и заходит под душ, тут же намокая, а я, приобретя неожиданную смелость, прижимаю его к стене и упираюсь затвердевшими сосками в его грудь. Нет, не существует никакой другой омежки, никаких сыновей–альф и дочерей–омег, есть только я и он, и другим больше нет места рядом с ним. Я буду держаться за него, потому что я эгоистка и желаю нам обоим счастья. Нельзя разрывать это «что–то» между нами, что образует такую дикую страсть. Если это «что–то» способно соединять альфу и бету, то оно точно из другого мира и точно невообразимо сильное.  — Обещаешь не засыпать? — с улыбкой шепчет он, пока я расстёгиваю ремень на его брюках, которые он вчера так и не снял.  — Только если ты не будешь кусаться, — отвечаю я, и этот гадёныш прикусывает мочку моего раненого ранее уха. — Вот ты гад, конечно, — смеюсь я и, наконец, справляюсь с ремнём. Брюки летят куда–то за границы видимого и невидимого вместе с трусами, а мы целуемся полностью обнаженные, ничуть не стесненные и захваченные страстью. Он резким движением припирает меня к стене и оказывается в «доминирующем» положении, прижимая меня к ней. Я чувствую где–то в районе бедра его возбуждение, и от этого мне сносит голову ещё больше. Нет, никакой омежки не может быть, это точно. Они со своими течками и запахами идут куда подальше, потому что самый сексуальный альфа на свете умирает от желания поиметь бету. Он подхватывает меня и держит руками под коленями, прижимая к стене, затем без лишней осторожности входит и начинает движение, отчего у меня задерживается дыхание. Я закидываю голову, больно ударяюсь о стену, но не обращаю внимания, так как все мои чувства сейчас сосредоточены в том месте, где мы соединены. Ох, Мур, прекрати сводить меня с ума этими поцелуями, этими стонами, этими взглядами… Я будто пьянею. Хватаю ртом воздух, беспощадно царапаю его спину, извиваюсь, как змея, и уже не понимаю, что происходит. Мы просто движемся в каком–то первобытном ритме, не замечая ни воды, льющейся на нас сверху, ни посторонних звуков, кроме голосов друг друга. Приобретая всё большую и большую скорость, мы постепенно приближаемся к краю. Одновременно, как и обычно, не выходит, поэтому он терпеливо ждёт, пока я первой обомлею от удовольствия, а потом уже быстро выходит из меня и сам достигает оргазма. Я сползаю по стенке вниз и оседаю на пол душевой кабинки, жадно хватая ртом пар, как рыба, оказавшись вне воды. Мур тут же садится рядом и прижимает меня к себе, целуя в сырую макушку. Мы довольные и, на этот момент времени, безумно счастливые. И не менее глупые. К нам возвращаются чувства не скоро, когда мы раз в тридцатый слышим противную мелодию его мобильника. Мы молча встаём, быстро ополаскиваемся, стараясь не касаться друг друга, чтобы снова не сойти с ума от страсти, а потом, завернувшись в полотенце, с одеждой в руках выходим из ванной. Мур просматривает все звонки и с облегчением мне говорит:  — Это Стив названивал.  — Стив? — переспрашиваю я, совершенно не зная, кто это. Натягиваю бельё и свою сорочку.  — Друг, коллега. Мы с ним заправляем компанией. Ты его видела, — я выгибаю бровь, протирая полотенцем волосы. Мур закатывает глаза. — Ну этот… А! Я с ним приходил к твоему отцу.  — А-а-а, — протягиваю я и решаю оставить волосы влажными, ибо фена у Мура, видимо, не имеется. — Не хочешь ему перезвонить?  — Не до него сейчас. — Мур начинает одеваться, а я наблюдаю, жадно поедая его глазами. Моё либидо, правда, ещё не до конца насытилось. Оно жадно тянет ручки к пока ещё оголённому торсу альфы, но я мысленно бью её по похотливым ладошкам. Не время сейчас, как бы не хотелось…  — Я так понимаю, придётся мне на машине ехать, — вздыхаю я, глядя на свой внешний вид. Дама в сорочке не может появиться в автобусе и не оказаться в эту же минуту на всех страницах в соц. сетях, тем более что эта дама — дочь одного из самых влиятельных бизнесменов. А надеть одежду Мура я не могу, так как отец по ней вычислит владельца (если уже не вычислил, конечно).  — Не бойся. — Он подходит ко мне, сидящей на кровати, наклоняется, легко целует и начинает что–то искать в ящиках. — Я буду ехать как вчера.  — Я бы не боялась, только если бы ты вообще не ехал.  — Я выпью штрафную чашку кофе, — совершенно серьёзно говорит он, доставая их ящика коробочку с запонками и прицепляя их.  — О! — восклицаю я. — Так ты уже сам соглашаешься! Он вздыхает, но тут же улыбается.  — С Вами просто нет выбора, мисс Адамс.