Неужели это не конец?

      Отблеск пламени играл в светлых волосах девушки, что сидела в мягком кресле возле камина. Она была расслаблена и спокойна. Прикрыв глаза, она наслаждалась одиночеством, которое приносило ей успокоение. В такие моменты в сердце Юи Комори зарождалась надежда на мир и счастье, хотелось верить в возможность попадания в Рай.       Вот уже три дня, как она живёт в тёмных и мрачных лабораториях безумного вампира-потрошителя. В первый день ей было безумно страшно, от чего она совсем не сомкнула глаз, содрагаясь от малейшего шороха. После того, как овладел ею на холодном полу, Канато сразу отправился к единственному существу, которое любил, и даром, что это неодушевлённый плюшевый медведь. Юи в одно мгновение стала ему безразлична и неинтересна, теперь уже просто ненужная использованная игрушка со всеми вытекающими из этого последствиями.       И, да, Комори стала за эти три дня для вампира послушной марионеткой, которую он использовал по мере желания для различных целей. Первой и самой частой целью использования стало, конечно же, питание её кровью, исполняемое ею с сопротивлением, но всё же без особых истерик. Второй стало плотское похотливое ублажение, которое между тем было, как ни странно, для девушки в определённые моменты очень даже приятно. Правда, если это не заканчивалось всплеском неконтролируемой ярости и попыткой задушить свою любовницу. За три дня девушка уже раз двадцать подверглась изнасилованию, как она сама это называла, из которых раз восемь выходила с различными телесными повреждениями, а один раз чуть не отправилась на тот свет, так сильно он прихватил её за горло, вдалбливаясь самозабвенно в её тело. Третья цель была бы вполне безобидной, если бы не одно маленькое но, Юи с содроганием могла прислуживать неуравновешенному Канато, а именно этим ей приходилось заниматься. Она подносила различные пирожные и прочие сладости к вампиру и кормила его с рук. Ну, как сказать, кормила, она должна была сделать всё, что угодно, но чтобы сладость понравилась Сакамаки, и он тогда не стал бы её наказывать, с силой шлёпая по мягкому месту, а потом смазывая его кремом и самозабвенно вылизывая каждый миллиметр. Потом это обычно переходило в сексуальные развлечения.       Сейчас же Канато отбыл в семейный особняк, оставив Юи одну, чему она была несказанно рада, расслабившись, наконец, полностью. Пламя в камине согревало и приносило ощущение нахождения где угодно, но только не в холодном и пугающем подземелье, которое служило вампиру своеобразной лабораторией и музеем в одном лице, разделяясь на несколько разных по функциональности помещений, но соединённых вместе своеобразной аллеей из фигур девушек в подвенечных платьях. Могло показаться, что это весьма реалистично выполненные восковые фигуры, но нет, Комори прекрасно знала, что эти девицы когда-то были такими же, как она, живыми, теперь же выпотрошенные они стояли как прямое напоминание того, что ждёт Юи, когда она надоест Канато.       Дверь со скрипом открылась, но Комори даже глаз открывать не стала, решив, что это вернулся её мучитель. Он обычно сразу не подходил к ней, вообще делая вид, что её не существует, что она как предмет мебели, либо одна из этих кукол-невестушек. Вот и сейчас его тихие, едва различимые шаги скрылись в противоположной от камина стороне. Девушка устало вздохнула, понимая, что спокойствие и мир закончились, так и не успев начаться. Причём в этот раз уж очень быстро вампир вернулся, видно совсем скучно стало в особняке Сакамаки без их главного развлечения, а именно без неё. Но Юи только была этому рада, потому как возвращаться туда категорически не хотелось. — Ах, какая встреча, — пропел знакомый голос, растягивая слова, от чего девушка подскочила на кресле и резко развернулась. Сердце её колотилось как сумасшедшее, рискуя выскочить наружу и продолжить свой бег уже в другом месте.       Перед Комори стоял не Канато, а совсем другой вампир, криво усмехаясь и прищуривая ярко-зелёные глаза. Ну почему так всё получилось? Почему именно сейчас? Что привело его сюда? Страх волнами настигал Юи, вызывая приступ горючих слёз, которые она сдерживала из последних сил. Перед глазами снова замелькали картинки недавних событий, которые привели её в это тёмное и холодное помещение, закрыв навсегда от неё солнечный свет. — Стервочка, а ты живучая, да? — сказал Райто, наклонившись к самому уху дрожащей девушки. — Только разве так можно? Бедный Аято… — Вампир обошел кресло и встал напротив Юи, упершись в подлокотники по обеим сторонам от нее. — Он так страдает, бедняжечка, а ты тут живая, здоровая, с братцем его кувыркаешься. Ай-яй-яй, Юи, Юи.       Комори уже задыхалась от страха, поглощенная в этот ужас с головой, чувствуя и переживая всё вновь и вновь. В голове её были только лишь запах крови, укусы Аято и невыносимая боль. Ей не хотелось повторения этого, но как теперь избежать разоблачения? Подставиться и под Райто? Нет, это уже совсем не в какие ворота, вполне достаточно было издевательств Канато. А что, если это сам неуравновешенный вампирёныш, посоветовавшись с безмолвным медвежонком, решил предать её, рассказав, где она находится, своим братьям? Но почему? За что? Разве мало она, словно рабыня, прислуживала ему, как последняя проститутка раздвигала перед ним ноги? Почему ни у одного из этих мерзких братьев нет ни капли понимания и сочувствия к окружающим их людям? Хотя, о чём это она думает, они же бездушные твари, у которых только и мысли, как бы испить крови и развратить какую-нибудь девушку. — Что же ты молчишь, маленькая сучечка, — прошептал Райто и громко расхохотался. — Вот молодец, Канато! Удружил братьям, растянул дырочку стервочки. — Ч-что тебе н-надо от меня? — пролепетала дрожащим голосом Комори, слыша в голове пульсацию разогнавшегося сердца. — Чего? — вампир злобно усмехнулся и, схватив девушку за плечи, рывком поднял с кресла. — Ты ещё не всю кровь отдала, цветочек. Которая, кстати, так и рвётся из тебя сейчас наружу. Слышишь её?       Юи слышала. Юи с ужасом понимала, что этот вампир пришёл не просто так навестить брата, он пришёл по её, Юи, душу. Он вновь изнасилует её, напьётся крови и кинет, как в прошлый раз на растерзание другим. От возможности снова пережить это, Комори разрыдалась, захлёбываясь слезами и трясясь в крепких, холодных руках Сакамаки. — Ты чего ревёшь, сучечка? — усмехнулся Райто. — Не надо этого делать. Из-за твоих слёз и рыданий кровь становится такой кислой, что челюсти сводят. — От этих слов девушка зарыдала ещё громче, хлюпая носом и судорожно глотая воздух, которого из-за рыданий в лёгких не хватало. — Ты же не хочешь, маленькая стервочка, испортить аппетит своему обожаемому Аято. Ведь, нет? — Нет, прошу тебя, Райто-кун… — еле слышно пролепетала Юи. — Оставь меня в покое, прошу.       Но вампир в очередной раз громко расхохотался и отшвырнул плачущую блондинку в угол комнаты. Комори сильно ударилась о стену, но ей сейчас было совсем не до этой глупой боли, которая скоро пройдёт. Её доводили до исступления мысли о предстоящих мучениях в руках взбесившихся братьев Сакамаки. Хотелось взять что-нибудь из ужасных стальных приспособлений для потрошения в темницах-лабораториях Канато и вскрыть себе вены.