«Особенности кулинарии», Гердер Овальд. 414 НВ
Величественный дворец властителей Пареенда не изменился ни на йоту за всё время отсутствия старого мага. Разве что находился уже в другом месте. Рэнг содрогнулся от ужаса, когда представил себе, какую титаническую работу пришлось выполнить жрецам-сотворителям. Даже один двухэтажный дом перенести очень тяжело, а требуется для этого дела почти десяток жрецов, в зависимости от силы. Здесь же их нужна была тысяча, не меньше. Дворец состоял всего из пяти этажей, но был огромным по занимаемой площади. А если учесть, что главная площадь перед дворцом, состоящая из мраморных плит разного цвета и белых колонн, вмещающая огромные толпы, также была частью дворца, да ещё и специальным способом зачарованной, то можно только посочувствовать беднягам-жрецам. Дворец был огромным, но это была не блажь высших жреческих чинов, а необходимость. Каждый зал, каждый переход, каждый тупик в нём составлял одну огромную печать, в пределах которой жрецы могли творить воистину божественные чудеса. Слепые прозревали, глухие обретали слух, хворых оставляли болезни. Только самому Матиасу эта печать не очень помогала, но старику было уже около трёх сотен лет - здесь уже любая магия бессильна. Собственно, тот факт, что верховный жрец ещё живёт, говорит, ходит и дышит в таком состоянии, является одним большим чудом. Из-за необходимости составить такую вот печать в форме здания, дворец со стороны выглядит нелепым нагромождением корпусов друг на друга. Если же смотреть сверху, можно увидеть, что это здание выполнено в форме восьмиконечной звезды, вписанной в неправильный треугольник стен, что с одной стороны и образовывали большую площадь, а с двух других почти вплотную примыкали к архитектурному памятнику. Рэнг прошёл через главные врата дворца и с наслаждением потянулся, чувствуя, что боли в спине тут же прошли. Да, сила дворца ещё действовала. Стражники хотели уже заступить дорогу гостю и спросить, что он здесь делает, но увидев, кто вошёл, они тут же с поражённым видом расступились и разошлись по своим постам. Ближайшие солдаты вовсе опустились на колено. Даже спустя десять лет, Рэнга помнили. Забыть, в основном, мешал один из трёх портретов, находящихся в первом же зале над входом. На одном из них, том, что правее, мудрейший был изображён в полный рост, да ещё и в своей любимой походной одежде. - Я пришёл к моему другу, Матиасу Светловзору, - спокойно сказал Рэнг, осматривая воинов. - Его преосвященство изволит находиться в Ступени Гласа, мудрейший, - сказал один из стражников, поднимая голову. - Встаньте, - разрешил Рэнг. - И не стоит расслабляться. Помните, что враг может быть ближе, чем вы думаете. - Повинуемся, мудрейший, - солдаты поднялись и разошлись по своим местам в зале. Маг неспешно прошёл мимо рядов белых статуй, изображающих старых богов и героев древности. Подумать только, ведь кое-кого он, Рэнг Кор Уигор, знал лично. Вон, например, третьего справа с конца, известного как Улус Кирин Сладкозвучный, известный бард, одного года рождения со стариком. Таких уж кудрей у него не было, да и всучили ему в руки арфу вместо лютни, но бардом был великим. Один из столь редко встречающихся магов музыки. Говорят, род его прервался, да и сам Рэнг ещё не встречал подобных Улусу. За главным залом находился коридор, который должен был привести к Ступени Гласа. Ступенями называли особо огромные залы. Они отличались от обычных залов, вроде того, через который прошёл маг, размерами, но не в ширину или длину - тут отличий было мало - а в высоту. Ступень занимала все пять этажей в высоту, а три из пяти таких помещений заканчивались куполами, выпирающими на крыше дворце. Ступень Гласа была наименее посещаемой в отличие от той же Ступени Благочестия. Находился этот огромный зал в самом центре дворца и служил, главным образом, для общения непосредственно с богами. Теперь, когда богов не существует, смысла в хитросплетениях каменного магического круга в этом зале больше нет. Остался только полутёмный зал, ранее освещённый кристаллами силы, находящимися в статуях светлых богов. Но со смертью какого-либо бога один из кристаллов гас. Так продолжалось до тех пор, пока полутьма не воцарилась в Ступени. Матиас Светловзор нашёлся именно в центре той самой фигуры. Верховный жрец стоял на коленях посреди зала, молитвенно сложив руки у лица. - Как? Как всё так получилось? Великий Свет, верни нам наших богов. Я больше не могу видеть, как рушится наш мир, - тихо говорил Матиас, и каждое его слово было преисполнено болью. - Боги больше не вернутся, старый друг, - Рэнг подошёл к жрецу и положил руку на его плечо. - Это ты, Рэнг, - старик поднял голову и обернулся, глядя на мага покрасневшими от ночных бдений глазами. - Ксангорф говорил, что ты придёшь ко мне. Скажи мне, как так получилось? Почему все боги оставили нас? - Ничто не вечно. Даже боги, - ответствовал Рэнг. - Как оказались не вечны и дьяволы. Мы должны продолжать жить и помнить, какая жертва была положена на алтарь победы. - И это называется победой? - с горечью вздохнул Матиас. - Кихара мертва, боги убиты, а Владыка Мрака Каригор, пусть и запечатанный, но всё ещё жив. И живы его старшие слуги, в том числе Князь Тьмы Шпион. Рэнг, я боюсь не за себя, отжившего своё старика, но за людей, что доверились мне. Сила Шпиона способна уничтожить весь Пареенд. Пусть из всех Князей Тьмы он слабейший, но это тёмный бог колоссальной мощи. - Мы справимся, Матиас. Новая надежда зажглась на горизонте с приходом Чистой Души, - мудрейший ненадолго замолчал. - Все ощущают это. Даже Серый Странник явился к турниру Пареенда. Нам остаётся только верить в пророчество. - Какой дурак придумал его? - горько усмехнулся верховный жрец. - Я уже потерял веру, старый друг. Мы не живём. Мы агонизируем, пытаясь отодвинуть неизбежное. Рано или поздно, конец один. Молодые люди не понимают, не осознают, насколько ужасен Князь Тьмы Шпион. Он ни разу не являл свою истинную мощь. - Как и мне, - нахмурился Рэнг. - Но одно я знаю точно - если есть что-то, что нам осталось, так это вера. И во имя этой веры я готов положить свою жизнь. Когда Князь Тьмы Шпион придёт, а он придёт, я призову Хаос. - Ты умрёшь, если сделаешь это, - тихо сказал Матиас. - Никто из воззвавших к этому источнику не выжил. - Я знаю, - кивнул мудрейший. - Вот только иного пути нет. Мы не можем позволить уничтожить нашу последнюю надежду. Нечего и надеяться убить Шпиона, это невозможно, но мы прогоним его и выиграем время. - Как я был бы счастлив, если бы знал иной путь, - жрец поднялся на ноги и заключил друга в объятия. - Рад тебя видеть, старый задира. Даже в столь тёмное время в наших сердцах должно оставаться место для душевной теплоты. - Пойдём, Матиас, - Рэнг повёл трёхсотлетнего старика за собой. - Я хочу серьёзно поговорить с тобой и Ксангорфом о предстоящем турнире. - Завтра и послезавтра прибудут правители всех государств Зоны Света. Только в их присутствии Защитник Пареенда может получить свой титул официально, - Матиас потёр кулаком слезящийся левый глаз, который ещё видел. - Ты совсем сдал, старина. Раньше был куда веселее и жизнерадостнее, - маг усмехнулся и ткнул друга локтём в бок. - Взбодрись! Я здесь, и это значит, что дела пойдут в гору. - Да уж, пожалуй. Ты не меняешься, старый пират, - впервые за последние дни на лице верховного жреца появилась улыбка.***
По улице неспешно шла девушка в традиционных одеждах Империи Мориго. Её лицо, как обычно, было бесстрастным, а на поясе покоились ножны с мечом. - Эй! Юная леди, не желаете зайти?! - послышалось справа. - Лучшие сладости только здесь! Лучшие пирожные! - раздалось слева. Хика резко остановилась и осмотрелась. Так и есть, она в рассеянности оказалась на той улице, которую меньше всего хотела бы посетить. Девушка направилась к главному проспекту, чтобы убраться от этих витрин. - Заходите смело к нам! «Шоколадный дворик» ждёт вас! Бровь Хики немного дёрнулась. Воительница остановилась возле одной из витрин и посмотрела на неё. За стеклом находилось множество тарелочек с выставленными напоказ кусочками тортов. По виску Хики скатилась капелька пота. Моригойка быстрым шагом направилась к выходу из улочки, как на пути перед ней оказался молодой человек, несущий коробочку с шоколадными конфетами, изображение которых было на красивой цветной упаковке. - Ой, извините, - он отступил от воительницы, на которую едва не налетел. Хика шагнула назад. Её губы сжались в тонкую линию. Моригойка хотела уже развернуться и уйти той же дорогой, какой пришла сюда, но при повороте её взгляд зацепился за стеллаж с леденцами. Девушка тяжело вздохнула и вытерла лоб рукавом. - Хика, что с тобой? - услышала она знакомый голос. На воительницу с недоумением смотрела не кто иная, как Дерзкая Принцесса Ринэя. - Ты сейчас выглядишь как-то странно, словно у тебя приступ какой-то, - хмыкнула принцесса. Хика покачала головой, пытаясь прийти в себя и вернуть прежнее бесстрастное выражение лица. - Хм… - Ринэя посмотрела на ближайшую витрину, а затем снова на моригойку. - Припоминаю случай в лесу, - на лице девушки начала расплываться ехидная улыбочка. - Ты, случаем, не сладкоежка? - Да, - воительница тяжело вздохнула и опустила плечи.***
- Не понимаю, с чего ты так демонстрировала недюжинную силу воли из-за каких-то там конфет, - Ринэя подцепила вилкой кусочек бисквита и отправила в рот, щурясь от наслаждения. Хика молча доедала кусок шоколадного торта. - Если решила поиграть в крутую героиню, то поверь, крутизна не этим измеряется, - довольная принцесса откинулась на спинку стула. - Не в этом дело, - внезапно заговорила моригойка. - Ты ведь можешь видеть истинную суть вещей, как все тренированные маги. Взгляни на меня. Когда расслабленная Ринэя посмотрела на Хику, то едва удержалась, чтобы не вскочить со стула. Стальная броня Воли дала несколько трещин, через которые прорывались эмоциональные нити, а сразу за ними таилось… Там было нечто жуткое и огромное, красно-жёлтое, грозящее гибелью всему, что окажется возле него. - Что… это? - подавшаяся вперёд принцесса была вынуждена прокашляться, чтобы вернуть способность членораздельно произносить слова. - Это Кровавая Луна, - ответила Хика. - Теперь ты увидела его. Истинное предназначение членов моего рода - быть ножнами для этого оружия. Пока моя Воля подавляет его, в мире на одно могущественное чудовище меньше. - Но почему твоя Воля дала трещину?! - Ринэя вытаращила глаза на грудь воительницы, где на астральном плане как раз и была пресловутая трещина. К сожалению, посетители поняли принцессу немного неправильно и посмотрели на неё со здоровым недоумением. Девушка и сама поняла, что сейчас почти вплотную разглядывает грудь собеседницы, и поспешила отодвинуться. - Эмоции, чувства, плотские наслаждения - всё это роскошь для меня. Из-за этого Воля становится слабее. Моя бесчувственность - не блажь, но необходимость, - продолжила Хика, но лицо её стало, как прежде, бесстрастным. - А это пройдёт? Эти трещины? - с беспокойством в голосе спросила Ринэя. - Да. Они закроются вновь через несколько минут, - кивнула моригойка. - Чтобы жить полной жизнью, чувствовать, наслаждаться, любить, моя Воля должна быть больше. По-крайней мере, в три раза. - И потому ты пошла на турнир? - спросила Ринэя, отодвигая пустую тарелку в сторону. - Не только. Моя цель - охота за тёмными. Кровавая Луна долго была скрыта, но теперь принесёт пользу, - Хика сложила руки на груди. - Я приняла решение участвовать. Если окажусь сильнее всех, стану Защитницей Пареенда и продолжу своё дело по истреблению тёмных, но уже не одна. - А если ты проиграешь? - задала логичный вопрос принцесса, поднимая бровь. - Тогда мой меч и моя жизнь будут принадлежать истинному Защитнику Пареенда, - ответила моригойка, посмотрев прямо в глаза Ринэи. Принцесса снова посмотрела истинным зрением на собеседницу и вновь содрогнулась. Трещины в стальной скорлупе Воли закрывались, но через них ещё была видна красно-жёлтая чудовищная муть. «Я жаловалась на свою жизнь принцессы в заточении. Но каково приходится ей. Эта девушка взвалила на себя слишком тяжёлое бремя. Как она справляется с ним? И возможно ли победить человека, чья Воля настолько сильна?» - Спасибо за торт и беседу, - Хика поднялась с места, сложив ладони у груди, наклонившись в традиционном моригойском поклоне. - Пусть пребудет с тобой Понимание. Ринэя смотрела вслед девушке, с которой они только что перекусили вместе, провожая её взглядом до самого выхода. Хика была слабой собеседницей, но, как оказалось, её было трудно в этом винить.