***
Из кухни пахло специями. Корица, имбирь, кориандр — запахи плавно окутывали пространство. Томас проверил первую партию печенья и остался доволен. Похоже, его дебют в выпечке можно было считать успешным. «Еще пять минут и готово», — подумал он и принялся раскатывать следующий кусочек теста. Канун Рождества маячил на горизонте, и Томас решил, что неплохо было бы принести в подарок родителям Марка и такое нехитрое угощение. Наугад вытянув формочку, Томас улыбнулся: звезда. Он еще раз мазнул рукой по муке и принялся за работу. — Это что? — на кухню зашел Марк. От неожиданности Томас вздрогнул, едва не уронив противень, который только что вытащил из духовки. — А ты как думаешь? — что за вопросы, если все и так очевидно. — Изображаешь примерного мужа? — Марк казался раздраженным. Томас аккуратно снимал горячие печенья и только скривился на такой словесный выпад, но Марк это наверняка заметил. — Что, Хейли, решил произвести на меня впечатление? — Кажется, на тебя я производил его уже достаточно. И сплошь негативное. Далтон, в этом мире проживает семь миллиардов человек, так почему ты… — Помолчи, — рыкнул Марк. Том опешил. Последние три дня Марк был дерганный и нервный. И несмотря на то, что виделись они мельком, Том вдоволь ощутил на себе негатив, который шел от супруга. Но в чем была причина? Томас нервно облизал губу. Не стоило ругаться прямо перед отъездом, но Марк слишком явно был настроен на ссору: — Что мы подарим твоим родителям, Далтон? Марк потянулся к печенью, за что тут же получил по руке от разозлившегося Томаса: — Не трогай. — Мне некогда было заниматься подарками. С пустыми руками не приедем. — Не думал, что ты настолько равнодушно к этому относишься, Далтон. Что для тебя семья? — Тебя это не касается, Хейли, — Марк резко выпрямился, — и ты... Ты не моя семья, поэтому заканчивай этот маскарад и убери здесь всё за собой! Марк вышел из кухни, и Томас услышал, как громко хлопает входная дверь. Томас бы обманывал сам себя, делая вид, что слова Марка его не задели. Он прикусил губу, чтобы отвлечься от нахлынувших эмоций, и продолжил свое занятие. Было глупо предполагать, будто Марк может быть с ним мягче. И что перемирие, к которому Томас начинал привыкать, может продержаться дольше. Невозможно оставаться спокойным, когда рядом находится вечный раздражитель. Может, у Марка действительно были проблемы, и он только лишний раз его провоцировал самим своим существованием? Томас хотел было послать все к чертям и никуда не ехать, но чувство долга снова перевесило. Закончив с готовкой, он сел за ноутбук и принялся выбирать подарки, обещая себе, что делает это в порядке исключения. Просто это ведь Рождество, его любимый праздник. Семейный праздник. И как бы ни относился к традициям Марк, но на празднике будет присутствовать и его, Томаса, родители. А они не заслуживали того, чтобы остаться без внимания. «Как ты меня достал, Далтон, — думал Томас,— как меня достало то, что ты упрямо меня ни во что не ставишь. Да даже кофеварка вызывает у тебя больше положительных эмоций». Марк вернулся ближе к утру. И не надо было быть особо догадливым, чтобы понять, где он был и чем занимался. Утром Марк снова куда-то исчез, поэтому Томас встретил курьера в одиночестве и занялся упаковкой подарков. Разложив их по пакетам, Том отправился приводить себя в порядок, махнув рукой на то, что скорее всего везде будут очереди. Том понимал, что ему необходимо развеяться и немного взбодриться перед грядущим вечером. Купив себе кофе на вынос, Томас, согревая руки стаканчиком, петлял по наряженным улицам. Тихо падал снег. Мимо проходили семейные пары, проезжали машины, дети держали за руки своих родителей и, смеясь, ловили ладошками снежинки. Томас задержался у витрины с одеждой и, немного подумав, бросил стаканчик в урну и шагнул в магазин. Он пробовал идти наперекор привычке: выбирал то, что никогда бы раньше на себя не надел. Его внимание привлек черный ангоровый свитер с глубоким вырезом и шипованые кеды. Томас выложил почти все деньги, которые оставались у него на счету, но почему-то чувствовал удовлетворение, будто совершил настоящую акцию протеста. Когда Томас вернулся домой, Марк уже был на месте: его темные волосы были приведены в порядок умелым мастером, и он казался сошедшим со страниц какого-нибудь омежьего журнала из раздела «Лучшие альфы года». Однако глаза Марка мгновенно возвращали с небес на землю: — Раньше у тебя с памятью было получше, — поприветствовал Томаса Марк, — или ты решил никуда не ехать? — Я был занят, — Томас втащил пакеты и бодрым шагом продефилировал мимо супруга, направляясь к лестнице, — скоро спущусь. Не волнуйся, мы выедем вовремя, - и, уже с порога своей комнаты, громко добавил: — Подарки для твоих родителей в пакетах прямо возле ёлки. Я сэкономил нам время.***
В доме семейства Далтонов царила дружелюбная атмосфера. Алекс радостно обнял сначала Томаса, а потом Марка: — Рад вас видеть, детки, уже почти все в сборе... Томас, солнышко, твои родители вот-вот подъедут. А еще к нам присоединились Айронсы, компания собралась замечательная. Представляешь, Марк, Роберт все еще не может найти себе супруга, — щебетал Алекс, — поэтому я хочу познакомить его с твоим кузеном. Они могли бы составить отличную партию... Когда все наконец-то собрались в гостиной, стало совсем шумно. Алекс нахваливал подарки, и особенный восторг у него вызвало печенье, которое приготовил Томас: — Господи, это просто потрясающе! Для меня такого никто никогда не делал! Я чувствую настоящую заботу, спасибо, Томми. Сейчас так редко кто-то утруждает себя такими приятными мелочами. Это так вкусно! Настоящее рождественское печенье! — он восторженно разворачивал пакетики с цветными ленточками. Марк демонстративно проигнорировал комплименты в сторону своего мужа и успешно развлекался в обществе Роберта Айронса. Тот оказался одногодкой Тома, но выглядел значительно старше. Даже во время праздничного ужина Марк сел рядом с Робертом, напротив Томаса. Никого такой выбор не смутил. Возможно, Марка и Роберта действительно связывала многолетняя дружба или по крайней мере знакомство, но Томас находил смущение и кокетство Роберта подозрительным. Будто нарочно, Марк развлекался тем, что раз за разом наклонялся над заалевшим ухом Роберта и отпускал какую-нибудь шутку, которую расслышать могли только они. Томас снова чувствовал себя застрявшим в вакууме. Роберт хихикал, комкал салфетку, подавал Марку то или иное блюдо. Но никто кроме Тома не обращал внимания на эти детали. Хейли злился. Он вспомнил про подарок, который еще не вручил Марку, и ему захотелось скорее съездить этими книгами по довольной физиономии супруга, чем наблюдать за его реакцией, когда тот развернет бумагу. Томас уже не находил прежнюю затею забавной. Словно услышав эти мысли, Марк стрельнул в его сторону глазами и мило улыбнулся. Сразу после этого бокал Роберта Айронса был наполнен сухим вином, и только потом очередь дошла до Томаса: — Тебе белое или красное? — Сегодня я пью сок. — Как скажешь. В конце вечера Алекс сообщил, что всех ожидает сюрприз, и попросил гостей выйти в сад. Сюрпризом оказался небольшой фейерверк. Во время залпов и восторженных комментариев Томаса кокетливо толкнули в бок: — Томас, вы с Марком стоите прямо под омелой, — Алекс задорно подмигнул. — Что? — Томас с неохотой оторвался от созерцания праздничных огней. — Марк, надо соблюдать традиции, — Алекс тронул плечо своего сына, — не стесняйтесь нас. — Что случилось? — до Тома все еще не доходило, что от него хотят, но хмурый взгляд Марка быстро привел его в чувство. — Подними голову, детка, — засмеялся Алекс, — вы встали под омелой. Томас удивленно распахнул глаза. Фейерверк терял свои яркие краски. — Это глупые традиции, па, у тебя тут на каждом шагу омела. Ты специально ее что ли поразвешивал? — скептично усмехнулся Марк. — Это Рождество, Марк, и именно традиции, которые ты так не любишь, делают этот праздник волшебным. — Алекс недовольно хмыкнул. — Ты что, стесняешься поцеловать своего супруга при всех? И кто же подменил моего сына? Раньше ты никогда не был робким... Томас судорожно пытался придумать, как отшутиться и выйти из этой ситуации без потерь, но Марк принял решение за двоих. Томаса без особых нежностей развернули. Одну руку Марк оставил у него на талии, заставляя плотнее прижаться к себе, а второй обхватил шею, запрокидывая голову. Томас чувствовал исходящее от Марка недовольство, но сопротивляться при всех было никак нельзя. Решив, что лучше просто дать Марку сделать то, что он хочет — единственный выход из ситуации, Томас попытался расслабиться и не думать о том, что на талии скорее всего останутся синяки от пальцев Далтона. Марк наклонился ближе, и на его лице на секунду мелькнуло раздражение. Мелькнуло и погасло. Столкнувшись с губами Марка, Том послушно приоткрыл свои. Время тянулось, как застывающая карамель, медленно и бесшумно. Отвечать на поцелуй Томас не хотел, да и Марку вряд ли требовалось его участие. Поцелуй был влажный, вязкий и неискренний. Томас тонул в сдерживаемой Марком агрессии. Тонул и не пытался выбраться на поверхность. Видимо, Далтону не доставляло удовольствия играться с безвольной куклой, и Тома попытались вовлечь в процесс более откровенными действиями. Ко всем завлекающим манипуляциям Томас остался равнодушным и, разозлившись, Марк слегка прикусил его губу, тут же заглушив возможный всхлип куда более резким толчком языка. Марк последний раз прошелся по небу и медленно оторвался от рта Томаса, затем прижал его голову и шепнул: — В клубе ты был поактивнее. Объятий Марк не разжимал, опасаясь, что Томас сейчас не сдержится и что-нибудь выкинет. Алекс, хоть и делал вид, что стыдливо отвернулся, поглядывал на них с нескрываемым любопытством. Никто из гостей не заметил этого представления. Томас не вырывался, он просто стоял, уткнувшись лицом в плечо Марка и пытаясь проглотить обиду. Марк поглаживал его спину, демонстрируя возможным нежеланным зрителям супружескую идиллию. — Ну же, будь хорошим мальчиком, Хейли, — шептал Марк, — здесь наши родители. — Если твоя рука еще раз окажется ниже моей талии, я не смогу оправдать твоих ожиданий, — так же тихо прошипел Томас, но тут же понял, что в этой битве партия заранее проиграна: Марк чмокнул его за ухом и шлепнул по обтянутой новыми джинсами заднице: — Твое предложение такое двусмысленное, — сказал он и ослабил захват. Но Томас не спешил на свободу. Он пытался придумать хоть что-нибудь, что поставит его супруга в не менее затруднительное положение. Его руки сами потянулись к шее Марка, пальцы обхватили волосы на затылке... И резко дернули. Далтон с трудом сдержал болезненный вопль. — Хорошая выдержка, — похвалил шепотом Томас и выскользнул из объятий. ____________________________ Stevie Wonder – Signed, Sealed, Delivered I'm Yours (подписан, запечатан, доставлен, я твой)