Like a bolt from the blue

      Утром Джон титаническим усилием воли заставил себя открыть глаза: алкоголя вчера было слишком много, и голова невыносимо заболела в первые же мгновения после пробуждения. Немедленному возвращению в страну снов помешало удивление от того, что ночевал он не дома. Медленно обведя взглядом комнату, Джон понял, что это какая-то гостиница, но как он здесь очутился, впрочем, вспомнить так и не удалось. Минувший вечер вообще вспоминался довольно расплывчато: вот он приехал на встречу с товарищами, вот Рассел делает ему предложение, от которого он не смог отказаться, вот он приходит в квартиру, вот Шерлок...о, господи, Шерлок! Калейдоскоп картинок, кружащийся у него перед глазами, стал резко складываться. И Уотсон почувствовал, что ему стыдно. Нет, не за то, что он-таки высказал Шерлоку всё, что думает о сложившейся ситуации, а за то КАК он это сделал. Всё-таки, с алкоголем и выяснением отношений с людьми впредь нужно быть осторожнее, раз он настолько теряет над собой контроль…Но стоп. От последнего воспоминания касательно их с Шерлоком разговора, Джона бросило в жар. Он откинул одеяло и сел на кровати, потирая виски. Нет, ему это не приснилось: Шерлок действительно…ЕГО ПОЦЕЛОВАЛ. Чёрт. Свою реакцию можно было бы спокойно списать на действие алкоголя, как и всё остальное, но Джон так резко оттолкнул Холмса не поэтому – себе врать было глупо. Он испугался. Испугался, что начал сбываться один из самых жутких кошмаров его подсознания. Какое-то время назад Уотсон заметил у себя странную тягу к соседу по квартире: стоило Холмсу дружески потрепать его по плечу – и кровь приливала к щекам, а когда тот, во время очередного расследования, резко и слишком крепко прижал его к себе, чтобы Джона не сшибло вылетевшим из-за поворота грузовиком, у последнего подкосились колени и дышать стало довольно затруднительно. Когда подобное стало повторяться всё чаще, Уотсона охватила натуральная паника: он старался держаться на расстоянии, приглашал на свидания едва ли не каждую девушку, обратившую на него внимание, и старался утопить своё влечение к другу в их объятиях. Помогало это, прямо скажем, не очень, но признать тот факт, что его, абсолютно гетеросексуального по жизни мужчину, вдруг внезапно переклинило – нет, этого Джон сделать не мог. Не в последнюю очередь потому, что это непременно закончилось бы разбитым сердцем, ведь Шерлок был абсолютно лишён каких-либо сексуальных чувств. И было бы просто абсурдно предположить, что даже если однажды природа возьмёт своё и этот конченый асексуал решит кого-нибудь поиметь, это окажется не одна из тех тысяч женщин, которые готовы раздеться от одного его взгляда, а не слишком молодой и довольно невзрачный Джон Уотсон. Ещё большим бредом было только то, что Шерлок вдруг воспылает к нему не единоразовой страстью, а чем-то более долговременным, что было единственным приемлемым для Джона вариантом в этой исключительно теоретически возможной и дикой по сути своей ситуации. Поэтому он не мог допустить даже малейшую возможность, что вчерашнее поведение Шерлока было не попыткой удержать Джона из страха остаться один на один со всей бытовой кутерьмой, а чем-то более интимным. Более того: этот факт сейчас лишь усиливал желание немедленно уехать как можно дальше, чтобы не дай бог… Из водоворота этих мыслей Джона выдернул телефонный звонок. - Джон, где тебя черти носят? Мы уже полчаса дожидаемся. Возможно, ты передумал и я тебя пойму, но можно же было позвонить, - Рассел был сильно зол. - НЕТ! – Джон сам испугался того, как громко прозвучала его реакция на предположение, что он хочет остаться в этом городе. – Простите меня, сэр, так вышло, что я проспал. Но я немедленно выезжаю и надеюсь быть на месте в течение получаса. - Ладно, Уотсон, но учти, что как только ты снова официально окажешься под моим командованием, данная ситуация перейдёт в разряд опасных для твоего здоровья, - Рассел чуть усмехнулся, но в голосе его слышалось явное облегчение, что Джон всё же поедет с ними. - Так точно, сэр. Скоро буду, - Джон нажал кнопку отбоя и начал спешно собираться.       Через несколько часов, когда были готовы все документы, их небольшой отряд из 15 человек поднимался по трапу в Гатвике. Лететь в Афганистан предстояло небольшим частным самолётом и в целях конспирации до самой отправки в горы требовалось изображать из себя гражданских лиц. Джон запихнул чемодан на полку для багажа, достав с неё подушку и плед , и удобно устроился в кресле возле иллюминатора, собираясь проспать весь полёт и надеясь, что к моменту его следующего пробуждения голова перестанет болеть, а мозг будет работать исключительно в направлении военной службы. Последней мыслью, перед тем как он отрубился в момент набора самолётом скорости, было то, что по прибытии в Кабул он обязательно отправит Шерлоку телеграмму, в которой извинится за свою грубость. Но не более того. Совершенно точно не более того.       Шерлоку удалось заснуть только на рассвете, после двух стаканов виски и ромашкового чая, который его заставила выпить миссис Хадсон, разбуженная их с Джоном ссорой, но на всякий случай отсиживающаяся за дверью, пока гроза не стихла. Поэтому просыпаясь, Холмс чувствовал себя не сильно лучше Уотсона. Было и ещё одно обстоятельство, которое с момента знакомства с Джоном случалось чаще, чем за всю жизнь Шерлока до этого и сильно его беспокоило. После ярких и достаточно реалистичных снов, где член Джона был сначала во рту Шерлока, а потом буквально рвал его на части изнутри, половой орган самого Холмса по утрам требовал к себе повышенного внимания. И это утро, несмотря на почти физическую боль, вызываемую воспоминаниями о минувшем вечере, не стало исключением. Вздохнув, он плюнул на ладонь, растёр слюну по стволу и несколько минут активно толкался в свою руку. После чего со стоном кончил, чувствуя себя эмоционально выпотрошенным, и с тоской уставился на входную дверь, будто надеясь, что она сейчас распахнётся и какая-нибудь программа «Розыгрыш» сообщит, что вся эта история с секретной операцией просто чертовски болезненная и глупая шутка. Дверь не распахнулась, но мозг зацепился за «секретную операцию» и всё же заработал в нужном направлении. Шерлок схватил лежащий рядом мобильный. - Здравствуй, Майкрофт. Тебе, кажется, была нужна моя помощь позавчера… - Да, братец, но ты меня, кажется, отправил в какое-то далёкое путешествие вместе с моей просьбой, - саркастично отметил Холмс-старший. - Я согласен, но у меня к тебе тоже есть просьба. Услуга за услугу.       Через час Майкрофт вышагивает из стороны в сторону мимо стоящего перед ним Шерлока, в глазах которого застыло нечто похожее на мольбу, и едва сдерживается, чтобы не закричать в полный голос. - Ты в своём уме, Шерлок или окончательно тронулся?! Что это вообще значит: отправить тебя в Афганистан в район секретной операции? Откуда ты про неё знаешь я даже спрашивать не буду, иначе, боюсь, мне придётся кого-то отправить под трибунал…но в каком качестве я должен тебя туда отправить, что я скажу военным командирам, что это вообще за прихоть такая? Ответишь ты мне что-нибудь, наконец, или нет? - Майкрофт, просто сделай так, чтобы я оказался там. Мне абсолютно неважно, что и кому ты скажешь, я не прошу отправить меня туда на службу, поэтому можно вообще не ставить командиров в известность…мне нужно, хммм, получить беспрепятственный доступ в район секретной операции, а с остальным я как-нибудь разберусь сам... - Вы посмотрите на него! Он разберётся! Ты хотя бы понимаешь, что это не весёлая поездочка на очередное расследование, где тебя обычно ждут те, кто уже не может кому-либо причинить вред? Да тебя там пристрелят в первые полчаса, а я потом буду докладывать об этом родителям. Нет, дорогой братец, либо ты сейчас мне рассказываешь, какого чёрта тебе приспичило и я, может быть, подумаю о том, что я могу для тебя сделать, либо… - Никаких либо, Майкрофт. Если тебе, конечно, не хочется, чтобы секретные документы всё-таки уплыли из страны. Боюсь, что если ты не поможешь мне до конца завтрашнего дня, то тебе с твоей секретной папкой помочь не смогу не только я, но и кто-либо ещё, - во взгляде Шерлока, несмотря на усталость, мелькает огонёк торжества. Майкрофту ничего не остаётся, кроме как признать своё поражение, развести руками и начать набирать чей-то номер.