Зарисовки по к-поп

Немного типа романтики Х) Когда твой парень – Пак Чанель, то скучать не приходиться. Он ведь веселый малый, который знает неимоверное количество шуток и смешных историй. Хотя вы и видитесь редко, он волшебным образом, за короткое время, успевает не только зарядить позитивом и хорошим настроением, а и подарить свое тепло и заботу. Он всегда остается «вирусом счастья» с неизменной широкой и искренней улыбкой. Но, когда он с тобой, то становится немного другим. Когда камеры не направлены на него, то можно увидеть немного неуклюжего, но в тоже время милого Пак Чанеля, который, дабы сделать тебе приятное, несмотря на усталость, будет копошить у плиты в смешном голубеньком переднике с наркомански-фиолетовыми пони. - Что готовишь? – спрашиваешь тихо и осторожно, дабы не напугать. Но Чанни все равно от неожиданности дергается, непроизвольно выпуская из рук тарелку, которая тут же со звоном разбивается на несколько частей. Парень испуганно смотрит на тебя своими большими глазами, виновато кусая губы и сжимая передник в кулаках. - На счастье, - мягко улыбаешься, собирая остатки тарелки. Чанель тут же приседает рядом, вознамериваясь помочь, но, услышав твои слова, забавно нахмурился. - Какое еще счастье надо, если у тебя есть я? – немного обижено, но по-детски наивно, спрашивает Пак. Удивленно моргнув, тепло улыбаешься, кончиками пальцев касаясь его щеки, нежно поглаживая. В другой руке продолжаешь держать осколки тарелки. Чанни тут же прикрыл глаза от удовольствия, словно кот начиная тереться об руку, прося больше ласки. - Счастье ты мое ненаглядное, – быстро и немного неуклюже целуешь любимого в нос и поднимаешься, выбрасывая тарелку. - Я хочу, чтоб счастлив был ты, - о нем всегда хочется заботиться, как о ребенке. Но все подобные мысли испаряются, когда его широкие и горячие ладони ложатся на талию, а теплые, немного пересохшие губы, чувствительно целуют в шею, вызывая дрожь по всему телу. - Я счастлив, пока ты рядом со мной, - сопит в затылок, нежно обнимая из-за спины. Да, с тобой Пак Чанель бывает иным, чем все его знают, но в тоже время он всегда остается самим собой.