"Маски долой. Вот и всё"

Надолго меня все-таки не хватило. Ну, выспался, послонялся по квартире, от нечего делать выпил чаю. Телевизор и книги не привлекают, скучно. Позвонил Ире, поныл жалостливо в трубочку. А моя замечательная Иришка сразу нашла мне дело. Какой-то там угон автобуса. Да все равно, хоть трактора, лишь бы голову чем-нибудь занять. Чуть не заскакав от радости, запоминаю адрес, торопливо одеваюсь. Радость сменяется глухим раздражением – это временная мера, ничего не изменится. Потом беру себя в руки, глотаю очередную порцию таблеток и еду в обещанные «красивые места». Одному тоскливо и пусто. Вот надо же… Помимо работы я ничего не умею и не хочу. Хотя, чаще всего посещают мысли, что и в профессии скоро разуверюсь окончательно. Рано или поздно все выгорают, кто-то раньше, кто-то позже. По краю ходим, балансируем между «черным» и «белым», как бы пафосно ни звучало. С нашей работой в такой грязи оказываемся, что жесть… А потом учимся это принимать, понимать, жить дальше. Адаптация. Пока еду, накатывает неожиданное смущение – потому что признался в чувствах, раньше никогда не говорил. С другой стороны, получается идиотизм… И приятно, что взаимно, что я с такой женщиной, а с другой, как-то неловко. Пока добираюсь до нужного дома, успеваю понять одну простую и избитую мысль. Чувств стесняться нельзя, ни в коем случае. Тем более, я надеюсь, у нас все серьезно. Говорят же, что им, в смысле, женщинам, надо чаще комплименты говорить, признаваться в чувствах, внимание оказывать. Вот с первым не проблема ни разу, а вот с признаниями… Если не сойду с ума от колес, и ничего такого с моей личностью не случится, обязательно научусь всем этим штукам. Дядька с дурацкой фамилией Солнечный, едва я подошел, утащил меня на семейную тусовку, свадьбу. Сначала сопротивляюсь, но, махнув рукой, включаюсь во всеобщее веселье. Если пьянка поможет стряхнуть с себя это состояние, буду только рад. Отпускаю себя на все четыре стороны, чтобы «напиться и забыться». Самый эффективный антидепрессант всех времен и народов. Выпивка, какие-то закуски, тосты, молодые, к вечеру заколебавшиеся целоваться под надоевшее «горько!», но от этого не менее трогательное, что ли. Танцы, сигареты одна за другой, разговоры с какими-то случайными мужиками, которых я больше никогда не увижу. Уже ночью благодарно вспоминаю Ирину – нашла способ, похоже, меня вернуть в адекватное русло, а потом, засыпаю на улице, в беседке. Наутро возвращаться в отдел даже приятно, вместе с угнанным автобусом, украшенным шариками. — Ну, привет, Ирин Сергевна, — улыбаюсь во все тридцать два, когда вижу Зимину. Не знаю, сколько протянется такое настроение, но блин, это круто. Пока объясняю ситуацию начальнице, успеваю поймать себя на мысли, что в наших отношениях не изменилось ровным счетом ничего. Ира витает где-то там, в своих проблемах. Ну да, на ней целый отдел, обо всем надо думать, семья. Сворачиваю разговор, прикрываюсь бумажной работой и ухожу к себе. Или мне кажется, или Зимина этому рада. В родных стенах кабинета, оно, надежнее. Лезу во флакон за очередной дозой – осталось совсем немного, нужно доставать еще. Черт, думаю, как торчок, те же категории, желания… Поначалу казалось, что эти транквилизаторы вполне безобидны, а вот подсел я на них плотно. Копаюсь в бумажках, хотя вполне могу свалить домой и забить на всю эту ерунду. Не хочется, честно. Диня занят, Коля забегал, как это бывает, но тут же умчался, желая, чтобы в очередном эпизоде справедливость восторжествовала. Часов в шесть понимаю, что больше так не могу. Глаза болят от тусклого света лампочки, писанина вызывает рвотный рефлекс. Пора домой. Та же схема, привычный баланс между, вроде бы, общительным, свойским балагуром и угрюмым, готовым кидаться на стены от одиночества. Контраст, ставший нормой, образом жизни. Иду к дежурке, вспоминаю, что в холодильнике есть нераспечатанная бутылка водки, еда вроде тоже есть. Хоть как-то скрасит вечер. До утра протяну, а там работа, видимость нужности и занятости. От мыслей о семье – точнее о предложении, на которое Ирина ответит отрицательно – начинаю смеяться, громко, самозабвенно, радуясь, что никто меня не видит и не вызовет перевозку для психов. Ненормальное что-то. Далеко от нормы. Странная, нехарактерная обида, досада… Ощущение, что отвернулись все близкие и друзья. Паршиво. А может, это кризис среднего возраста? Раньше считал это фигней, сейчас готов забрать слова обратно. И как выплывать из этой жести, я не представляю. Только с помощью допинга. Че там еще мужики делают? Качалки, любовницы молоденькие, новая работа? Ни один вариант не привлекает, откровенно говоря. Значит, на этой черной полосе остается все по-прежнему.