Золотая нить.

      Локи просыпается, когда в Асгарде уже нет солнца, но свет звезд освещает не хуже дневного светила. Просыпается и понимает, что находится не в своих темных покоях, с вечно задернутыми шторами, а в комнате Тора, с действительно спартанскими условиями. Локи любит изящные линии в мебели, благородное сочетания пород красного дерева и кедра. Тору же больше присущи совсем не грубые, но прямые очертания дуба, без излишеств, несмотря на то, что он наследник и буквально обязан купаться в роскоши. Локи это всегда удивляло и восхищало, но также и бесило, потому что ненавидеть брата за «напыщенность» было невозможно.       Локи осторожно садится на кровати и понимает, что рядом тихо спит Тор. Еще одна особенность Громовержца, он хоть и был крупным, но никогда не храпел, как это делают «бугаи». Это еще один минус в причинах невозможности ненависти. Еще Тор никогда не ворочался во сне, всегда спал на боку, подложив под голову согнутую в локте руку. Он не пинался, не лез с объятиями, он ничего не делал. Просто настолько тихо и крепко спал, что казался мертвым. И это пугало бога обмана, несмотря ни на что он боялся потерять пусть и не кровного, но все-таки брата. И не важно то, что он всеми силами отнекивается от этой связи, она все равно есть и становится только крепче.       Локи поджимает губы и ощущает насколько теперь болезненно это действие, но ничего поделать не может. Он рассматривает губы золотоволосого бога грома и ему слишком тяжело это видеть, однако оторвать взгляд он не в силах. Золотая нить слишком аккуратно и приятно смотрелась на этих губах, она не вызывала отвращения или приступа ужаса, просто была и словно была всю жизнь. Но Локи слишком привык слышать громоподобный голос Тора, чтобы верить своим ощущениям.       Локи ощущает подобие дрожания губ и не понимает почему, слишком это ему ново. Он никогда не считал себя слишком эмоциональным, но этот поступок Тора смог пробить даже настолько толстый ледяной панцирь на его сердце. Он чувствовал, как панцирь трескается, теплеет, и не понимал причины. Потому что он не мог об этом думать, он не считал себя способным на чувства кроме ненависти и ироничного созидания, а теперь пытается не плакать, что так недостойно для бога-мужчины, а тем более для него.       Локи придвигается к спящему брату ближе, прижимает его голову к своей груди, утыкается лицом в золотые волосы, такие же как и нить на их губах. Чувствует, как из глаз скатываются непривычные для него, но крупные соленые слезы, и понимает насколько становится легче. Он оплакивает не себя, хоть и очень хотелось бы, он оплакивает голос брата. Потому что безумно привык к его грубоватому смеху и веселым репликам, потому что не может понять силу его любви.       А Тор чувствует, как содрогается всем телом его младший брат в беззвучных рыданиях, чувствует, но ничего не делает. Потому что если он сейчас откроет глаза, у Локи будет шанс его ненавидеть.       И Тор не хочет давать ему этот шанс.