Синяя борода и солнечный зайчик

Проснулся Тео, как всегда, в объятиях альфы, причем не помнил, как опять оказался на подушке Ники. Помнил, не помнил, а выбираться надо побыстрей, пока опять не обвинили в домогательствах! Он принюхался напоследок. Альфа пах так вкусно! Выбравшись из объятий и теплого одеяла, Тео мысленно наградил себя орденом «За мужество и героизм». В ванной на полочке под зеркалом стоял стакан с двумя зубными щетками, большой синей и поменьше розовой. Тео взял себе синюю, и пока чистил зубы, хихикал, представляя, как Ники будет выглядеть с розовой щеткой во рту. Выйдя из ванной, омега побродил по спальне. Надеть вчерашний костюм, ведь все равно ничего другого нет? Он твердо помнил, что оставлял все вещи в углу ванной, но сейчас там ничего не было. Пока они спали, по комнате кто-то ходил? Или в ванной тоже есть черный ход? От этих мыслей Тео передернуло. Он почувствовал себя хомячком в аквариуме. Просто жуть! Может одежду повесили в гардероб? Тео открыл дверь и застыл. Он точно помнил, что вчера перед сном она была пустая, а сейчас все вешалки и полочки были заполнены! Присмотревшись, Тео понял, что с правой стороны висят вещи Доминика, а с левой - его. На ширме висела вешалка с синим блейзером и рубашкой василькового цвета. Через саму ширму были перекинуты черные джинсы. Наверняка, это Ной помогает! Тео переоделся и, найдя мягкие туфли, пошел бродить по дому. В предрассветных сумерках дом не казался таким помпезным и громадным. Оставшись наедине с таким громадным домом, Тео присматривался к ДОМУ, а ДОМ присматривался к нему. Тихие звуки и шорохи, где-то от сквозняка шевельнулась гардина. Тео тихо скользил сквозь анфиладу комнат, как призрак, как чье-то воспоминание. И ему было так хорошо и спокойно! Неожиданно для себя, он оказался в музыкальной комнате. Он не искал ее, но увидев рояль, понял, что именно сюда и хотел попасть. Он открыл тяжелую крышку, похожую на крыло, сел и открыл клавиатуру и, кажется, рояль тот час же вздохнул, как ребенок, которого разбудили поцелуем. Пальцы замерли над клавишами, рояль тоже замер, он ждал первого прикосновения, как первой ласки. Тео улыбнулся, и клавиши поцеловали пальцы в приветствии. Здравствуй, новый друг! Тео играл вальс, медленный и нежный, как это утро. Когда-то он разучил его с братом для прослушивания, он помнил наизусть много работ брата и играл, забыв о времени. Чудные нежные звуки разносятся по дому, и Дом улыбается, ему нравится этот маленький человечек. Лица мраморных статуй розовеют, это солнце, наконец, встало над горизонтом. Тео, подойдя к окну, наблюдал, как оно выпутывалось из ветвей парковых деревьев, становясь из заспанного и румяного, золотистым и радостным. Надо что-то делать! Тео раскинул руки, как крылья, и запел, как обычно пел, бегая с собаками по фруктовому саду. Когда радость переполняет сердце и восторг, как птица, рвется наружу! Вот он сейчас пойдет и разбудит Ники, спать в такое утро - преступление! Тео побежал к своему альфе и вдруг остановился. Что-то изменилось в доме! Он уже не чувствует себя здесь чужим! Тео точно знает, что никогда не заблудится в нем, ведь нельзя же заблудиться в родном доме! *** Теодор, вбежав в спальню, увидел, что солнечный лучик, как диверсант, проник через щель в гардинах и будит его Ники. Нет! Это он должен его разбудить в такое чудное утро! Тео сбросив туфли, забирается на кровать, и видит, как альфа, не открывая глаз, начинает улыбаться. - С добрым утром, Ники! – Тео ловит улыбку губами, – ну и что, что я к тебе пристаю! Зато от чистого сердца! Вставай, я по тебе уже соскучился! - Сегодня суббота и школы у тебя нет, почему ты так рано проснулся? Мог бы еще понежиться, – Доминик перехватывает юркие руки и прижимает к своей груди, – ты же помнишь, что мы не одни? – видя, как опустились плечи, он ободряюще погладил омегу по щеке, в ответ котенок с удовольствием об нее потерся, – позавтракаем в постели или пойдем в столовую? - В столовую, в столовую! Терпеть не могу крошки в постели! Фу! – Тео, спрыгнув с кровати, быстро обулся, - вставай и одевайся, встретимся в столовой! У меня сегодня и завтра танцы с Конфеткой и Мэтью, а понедельник у меня выходной. Клуб сделал нам освобождение от занятий в школе на неделю конкурса. Так что, и сегодня, и завтра мы работаем, а в понедельник, за день до конкурса, отдыхаем. А в пятницу выступления, ну, если во вторник не провалимся. Ну, все жду в столовой! - А не заблудишься? – улыбнулся Доминик, – или ты карту раздобыл? - Мне теперь не нужна карта, - Тео посмотрел на него, как на маленького, – я и так знаю, куда надо идти. Отвезешь меня сам, или позвонить Эркюлю? Он, кстати, обижен и ворчит, что я его как таксиста использую. Надо будет с ним куда-нибудь сходить, чтоб не дулся. - Я тебя с удовольствием довезу до клуба. И, вообще, куда хочешь, – альфа не успел еще договорить, а рыжие дреды Тео уже мелькнули в дверях. Вот непоседа! Доминик был удивлен, увидев Тео в столовой, но тот действительно неплохо ориентировался в доме. Он торопил Доминика с завтраком и, вообще, от нетерпения разве лишь на месте не подпрыгивал. В машине Тео о чем-то напряженно думал, а Доминик связался с Бони, чтобы скорректировать планы и освободить понедельник. Конфетка, так же как и Тео, чуть не подпрыгивала от нетерпения. За два дня надо отработать пять танцевальных схем, довести их не только до совершенства, но и до полного автоматизма, так, чтобы тела сами знали, что делать, без участия головы. Так как на любом конкурсе было множество непредвиденных ситуаций, то требовалось внимание, чтобы отслеживать неожиданные помехи, ведь танец должен продолжаться гармонично и слаженно, несмотря ни на что. После конкурса они переходили в другую возрастную группу, поэтому и танец был сложнее, а требования выше. Когда в дверях появился Ной с сумкой в одной руке и многоярусным термосом в другой, все вдруг вспомнили о времени. Самое время перекусить! Ной сначала расстроился, когда узнал, что нет ни стола, ни стульев, в классе было только зеркало во всю стену и ничего больше. Танцоры в свободную минутку по привычке отдыхали просто на полу. Но Ной не был бы самим собой, если бы не нашел выхода из, казалось бы, безвыходного положения. Он просто-напросто расстелил скатерть прямо на полу, быстро расставил посуду и приборы. Он разлил суп по тарелкам. И хотя Мэтью вначале возмутился, глядя на такой импровизированный «пикник», но когда ему протянули тарелку с ароматным супом, быстро согласился присоединиться к «этому безобразию». После чая с крошечными пирожными, от одного вида которых, Луиза пришла в детский восторг, Мэтью ушел к директору обсудить какие-то детали. А Тео и Конфетка, пользуясь моментом, разлеглись на полу отдохнуть. Так здорово поваляться после обеда! Жалко что не долго. Примчался Мэтью, вытолкал зазевавшегося Ноя, нагавкал на омег за то, что улеглись на холодном полу, и все завертелось по новой! Когда за окном стемнело, Мэтью сказал, что на сегодня хватит. У омег ноги мелко подрагивали, а в голове тихо гудело. Когда они вышли из клуба, оказалось, что у входа Тео поджидает машина с Сэмом за рулем. Они подвезли Конфетку, пусть и всего два квартала, но не оставлять же девушку в потемках одну на улице! После этого Тео просто заснул на заднем сидении, и проснулся только тогда, когда машина остановилась у Большого дома. Поблагодарив Сэма, он вылез из машины, зевая и потягиваясь. Большой дом уже не пугал своими размерами, наоборот он вызывал восхищение своими габаритами и соразмерностью пропорций. Тео решил прогуляться немного и полюбоваться на картины при свете горящих люстр. Проходя по галерее предков, он увидел, как работники снимают самый крайний в ряду портрет. Теодор, подойдя поближе, стал внимательно рассматривать картину. На портрете был изображен мужчина поразительно похожий на Доминика. И в то же время он неуловимо отличался. На вид ему было лет сорок. Те же черные коротко стриженые волосы, только без седины, более тонкие губы, более длинный и тонкий нос, какой-то хищный, похожий на орлиный клюв. И глаза, такие же синие глаза. Художнику они особенно удались. Они были как живые! У Тео по спине побежали мурашки. Эти ледяные глаза с недобрым прищуром оценивали Теодора, словно присматриваясь к очередной добыче. - А кто это? – Тео спросил у работников, и постарался отвлечься от пронзительного взгляда этих глаз. - Это Чезаре Кантарини, отец нынешнего хозяина. - А почему снимаете? На реставрацию? - Тео был удивлен, – кто распорядился? - Ванесса Кантарини. Она наняла портретиста, чтобы тот написал ее портрет. Она собирается повесить его в галерее предков. А портрет отца Доминика велела снять, чтобы освободить место. Он ведь Кантарини, а здесь висят портреты семьи Росси. - Повесьте портрет на место, он отец хозяина дома, а значит, имеет право здесь находиться. И если понадобится, я его портрет гвоздями к стене приколочу. Супер-пупер клеем приклею, так что его можно будет снять только вместе со стеной! – разозлился Тео, – если хозяин дома решил, что этот портрет будет здесь висеть, ЗНАЧИТ, ОН БУДЕТ ЗДЕСЬ ВИСЕТЬ! - Кто это здесь так раскомандовался? - Ванесса неслышно шла по галерее, она была в шикарном темно-зеленом длинном платье с изумрудным колье на лебединой шее, – смешно слушать, омега защищает Чезаре! Да он вас никогда за людей-то не считал! - Только Доминик будет решать, чей портрет будет здесь висеть, - не хотел сдаваться Тео. - Именно, Доминик и я – его мать, – ледяным тоном произнесла Ванесса, - а ты… ты всего лишь очередная игрушка моего сына. Сколько ты с ним? Неделю? – она насмешливо посмотрела на омегу, - не задирай нос, мальчик. Ты ему не муж, а так, забава. Да даже, если и муж, так что? Пятый по счету… - Повесьте портрет на место, - Тео постарался, что бы его голос не дрожал. Нет, он ни за что не расплачется перед ней, перед этой гадюкой в сладкой корочке! Омега развернулся и пошел прочь отсюда. - Он тебе уже дал железный ключ от тайной комнаты в подвале дома? – насмешливый голос Ванессы как стрела вонзился ему в спину, – смотри, не испачкай его в крови, а то станешь очередным воспоминанием.