Шелтер Бланк

Неро открывает глаза. Вокруг ещё темно. Он замечает, что чертовски продрог. Больше ничего особенного. Плечо не болит и вообще никак не даёт о себе знать. Неро хочется забиться в тёмную комнату, забаррикадировать выход и попытаться привыкнуть к своему новому амплуа: инвалид. «Мне выдадут такую большую, мать её, компенсацию, что моему протезу позавидует даже тот парень у меня за спиной», — зло усмехается он про себя. Но не решается коснуться плеча. Пока не стоит. Нужно сначала добраться домой, а потом напиться и уснуть дней на десять. А может и больше. Неро переводит взгляд на Данте. Тот не спит, просто смотрит перед собой, медленно моргая. Вырванная лоскутом кожа щеки медленно исцеляется. Слишком медленно, но зато видно, что зубы уже целы и скула прикрыта новой кожей. Только вот тот шрам, оставленный мечом Призрака, слишком плохо заживает. Он берёт начало у правого бедра и проходит наискось едва ли не до левого плеча. Но, возможно, тот парень был прав и рана действительно серьёзней, чем остальные. Ведь это ранение было нанесено с определённым умыслом. Там ещё было что-то о гарантиях, кажется, но сейчас не хочется расспрашивать ни о чём. Сейчас вообще ничего не хочется. Отлично. Всё и у всех со временем исцеляется. Кроме руки. Данте кивком спрашивает: «Что?» Неро устало качает головой и закусывает губу. — Давай, скажи это, — настаивает Данте едва слышно. Неро скользит задумчиво взглядом по его лицу… У Данте, наверное, идеальное лицо. Единственная неидеальность заключается в том, что в такие лица не получается лгать. Неро потирает переносицу и говорит негромко: — Это просто моя рука… — А? Неро лениво приподнимает то, что осталось от руки. В принципе, ничего и не осталось, и уже через несколько дюймов плечо оканчивается лохмотьями обгорелой кожи и острым торчащим обломком кости. — Нравится? — криво усмехается Неро, а в голосе — неприкрытая злость. Данте изучает глазами обрывки кожи и острый белый осколок, а потом пожимает плечами: — Чуть поменьше драмы, Неро. Неро фыркает, облизывая губы. — Конечно. Просто нет руки. Меня это немного расстраивает, если ты не заметил. — Я заметил, остынь. — Ты… — начинает Неро и умолкает. Не хочется сейчас возражать или спорить. Хочется просто не думать ни о чём. Но всё равно. Так просто от этого не избавишься. Недавно он мог разрушить полгорода парой взмахов Приносящей Дьявола, а теперь он лишён напрочь даже собственной человеческой руки. Так ли легко из разряда «сильный парень» перейти в разряд парней, испытывающих трудности с самообслуживанием? Наверное, это расплата. Сегодня не так ветрено, как в ту ночь, когда он уходил, но всё же слабый предрассветный ветер уже охлаждает его правое плечо и напоминает. Постоянно. — Данте, что мне осталось? — вдруг, бесцветно спрашивает Неро, даже не оборачиваясь. — Всё, — пожимает плечами Данте. — И я тоже, если… Я имею в виду, если ничего не изменилось. — Но оно же изменилось, видишь? — шепчет Неро устало. — Я не имею в виду все эти мелочи. — Мелочи… — хмыкнув, повторяет Неро. Он усмехается и кивает, глядя перед собой на далёкие городские огни. «Почему, когда я приезжаю в Портлэнд, здесь всегда ночь?» Вслух он говорит, всё так же улыбаясь: — Ты имеешь в виду что-то большее, да? Как всегда. — Неро, ты всё портишь, — Данте, повернув к нему голову, смотрит на него странно. — Это был отличный момент тишины, а ты его загубил. Неро отворачивается, всё усмехаясь, и оглядывается по сторонам воспалёнными и покрасневшими от огня и дыма глазами. В этот момент внутренняя боль отчего-то отступает и всё становится неважно. Только чертовски хочется спать. — Мы сейчас на свалке старых тачек? — интересуется Неро. — Угу. Пресс там, — Данте большим пальцем указывает куда-то в сторону. — Пора как-то идти домой. Поспать бы немного, ха? Неро кивает медленно и трёт глаза грязной рукой. — Холодно, — почему-то замечает он вместо ответа, неохотно и тяжело приподнимаясь на локте с промёрзшей земли. Данте хмыкает. — Я бы с удовольствием накинул тебе на плечи лёгкий пиджачок, как делают на первом свидании, но у меня из одежды только штаны, прости, пацан,— произносит он, стараясь не выдавать усмешки. — Отвали, — отворачивается Неро, и Данте слышен лёгкий налёт смущения и раздражения в его голосе. — Ты ведь всё равно придёшь, даже если я отвалю, нет? Неро отмалчивается в ответ. — Неро? — зовёт негромко Данте, так и не встав на ноги. Отчего-то ему очень важно услышать ответ на этот вопрос именно сейчас. И Неро со вздохом поднимает взгляд. — Ну, наверное… — бормочет он устало. — У меня же осталась ещё одна рука. А я максималист, зацени. Данте прыскает со смеху, и Неро тоже усмехается. — Да и… Спасибо, — тихо говорит Данте ему в лицо. А Неро просто качает головой и отмахивается. Данте прищуривается, оглядывая его. — Пацан, а ты ведь не блондин от рождения? — вдруг спрашивает Данте. Голос его совершенно серьёзен и даже заинтересован. — В смысле, ты намекаешь на то, что я дурак? — приподнимает бровь Неро. Данте прищёлкивает языком и с усмешкой качает головой. — Нет, — устало поясняет он. — Я намекаю на то, что раньше твои волосы должно быть были темнее. До того, как началась вся эта муть из разряда генной инженерии из преисподней. Я прав? — Ну, они были просто… — он задумывается, припоминая. — Как это… Русые? Что-то в этом роде. — Тогда почему они не потемнели, ха? — интересуется Данте, осматривая грязные спутанные волосы приятеля. «Ты заслужил немного Ада в своей крови», так сказала Сильва. Неро хмурится и дыхание у него перехватывает на миг. — В смысле… Думаешь, что… — он закусывает губу и задумывается, не договорив. В его лице мелькает вспышка слабой надежды, но на такой краткий миг, что Данте становится его жаль. — Регенерация. Я о ней, — кивает полудемон, потирая щёку. Ни шрама, ни намёка на безобразную рану с вывернутой кожей и обнажённой челюстью. — Не так быстро, — хмуро отвечает Неро. — У тебя это всегда было в крови, Данте. Сын Спарды. — Думаю, и у тебя тоже, — предполагает Данте, пожимая голыми плечами. — Ты крепкий парень, Неро. В другой раз Неро бы криво усмехнулся с вызовом и пожал плечами, но теперь он только отмахивается и качает головой. Данте смотрит на него внимательно. Шрамы на плечах полудемона истончаются и исчезают буквально на глазах. И Неро задумывается о том, что в темноте сам он видит всё так же отчётливо, как и раньше, когда Приносящая Дьявола ещё была у него. — Что-нибудь случится, — говорит Данте. — Ты не всё потерял. — Наверное, — вздыхает Неро. Он устало потирает висок тыльной стороной запястья и кивает. И Данте треплет Охотника по волосам, но только тот, как всегда, выворачивается. Полудемон добродушно усмехается и убирает руку. — Так что? Идём? Глянем не распродали ли наши леди моё агентство на сувениры, пока мы грели задницы в Аду, — пожав плечами, предлагает Данте. — Чёртовы хищницы. Неро хмыкает. Данте небрежно забрасывает руку ему на плечи. Но зато с особой осторожностью приподнимает ладонь, чтобы не коснуться изувеченного предплечья. А ведь оно всё так же не причиняет ни малейшей боли или неудобства. Это неправильно. Так быть не должно. Будто тело его мертво. И когда Данте случайно задевает рваные ткани кончиками пальцев, словно подумав о том же самом, они оба надеются, что это останется незамеченным. Не остаётся. Полуживые от усталости и продрогшие до костей, хромая и опираясь друг на друга, они бредут домой по заброшенной дороге, а Данте прижимает к груди руку, чтобы прикрыть рану, оставленную в качестве какой-то мифической гарантии. Холодно вокруг и тоскливо. Небо над головой сначала кажется маслянисто-чёрным и вязким, чем-то напоминающим дорогу под ногами. Сквозь трещины в асфальте уже проросла и пожухла трава. Вокруг совсем тихо, и эхо от их шагов разносится по безлюдному ночному кварталу. Неро задирает голову и бросает взгляд на тяжёлый купол неба. Он ведь не особо ожидал увидеть то же самое небо. Сегодня немного облачно, и потому вокруг темнее, чем в ту ночь. Раньше он бы даже внимания не обратил на такую мелочь, а теперь ему кажется это стоящим зрелищем, даже если облака скрадывают и без того скудный свет далёких осенних звёзд. И, признаться, Неро чертовски рад тому, что вернулся. Даже если самое важное осталось по другую сторону этого осеннего, холодного, но чертовски уютного мира. А может, самое важное – это то, что Данте уверенно шагает сейчас по этому миру и по той же дороге домой, что и Неро. Но сам Неро, конечно, ни за что бы не признался в этом даже себе.