Боссы-тройняшки

      — Вы рехнулись, — ломающимся голосом проговорил Генри, метаясь в руках Рика в попытке высвободиться. Брат держал его за запястья, насильно сложив руки за поясом. Таким образом он прижимал его к себе спиной, давая почувствовать горячее дыхание, упрямо ласкающее затылок. — Отпусти!       Прямо напротив Генри стоял Макс. Растерянное выражение на его лице соответствовало выражению Генри, и сейчас они могли бы получить Оскар за блестяще исполненную роль зеркала. У Рика же выражение было совсем иное. Уверенное. Предвкушающее. Немного сумасшедшее. Впрочем, как и всегда.       — Отпусти его, — ломающимся голосом проговорил Макс, но с места так и не сдвинулся. Он сглотнул, а к растерянности в его глазах примешался лихорадочный блеск, сделавший взгляд томно-мутным.       — Если ты так хочешь, чтобы я его отпустил, отбери! — хрипло бросил Рик, ещё крепче сжимая руки Генри за его спиной. Тот снова безуспешно дернулся, с надеждой и мольбой в глазах глядя на Макса.       Макс неуверенно сделал шаг вперед, намереваясь спасти брата, как и всегда это делал, но сейчас... Его сердце колотилось так бешено, что он просто не мог собраться с мыслями.       Рик смотрел на него не как обычно, не как на соперника. Он смотрел на него горячим, обжигающим взглядом, в котором читалось: "Давай. Давай сделаем это. Вместе". Это было безумием, но Макс чувствовал, как под кожей разливается электрическим током тягучее возбуждение, туманящее рассудок. Нужно освободить Генри. Нужно... Дать ему убежать. Макс снова сглотнул и отвёл глаза в сторону, пытаясь усмирить отвратительные мысли в своей голове.       — Посмотри на него, — приказал Рик. — Не отворачивайся. Посмотри. Он так тяжело дышит не от страха. Посмотри на него. Он так прекрасен. Смотри же.       Макс не выдержал чарующего соблазна в голосе брата и послушался, поднимая взгляд на Генри. Тот тяжело дышал, постоянно облизывая и покусывая губы. Время от времени он дергался, пытаясь высвободить свои руки, но ему этого не удавалось. Сейчас из одежды на нем было лишь белое полотенце, повязанное на бедрах, и больше ничего. Рик поймал его возле душевой и не позволил сбежать. Он решился? Неужели, он решился... При Максе? Когда все трое здесь. Трое, и больше никого?..       Генри был прекрасен. Его нежная кожа, лёгкий рельеф пресса и подрагивающие колени. Почему он дрожал? Он боялся? Он... Предвкушал?       — Давай. Подойди к нему. Ты можешь трогать. Давай же, — все шептал демон внутри Макса. Этим демоном был Рик, и соблазнял он его вовсе не в чертогах души, а прямо здесь и сейчас, в их с Генри комнате. Можно трогать? Трогать...       Макс снова сглотнул и сделал ещё один неуверенный шаг вперёд. Избегая смотреть в глаза Генри, он опустил взгляд, лаская им прекрасное тело, заключённое в оковы из рук Рика.       Макс протянул руку и провел ею от груди Генри до самого низа живота. Там, на границе с полотенцем, он замешкался, разрываясь на части между своей братской любовью и любовью другой, запретной, порочной. Макс... Он ведь никогда не был лучшим из них. Он... Разве он не может получить хоть немного?       Макс ухватился рукой за полотенце.       — Макс, — жалобно позвал Генри. Но брат как будто не слышал его. И его рука, сжавшись на белой, слегка влажной ткани, потянула вниз, обнажив Генри перед братьями. Генри зажмурился в приступе стыда, забившись с удвоенной силой, но Рик не позволил двинуться с места, заставляя горячие слезы от отчаяния выступить на глазах.       — Господи, — прошептал Макс. Во рту неожиданно пересохло, а сердце билось так сильно, что казалось будто оно разорвётся прямо здесь и сейчас. — Господи, Рик...       Было немного странно, учитывая ситуацию, что Макс обратился к Рику. Тот только шумно сглотнул, не собираясь отступать. В его глазах читалась решимость, но там, где-то глубоко за ней, таился страх. Страшно было каждому из братьев, и нельзя точно сказать, кому больше. Несчастному Генри, запертому голышом между братьями, Рику, который сейчас ощущал себя разве что не насильником, или Максу, который срывал запретный плод, решаясь поддаться соблазну и, возможно, разрушить всю свою жизнь.       Макс поднял руку и неуверенно коснулся ею шеи Генри. Нежно огладив ее, он повел вниз, очерчивая слаженные рельефы аккуратных мышц и чувствуя мягкость кожи брата. На животе Макс остановился, в неуверенности страдая муками совести. Глаза Генри выглядели максимально потерянно, а лицо выражало чувство абсолютного несчастья.       — Скажи мне уйти, — шепотом приказал Макс. — Скажи. И я уйду.       Рик в шоке бросил на него испепеляющий взгляд и на всякий случай покрепче схватил руки Генри.       Последний задушенно выдохнул. Он ещё раз дернулся, посмотрел на Макса, а потом его губы задрожали так, как будто он собирался заплакать. Его глаза и вправду наполнились слезами, и Макс уже был готов услышать "уходи", но... Генри убито взглянул на него, а потом в бессилии опустил глаза, будто сдаваясь. Он ничего не сказал. Он молчал.       — Скажи мне уйти, Генри, — уже на другой лад протянул Макс, а его рука продолжила свой путь ниже. — Давай. Иначе, я останусь. Ты понимаешь, что будет, если я останусь?       Генри молчал, зажмурившись и повернув голову в сторону. Рука Макса обхватила его член, и тот начал предательски наливаться, становясь все больше и горячее. Генри было так стыдно, так плохо, так отвратительно и так прекрасно. Его брат-близнец держал его за член, пока второй брат держал его самого, чтобы не сбежал. Макс просил его сказать всего одно слово. Нужно сказать: "Уходи", — и все кончится. Нужно сказать...       — Почему ты молчишь, Генри, — издевательски прошептал ему на ухо Рик, обдав горячим дыханием кожу. Мурашки поползли от уха вниз, заставив Генри задушенно сглотнуть. Рука Макса безумно медленно двигалась по нему. Недостаточно. Мало. — Скажи ему уйти. Если ты скажешь, мы оба уйдем. Я обещаю.       Большим пальцем Макс размазал по головке большую капельку смазки, а затем начал двигать рукой по стволу быстрее, вырывая из брата короткие вздохи. Боже. Генри чувствовал, что вот-вот из его рта вырвется позорный стон.       — Ты понимаешь, что будет, если ты не скажешь? — серьезно спросил Макс, при этом ни на секунду не останавливаясь. — Генри, я тебя трахну. Ты понимаешь?       Дурацкий стон всё-таки вырвался из его губ, и он в отчаянии укусил свою губу, пытаясь предотвратить второй.       — Он вставит в тебя свой член, — прошептал Рик на ухо снова. — Он будет трахать тебя, а я буду смотреть. Буду смотреть, а потом заставлю тебя взять в рот. Ты отсосёшь мне, Генри. Скажи нам уйти.       — Заткнитесь, — простонал Генри, толкаясь в ласкающую руку так, будто это последняя дрочка в его чертовой жизни. — Ради Бога, просто заткнитесь!       Конечно, Рик заткнулся, хотя именно он любил шептать ему всякие пошлые гадости, подловив в школе или дома. Но вот Макс... Никто и никогда в этом мире не смог бы заткнуть Макса Райана, до тех пор, пока он сам того не захочет.       — Генри, скажи, Рик уже вставлял тебе? — спрашивает Макс, ни на секунду не останавливая движения своей руки. — Вставлял?       Генри молчит и старается думать о самых отвратительных вещах этого мира, лишь бы не кончить в ту же секунду.       — Скажи ему, Генри, — Рик облизывает его шею, и Генри стонет, не в силах подавить голос.       — Д-да, — выстанывает он, и рука Макса до боли сжимает его член, от чего Генри тонко вскрикивает и дергается.       — Что "да"? — все также давит Макс, заставляя брата шипеть сквозь зубы.       — Он... вставлял мне, — стонет Генри, балансируя на грани между удовольствием и болью.       — Сукин сын, — ругается Макс и бросает на Рика взгляд, в котором тот видит разве что толику зависти. В основном этот взгляд выражает желание, всепоглощающее и неистовое. Рик знает, что Макс хочет не только Генри. Рик знает, что Макс хочет и его тоже. Хочет так же сильно, если не сильнее. Хочет нагнуть. Вот только Рик не собирался подставляться тому, кто до последних событий вызывал в нем разве что острые чувства ревности и желания быть лучше во всем.       — Не делай вид, что ты не знал, — хмыкнул Рик, показательно облизывая свои губы и смотря Максу прямо в глаза. — Однажды мы сделали это в вашей комнате, пока ты спал.       — Я не спал, — признается Макс и бросает виноватый взгляд на Генри, но тому, похоже, сейчас не до сожалений о том, что тогда Макс не пришёл к нему на помощь. Генри стонет, и его бедра движутся навстречу руке брата, пока грудь трясется от судорожных выдохов. Он на грани.       — Я... Я! — простонал Генри, но за секунду до того, чтобы пересечь границу наслаждения, ласка прекращается, оставив внутри опустошенное чувство неудовлетворенности. - Ч-черт...       — Сейчас я отпущу тебя, — предупреждает Рик. — И ты не сбежишь.       Он и правда отпускает Генри. В одно мгновение они втроём оказываются на кровати, и движения рук и губ сливаются в один неразличимый вихрь. Генри теряется в нем, не может найти себя, не может найти равновесие. Губы братьев сладкие, руки прочные, а чувства запретные. Генри хотел бы соврать, что они все просто запутались, но сейчас было очевидно, что теперь они разобрались. Понадобилось так много времени. Они больше не дети. Они грешники. И они будут гореть в аду за свой грех. Вместе.       — Я люблю тебя, — шепчет Макс и целует его, гладит языком нежную изнанку рта.       Генри задыхается. Эти слова проникают в него и впитываются так глубоко, что не вытащить.       — И я, — вторит Рик и лижет его шею.       Они оказываются в странной позе, Генри спиной лежит в объятиях Рика, пока Макс находится в омуте его раздвинутых ног. Они ласкают Генри неумолимо, трогают его везде, где могут дотянуться. В веренице ощущений Генри не замечает, как Рик отдаёт Максу знакомую маленькую баночку.       Нежные пальцы касаются его в самом постыдном месте, и он вздрагивает, инстинктивно пытаясь сбежать.       — Тише, — успокаивает Рик. Его тон украшен скрываемым нетерпением.       Пальцы входят плавно, растягивают уверенно. Генри стонет от чувства наполненности, стыдится этого и кусает губы. Сзади Рик лижет то его шею, то ухо, то тянется руками к соскам. На животе Генри образуется постыдная лужица вязкой смазки, его член дёргается каждый раз, когда Макс правильно гладит его внутри.       Шуршит упаковка презерватива, и Генри инстинктивно жмурится, не готовый увидеть, как Макс надевает его на свой член. Секундой позже он чувствует, как крупная головка касается его и с лёгким напором проникает внутрь, неумолимо растягивает.       — Черт, — стонет Макс. Плавным рывком он входит до конца и замирает, давая брату время привыкнуть.       Генри снова задыхается. Он чувствует каждый миллиметр, что вышибает из него дух. Поясницей он чувствует член Рика, который все ещё спрятан под нижним бельём. Это ощущение почему-то успокаивает его, и он расслабляется.       Макс начинает двигаться, и это идеально. Это правильно. Генри стонет и поворачивает голову в поисках поцелуя. Губы Рика находят его рот, и это тоже правильно. Макс стонет тихо, едва слышно, но у Генри от этих звуков поджимаются пальцы на ногах. Наконец, все напускное безразличное веселье покидает его лицо, и Генри может видеть только самого Макса, изломившего брови в выражении близком к страданию. Чувствовать его внутри невероятно, казалось бы, они трое идентичны, но завяжи ему глаза и заткни уши, он бы ни за что их не перепутал.       Сладкое чувство поднималось от поясницы все выше, делая дыхание рваным. Генри ужаснулся: никто даже не прикасался к его члену, а он готов кончить. Это так грязно. Так порочно.       — Ты невероятный, — словно в бреду прошептал Макс, беря сумасшедший темп, каждым движением подталкивая Генри к краю. — Я так долго... Так долго!..       — Заткнись, — простонал Генри в ответ и снова потянулся назад за поцелуем. Присутствие Рика успокаивало его, как надёжная неизменная константа, от которой можно начинать отсчёт.       — Я, — Генри глубоко вздохнул, чувствуя миллионы электрических разрядов, прошибающих все тело. — Я сейчас!..       Макс двинулся так идеально, так безошибочно, что Генри тут же выгнулся в спине, и он кончил, так и не коснувшись своего члена. Это было невероятно. Пугающе и странно. Прекрасно.       Макс с обречённым стоном подался бёдрами назад, оставляя Генри раскрытым и уязвимым, полностью обнажённым перед ними.       Рик гладил Генри по волосам, помогая успокоиться, вернуться в реальность.       — А со мной так ни разу не было, — смешливо протянул он. Генри хотел его ударить, но на это не осталось сил.       — Ты просто наваждение какое-то, — Макс потянулся вперёд и поцеловал Генри, гладя того по лицу. — Я так много раз представлял это, но я не мог представить, что это будет настолько... Правильно, Генри.       Последний прикрыл глаза, не в силах что-то ответить. Сладкая истома сделала его тело тяжёлым и невесомым одновременно. Он смутно почувствовал, как его нежно укладывают на кровати рядом, и как вместо Макса над ним теперь нависает Рик. Тут же его губ коснулся знакомый поцелуй, и он потянулся к нему навстречу, привычно обхватывая руками плечи.       — Эй! — вдруг возмущённо нахмурился Рик, отрываясь от его губ. — Ты что делаешь, придурок?       Генри открыл глаза, чтобы понять, в чем дело. Он увидел Макса, который с дьявольским выражением лица обнял Рика сзади, притираясь к тому бёдрами. Его все ещё твёрдый член терся об ягодицы Рика, что видимо так сильно его и возмутило.       — Я хочу тебя, — томно прошептал Макс. Глаза Рика расширились от шока, и он толкнул брата локтем.       — Отвали!       Генри облизал губы. Неожиданная мысль привела его в восторг, и он крепко обхватил Рика руками, заставив его наклониться.       — И я тоже хочу тебя, — тихо и соблазнительно сказал он брату на ухо. — Но я с детства всем с ним делился...       — Что? Вы с ума сошли оба?       — Ещё как, — подтвердил Макс и налёг на Рика, прижимая его ближе к Генри и заключая его в ловушку.       Рик забрыкался, вызывая у Генри желание злорадно посмеяться. Вот теперь он оказался на его месте.       Макс не стал тратить время на злорадство и снова потянулся за заветной маленькой баночкой. Когда его руки легли на крепкую задницу Рика, тот стал возмущаться с удвоенной силой, поэтому Генри обхватил его торс своими ногами, а руками притянул к себе, чтобы заставить замолчать в поцелуе.       Рик застонал в его рот, когда влажные пальцы аккуратно проникли в него. Он не раз сам проделывал это с Генри, но для него такое было впервые, и потому он чувствовал если не страх, то смущение.       — Так тесно, — себе под нос пробормотал Макс, восхищённо наблюдая, как его пальцы двигаются между крепких ягодиц, покрытых едва заметным золотистым пушком. Он невольно облизнулся, только представив, что вскоре наконец окажется внутри. Без помощи Генри, успешно отвлекающего на себя внимание Рика, вряд ли он когда-нибудь бы смог завалить его.       — Черт, ты невыносимый придурок, — выругался Рик, но почти смирился с тем, что его сегодня неизбежно трахнут.       Он снова поцеловал Генри, облизал его сладкую шею и оставил линию засосов на ключице. Генри часто задышал, взволнованный не только тем, как член Рика лежит прямо между его ног, но и тем, как неуловимо меняется выражение его лица, когда Макс гладит его изнутри. Как он кусает губы, как сдерживает стоны. Все это будило в Генри странное желание увидеть, каким же будет это лицо, когда он больше не может скрывать свои настоящие чувства.       — Рик, — позвал он брата. Тот поднял затуманенный взгляд, чтобы посмотреть на него. — Т-ты... Можешь войти в меня.       Рик шумно сглотнул, теряясь в мыслях и ощущениях. Макс поцеловал его в лопатку и передал презерватив.       — Черт, ладно, — смирился Рик и натянул презерватив, чтобы одним лёгком движением просто проникнуть в Генри. Тот выгнулся и что-то невнятно простонал, ощущая потрясающее чувство наполненности. Рик так легко вошёл в него, потому что совсем недавно в нем был Макс. Это осознание до того возбудило его, что, казалось, рассудок совсем улетучился.       Тут же Генри услышал, как Рик болезненно стонет, и он вытянул шею, чтобы рассмотреть Макса, который медленно входил в брата. Его глаза горели безумным блеском, а руки дрожали, пока он плавно двигал бедра вперёд. Рик смиренно лёг на Генри, удобно подставляясь, решаясь расслабиться. Генри обнял его и гладил по спине, пытаясь утешить, облегчить боль. Он чувствовал член Рика внутри себя, и он все ещё был твёрдым, поэтому Генри точно знал, что все в порядке.       — Мы сумасшедшие, — проговорил Макс, когда полностью вошёл в брата. Его глазам открывалась безумная картина. Три одинаковых тела, соединённых порочным переплетением. Прекрасно и ужасно одновременно.       Когда они начали двигаться, весь мир вокруг будто исчез. Рик задыхался, впервые в своей жизни не контролируя абсолютно ничего. Он был зажат в тисках с обеих сторон, тонул в невыносимом удовольствии и больше не мог сдержать ни единого звука.       — Ах! — кричал он, вбиваясь в Генри, рассматривая изгиб его шеи и любуясь тем, как закатились его глаза. — Черт! — шипел он, чувствуя, как горячий член проникает в его нутро, будто делит его на части, которые потом не собрать воедино.       Генри мог наблюдать и за Риком, и за Максом. Первый выглядел потерянным в своих ощущениях, отключившимся от реальности. Второй выглядел диким, необузданным. Сам он пытался не думать о том, как выглядит. Он чувствовал, что краснота от стыда спустилась с щёк на плечи, чувствовал, как член Рика трёт его изнутри, а его рука обхватывает его собственный.       Ощущений было слишком много, и их движения походили на бешеный танец, который все ускорялся и ускорялся. Сладкое чувство приближающейся разрядки зародилось в них одновременно и с одинаковой скоростью устремились по их телам. В последнюю секунду они синхронно замерли, и всепоглощающее постыдное удовольствие накрыло их с головой, заставив трястись и дрожать.       Рик упал на Генри, а Макс на Рика, когда они, утомлённые и удовлетворенные, пытались отдышаться.       — Черт, — проговорил Макс. Он тяжело дышал, но улыбался, улыбался как умалишенный. — Повторим, братики?       Генри засмеялся. Жизнь никогда не была прекраснее, чем в этот момент.