Двое в лодке, не считая контракта

«Омег любят обвинять в манипуляциях. В том, что мы — далеко не слабые и беззащитные существа, какими кажемся. Обвиняют в коварстве и двуличности. Постойте-ка. Но разве не альфы повторяют нам при любом удобном случае, что мы — слабые? То есть альфы оперируют понятиями в зависимости от ситуации и собственной выгоды. Ну и кто из нас манипулятор?» Нил Блекворд. Из шкафа одного омеги TheOmegaPress, выпуск 130, стр. 25 Календарная осень наступила. Солнце все еще было очень горячим, но дни заметно становились короче. Листва теряла свою сочность: обжигалась желтым, багровым, вспыхивала яркими красками. Томас проводил время в кампусе до захода солнца, стараясь работать только там, и приходил домой просто переночевать. Текущий семестр был предпоследним, и шла активная подготовка к диплому. С памятной ссоры на кухне прошло более трех недель. Томас целенаправленно избегал и игнорировал Марка — хлипкий мир лучше войны. Да и что таить, слова Марка о невыносимости пребывания в одном пространстве все еще звучали у Томаса в ушах. И нарваться на очередные комплименты он не желал. А вдруг у Марка снова сорвет крышу? Прошлый раз он отделался одним ударом, но Томас не мог ручаться за свое благоразумие, если ситуация повторится. Единственный контакт случился благодаря родителям Марка, которые настойчивыми уговорами вытащили их на семейный обед. О приглашении Марк соизволил уведомить в сообщении. Стоит ли говорить, что вся дорога прошла в гордом молчании? Алекс Далтон проявлял чудеса гостеприимства и заботы. Так же, как и Стефан, он делал прозрачные намеки о наследниках. Марка хватило на десять минут такой беседы. Конечно же, у него нарисовались абсолютно срочные телефонные переговоры, поэтому он быстро скрылся в кабинете. Алекс пытался вывести Тома на задушевный разговор и интересовался, какие у него есть вопросы о семейной жизни, и даже советовал семейного доктора, к которому всегда можно было обратиться за консультацией. Родители Марка были прекрасными и искренними людьми, и Томас удивлялся, почему же их сын не пытается позаимствовать у них хотя бы немного способностей к диалогу. Хотя в кругу семьи Марк вел себя отлично. Возможно, дело было действительно в Томасе, и Марк просто не мог принять конкретно его. Тем не менее, они успешно изображали довольных жизнью супругов, и родители пребывали в полной уверенности, что все в порядке. А потом иллюзия рушилась, и они снова становились чужими друг другу. Чтобы не портить отношения еще больше, спасались молчанием. За окном пролетали красивые осенние пейзажи. Том опустил стекло и подставил лицо ветру. Том привыкал к такой своей жизни и почти вошел в колею, но на горизонте маячила одна из неприятностей, которая несколько раз в год случается с любым омегой. Через месяц должна была начаться течка и, сжав зубы, надо было обсудить эту проблему с Марком. Например, кто уедет, а кто останется. Томас порадовался, что сейчас не средневековье, и течка не такая уж проблема. Он пил таблетки, как и все омеги, он мог регулировать свой организм. Два дня неудобства можно пережить. Симптомы больше напоминали простуду: поднималась небольшая температура, тело становилось слабее, немного ломило мышцы, плюс нельзя было забывать про гигиену. Цикл сопровождался всплесками гормонов, потому настроение менялось довольно часто. Таблетки не полностью блокировали процесс, но делали его максимально благоприятным. Были и свои отрицательные стороны: с каждым годом таблетки становились менее безопасными, так как влияли на репродуктивную функцию. Лучшим выходом все равно оставался партнер, с которым все решалось вполне естественным, нашептанным природой, образом. И если раньше Томас старался находиться это время дома, с папой, который оставался рядом на всякий случай, то сейчас это было невозможно. Томаса беспокоили некоторые скачки настроения и быстрая утомляемость, но к семейному доктору он пойти не мог. Как он объяснит, что супружеская жизнь — всего лишь фикция, поэтому до брачной ночи дело до сих пор не дошло? Излюбленное оправдание Тома «Мы еще привыкаем друг к другу» будет звучать совершенно смешно и нелепо. Семейный доктор отменялся, а на ожидание своей очереди в общих клиниках времени не было. Иногда, прокручивая в голове слова Марка, Томас вспоминал про возможное смешение запахов у партнеров, и сделал заметку побольше об этом почитать. В целом, вся информация существовала на уровне сказок и легенд. Тем не менее, крестный Томаса утверждал, что в его окружении была такая пара. Они жили сплочено, старались не расставаться и успели завести пятерых детей. Оттягивать разговор дальше было нельзя, и Томас решился. Что там его супруг говорил про одну лодку? Настало время и ему принять участие в совместной гребле. Томас нарочито вернулся в квартиру пораньше. Он не особо верил в то, что застанет Марка, но, к его удивлению, тот действительно был дома и торчал в гостиной с ноутбуком и бумагами, хаотично разложенными на столе. Переняв привычку у супруга не тратить время на приветствия, Томас с порога поставил его перед фактом: — Нужно поговорить, Марк. Когда освободишься, дай знать. Я буду в своей комнате. Томас был уверен, что его личное наказание в лице Далтона нарочно будет оттягивать разговор до полуночи, но он даже не успел толком переодеться, как в комнату постучали. Томас спустился через пару минут. В холле сидел Марк, заняв своими ногами половину дивана. Томас сел на противоположный край. — Ну и, Хейли? Сложно было сказать, когда они общались лучше — до ссоры или после. — Где-то через месяц у меня течка, Марк. Я не берусь угадывать до дня, так как теперь я живу с альфой. Ты же у нас альфа? И даже если я не воспринимаю тебя, как партнера, у природы свои законы. Поэтому будет не удивительно, если цикл сместится. Это может доставить нам неудобства. Уедешь ты или уехать мне? — Вот как, — Марк сузил глаза и в этой своей позе он больше походил на отдыхающего хищника, который лениво думает, сожрать ему жертву сейчас или еще немного поиграться. Томас позвоночником ощущал, что сейчас у него есть все шансы выслушать очередную порцию гадостей в свой адрес. Марк же раздумывал. Он наслаждался моментом и тянул время. — Хорошо, уеду я, — принял решение за обоих Томас и поднялся. — А мы договорили? — одернул его Марк. — Я — да. — А я нет, — почти проурчал Марк, и Томас был готов поклясться, что сейчас начинается игра в альфа-самца. Наверняка Марк решил достать его окончательно. С другой стороны, это было даже интересно. Томас не спешил возвращаться на свое место, ожидая, какие же альфа-штучки Марк начнет выкидывать. Марк беззастенчиво рассматривал его, всем своим видом демонстрируя превосходство. При этом взгляд был такой, будто Томас стоял перед ним абсолютно обнаженный. Такое отношение раздражало. Том готов был поклясться, что вдруг ощутил запах Марка до мельчайших деталей, но наваждение быстро прошло. — Я оценил, — прокомментировал это представление Томас. — Что же ты все еще стоишь? Не хочешь опуститься на свое место и продолжить разговор? — Марк умел быть обаятельным и беззастенчиво этим пользовался. Обаятельный хищник: « — Я тебя съем, Маугли. — Хорошо, Каа. — Я проглочу тебя медленно, Маугли. — Я так счастлив, Каа», — Том поспешил остановить свою больную фантазию, пока она не завела его в ловушку. Наверное, не будь Томас тем, кем он являлся, уже бы заглядывал в глаза Марка, ожидая неизвестно чего. — А я вообще странный омега, Далтон, ты так часто мне об этом напоминал, что я свыкся с этой мыслью. — Уеду я, — отчетливо проговорил Марк, — через две недели я смотаюсь в Европу. Считай, что тебе повезло, поэтому можешь не паниковать, — он поднял со стола мобильный и двинулся к выходу. Томас проводил крепкую спину супруга равнодушным взглядом, но как только услышал клацанье замка, улыбнулся. Сразу после отъезда Марка, в пятницу, Томас снова оказался в гостях у его родителей. Алекс решил, что Тому наверняка сейчас одиноко и пригласил на пикник. Позже к ним присоединилась и чета Хейли. Тому казалось, что его разорвут на маленькие кусочки всеми этими намеками, заботой, советами и опекой. Стефан поймал сына перед самым уходом и поинтересовался, как обстоят дела с течкой. Он помнил, что она скоро должна начаться. — Марк успеет приехать? — поинтересовался папа, и Томас залился краской, понимая весь подтекст вопроса. — Да, да, конечно, — Томас уже начинал свыкаться с тем, что постоянно врет. — Я так рад, что все потихоньку складывается. Рядом с тобой надежный человек. Вы все еще не думали о детях? — Па, мы о них подумаем не раньше, чем через два года, хорошо? Сейчас мы не готовы. — А ты уже думал о том, как хочешь организовать свой день рождения? Остался всего лишь месяц. Может, нам стоит устроить настоящий семейный банкет? Томас с ужасом представил всю фальшь этого мероприятия и почувствовал себя жутко виноватым не только перед своими родителями, но и перед родителями Марка. — Я буду отмечать с друзьями и отдельно с Марком, пап. Я не хочу глобального торжества. Мне хватило церемонии. А к вам я просто приеду с тортом, хорошо? Посидим вместе, как раньше. — А почему ты не сопровождаешь Марка на светских мероприятиях? На прошлой неделе была презентация, и там он появился в обществе какого-то редактора, Нила Блекворда. Отец сильно удивился, но Марк сказал, что не планировал это посещение и не успел тебя вовремя предупредить. Томас постарался скрыть удивление и подтвердил, что не успевал подготовиться. Но кто же такой Нил Блекворд? Томас никогда не слышал об этом человеке. Наверное, это один из сотрудников или партнеров Марка. Спросить у папы Томас побоялся. Температура поднялась на следующий день. Видимо, цикл действительно сбился. Томас повторно принял таблетку, опасаясь, что из-за сбоя она может вовремя не подействовать. Стоило бы посетить доктора, но Томас не решался в таком состоянии куда-либо выходить. Два дня была сильная слабость и температура почти не спадала. На третий день стало немного легче, Томас даже нашел в себе силы, чтобы спуститься и приготовить еды. На кухне он снова наткнулся на клубную карточку Марка и прочитал ее. Клуб назывался «Пигмалион», и в памяти Томаса всплыло, что этот клуб считался элитным и попасть туда было не так просто. Пол наверняка знает, что это за заведение. Можно будет у него спросить. На четвертый день все симптомы разом прекратились, и Томас даже собрался в университет. Но по дороге ему стало плохо, и он развернул такси обратно. Кажется, его немного укачало. Утром Томаса снова накрыло, и это было уже не нормально. Течка должна длиться два дня, максимум три. На шестой день у Томаса началась паника, так как температура не спадала, и он совсем ослабел. Позвонить было некому, и Томас набрал сообщение Полу, в котором спрашивал телефон любого знакомого врача. В течение седьмого дня Томас преимущественно спал. Сил хватало на то, чтобы выпить воды, но графин пустел, а сходить вниз и набрать еще он не мог. Кажется, звонил телефон. Но было это еще вчера или уже сегодня — Томас не понимал. Затем телефон сел, а Томас так и не поставил его на подзарядку, снова провалившись в сон. Снилась пустыня и горячий ветер. Томас брел один и пытался понять, куда же он идет. У него не было цели, не было желаний. Он просто шел, но боялся оглянуться назад. Потом ему захотелось пить, но вокруг был только песок, желтый и обжигающий. Томас услышал, что его зовут и остановился. Пустыня эхом разносила голос, и определить его направление Томас не мог. Потом его коснулось что-то нежное и прохладное, и Томас улыбался. В голубом небе появилась грозовая туча, но Томас не боялся, он ждал дождя. Его губ коснулась влага, и он, чувствуя облегчение, слизал ее языком. Воды становилось все больше, и все вокруг остывало. Томаса снова звали. И он просто шел вперед. Начинали мелькать силуэты, и Томас пытался найти хоть кого-то знакомого. Но все были чужие и безликие. «Пол!» - позвал Томас, и один силуэт оглянулся. В этот момент Томаса что-то ужалило, и он в ужасе распахнул глаза. — Вот и славно, — сказал чей-то голос. Томас все еще не понимал, что с ним и где он находится. Зад ощутимо болел. Возле кровати стоял незнакомый человек и разговаривал с Марком. Марком? — Все нормально, его взгляд прояснился. Как ты себя чувствуешь, герой? — врач, а это был именно он, подошел ближе. — Уже лучше, — честно ответил Том. Он постарался сесть самостоятельно, но его тут же приостановили красноречивым жестом и помогли принять нужное положение. — Что же вы вовремя не обратились за помощью? Вы очень рисковали. — Я, — Томас поднял глаза и посмотрел на Марка, — доктор, мы не могли бы поговорить с вами наедине? — ответом ему был резкий хлопок двери, закрывшейся за Марком. Как Томас и предполагал, дело было в гормональном сбое. Он слишком много нервничал, слишком много держал в себе, слишком плохо ел и ему давно пора было завести себе партнера, а не увлекаться таблетками. — Ключевую роль здесь играет нервная система, Томас. Я не буду комментировать вашу личную жизнь, это меня не касается. Конечно, партнер бы вам тоже не помешал, это важно для здоровья омеги вашего возраста. И я не могу отрицать, что возможна связь между этими причинами. Но в первую очередь вам стоит пересмотреть режим дня, питания и перестать нервничать. Я рекомендовал бы обследование, нужно подобрать вам другие препараты. Почему вы не обращались к семейному врачу? — Сейчас я не могу этого сделать. Если возможно, я бы продолжил обследование в вашей клинике. — Я оставлю вам направление, Томас. Выздоравливайте. Томас проснулся ближе к вечеру. Он чувствовал себя нормально и даже принял душ. За эти несколько дней немного потерял в весе и выглядел осунувшимся. Но уже после душа на щеках начал играть румянец и появилось сильное чувство голода. Томас натянул на себя джинсы, которые теперь заметно болтались, и отыскал футболку с длинным рукавом. Собираясь выйти из комнаты, он задумался, а что же здесь делал Марк, ведь он должен был быть в Европе. Кажется, его находчивый супруг умел неплохо врать — то ли он приехал раньше, то ли он вообще никуда не уезжал. И первый вариант Томас сразу отмел. Марк обнаружился в гостиной, перед ним стандартно стоял ноутбук и были разложены бумаги. Там же стояла чашка с кофе, аромат которого Томас услышал еще на лестнице, и его желудок жалобно заскулил. Марк поднял глаза и его взгляд не сулил ничего хорошего. Слова благодарности застряли в горле, Томас догадывался о претензиях, которые ему сейчас выдвинут, и заранее был с ними не согласен. — Сначала поешь, а потом поговорим, — холодно бросил Далтон и уткнулся в бумаги. «Поешь тут, мне теперь кусок в горло не лезет», — устало подумал Томас, но все-таки двинулся в кухню. К его удивлению, он обнаружил пакет с едой из ресторана, блюда все еще были теплыми. Порций хватало на двоих. Томас не стал спрашивать разрешения и решил, если что, просто отдать Марку наличные, и набросился на ужин. Аппетит появился сразу, как только Томас почувствовал запах свежей горячей пищи. Но стоило Томасу вернуться в гостиную, как последовал незамедлительный приказ присаживаться. — Ты решил отбросить коньки, Хейли? Решил подставить меня перед родителями, чтобы их возмездие отправило меня следом за тобой? — Марк зло захлопнул ноутбук. Томас не отвечал. — Хейли! — Марк переходил на крик. — Если бы ты, придурок, в бреду не ошибся сообщением и вместо своего Пола не прислал его мне, ты бы мог не выжить! Ты хоть это понимаешь?! Ты что, не мог мне сразу позвонить?! — Ты был в Европе, Марк. По крайней мере, я был в этом уверен. Как бы ты мне оттуда помог? — А как бы тебе помог Пол? Выломал бы дверь?! — А куда мне надо было звонить, Марк? Я думал вызвать врача, но тогда бы все сообщили моим родителям! — последнюю фразу Томас тоже почти прокричал, но внезапно успокоился. Он не собирался соревноваться децибелами с супругом. — Я не мог ничего придумать, — тихо сознался он. Марк устало прикрыл руками лицо. Молчание затягивалось, и в наступившей тишине был слышен ход часов над столом. Размеренное тик-так казалось с каждой минутой все громче. Томас думал о том, что с Марком они действительно больше похожи на двух утопающих, чем на спасающихся в одной шлюпке. Их обещанная друг другу свобода действий играла с ними по своим правилам. К сожалению, от нее получалось больше вреда, чем пользы. Лучше бы они постарались как-то наладить диалог и хотя бы сосуществовали в дружественном союзе, а не в вечном отстраненном противостоянии. Но Томас понимал, что даже хлипкий мир и иллюзия партнерства не продержались бы долго — Марк не привык уступать, а сам он не умел подчиняться бездумно. Что-то в их новообразованном механизме изначально было неправильным и постоянно останавливало движение. Первым поднялся Марк и прошел на кухню. Послышался звук открывающихся шкафчиков, и обратно он вернулся с бутылкой виски и бокалом. Томас беззвучно наблюдал, как Марк медленно потягивает янтарный напиток и смотрит в какую-то точку на противоположной от них стене. — Врач не захотел говорить со мной, Хейли. Сказал только про гормональный сбой и что все поправимо. Тебе просто нужен партнер, да, Томас? Омегам твоего возраста давно пора жить полноценной жизнью. Томас покраснел не столько от смущения, сколько от обиды. — Дело не только в этом. Я пройду обследование, и мне назначат другой препарат. — Именно поэтому ты сейчас весь залился краской? — Марк театрально поднял одну бровь и прокрутил в руках бокал. — Ты не умеешь врать, даже не начинай учиться. — Зато у тебя с этим все в порядке, — не мог не уколоть его Томас, — ты ведь не был в Европе? — Не был, — не стал отрицать Марк. Томас хотел было спросить, а где же он был, но вовремя спохватился. Какое он имеет право лезть в жизнь Марка? Спроси он об этом, ему тут же укажут на место у коврика. — Почему у тебя не было альфы, Томас? Омегам не обязательно беречь себя до брака. Мы же не в прошлом веке. Что, ни одному альфе ты не приглянулся? — уж чего у Марка было не отнять, так это способности бить по больному, даже не пытаясь смягчить удар в более вежливой форме, которую можно было бы прожевать с меньшим отвращением. — У меня детская внешность, дурацкий запах и дурацкий характер, Далтон, тебе ли не знать, — а ведь доктор настоятельно рекомендовал не нервничать. — И отличная память, Хейли, — Марк скорее оскалился, чем улыбнулся. — Будь у меня партнер я, возможно, избежал бы этого проклятого контракта, — Томас поднялся и хотел было уйти, но желание высказаться перевесило, — тебе не обязательно напоминать мне о моей несостоятельности как омеги. У меня отличная память, Далтон, — парировал Томас. — Но каким бы я ни был омегой, у меня тоже есть гордость и чувства. И это то, что я буду оберегать. — Боюсь, что если твои проблемы не решатся с помощью таблеток, то нам придется вернуться к этому разговору, Хейли, — Марк стал совершенно серьезен, — твое здоровье может не оставить нам выбора. Черт, если бы я знал, что с тобой будет так сложно, — он прикрыл глаза и покачал головой, — надо было рассматривать и этот вариант. — Что, к списку об омегах, к которым тянет, — Томас сунул одну руку в карман, а на второй принялся разгибать пальцы, — к которым есть чувства, — он разогнул еще один, — хочешь добавить исцеляющее жертвоприношение в виде супружеского секса? — Томас истерично рассмеялся. Далтон хотел было что-то сказать, но Том продолжил: — Марк, какой бы ни была природа омеги, но такие, — Томас попытался подобрать слова и пощелкал пальцами, — крайние меры скорее меня окончательно угробят. Но спасибо, — веселье Томаса начало угасать, — что не бросил в беде и готов был на такую серьезную жертву. «И в болезни, и в здравии», — закончил свою речь цитатой из клятвы Томас и тут же ушел к себе в комнату, не оборачиваясь.