Амойский гамбит

АРЕС Ночь я провел без сна. Я опустошил бар и даже погнал денщика за местным пойлом под названием стаут. Не помогло – я был катастрофически трезв. Ясон меня обманул. Ясон меня предал. По иронии судьбы, именно Ясон оказался человеком, которого я ненавидел больше всего в своей жизни и мечтал уничтожить. Эрик Дарк. Каким образом утонченный красавец-аристократ превращался в вульгарного уличного бандита?.. Не важно. Он просто делал это, и все. Наверное, ему помог в этом его генетик. И я, я позволил им обвести себя вокруг пальца, как последний идиот!.. Ведь я отлично помню, как в день знаменитого цересского пожара от Минка пахло дымом, и его гладкая белая кожа имела горьковатый привкус гари. Но страсть отшибла мне все мозги – я предпочел ничего не видеть и ничего не замечать. Черт, если бы я раньше узнал имя его монгрельского любовника, то я бы, может быть, удосужился сложить два и два. Хотя не факт. Я слишком хотел Минка для того, чтобы замечать все его странности. Самое ужасное то, что я хочу его и сейчас не меньше – до звезд в глазах, до ярости, до исступления. И виной тому не только его чертова красота и не только его роскошное тело. Есть в нем еще что-то помимо этого – будто бы колдовство какое-то. Может быть, здесь все дело в тех целях, ради которых создавала его Юпитер?.. Беречь свою планету и обезоруживать врагов, если не военной мощью и не силой оружия, то силой своего мужского обаяния, сексуальностью и красотой. Да, наверное, все так и есть. Однако вопрос сейчас не в том. Вопрос в том, что мне теперь делать с моим коварным любовником, который под чужой личиной организовал в Цересе целую сеть сопротивления?.. По законам военного времени, я обязан немедленно его казнить. Но я этого не сделаю. Да, это моя слабость, это недостойно воина и будущего Императора, но расстаться с Минком я просто не могу. И не только потому, что его безумно жаждет мое тело. Он – мой мужчина, за какое-то время он ухитрился сделаться частью меня, моей плотью и кровью, и я никому, никому его не отдам, будь он хоть десять раз государственным преступником и покушайся он еще хоть десять раз на мою жизнь. Неожиданно мой коммуникатор вспыхивает зеленым огоньком – это значит, что на связь выходит император Крокена. - Да, отец. Лицо Императора - на весь экран. Небольшие внимательные черные глаза смотрят без улыбки, в упор, как дула на расстреле. - Неважно выглядишь, Арес. Какие-то проблемы? - Нет, - голова моя гудит после нечеловеческой дозы алкоголя, и язык кажется распухшим куском несвежего мяса. – Все в порядке. - Неужели? – тонкие губы отца складываются в сардоническую ухмылку. – Так паршиво ты не выглядел даже, когда масдибы пожрали половину твоего войска, а сам ты едва не лишился жизни. Неужели тебя настолько выбило из колеи предательство твоего прекрасного любовника?.. Я вздрагиваю все телом, словно мне на голову рухнул кирпич. Он знает?.. Откуда?.. Кроме меня об этом пока еще не знает никто. - Удивлен? – снова усмехается Император. – Да, я в курсе того, что твой любовник и бандит, объявивший тебе вендетту, одно и то же лицо. Настоящий правитель и хороший отец должен быть всегда в курсе сердечных дел своего сына. Ты допустил ошибку, генерал, непростительную ошибку – ты влюбился в этого человека. - Нет! – рычу я, так стиснув зубы, что они, кажется, вот-вот раскрошатся. - Ты влюбился, - резко и почти грубо обрывает меня отец, - иначе ты бы не натворил таких глупостей, и не стал бы доверять человеку, который тебя ненавидит. Сколько он за это время ухитрился истребить твоих солдат?.. По моим подсчетам, более пяти тысяч. Как ты думаешь, на какое наказание тянет подобное количество, если за смерть одного гриндера полагается четвертование?.. Я чувствую себя так, будто бы меня мокнули головой в ледяную прорубь. - Он…он… Я не позволю его казнить. Он – мой, - хрипло рычу я, скаля зубы. Взгляд Императора – жесткий и ироничный. Ни разу в жизни еще он не позволял себе так на меня смотреть. - Ты забываешься, Арес. Император пока что – я. А ты всего лишь главнокомандующий армией Крокена и обязан подчиняться моим приказам так же, как и любой из моих подданных. Минк – предатель. Минк - преступник. Минк должен быть казнен. Я так решил. - Черта с два! – я вскакиваю с места, опрокидывая и круша мебель. – Это – мой мужчина!.. Я не отдам его твоим живодерам!.. - А тебя никто и спрашивать об этом не будет, - холодно усмехается отец, и в его черных глазах вспыхивает…о!...неужели презрение? – Посмотри только на себя, в кого ты за это время превратился, славный генерал Арес!.. Ты ведешь себя не как наследник Крокенского престола, а как обезумевший самец в период гона. Мне стыдно за тебя, Арес. - Я не отдам тебе Минка, - сжав кулаки, рявкаю я. Наверное, отец прав, и я и вправду похож сейчас на обезумевшего самца, который готов вступить в смертельную схватку за своего избранника. - И тебе наплевать на приказ Императора, сын? – сдвинув брови, тихо и вкрадчиво спрашивает Император Крокена. - Я исполню любой твой приказ, если он не касается моей личной жизни, отец, - так же тихо и грозно отвечаю я. Он делает паузу, испытывающее глядя на меня. Я не отвожу глаз. По губам его пробегает жесткая улыбка с оттенком горечи. - Я это предчувствовал. Я тебя достаточно хорошо знаю, сын, и я догадывался о том, что ты поведешь себя именно так. Материнская кровь. Рано или поздно она должна была дать о себе знать. Извини, генерал, но ты сам вынудил меня на крайние меры. Раздается резкий звук, похожий на визг комма. Двери в моих покоях разъезжаются в стороны, и на пороге появляются… Мать твою… я застываю, как громом пораженный. Боевые андроиды в полном вооружении, и вместе с ними… - Сука, - шепчу я, глядя в бесстрастные глаза капитана Гримма. – Это ты донес Императору насчет Минка? Он смотрит на меня, не мигая, и его глаза, холодные и словно бы неживые, точно такие же, как у андроидов. - Не вашему отцу, господин генерал, а Императору Крокена. В отличие от вас, монсеньор, я не забываю о своем долге. - Ах, ты, тварь, да я тебя… Я бросаюсь на него с неудержимым желанием свернуть ему шею, однако дроиды оказываются проворнее. Мгновение – их металлические лапы обездвиживают меня, заломив руки мне за спину. От удивления, ярости и негодования я теряю дар речи. - Как…как ты смеешь? – сипло шепчу я, глядя в невозмутимое лицо того, кого я всегда считал своей тенью, мебелью, безликим и безвольным исполнителем. – Как смеешь ты, ничтожество, смерд, животное, поднимать руку на наследника Крокена?.. На бледных щеках Гримма вспыхивает румянец, а в черных и блестящих, как пуговицы, глазах мелькает что-то, похожее на торжество. - Ну, если наследник Крокена ведет себя, как животное, кому-то же надо взять ситуацию под контроль, - мрачно и вкрадчиво говорит он. – Я только исполняю приказ Императора. В случае вашего неподчинения у меня есть приказ и право лишить вас возможности помешать исполнению воли вашего отца. - Что ты хочешь этим сказать? – дрожа от бешенства, я пытаюсь вырваться из металлических лап андроидов. В ответ Гримм отвешивает мне церемонный поклон, так похожий на откровенное издевательство. - Прошу прощения, монсеньор, но мне придется посадить вас под домашний арест – до тех пор, пока в Танагуре не будет наведен порядок в соответствии с волей Императора. Ваш отец желает, чтобы предатель и изменник был казнен, и он будет казнен, хотите вы того или нет. Я рычу от бессильной ярости, бросая ему в лицо самые грязные крокенские ругательства, которые только знаю. В ответ он зловеще усмехается, делает знак андроидам и выходит. Чертовы машины, наконец, отпускают меня и, как собаки, следую за своим хозяином. Дверь за ними наглухо закрывается, блокируя электронный замок. ЯСОН Блонди не должны испытывать эмоции. Боль, страх, отчаяние – не для них. И – надежда. И – любовь. Но моя модель позволяет мне испытывать все это. Вот уже несколько часов я лежу в полумраке, и на моей руке мерцает алым огоньком браслет-паразит, который, впиваясь, в мою плоть, блокирует все мои движения. Я так слаб, что едва могу шевелиться. Хорошо, хоть на мыслительный процесс все это не влияет. Я все так же могу думать и анализировать. Итак, что я имею? Арес понял, кто я. точнее, не понял, а я сам себя раскрыл. Я заперт и обездвижен. Дальнейшая судьба моя неизвестна. Планов Ареса в отношении меня я не знаю. Скорее всего, он казнит меня по законам военного времени. Ведь я преступник, бунтовщик и убийца. Вопрос только – когда? Рауль сказал, что ему потребуется три дня для завершения работы над реактором. Есть ли у меня эти три дня? Я не знаю. При воспоминании о Рауле теплая волна прокатывается по моему телу – от сердца до кончиков пальцев. Только сейчас, оказавшись практически в безвыходной ситуации, на волосок от гибели, я понял, что всю свою жизнь по-настоящему любил только одного человека. Того, кто всегда был рядом, кто был моей тенью, моим отражением, лучшей и светлой половиной моей души. Да, несколько раз у меня были увлечения. И один раз это увлечение едва не стоило мне жизни. Но сердце мое всегда принадлежало Раулю – даже в те минуты, когда я думал, что ненавижу его. Я горько усмехаюсь, глядя в темный металлический потолок. Да, стоило оказаться в подобной ситуации для того, чтобы я, наконец-то, это осмыслил. Но, как говорится, лучше позже. Зато теперь я знаю наверняка: ДАЖЕ, ЕСЛИ Я И ПРОИГРАЛ ЭТУ ПАРТИЮ, Я ВСЕ РАВНО ЕЕ ВЫИГРАЛ. Потому что мой возлюбленный жив, и мне не пришлось уничтожать моих сограждан. И теперь мой возлюбленный сделает все для того, чтобы гриндеры навсегда исчезли с моей планеты. Так что это – я с насмешкой смотрю на «каверзу» на моей руке - это моя победа. Неожиданно дверь в камеру открывается с противным металлическим скрежетом. Зажигается верхний свет. С усилием приподнявшись на металлическом жестком ложе, я смотрю на вошедшего. Нет, к моему удивлению, это не генерал. Это человек, которого я хорошо знаю и которого часто видел рядом с Аресом. Генерал всегда считал его своей тенью, послушным и безропотным исполнителем. Хм… кажется, мой венценосный любовник сильно в нем ошибался. Человек, стоящий сейчас передо мной словно бы сбросил с себя так называемую личину. Сейчас рядом со мной находился уверенный в себе, властный и жестокий мужчина средних лет, офицер, с решительно сжатыми тонкими губами и прищуром внимательных черных глаз. Он долго рассматривает меня, не произнося ни слова. И я тоже молчу – зачем тратить силы?.. Наконец, он ногой пододвигает к себе низкий металлический стул и садится у моей кровати. - Знаешь, о чем я думал, глядя сейчас на тебя, Ясон Минк?.. Ты и вправду стоишь тех безумств, который натворил из-за тебя крокенский наследник. Ради обладания тобой можно пойти на любое преступление. В своей жизни я еще не видел мужчины, прекраснее тебя – ты восхитителен, сын Юпитер. - И ради того, чтобы сказать мне все это, ты, капитан Гримм, не поленился сюда спуститься, - говорю я, с трудом разлепив пересохшие губы; мне ужасно хочется пить, но попросить воды мне не позволяет гордость. Однако Гримм все понимает без слов – он делает знак дежурящему в дверях андроиду, и тот приносит воду. На изящном серебряном подносе, в хрустальном стакане. Здесь и сейчас подобный антураж выглядит более, чем дико. Пока я пью, он не отводит глаз от моих губ. - Спасибо, - я протягиваю ему пустой стакан и натыкаюсь на его руку: грубые сильные пальцы перехватывают, крепко стиснув, мои пальцы. Несколько секунд мы, не мигая и не двигаясь, смотрим друг на друга. - Послушай-ка меня, сын Юпитер, - голос офицера звучит глухо, словно из глубины каменного саркофага, - хорошенько послушай. Император Кориан все знает о тебе и твоих подвигах под маской монгрельского бандита. Генерал для тебя больше не защитник – отец заключил его под домашний арест. А потому, Консул, наказание тебя ждет страшное: я нисколько не сомневаюсь в том, что Император выберет для тебя смерть не из легких. У нас на Крокене наиболее популярно четвертование. Даже представить страшно, что твое прекрасное тело всего за несколько минут превратится в кучу окровавленного мяса. Потом тебе выколют глаза и отрежут язык. И уже в самом конце палач вырвет тебе сердце. Я с иронией смотрю на него. Картинка, которую он мнt сейчас нарисовал – мало аппетитная, но, но знал бы он, как глубоко мне сейчас на все на это наплевать. - Что тебе нужно, капитан? – спрашиваю я , не спеша отнимать у него свою руку. – Ведь зачем-то же ты сюда пришел?.. Неужели только за-тем, чтобы презентовать мне меню моей будущей казни? - Нет, не только за этим, - его взгляд останавливается на моих губах, затем соскальзывает ниже, на шею и грудь. – Ты не просто дьявольски красивый мужчина, Консул – в тебе есть этакая странная чертовщинка, которая сводит с ума любого, кто на тебя смотрит. Не стал исключением и я. Все это время, пока ты был официальным любовником крокенского наследника, я не имел права даже смотреть в твою сторону, но теперь… Теперь все изменилось. Сейчас здесь, в Эос, главный человек для тебя – я. Император уже подписал приказ о твоей казни , но я, именно я смогу тебе помочь – если ты захочешь и позволишь мне это сделать. Он умолкает, видимо, ожидая моего вопроса. Но я молчу. Зачем?.. Я и так прекрасно знаю, что он от меня жаждет получить и что он мне предложит. Я все это уже проходил. Не дождавшись моего вопроса, он продолжает: - Я могу помочь тебе бежать – я знаю код «каверзы». Я могу спрятать тебя в моем доме в Мидасе. Ни одна собака не додумается искать тебя там. А через время, когда все более-менее уляжется, ты сможешь потихоньку сесть на какой-нибудь космолет и улететь подальше от Амои. Я даже помогу тебе перевести твои счета туда, куда ты скажешь. - Короче, - обрываю я его, равнодушно глядя в блестящую металлическую стену поверх его головы. – Чего ты хочешь от меня за эту свою «доброту»?.. Насколько я понял, благотворительностью ты ведь не увлекаешься? - Разумеется, Минк. Ну, какая может быть благотворительность, когда рядом такой мужчина, как ты?.. Я хочу не так много. Всего лишь твое тело. А, точнее, я хочу занять место Ареса в твоей постели. - Действительно, - усмехаюсь я, по-прежнему глядя в потолок, - весьма и весьма скромное желание. У вас, у крокенцев, у всех такие «скромные» потребности? Не знаю уж, почему, но он истолковывает эти мои слова, как команду к действию. Его рука, сжимающая мое запястье, покидает свое место и движется дальше, вверх по моей руке, к плечу и к шее… Я не мешаю ему. Видимо он, расценив мое молчание, как согласие, быстро пересаживается на койку рядом со мной. Его тяжелое с хрипотцой дыхание касается моей щеки. - Какая у тебя гладкая кожа, - скользнув рукой по моему животу, он пытается расстегнуть мои брюки. – Никогда еще я не видал мужчины, красивее тебя. По ночам я часто прислушивался под дверью твоей спальни, как ты кричал, когда Арес тебя трахал. Со мной ты будешь кричать еще громче – не сомневайся, я знаю, как доставить мужчине удовольствие. Его нахальная рука решительно накрывает мой пах. У меня нет сил для того, чтобы вырваться отсюда, из этой камеры. У меня нет сил для того, чтобы разорвать браслет на моей руке. Однако моих сил вполне хватит для того, чтобы сломать ему запястье. От резкой и неожиданной боли он вскрикивает и, отшатнувшись, падает назад, перевернув стол. - Кажется, из нас двоих кричать будешь все-таки ты, капитан, - растянув непослушные губы в улыбку, криво усмехаюсь я. Стиснув здоровой рукой поврежденный сустав, он снова наклоняется надо мной. - Ты пожалеешь об этом, Консул, ах, как же ты об этом пожалеешь. Ты еще будешь умолять меня передумать. Вместо ответа я просто плюю ему в лицо. Потом, закрыв глаза, я слышу, как щелкает за его спиной электронный замок. Возможно, я сейчас сделал ошибку. Возможно, мне нужно было принять его предложение. Но – снова вступить в эту грязь?.. Нет, довольно. Пусть все будет так, как будет.