Двое в лодке, не считая контракта

«Не существует идеальных людей. У всех есть недостатки и изъяны. И я нахожу это чудесным. Ведь это добавляет каждому отдельному человеку индивидуальности. А знание своих недостатков помогает развиваться и совершенствоваться. Это касается не только внутреннего мира, но и внешнего облика. Меня всегда настораживали люди, которые преисполнены уверенности в собственном совершенстве. Либо это удивительные лгуны, либо абсолютные слепцы». Нил Блекворд. Из интервью для журнала "АльфНьюс", выпуск 71, стр. 58. Что такое театральная пауза. Это очень полезное выразительное средство. Особенно тогда, когда сюжет, мягко говоря, не очень, актерское мастерство тоже скорее напоминает чахлый ручеек, нежели фонтан, а талант режиссера умер еще до его рождения. Одним словом, если хотите придать сюжету смысловой глубины, напряжения, трагизма или еще чего поэкзотичней - соблюдайте театральную паузу. Но что бы там она за собой ни влекла, а именно она сейчас повисла в воздухе комнаты, где Томас стоял без штанов, с телефоном у уха, в который продолжал что-то лепетать Пол, а в дверях раскручивал на пальце утерянный браслет альфа. - А что это ты наполовину раздет? На секунду гнев Томаса развеялся, уступая место экстренной перезагрузке. Но сразу после этого вернулся с новой силой. - Потому, Марк, что это моя комната. М-о-я. И я могу быть здесь наполовину одет, наполовину раздет, могу быть вообще голый и именно для того, чтобы я не попадал в такие ситуации, существует дверь! - рявкнул омега. - Томас? - Пол все еще был на связи и подал признаки жизни. - Томми, что происходит? Мне перезвонить? Альфа же и на йоту не выглядел виноватым. Но браслет раскручивать перестал и теперь во все глаза смотрел на ноги Томаса. И, кажется, не особо вслушивался в выдвинутые ему претензии. Том нервно одернул рубашку ниже, хотя понимал, что делу это не поможет. Трусами не светил - и то хорошо. Далтон попытку прикрыться расценил как качественную шутку и громко рассмеялся. Омега же закипал с завидной прогрессией. - Выйди! - в который раз прикрикнул Томас. - Томми, так мне перезвонить? - донимал Пол. - А зачем мне выходить, если я уже все увидел? - альфа радостно последовал просьбе Томаса с точностью до наоборот. Марк прошел в комнату и положил браслет на прикроватную тумбочку, кидая на омегу оценивающий взгляд, то есть скользя снизу вверх и задерживаясь на лице. На лице, которое сейчас не выражало ничего хорошего. - Ты никогда ног не видел? - кисло осведомился Томас. - Твои? В таком виде никогда, - альфу гнев Хейли нисколечко не волновал. - Мне же тебя до свадьбы всего не демонстрировали. - Томас, я все же перезвоню, - беспокойно пролепетал Пол. - Зачем? Марк уже уходит. Ты же уходишь? Выход там, где вход, - омега все еще стоял боком к Далтону и спиной к двери, поэтому указал на нее легким кивком в сторону. - Как я могу уйти? - альфа подошел к кровати, перед которой возвышался Томас и на которой безжизненной грудой валялись джинсы, отодвинул их в сторону и сел. Сел и бессовестно улыбнулся. Томас моргнул. Потом моргнул еще раз. Нет, эта наглость ему не мерещилась. Контрольный третий раз подтвердил предыдущий вывод. Альфа сидел на кровати с таким лицом, будто только тем и занимался всю свою прошлую жизнь, что врывался в комнату омеги без стука, заставал его без штанов и обсиживал кровать мужа. - У тебя на коленке от моих зубов круг остался, - буднично сообщил Марк, поднимая свои бесстыжие глаза. - А... Так ты поэтому джинсы снял? - Какой ты догадливый. А почему ты не догадываешься уйти, когда тебя об этом неоднократно просят? - мрачно поинтересовался Томас. Далтон вопрос проигнорировал. Пол шумно вздохнул в трубку. Том провел ладонью по лицу, призывая себя к спокойствию. В конце концов, ну не будет же Марк сидеть здесь вечно. А если будет - у омеги есть ночлег в мастерской. Запланированный ночлег. Пока Том прокручивал эту мысль в голове, альфа неожиданно быстро приблизился, присел на корточки и под непонимающим взглядом омеги поцеловал колено. - Быстрее заживет, Хейли, - Марк дурашливо улыбнулся, поднялся, при этом не упустив возможности скользнуть рукой по ноге, и прошел к двери, из-за которой выдал напоследок: - Черные боксеры? Я ожидал нечто более оригинальное, - в дверь полетели джинсы и с глухим звуком упали на пол. - Том, что у вас происходит? Я ничего не понял, - пробурчал Пол. - А на чем мы остановились? - омега поднял джинсы, которые сам же швырнул. - Что твой муж - идиот. - С тех пор ничего не поменялось, - подтвердил Томас. - Мой муж - идиот.       Территориальный вопрос вернул утерянную актуальность. Как жить под одной крышей с альфой, который отбился от рук, гугл не знал. Не знал этого пока что и Томас. Если первоначальные открытия омеге были скорее на пользу, то теперь отношения будто обнулились, а с нового старта шли по другому сценарию, с которым Хейли был не знаком. Три дня Томас безрезультатно пытался застать Марка дома, альфа уходил рано, возвращался поздно. Как будто ничего не изменилось. И Хейли уже задумался о том, а стоит ли начинать разговор, ради которого он пытался альфу выловить. Уж очень хотел прояснить, в чем дело. Из-за чего границы нарушены и почему срабатывающая сигнализация никак на нарушителя не влияет - это был основной вопрос, который Томас был намерен предъявить. Но Марк как чувствовал и пропадал на работе. Или не на работе. Потому что на четвертый день альфа заявился под утро. И если раньше Томасу на это было плевать с высокой горы Данакильского хребта, то в этот раз поздняя явка омегу неприятно задела. Очень некстати вспомнился разговор про трехлетние отношения альфы. Интересно, Далтон не соврал и былая влюбленность себя исчерпала или... Том задумчиво облизнул губу. Кажется, ответ на этот вопрос знает только Марк или китайская Книга Перемен.       Омега покрутился на матрасе, пытаясь отделаться от надоедливой мысли и наконец-то заснуть. Это его не касается. Даже если Марк все еще влюблен. Ведь такое чувство нельзя взять и вычеркнуть по собственному желанию. И тут хоть сто контрактов подпиши, сердце будет их благополучно игнорировать. Хотя, что знал Томас о влюбленности? Сам-то он пока ее не испытывал. А его немногие симпатии заканчивались, так и не успев набрать обороты. Как себя чувствует влюбленный человек - омега в свои двадцать два, увы, мог только догадываться, поэтому его познания ограничивались лишь наблюдениями и прочитанными книгами. Томасу уже надоело строить домыслы, пытаясь разобраться, почему для всех влюбленность - это почти обыденность, а для него это все еще недоступно. Сколько он себя помнил - всегда в его окружении кто-то безответно или взаимно влюблялся, страдал, часто надумывал страдания, писал грустные письма или стихи, возносил объект обожания до статуса Божества и Совершенства всех времен и народов, а потом чувства перегорали или переносились на новый объект. Томас будто наблюдал за всем этим через аквариум. И абсолютно искренне недоумевал. Как у людей так получается? И почему это не получается у него? Ведь у него есть тоже сердце, чувства, эмоции. Он симпатизировал нескольким альфам. Или, может, другие питали такие же симпатии, но подавали их как влюбленность, скорее надумывая чувства, чем действительно их испытывая? Что-то вроде стадного инстинкта? Томас всегда ловил себя на том, что иногда ему становится по-доброму завидно, когда он видел влюбленные пары. Или впадал в меланхоличную сентиментальность. Как и тогда на Мальдивах. У этих людей было то, чего никогда не было у него. Да даже Марк три года хранил верность какому-то неизвестному омеге. И, возможно, до сих пор не может его забыть. А зачем тогда расставался? Наверное, тогда Томас действительно вынужденная обуза, и на его месте Далтон мечтал увидеть другого человека. Поэтому и выстроил между ними Китайскую стену. Омега перевернулся на бок, поджав под себя ноги, и уткнулся лицом в руки. Слишком много мыслей и вопросов. Слишком много. Они одолевали его, словно рой ненавистных из-за аллергии пчел. И так же больно жалили. Томас возвращался от родителей, к которым съездил на выходные. Март раскрывал свои солнечные объятия, и омега щурился от яркого света. Омега зашел в подъезд. Консьерж, мистер Пимс, вежливо улыбнулся и кивнул. - Сегодня разносили почту, мистер Далтон. - Спасибо, Пимс, я проверю. Томас прошел к почтовым ящикам, ввел код и извлек большой увесистый конверт. Том зашагал к лифту, на ходу его вскрывая. Журнал OmArt, мартовский выпуск. Посвящен омегам, творчеству, самореализации и, конечно, сплетням. Омега нажал кнопку и принялся его листать. Как и большинство глянцевых изданий, это мало чем интересовало Хейли. Он сам никогда не покупал такого рода макулатуру. Но раз прислали, то прислали зачем-то. В оглавлении Том обнаружил статью о выставке современной живописи. Лифт плавно двигался вверх, омега листал до нужной страницы. Вместе с оповещающем о прибытии "дзынь", Том прибыл к искомой странице, сразу же натыкаясь на фотографию. Вот же ушлые журналисты. На фото был запечатлен тот самый момент, когда Марк целовал Томаса "как следует поздравляя" с успехом на выставке. Омега с опаской скользнул к тексту: короткий отчет о самом мероприятии, обзор работ и, наконец, о самих художниках. Где учились, чем занимались. Пока речь не зашла о Хейли, которого будто на десерт оставили. Почему-то журналиста куда сильнее захватывала личная жизнь Томаса, нежели его работы: "замужем за бизнесменом Марком Далтоном", "Марк Далтон широко известен в издательских кругах из-за дружбы с Нилом Блеквордом", "Мистер Далтон поражает своим обаянием", "интересно, помогал ли Марк своими связями пробиться молодому супругу", "сколько продлится этот брак?". Томас с силой захлопнул двери. В ушах шумело. В глазах мутнело. Руки подрагивали. Нет, Томас знал, что журналистика - дело грязное. Но почему все обернулось именно так? Он ведь всего лишь художник. - Хейли, ты зачем дверь выбиваешь? - из своей комнаты вышел Далтон. - Ты чего такой бледный? - Марк подошел к растерянному Томасу и заметил в его руках журнал. - Так и будешь тут стоять? Омега будто очнулся. Скинул рюкзак, положил сверху него журнал и принялся стягивать ботинки. Марк бросил мимолетный взгляд на кучку вещей и вдруг потянулся к глянцевой пакости. Томас вовремя это заметил и попытался журнал отобрать, но альфа обладал железной хваткой. Омегу без особого труда отстранили. - Что ты там прячешь? - Далтон полистал страницы, потом вернулся к оглавлению. - Статья о выставке? - альфа открыл на нужной странице. - Хорошая фотография, - не смог не прокомментировать Марк и принялся читать. Томас поднял рюкзак и пошел к себе в комнату. Все равно журнал популярный, кто-нибудь, да сказал бы о статье Марку. На конверте стоял штамп издательства. Видимо, они посчитали эту статью нормальной, да еще и прознали, где омега живет. А может, вышли на Томаса через Вуда. На выставке каждый журналист обещал выслать готовый материал, но Томас адреса никому не давал. Хейли сразу зашел в ванную и умылся. Что бы там ни говорили, а писать картины он не перестанет. И они говорят за него лучше, чем едкие комментарии журналиста, который сам, наверняка, и ровного круга нарисовать не сможет, даром что работает в издании со словом Art на обложке. Дверь открылась, и в комнату, уже традиционно без стука, зашел Марк. - Я тебя так и не научу стучать? - Том вытерся полотенцем и вышел из ванной. - Ты расстроился из-за этой нелепой статьи? Она же абсолютно бесталанная, поэтому ее вытянули за счет желтизны. - Марк положил журнал на стол у двери. - Я уже почти успокоился, - Том раскрыл шкаф и достал оттуда домашнюю одежду. - Выйди, я хочу переодеться. Альфа помялся немного на пороге, но все-таки вышел. Том подошел к окну и глянул на стелющийся внизу город. Надо было действительно успокоиться. Но почему-то так хотелось сейчас оказаться рядом с папой и положить ему голову на колени. Как тогда, в детстве. Когда он бежал к дому, весь мокрый и замерзший, но спасшийся. Когда Томас, который не умел плавать, чудом выплыл к берегу. Желудок жалобно заурчал, призывая хозяина к трапезе. - Ты чего тут? - Томас открыл двери и столкнулся лицом к лицу с Марком. - Ты как? Я могу позвонить в издательство, - альфа тронул Томаса за руку. - Зачем? Статья все равно уже вышла, - омега отрицательно покачал головой. - Забудем об этом, - Том спустился и направился в кухню. Альфа шел за ним. - Финч привезет продукты только сегодня вечером. Он вчера приболел. Так что холодильник пуст, - услышал Томас. - Хочешь, я могу отвезти тебя поесть. Или можем заказать доставку - тут есть корейский ресторанчик... Омега истерично рассмеялся. - Кажется, рис с одним перчиком был очень даже ничего. У тебя остался их номер телефона? - Я закажу. И себе тоже, - альфа поспешил исполнять миссию по спасению голодающих, а Томас налил себе сока. Хорошо, что хоть сок остался. Омега расположился за барной стойкой и гипнотизировал холодильник. Как же хотелось есть. А после того, как понервничаешь, чувство голода вообще начинает поедать не только стенки желудка, но и разум. Рис оказался потрясающе вкусным. Марк снова развернул свой стол - трансформер и ели они на полу. Томас пробовал закуски, которыми сопроводили рис, с интересом юного исследователя. - Такая пища отвлекает от проблем, - поделился мыслью Томас, закидывая в рот очередной пряный овощ. Супруг только кивнул, но продолжал на омегу периодически поглядывать. - Хейли, нам нужно кое-что обсудить, - Марк отложил салфетку и выпрямился. - Говори, - Томас тоже закончил обедать и хотел было убрать со стола, но просьба Марка его остановила. - Март месяц, Хейли. По моим подсчетам у тебя должна быть течка. Вы с доктором Кроссманом разобрались с препаратами? - Да. Он выписал мне другой блокатор. Но подходит он или нет, я смогу узнать уже в процессе. Пока что я принимаю таблетки для поддержания гормонального фона, так что цикл не должен сильно сбиваться, - Том облизнул верхнюю губу и вздохнул. Тема течки его всегда раздражала, - я думал о том, чтобы на это время лечь к нему в клинику, там я смогу быть под наблюдением, а тебе не надо будет никуда уезжать. Марк как-то странно посмотрел на него. Потом приподнялся и приблизил лицо к виску Томаса и втянул воздух. - Что такое? - отодвинулся Томас. - Показалось, - вернулся на свое место Далтон. Разговор прервал звонок мобильника. Марк сбросил вызов и нахмурился. Томас составлял грязную посуду на оставленный рядом со столом поднос. Телефон снова зазвонил. - Ты при мне не можешь говорить? Я выйду, - Томас поднял посуду. - Нет, дело не в тебе, - Далтон криво улыбнулся и тоже поднялся. - В конце недели нам надо появиться на презентации. У тебя не было планов? - Если надо, то я их поменяю, - Хейли тащил ношу, старательно пытаясь не споткнуться. Омега как раз домыл посуду, когда в кухню зашел Марк. Том расставил тарелки и обернулся. - Звонил Нил, возмущался статьей, - альфа довольно улыбнулся. - Кажется, больше этот криворукий писатель работать в издательстве не будет. Блекворд ненавидит подобный непрофессионализм. - Уже два человека теряют из-за меня свои рабочие места, - безрадостно рассмеялся Томас. - Им просто не повезло, - глаза Марка опасно блеснули. - Жаль, что мы не можем оградить наших родителей от этого марательства бумаги. Кто-нибудь обязательно не упустит случая показать эту статейку. Хотя... Там все-таки хорошая фотография, - Марк приподнял брови, - может, журналиста стоило помиловать? - Фотографию делал не журналист, а фотограф, если на то пошло, - Том оперся спиной о столешницу и скрестил руки на груди. Марк подошел ближе и оперся руками по обе стороны от Томаса, дабы омега не мог сбежать: - Значит, отставим никому ненужное благородство. Хейли прощать не намерен, - альфа пристально посмотрел в глаза. - Нил все равно сделает все по-своему, разве нет? А я совру, если скажу, что не испытал облегчения, узнав про увольнение этого журналиста. Я уверен, что теперь на его место подберут достойную кандидатуру. Да и если он осознает свою ошибку, то это только поможет ему в будущем и он вырастет как профи. - Какая сложная философия, Олененок, - Марк отстранился, выпуская омегу. - Но я с ней согласен. В мире полно талантливых журналистов, которые не могут пробиться из-за того, что самые вкусные места заняты. Что ж, Нил сотворил доброе дело. Я как раз с ним сегодня встречаюсь. Передать ему привет? - Обязательно, - Томас зачем-то подмигнул Марку и пошел к себе. Очень хотелось добраться до мастерской и закончить картину.       Пол ожидал Томаса в центральном парке. Что у него случилось - Томас не знал, а Пол по телефону не сознался. Сказал, что хочет поговорить лично и желательно как можно скорей. С самого утра у Томаса все валилось из рук в буквальном смысле. Сначала он уронил фен и отбил у него кусочек ручки. В мастерской, когда омега перебирал картины, на светлые джинсы свалилась палитра, которая оказалась все еще свежей и живописно раскрасила ткань. Омега был на каком-то странном взводе. В кухне Томас уронил стакан, который не разбился лишь чудом. В общем все шло в лучших традициях какой-нибудь комедии, где главный герой отличается врожденной неловкостью, которая потом обязательно играет ему на руку. С Томасом же таких жанровых метаморфоз не предвиделось. А потом позвонил Пол и таинственным голосом сообщил о том, что надо срочно увидеться. До предполагаемой течки оставалось три недели, и Томасу пора было начинать принимать блокирующий препарат. Об этом Хейли вспомнил только благодаря напоминанию в телефоне. Это лишь добавило раздражения из-за собственной рассеянности. Томас впопыхах нашел банку с лекарством и разжевал горькую пилюлю. В метро было душно, кажется, омега попал в час пик. Щеки горели, и голова стала кружиться. Толпа давила и вызывала приступ какой-то необоснованной паники. Оставалось проехать еще пару станций, но Томас больше не мог. Он вышел на остановке и поплелся в сторону эскалатора. О, еще никогда Тому не казалась эта движущая лестница настолько бесконечной. С каждым новым метром он будто откуда-то выныривал, давление звенело в ушах, и голова стала совсем ватная. "Скорее бы на воздух" - только и думал Томас. Турникет. Двери. Поворот, снова поворот. Лестница. Ноги ослабевали. Том очутился в центре города. Сердце странно ухало, будто билось о грудную клетку. Руки все еще подрагивали. Перед глазами начали плыть темные круги, и Томас понял, что рискует потерять сознание. Омега попытался сориентироваться и вспомнить, была ли здесь где-нибудь аптека. Надо было взять себя в руки. Аптека, аптека, аптека. Зрение то падало, то возвращалось. Голова стала гудеть уже меньше, но ноги были будто частично онемевшие. По телу пробегали мурашки, особенно облюбовав позвоночник. Позвоночник... Хейли дрожащей рукой выудил из кармана телефон. Журнал вызовов. Пол, Френк, папа, Пол, Марк. Томасу казалось, что даже гудки в телефоне над ним издеваются. - Алло? - Марк, - Томас понял, что голос ему изменяет и звучит странно. - Хейли? Что с тобой? Ты где? - Марк, я на Вайт стрит. У меня, кажется, начинается течка. - Так рано? Ты лекарство пил? - Пил. И... я не знаю. Голова очень кружится и в глазах темно. - Я сейчас приеду. Там есть, где сесть? Или аптека? Десять минут, Томас. - Подхожу к аптеке, она рядом с метро. Ох, черт... - Я уже иду к машине. Не клади пока трубку. - Угу. - Дошел? - Вхожу. Да, я на месте. - Я уже выезжаю. Сейчас позвоню Кроссману. Ты тут? Я только слышу твое сопение. - Угу. Я отдам телефон провизору. Что-то я все хуже соображаю, - последнее, что Томас услышал - это рев мотора автомобиля Далтона.