Clockwork/Заводной

Анна издавала приглушенные, леденящие кровь крики, они были слышны даже под водой, она болтала ногами так сильно, как только могла. Джокер понимал, что удерживать ее становится все сложнее и сложнее. Она боролась дико, но, к сожалению, его это только раззадоривало. Он крепко сжимал ее голову и улыбался, впиваясь ногтями ей под волосы. Он облизнул губы и переступил одной ногой через нее, усевшись сверху ей на спину, погружая ее еще глубже под воду. Анна отчаянно цеплялась за бортики ванной, ее ногти поцарапали эмаль, иногда у нее получались резкие рывки. Однако теперь это было бесполезно - Джокер крепко сжимал нижнюю чать ее тела ногами. Через несколько секунд она перестала кричать, и он остался этим недоволен. Без единого слова он вдруг опустил свободную руку ей между ног. Анна дернулась. Джокер надавил на ее промежность. Затем он быстро переступил через нее назад, схватил ее в охапку и бросил в ванну. Она тут же подняла голову из воды и издала самый ужасный, оглушающий крик, который он когда-либо слышал. Он яростно боролся с ней, а она боролась за свою жизнь. Одна рука в волосах, другая у нее на груди; тело Джокера внезапно наполнилось энергией, мышцы стали стальными пружинами. Он с усилием снова окунул ее в воду, ощущая удвоенный прилив сил. Вместо того, чтобы задержать дыхание, как она должна была это сделать, она снова попыталась закричать, вода начала заполнять рот и нос. Ее свежие кровоточащие порезы ошпарила горячая вода. Подобного она не чувствовала никогда, все тело словно разрывало на куски, словно она тонула не в горячей ванне, а в кипящей лаве. Ее кожа горела, и Анна могла поклясться, что ее плоть слазит с костей, она почти слышала шипение. - Хватит! - пыталась прокричать она. Сосуды на глазах полопались, она уже не могла прикрыть веки, она вертелась под водой, повсеместно разбрызгивая воду. Джокер боролся в полную силу. Он улыбнулся ей жуткой улыбкой, увидев ее безумный окровавленный взгляд под водой. Он гнусаво и язвительно произнес: - О, извини, что ты там говоришь? Что? Вода слишком холодная? Ну, в таком случае... давай, ах, сделаем ее теплее. И он сделал это. Надавив сильнее на ее грудь, он перегнулся и включил горячую воду. Он даже не задумывался о том, что она перельется через край, он просто хотел посмотреть, как она страдает. Он обжег руки, но это было неважно. Он чувствовал себя прекрасно. Несколько мучительных секунд спустя Анна почувствовала, что ее легкие начинают сжиматься. Она отчаянно нуждалась в воздухе. Но эти мысли ничем не помогут, пока рука Джокера дробит ее грудную клетку. Ее горло болело, а раны кровоточили. Секунды спустя она уже видела все размыто, она уже не могла дать отпор. Она больше не могла думать. Все горело. Кожа ее головы, ее кожа, ее глаза. Все горело как в огне, а она никак не могла это прекратить. Мир был искаженным и размытым. Все, что она видела со дна ванной, это блестящие вспышки фиолетового, белого, а затем красного. Много-много красного цвета. Кое-как она понимала, что красный - это рот Джокера. Но как только она слегка дернулась, а взгляд еле смог сфокусироваться, она с ужасом осознала, что красным цветом была вода. Джокер топил ее в собственной крови. Он буквально вспорол ее тело, чтобы утопить ее. Она не могла придумать более ужасной смерти. Она действительно начала тонуть, когда ее вдруг потянули вверх. Джокер тянул ее за волосы. Он почти собирался утопить ее. Почти. Почти-почти-почти... Она уже не дышала пару секунд... но что-то ему помешало. Он безмолвно вытянул ее из воды. Убрав руку с ее груди (вероятно, он сломал одно или два ребра) и выпутав руку из ее волос, он смотрел на Анну черными глазами, чуть прищурившись, когда она резко вынырнула из ванной, задыхаясь, делая отчаянные маленькие вдохи. Чуть коньки не отбросила. Джокер даже не успел заметить, что его собственное дыхание тоже сбилось. Он дышал неровно; Анна закашливалась. Вода переливалась через край ванны, и Джокер едва смог оторвать взгляд от Анны, чтобы взглянуть на это. Он сжимал и разжимал кулаки, стоя над ванной. И он даже не понимал, по какой причине он так зол. Частично его гнев был направлен на Анну, частично на Тейлор, но от того, что сделала ее мать, подумать только, воротило его самого. Но, кажется, весь запал он уже растерял, ориентируясь теперь только на адреналин. А он зашкаливал. Убрав волосы с лица, Джокер вдруг наклонился, схватил Анну под мышки и вытащил из воды. Она издала слабый стон боли, как умирающее животное в последние секунды своей жизни. Костюм Джокера был уже насквозь мокрым, он взял ее на руки и понес в спальню. Ее кожа была горячей и красной. Ее раны все еще кровоточили, хотя не так активно, как раньше. Он осторожно положил ее на пол рядом с кроватью. Пускай придет в себя. Пока Анна делала жалкие попытки вдохнуть, практически в агонии ее тело слабо двигалось на полу, а Джокер решил поправить кровать, направившись к постели веселой походкой. Он заправил атласную простынь, натянул одеяло до изголовья, что бы все выглядело красиво и аккуратно. В качестве последнего штриха он даже взбил подушки, а затем положил их в изголовье. Когда красота была наведена, он развернулся и, тихо ворча, поднял Анну с пола, расположив ее в полусидячем положении у спинки кровати. Ее глаза были прикрыты, она жутко дрожала, а когда Джокер попытался усадить ее прямо, она прохрипела: - По-помогите мне, пожалу-уйста... по-пож-жалуйста, - говорила она с придыханием, словно только что пробежала марафон. - Боже, как мне больно... пожалуйста, хватит. Она ничего не видела, едва цеплялась за нить сознания. Когда ее веки начали закрываться, Джокер неторопливо влез на кровать и сел перед ней на корточки. Она издала испуганный вздох и потянулась к реальности, когда почувствовала руки Джокера на своих плечах. Он собирался стянуть с нее майку. - Нет... нет, - закричала она дрожащим голосом сквозь слезы. Джокер только ухмыльнулся, а затем полностью снял с нее майку. Ее кожа была влажной и жутко горячей, он протащил предмет одежды по ее животу и ногам, выбросив куда-то в угол. Она была без лифчика. Затем он быстро стащил с нее трусы. Не тратя время на театральное шоу - какой в этом смысл, пока она в полубессознательном состоянии? Поэтому он просто стащил их с ее ног. Полностью обнаженная, она была слишком слаба, чтобы даже попытаться прикрыться. Она сидела, прислонившись к спинке кровати, ее глаза были налиты кровью, а теплые полосы слез стекали по щекам, как полосы крови стекали по ее рукам, ногам и животу. Джокер слез с постели и подошел к небольшому черному чемодану, который заметил ранее в углу. Да, безусловно это была сумка Анны, он вытащил черное, очень колоритное платье. Платье было коротким, его едва хватало, чтобы прикрыть все интимные места, но это то, что нужно, решил он. Бюст платья был в каких-то мелких черных перьях и шелковых кружевах, а на боках и животе было сделано из тонкого материала, так что кожу было видно. Это подойдет, про себя хихикнул Джокер. Вытащив его из сумки, он осторожно потрогал материал, а затем снова заполз на кровать, присев перед Анной. Платье было настолько миниатюрным что Джокер сомневался, что сможет натянуть его еще куда-то кроме бедер, так что он наклонил ее голову вниз и продел руки в рукава. Полностью одев ее, он стремглав бросился назад, чтобы полюбоваться своей работой. О, платье ей идет, но... чего-то не хватает. О-о-о, конечно. Как он мог забыть? Улыбаясь про себя, он похлопал Анну по щекам, чтобы вернуть ее в реальность, а затем вытащил свой любимый нож - свой Paragon ATKО10 - тот, который был так похож на картофелечистку. - Знаешь, что, милая? Я никогда не, ах, ну, никогда не заканчивал историю, - сказал он, нахмурившись. - Ты хочешь узнать, что случилось дальше? - он наклонился ближе, сделав голос низким, а затем уселся ей на ноги. Анна слабо покачала головой, а слезы снова потекли у нее по щекам. - Пожалуйста, не надо, - прошептала она. Она претерпела слишком много боли, так что теперь совсем не могла думать. Несколько раз прокрутив нож в руках, он молча посмотрел на нее, а потом резко нагнулся. Он прижался щекой к ее щеке, чтобы она могла почувствовать неровный разрез его шрамов, приблизился к ее уху и прошептал: - После того, как ее папочка разрезал мне лицо, - начал он с того момента, когда остановился. Он прикрыл глаза и облизнул губы, расслабляясь. - Я закричал, - Джокер отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, и горячо кивнул головой, подтверждая свое заявление. - Я кричал так громко, что ее старик сказал мне заткнуться, потому что он не хотел, чтобы сюда набежали соседи, - он внезапно рассмеялся, хрипло и истерично, Анна дернулась. - Он пошутил... он улыбался и смеялся так, словно сказал самую смешную шутку в своей жизни. Ну, и знаешь, что? Я почему-то не думаю, что это было так смешно, - прорычал Джокер, сжимая нож в руке все сильнее и сильнее. - Ты, э-э, хочешь узнать, что я сделал дальше, Анна? Анна снова мотнула головой. А затем всхлипнула, когда он перехватил ее подбородок, снова приблизившись к ее уху. - О-о-о, эти паузы просто невыносимы, не так ли? Почему я просто не могу не наводить интригу, хм? О, я знаю, что ты просто умираешь от любопытства... - он злобно улыбнулся. - И почему бы мне просто не рассказать тебе концовку этой замечательной истории? - он энергично кивнул. Анна замотала головой. - Нет, нет! - едва слышно произнесла она. - Хватит... я сделаю все, что угодно! - она слепо схватилась руками за ткань его одежды, в надежде на очередной отвлекающий поцелуй. Джокер не показал отвращения. - Слишком поздно, дорогая, - яростно прошипел он, отталкивая ее руки. - Ты. Не изменишь. Прошлого, - прорычал он. - Но знаешь, как это здорово? - он жадно облизал губы, медленно вставляя ей в рот острое лезвие. Начав тянуть уголок ее губ вверх, он прошептал: - Не должна. С последними словами он грубо дернул нож в сторону, легко разрезав кожу. Анна выгнулась и издала клокочущий крик. Он быстро проделал то же самое со второй половиной ее лица, а затем наблюдал, как Анна откинулась на спинку кровати. - Забавно, не правда ли? Все-е-его-о этого можно было избежать, если бы ты... - Джокер закатил глаза к потолку, а потом снова опустил, глядя на нее еще мрачнее, - ты сама все испортила, - он наклонился к ней и еще раз плюнул ей в лицо, наблюдая, как его слюна стекает вниз по подбородку. Она даже не заметила этого. С последними словами в голову пришла еще одна мысль. Он задался вопросом, что бы он почувствовал, если бы решил просто вырезать ее... женские органы. Это было бы своеобразным символом, подарком Тейлор. Пока он обдумывал перспективу, Анна застонала, и он посмотрел на нее, нахмурившись. Она выглядела жалко. Ее длинные мокрые волосы растрепались, так как он постоянно тянул ее за них, а ее белая кожа теперь повсеместно была изранена неровными, рваными порезами. Она выглядела ужасно, и Джокер не мог ждать реакции Дуранте на это зрелище, кто его знает, когда он здесь появится. Кстати об этом. Ему нужно на воздух. Сегодня явно не тот день, чтобы бороться с Дуранте. Не после этого, во всяком случае. Нет, он заляжет на дно на несколько дней. Пусть сегодняшние события огласят в новостях и газетах. И после этого весь Готэм узнает наверняка, что Джокер вернулся. И что он готов начать игру. Возможно, это то, что вытянет Бэтмена после его "исчезновения"? В конце концов, в прятки весело играть только пару минут - несколько месяцев это уже перебор. Как только Джокер спрыгнул с кровати, он почувствовал себя гораздо лучше: состояние ума наладилось, тщеславие зашкаливало, он взял свой тяжелый фиолетовый плащ, надел его поверх мокрой одежды и спрятал нож. Подумав, он опустил в карман и зеленую пачку денег с комода; сейчас они Анне не понадобятся, если только она каким-нибудь чудом не выживет и не использует их на пластическую операцию. И это будет ужасно, ведь такая прекрасная работа. Угу, на ее лице. Обернувшись, он последний раз посмотрел на Анну и улыбнулся. Он мог только представлять реакцию Дуранте, когда он увидит ее, одетую в странное платье, окровавленную и избитую, полуслепую... мертвую. Он последний раз с тоской оглядел комнату, а затем в шоке посмотрел в одну точку. - Чуть не забыл... - тихо произнес он с сомнением. Анна уже не могла его слышать. - Твоя плата, - он порылся в кармане пальто и извлек доллар, бросив его ей на колени. - Не, ах, не принимай это близко к сердцу. Он выключил свет и захлопнул дверь спальни, вышел, истерически смеясь весь путь до первого этажа, затем остановился на середине лестницы и схватился за перила, что бы не упасть, так он смеялся. Иногда он почти забывал дышать. Однако когда он спустился к подножию лестницы, вид его был необыкновенно деловитым. Вытащив сотовый телефон, который не мог прослеживаться, он быстро набрал номер. Трубку взяли с первого раза. Ах, хороший мальчик. - Алло? Джокер не стал возиться с формальностями, начав прямо с дела: - Позови Скидса, пусть подъезжает к дому Дуранте. Сейчас. Что-то прошуршало, а затем ответил другой голос: - Что надо сделать, босс? - Просто посиди возле дома, следи за Дуранте несколько дней... - То есть следить за ним? Джокер раздраженно вздохнул. - У тебя... у тебя какие-то проблемы с этим? Мужчина заикнулся. - Н-нет, нет, босс, нет проблем. Когда приехать? Джокер причмокнул. - Э-э, сейчас. - Да, босс. Джокер оборвал его на полуслове, захлопнув телефон, оглянулся и вышел на улицу. Холодный воздух пробрал до костей, а еще хуже было то, что его одежда почти насквозь промокла. Он посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что ни одна из любопытных морд соседей не высовывается и не вызывает полицию. Анна-то кричала довольно громко. Он пробрался к машине, протер стекло и поехал. Он решил, что лучше вернуться в мотель и затаиться. После того, как новость об Анне попадет в газеты, весь Готэм будет знать о возвращении Джокера. Тем не менее, он не был готов пока выйти на сцену. Так же все еще висел вопрос о "черной маске", фигуре, о которой необходимо позаботиться. После того, как он его уберет, можно будет возобновить свою обычную хаотическую жизнь - при условии, конечно, что и Бэтмен будет готов поиграть. А если Бэтмена не вытащит даже новость об Анне, ну, у него есть Тейлор. Было почти два-тридцать утра, и Джокер вернулся в мотель. Он хлопнул автомобильной дверцей и прошел к главному входу. Короче говоря, прошла снежная буря, сейчас было ясно, небо темно-синее. Белые хрустальные звезды сияли, а старые толстые сосны качались и скрипели на ветру. Оказавшись внутри, в тепле, он тяжело вздохнул и молча прошел по коридору, намереваясь принять душ и избавиться от кровавого запаха, засевшего в ноздрях. Также необходимо сменить одежду. У него в номере вроде как есть обогреватель - там и высушит. Бесшумно войдя в покрытый ковром коридор, Джокеру вдруг представилась картина, как Тейлор все еще крепко спит на кровати, в том же положении, в котором он ее оставил. Она выбита из сил, так что должна еще спать. Джокеру стало интересно, что он скажет, когда она снова спросит о матери. Она, возможно, наивно воспримет все, что он ей соврет. Но он должен сказать. что ее мать не вернется. Хотя, с другой стороны, ничего он ей не должен. Он что, чем-то ей обязан? Пусть что хочет, то и думает. Только вот сколько слез будет, если он ей скажет... Нет, тема возвращения ее матери закрыта. И интересно, в какого рода депрессию она впадет, если узнает, что он лично убил ее мать? Джокер вытащил карточку-ключ из кармана и сунул ее в щель двери, а затем медленно вытащил. Запах отбеливателя и сигарет мгновенно защекотал ноздри. Он медленно подошел к кровати, чтобы взглянуть на Тейлор, чтобы увидеть, что она уже проснулась и сидит на коленях у человека, который сидит на краю кровати. Джокер расслабил челюсть и склонил голову в сторону, совершенно расстроено глядя на них, еще и немного удивленно. Его костюм был мокрым, его грим растекся, а темные блестящие глаза разрывали человека на куски. Он смотрел на него шоке. Человек на кровати думал, что перед ним сумасшедший. - И чем-м же вы тут занимаетесь? - странно низким голосом спросил Джокер. Человек заерзал, и Тейлор почувствовала себя очень, очень неправильно. Она медленно сползла с его коленей и прислонилась к спинке кровати. Человек медленно поднялся с кровати, встав напротив Джокера. Этим человеком был Джейкоб.