Легенда о МаРейне

На меня смотрели такие знакомые пронзительно голубые глаза. Только, в отличие от привычной мне грусти и тоски, в них искрилась беззаботная веселость. И волосы, волосы, неповторимого лунного цвета, не струились по плечам, а были убраны наверх. Я смотрел на эту девушку, такую знакомую и чужую одновременно, которая рукой талантливого художника была запечатлена на картине, и мне казалось, что через мгновение она оживет, выйдет из рамы и звонко, задорно засмеется. «Хотел бы я знать тебя такой» - думал я, в немом оцепенении стоя перед картиной. Я был так поглощен созерцанием, что не заметил, как вернулся граф. - Я нашел, мой мальчик! – самодовольно произнес Альфред. – Вы не поверите, что мне удалось найти… Эйдан? Вы меня слышите? Заметив, что я никак не реагирую на его слова, при этом как завороженный смотрю на картину, граф подошел ко мне. - Вижу, Вы стали очередной жертвой чар этой кокетки, - весело прокомментировал его светлость и продолжил: - Вы даже не представляете, сколько раз мне предлагали продать этот портрет, но я не поддаюсь на уговоры. - Отчего же? – с трудом произношу я. - Во-первых семейная реликвия, а во-вторых этот портрет уникален. Видите ли, в то время, когда был написана картина, преобладали парадные портреты. Такие знаете скованные, я бы даже сказал «застылые» модели в подчеркнуто театральных позах, наводящих на мысль о долгих часах позирования, колоритный антураж, отодвигающий на второй план духовные свойства изображенного человека. Главное – торжественность. В нашей семейной галерее есть несколько, если вас заинтересует, то можете взглянуть. А эта картина такая эмоциональная, воздушная, такая ..., - граф запнулся подбирая достойный эпитет. - Живая... – тихий шепот дыханием слетел с моих губ. - Именно. В семейном архиве даже сохранилось письмо, которое прилагалось к картине. В нем художник пишет: «Нарисовать вашу дочь, все равно, что пытаться изобразить спешащую горную реку, бушующий пожар, таинственное мерцанье звезд. Попроси их замереть – и они потеряют свою притягательность. Я не могу изобразить ее по-другому, как не могу приказать своему сердцу перестать биться», - процитировал Альфред и замолк, позволяя мне осознать сказанное, а затем продолжил: - К сожалению, в письме не указаны не имя заказчика, ни дата, ни имя изображенной девушки. Тем не менее... - Марейна, - перебил я графа. - Прошу прощения? - Её имя Марейна.