Шелтер Бланк

Ничего не происходит. Неро разводит руками, шагая по кругу по мёрзлой земле. Впереди - пустырь и ничего больше, позади - свалка машин. Ночную стылую тишину изредка нарушает рёв далёких авто, проезжающих по трассе где-то слева. Шум возникает, нарастает и быстро стихает по мере удаления. Рёв моторов вдалеке больше напоминает стон каких-то огромных умирающих животных. Но больше ровным счётом ничего не происходит. Неро останавливается и раздражённо пинает камень носком ботинка. Затем прыгает, чтобы отогнать прохладу, уже прокрадывающуюся под куртку. Руки начинают мёрзнуть и он трёт ладони друг друга. Его правая рука, когда она была другой, была нечувствительна ни к жаре, ни к холоду. Теперь мёрзнут обе и… - Правая, - шепчет Неро, замерев. Он вынимает бусину из кармана и зажимает в левой руке. Держит долго, ожидая, пока она нагреется. А затем перекладывает в правую. И стискивает её в кулак, хмурясь и оглядываясь по сторонам. Он понятия не имеет, что должно произойти, но уверен, что всё равно торчит здесь, посреди одного большого Нигде, не просто так. Со временем ладонь начинает покалывать и он распрямляет руку, чтобы посмотреть. И когда разжимает пальцы, то из ладони едва ли не в лицо ему выплёскивается зеленоватое облачко светящейся, словно фосфоресцирующей пыли. Лицо Неро вспыхивает и становится мёртвенно бледным в этом свете, под глазами залегают мрачные тени и впадины под скулами становятся едва ли не чёрными. И затем облачко разлетается и растворяется в темноте. Неро, приоткрыв рот, следит за происходящим и не знает, радоваться ему или расстраиваться. Хотя больше чем сейчас расстроиться он уже не может, а вот собраться может и даже должен. Он ещё раз оглядывается по сторонам и теперь внимание его сосредотачивается на пыли, которая не оседает и не исчезает. Она замирает в морозном воздухе, похожая на кусок прозрачной светящейся ткани. Он понятия не имеет, как она называется, эта ткань, но знает, что из неё невестам шьют фату. Сначала эта ткань колышется и пульсирует, как плывущая глубоко под водой медуза. И кажется бесформенным обрывком с несимметричными краями, зависшим в воздухе, и лишь потом начинает осторожно, шаг за шагом, звёздочка за звёздочкой опадать тут и там, смещаться, замирать, а затем, через миг - снова опускаться и разравниваться. Ткань продолжает подниматься, растягиваться, разглаживаться, будто работает какой-то сложный механизм, состоящий из миллионов крошечных, невидимых глазу деталей. И этот уникальный механизм отдаёт лишь немного свечения посреди спокойной портленской ночи. Неро кажется, что прямо сейчас, на его глазах кто-то прядёт ткань миров, ещё и нанизывая на невидимые нити триллионы микроскопических бусин… Подобных тем, которые Неро видел в Фортуне у Сильвы. Как та, что Неро сейчас держит в руке, только уменьшенная тысячекратно. - Да ты не так проста, пожилая леди, - шепчет Неро, глядя на прядущуюся в воздухе ткань. - Значит, оригами - вовсе не предел для настоящего пенсионера в доме престарелых. Если бы это происходило в фильме, то сейчас непременно должна была бы зазвучать музыка сфер или что-то в этом роде. Но это просто портлендская промёрзшая ночь и единственное, что в ней звучит - это негромкий рёв моторов с трассы поодаль. Тем временем ткань оказывается похожа на широкую портьеру, занавешивающую вход… куда-то. Она колышется на ветру, которого сегодня ночью вовсе нет. Значит, колышут её другие, чужие ветра. Неро поднимает голову и смотрит в безоблачное небо. Со временем он начинает различать крупицы звёзд, но они блекнут по сравнению с близким сиянием загадочной занавеси перед ним. Неро снова глядит на волнующуюся, сверкающую преграду перед собой, обходит её. Ничего. Просто тягуче колышущаяся драпировка, слабо развевается в воздухе и светится зеленоватым. Если Неро отправляется в Ад, то он ожидает огня, грома, всего, что было в прошлый раз, но не этой призрачной портьеры, больше напоминающей занавесь при входе в будуар. Странно всё это. Неро даже не решается отдёрнуть занавесь, испытывая что-то, вроде смущения. Он понимает, что нужно открыть и войти туда, понимает, что за этим пологом что-то есть, что-то страшное, но чувствует неловкость перед этим потрясающим, призрачным, нежным видением. Будто приходится нарушить что-то очень интимное и явно для него не созданное. Неро сжимает бусину в кулаке, но она жжёт ладонь, как бы намекая, что достаточно времени потрачено и дальше будет горячее. Остаются считанные мгновения на то, чтобы собрать в себе решительность и отбросить недопонимание происходящего. Он проделывал это и раньше, поэтому если его ждут огонь и война на той стороне зыбкой преграды - не стоит медлить. Может быть, он всего лишь Боец, но… Чёрт его знает, ведь преграда между повзрослевшим Бойцом и настоящим, осознавшим Воином такая же зыбкая, как этот мерцающий полог посреди необъятной зимней ночи. И Воин бы пошёл, не раздумывая. - Не раздумывая, - говорит себе Неро. И резко отдёргивает полог в сторону. В ладони ничего нет, ткань неосязаема, но зато в лицо ударяет невыносимый жар и будто горящий ветер, который отбрасывает Неро назад.