Шелтер Бланк

Неро блуждает по узким улочкам, переходит из арки в арку. Иногда он встречает таких же, как он, тех, кто хочет домой, но он просто проходит мимо. Они никогда не останавливаются, их ничего не связывает между собой. Люди этого города всегда одиноки. Они не смотрят друг на друга. Они тоже ищут своих призраков, которые покажут им их последний приют. Все они здесь заточены в каком-то полусне. А за ним — их дом, где кто-то их ждёт. Иногда у всех здесь ноги заплетаются. Неро давно потерял счёт дням и ночам. Когда становится темно, он ищет укромное место, чтобы отдохнуть. Но это не должно быть далеко от фонтана, потому что он может не успеть застать мать, если пропустит Призрака. Она всегда приходит. Приходит к нему, когда он смотрит на неё. Она мало что говорит, потому что, — Неро знает, — у них ведь целая вечность впереди. Вечность, сотканная из тепла и доверия, из солнечного света и материнского голоса, из звона фарфоровых чашек и французской выпечки. Аромат её такой несравненный, что Неро бывает достаточно его, чтобы не ощущать голода. Это всё неважно, главное переждать сейчас, а потом всё будет прекрасно. И навсегда. Нет никаких недосказанностей и неловкости, всё настолько правильно и логично, что если бы Неро рассказали, что что-то не так, он бы просто не поверил. Потому что его счастье настолько монолитно и колоссально! Ничто не в состоянии разрушить его. Правда, ему всё никак не удаётся открыть ту дверь на самом верху его мечты. Мать говорит, что скоро она сама откроется и Неро придёт и сможет обнять мать. Неро хотел взломать дверь, но она не поддалась ни на йоту и пришлось снова уйти. Он говорил с матерью, она не отвечает на вопросы, которые задаёт Неро, но это не столь важно. Главное — подождать и он узнает всё. Скитания окончатся, всё будет иначе. Пока что Неро, бывает, устаёт. Голова кажется слишком тяжёлой, глаза закрываются и Неро часто борется с навязчивой сонливостью, но он не рискует пропустить призрака и свидание с будущей жизнью, поэтому почти не спит. Ради этого можно пожертвовать всем остальным. Пренебречь всем миром! Ради такого долгожданного душевного тепла, такого всепоглощающего счастья, которого — уверен — он не знал никогда до этого. Душа его всякий раз переполнялась светом настолько, что сердце щемило. И от этого абсолютного счастья, от этой такой правильной и идеальной гармонии слезились глаза. Наверное, можно было бы сказать, что Неро находился на пике колоссального нервного напряжения, постоянно, каждый миг, но он ощущал исключительный душевный покой и благодать. Это было несравненное и ослепляющее чувство бесконечной любви, благодарности кому-то и за что-то и твёрдой уверенности, что всё пришло к завершению и за последней ступенью, которую следовало преодолеть, его ждёт нечто бесконечное и совершенное. Настолько совершенное, что изредка в сердце его будто застревала раскалённая металлическая заноза и рвала его чувством вселенского счастья и непознанной раньше нежности. Эта заноза, бывало, сладко тревожила его, но это было прекрасное ощущение и переживать его снова и снова, когда приходили призраки, было самым светлым опытом на земле. Будто всё это, здесь, — просто игра. А настоящее искреннее благо ждало его совсем близко. Это было непреходящее ожидание чуда. Такое близкое, что оно уже казалось осязаемым. Из-за него не чувствовался голод или жажда. А если и бывало, то вселенское счастье стоило того, чтобы не обращать внимание на бестолковые попытки тела получить жалкие крохи необходимой заботы. Когда приходил рассвет — фонтан заполнялся горьковатой на вкус, тёмной водой. Неро обычно черпал её пригоршнями и пил, как пили все остальные, кто тоже ждал своих призраков в том окне. И так тянулись день за днём. Они проходили для Неро в ожидании обещанного, абсолютного счастья и в нетерпении поскорей встретить мать, которую он никогда не знал и из-за этого стыдился, потому что он должен был скучать по ней. Как только он мог жить без неё все эти годы? Ведь всё это время она ждала и оставалась прекрасной и такой… светлой. Неро тяжело опирается спиной на стену и смотрит в мутное небо. В руке у него — сломанная Синяя Роза, его бесполезный револьвер. Узкие улочки города затянуты серым туманом, будто сигаретным дымом без запаха, а провалы окон, будто пустыми глазницами, невидяще и совершенно равнодушно смотрят на Неро. Он смотрит в ответ таким же взглядом, потом находит в себе силы идти дальше. Когда он выбредает на мокрую от постоянных туманов и моросящих дождей дорогу, ноги уже едва слушаются. И Неро медленно направляется вперёд, просто так, без какого бы то ни было плана. Просто потому что нельзя стоять на месте. Когда он шаркающей, тяжёлой походкой идёт по дороге, то замечает ещё одну арку. Он решает свернуть туда. Он разворачивается и так и поступает, подтягивая ногу, прихрамывая. Из ослабевшей руки едва слышно, с глухим металлическим лязгом, скрадываемым плотным вязким туманом, на мокрую разбитую дорогу выпадает Синяя Роза — бесполезный сломанный револьвер, из которого, кажется, больше уже не суждено сделать ни единого выстрела. Когда пистолет падает, Неро даже не оборачивается. Возможно, не заметил, а, может быть, просто плевать. Бывший Рыцарь Ордена Меча… Он на подкашивающихся ногах ступает на раздолбанный тротуар, пересекает его и исчезает в тёмной арке.