W.A.R.M? (What About Real Me?)

Глухой звук, что издавал костяной меч, разительно отличался от звона катаны, которая въедалась в красно-белое лезвие. Саске чувствовал, как этот клинок противоречит ему самому, и как собственная катана в чужих руках дрожит и взвизгивает при каждом ударе. Но не было ни времени, ни желания что-либо с этим делать. Учиха просто исступленно атаковал вечно ускользавшего из-под удара парня, пытаясь поймать его взгляд своими горящими глазами. Кимимару же просто отбивался, не нападая в ответ. Он будто бы чего-то ждал: то ли шанса, когда Саске откроется, то ли когда он истратит все свои силы. Костяной клинок опасно пролетел у виска, и парень отшатнулся в сторону, позволяя брюнету удачно изменить траекторию удара. Белесое лезвие с чудовищной силой врезалось в бок Кимимару, и Саске услышал хруст костей, ломающихся под мечом. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что даже не задел ублюдка. Из тела того торчали ребра, но не из-за того, что Саске достаточно врезал по телу. Ребер там вообще не должно было быть. Они словно щит выходили из него, а через мгновение, в местах соприкосновения с клинком, они стали словно растворять его в себе, лишая Учиху оружия. - Шах и мат, - хмыкнул Кимимару, и горло Учихи пронзила насквозь катана, жалобно задрожав внутри. Саске еще некоторое время сжимал рукоять чужого меча, а затем пальцы разжались, а руки упали вдоль тела. В горле булькала кровь, а в глазах темнела алая пелена. - Наруто многое для меня значил, Учиха. Поэтому я сделал для него все, что мог. Пойми, он должен закончить свою жизнь. Ему, правда, пора умереть. Это естественная реакция на него, - рассказывал тем временем Кимимару, задумчиво всаживая катану еще глубже. – Только не ври мне, что сам не хотел убить его. Саске хотел было закашлять, но во рту лишь сдавленно забулькало, и он зажмурился. - Учиха, понятия о добре и зле, жизни и смерти тут не играют никакого значения. Как и любовь с ненавистью. Здесь вообще ничего не имеет значения. Все пусто, просто ты этого еще не осознал. И Наруто – единственный выход. Его смерть – единственное спасение для нас. Я бесконечно люблю его. Ногой толкнув Учиху в грудь, парень освободил клинок, следя, как тело брюнета рухнуло на пол, поднимая в воздух маленькое облачко пыли. - Ты не умрешь, Учиха. Ты уже мертв. Кимимару развернулся и пошел вдоль по коридору, в который они вылетели в гуще сражения. То тут то там встречались кровавые разводы, но это тоже не имело для него значения. Все, что играло роль – Узумаки. Тело блондина все еще покоилось на том алтаре, безвольно и мертвое. На первый взгляд. Но Кимимару доподлинно знал, что эта живучая тварь придет в себя. Он единственный, кто знал о Наруто все. Единственный, кто понимал, что на самом деле имеет значение. И теперь он достал последнее, что ему было необходимо – катану Учихи. Только она смогла бы добить это существо на алтаре. Смогла бы разрушить этот больной мир, сосредоточием которого стал Узумаки. Огладив правильные и красивые черты мертвого лица, Камимару вздохнул и замахнулся. Лезвие блеснуло в искусственном свете, и до удара оставались секунды, когда сзади на парня налетел огромных размеров существо. Кожистые громадные руки сдавили его, лишая возможности двинуться, и все что оставалось парню – костьми, словно шипами, продрать себе выход. Словно уж выскользнув из прорванной дыры, Кимимару метнулся к стене, оглядываясь на серое бесформенное тело с копной седых волос. И потом болезненно усмехнулся. - Значит, он и тебя заставил пройти через это, - парень выпрямился, втягивая кости обратно. Учиха, уже почти не осознающий себя, с угрожающим рычанием развернулся к противнику, готовясь к следующему удару. От раны на шее не осталось и следа, как впрочем, и от только что нанесенных. Саске был так похож на него самого. Только вот он не смог понять того, что по настоящему необходимо сделать. Бой возобновился. Изматывающий, смертельный, уже на равных. Любая рана, что наносил Кимимару, заживала на глазах, а крепкие кости, что впивались в Учиху, ломались словно щепки. Они снова вылетели в коридор, только на этот раз разломали противоположную стену, попадая в соседнее помещение. В какой-то момент Кимимару понял, что Саске уже совсем не понимает, что творит, им движет тупое желание убить, а сам разум замкнулся где-то в глубине. Ни достучаться, ни убить. Просто прекрасно. Глянув на свисающие с потолка цепи чуть правее, парень попятился к ним, стараясь не выпускать из поля зрения разбушевавшегося Учиху. Если удастся его обездвижить, хотя бы ненадолго, он успеет закончить начатое. Саске бросился резко, и Камимару успел только в самый последний момент среагировать и поднырнуть под атаку так, что Учиха улетел в звенящие цепи, сразу же запутывая в них свои крылья. Откинув катану, парень оплел цепью шею Саске, и тем же концом зацепил огромные звенья за когти крыльев так, что при каждом резком движении Учиха душил сам себя. Запутавшись окончательно, тот утробно зарычал, пытаясь достать до Кимимару, но седовласый выскользнул из увязанных узлами цепей и ринулся прочь из комнаты, подхватив брошенный меч. Тревожное чувство в груди нарастало, и Кимимару уже почти в панике вбежал в помещение с алтарем, чтобы с ужасом обнаружить, что оно пустовало. - Наруто… - тихо просипел он сквозь зубы, резко разворачиваясь и выбегая в многострадальный коридор. Но он даже не успел добежать до лестницы, как по всему подвалу раздался оглушающий рык, а затем грохот – Учиха обвалил потолок, повыдергивав все цепи. Кимимару зажмурился, унимая дрожь и жажду преследования – если покинуть замкнутое пространство, ему не справится с Учихой. Шум позади нарастал, и парень снова круто развернулся, встречая острием меча Саске, полностью умотанного цепями. Однако тот, видимо в конец слетевший с катушек, не обращая внимания на пронзающую грудную клетку сталь, повалил Кимимару на пол, с силой вжимая того в бетонный пол и руками начиная выламывать его ребра, выворачивать кости и выдавливать внутренности. Если бы Кимимару вообще хоть что-нибудь чувствовал, он, наверное, орал бы. Однако он лишь с отрешенным видом наблюдал за лицом монстра над ним, рвущего его тело. В таком состоянии, Учиха бы и с Наруто мог сделать очень страшные вещи. И на это было бы занимательно посмотреть. Саске сейчас очень красивый, так что Узумаки стопроцентно оценил бы, как седые длинные волосы скользят вдоль потемневшей кожи, а клыки чуть выступают из-под черной губы. Крылья грозно взметнулись позади, опутанные цепями, с жуткой силой. Кимимару бы даже не отказался поучаствовать в таком развлечении. Саске замер лишь тогда, когда парень под ним был разделен на две половинки широкой красной полосой крови, размазанной по бетону. Он сидел на нем, фиксируя нижнюю часть собственными ногами, и как-то потерянно смотрел в спокойные глаза. Кимимару улыбнулся, слизывая с губ вытекающую кровь. - Успокоился? – он насмешливо приподнял бровь, когда Учиха будто бы уменьшился в замерах, а кожа его посветлела. - Что…я… - потерянность брюнета веселила, и Кимимару лишь фыркнул, заодно отплевываясь от крови. - Идиот ты в основном. Как по мне, - парень взглянул в потолок отсутствующим взглядом. – Сбежала твоя принцесса. Иди, догоняй. Я временно…не дееспособен. Твоими стараниями. Саске, уже полностью вернувший себе обычный внешний вид, осматривал дела рук своих. - И ты по-прежнему жив, - тупо констатировал он неоспоримый факт. - Да, господин очевидность. Ни ты, ни я не можем умереть. По одной простой причине – пока жив Наруто, - ледяные глаза впились в Учиху. – Но мы оба стремимся к смерти, - Кимимару слегка приподнял голову, на что Учиха инстинктивно склонился ниже, будто может не расслышать сказанного, - мы желаем его убить, чтобы все стало для нас едино. Мы мертвы, Учиха. Давно мертвы. Все здесь мертвы. И мы не можем продолжать жить. Кимимару собирался сказать что-то еще, но лязгнула дверь и послышались чьи-то шаги. В подвал спускались Джирайя и Орочимару, и Саске поднял взгляд на них. - Где Наруто? – тут же бросился к брюнету Джирайя, хватая того за горло и сдергивая с оторванной части Кимимару. - Я не знаю, - беспомощно шепнул Учиха, в состоянии едва пошевелить пальцем, настолько его вымотало изменение. - Я просил тебя не лезть в это! – рявкнул Джирайя, впечатывая Саске в стену, а затем отпуская, отчего тот безвольно сполз на пол. – Где теперь искать этого паршивца? – грозно спросил Мудрец у Орочимару. Тот лишь покачал головой и посмотрел на растерзанного парня, скучающее глядящего в потолок. - Я тоже не знаю, - фыркнул Кимимару, морщась от того, как его кости начинают потихоньку срастаться между собой. Учиха лишь отрешенно смотрел на это, а потом перевел взгляд на Джирайю. - Мы не можем умереть. Мудрец молча посмотрел в ответ, но все же кивнул, нехотя произнося: - Наруто не тот человек, с которым стоит связываться. Саске снова опустил свой взгляд в пол. Что еще он потеряет из-за Узумаки? *** - Наруто… Голос был как размытое эхо, едва долетающее до его ушей. - Наруто… Его звали. И голос всегда был разным. Над ним что-то ярко-ярко светило, но это было не солнце. Далеко не оно. Свет искусственный, неприятный, холодный. - Наруто. Парень приоткрыл глаза. Изображение расплывалось, даже рябило. Что-то мягкое коснулось его щеки, и Наруто подался навстречу ласковому прикосновению. Это тепло. Он всегда хотел его почувствовать. - Мама? – губы едва шевелились, но перед глазами прояснилось, и блондин сумел разглядеть перед собой женщину, со слезами склонившуюся над ним. - О господи! Ты очнулся! – она наклонилась, чтобы поцеловать его лоб, щеки, а ее красные волосы волной упали вниз, затопляя парня мягкими теплыми объятиями. - Мам… - Наруто не верил, он не мог поверить, что эта женщина смотрит на него с такой любовью, так переживает, что все это реально. Реальность. Слово ткнуло его под ребра, вышибая воздух из итак выжатых легких. - Наруто? – женщина обеспокоенно вглядывалась ему в глаза, но парень уже едва мог видеть ее лицо. - Что с ним? – позади возник мужчина, по размытым очертаниям Узумаки с ужасом смог различить своего отца, чьи фотографии так бережно хранила Карин. – Господи, он же только что пришел в себя! Голоса смешивались в густую какофонию, а изображение вертелось, искажая и без того нечеткие фигуры. Ощущение того, что его вытягивали из Рая, наполняло отчаянием и глухой болью. Наруто рванулся вперед, пытаясь удержать свое видение, но тяжесть его тела мешком с камнями потянула вниз, в холод и сырость. Наверное, так и ощущается рождение, когда первый вдох для не работавших до этого легких оказывается как глоток раскаленного жидкого железа. Ребра с хрустом расходятся под давлением воздуха, а ты сам орешь, пытаясь пропихнуть в себя еще один вдох. А потом выдох, и изогнутое дугой тело падает на ледяной камень. Несколько секунд ушло на то, чтобы просто напоить себя воздухом, ни на что другое сознание не реагировало, и лишь потом вернулся слух, зрение, вернулась память. Последние часы в этом подземелье стали для него кошмаром – тело разодрали и собрали по кусочкам, и каждый метафизический шов отдавался реальной болью. Парень скрутился на полу, пережидая приступы тошноты, и только через минуту смог перевернуться на спину. Рядом с ним возвышался какой-то камень, с которого он, по всей видимости, свалился. Слух, постепенно возвращавшийся к нему, улавливая рычание и звуки борьбы где-то неподалеку. На груди что-то гудело: Наруто чувствовал, как по его телу гуляет крупная дрожь. Рука титаническим усилием сдвинулась с места и прикоснулась к раскаленному кулону. Кристалл был на пределе. Как-то еле-еле удерживая его в живых. Голова едва поворачивалась, но все же Наруто сумел взглянуть на помещение, где оказался – пол залит чьей-то кровью, вокруг разбросаны какие-то шприцы… Шприцы! Уставшее сознание вспыхнуло новой силой, заставляя буквально онемевшее тело всем существом дернуться к маленьким приборам. Пальцы едва-едва достали до первого, и Наруто с шипением подтянул его к себе, судорожно отыскивая место для укола. Жизнь потекла по его венам. Как солнце запылала в жилах. Но ее так мало… К следующему шприцу парню удалось уже доползти, а к следующему медленно подобраться на четвереньках. К последним трем он уже подошел, слабо держась на ногах. И все же было слишком мало – кристалл заполнился лишь на самом донышке, хватит лишь чтобы поддерживать жизнь в его угасающем теле. Белые глаза уже осознанно огляделись, отыскивая ворох старой одежды в углу. Быстро натянув на себя мешковатые штаны и толстовку, Узумаки прислушался к звукам битвы, и подошел к выходу, с любопытством разглядывая пролом в стене напротив. Чтобы там не происходило, это его не касается. Необходимо убираться отсюда как можно скорее. Натянув капюшон, парень шмыгнул по коридору, выбегая прямо на лестницу из подвала. Свежий воздух и адреналин погнали его вперед на ватных ногах, и он вылетел наружу, практически ничего не замечая. Поэтому и наткнулся на нее слишком резко и болезненно неприятно. Сакура лишь ойкнула, выпуская из рук комок земли с копошащимися червями. Узумаки застыл. - Что ты тут делаешь? – хрипло спросил он, едва узнавая свой голос. Девушка удивленно посмотрела на него, затем на свои испачканные руки, затем снова на него и улыбнулась, покачнувшись на носках взад-вперед. - Я с Саске пришла. - Саске здесь? – Наруто сдернул с головы капюшон, чтобы лучше разглядеть хитрое лицо Харуно. - Ага. Он пошел за тобой. Он очень расстроился, когда узнал, что ты с Кимимару, - она хихикнула. Наруто развернулся, вглядываясь в темный провал подвала, и раздумывая, следует ли возвращаться за Учихой. - Я видела твою маму, - тихо произнесла Сакура, продолжая покачиваться на носочках. Руки она по-девичьи спрятала за спину, а ее зеленые глаза смотрели куда-то вбок, будто их хозяйка пыталась что-то вспомнить. - Мы с Кушиной подружились. Она милая. И я, уходя, решила ей помочь, - зеленые озорные глаза снова посмотрели в белесые глаза напротив. – Нехорошо, если такой человек останется заточенным в психушке, как в тюрьме. Девушка улыбнулась, а Наруто почувствовал, как на его сердце повисла огромная ледяная глыба. - Ты… Что… Сделала… - прошептал он одними губами. - Я ее выпустила! – Сакура взмахнула руками и закружилась на месте. – Она свободна! Как и я! Я сделала доброе дело для своего хорошего друга! – Харуно резко присела на корточки и исподлобья посмотрела на парня. Но Узумаки чувствовал лишь опустошение и безликий ужас. Будто бы сзади стояла чья-то длинная черная фигура и на выдохе, будто из последних сил, исторгала из своих легких истошный вопль. Хриплый, дрожащий. А руки ее ледяные и тяжелые опустились на плечи, вжимая парня в землю. Была причина, по которой Кушине нельзя было покидать пределы лечебницы. И как бы Наруто не нравилось, что мама находится в этом богом забытом месте, он понимал, куда тут же побежит женщина. - Ты… - Ключи Саске оставил в машине, - хихикнула Сакура, - на случай, если ты хочешь поторопиться. Наруто еще с секунду колебался, удерживаясь от необдуманного убийства, но потом все же смог себя пересилить и рванул к оставленной на дороге машине. Харуно лишь что-то прокричала ему вслед и зашлась заливистым смехом. Упав на водительское сидение, Наруто тут же нашарил торчавшие в зажигании ключи и провернул их. Мотор заскрежетал, а затем, урча, завелся, и парень вдавил педаль газа, резко разворачивая машину в сторону города. Возможно, у него еще есть шанс. Маленький шанс спасти свою маму. *** Сколько раз он слышал истории об этом здании. Проклятом угрюмом месте в самом центре их злосчастного городка. Высокая многоэтажная махина, чуть ли не небоскреб, являлась телестанцией. Он не понимал, почему родители выбрали это зданием местом своих тайных свиданий, не понимал, почему отец не мог отыскать уютное кафе или же ресторан для встреч с Кушиной… Минато выбрал именно крышу этой телестанции. Наруто до рези в глазах всматривался в серую громаду, пока машина мчала по пустующим улицам. Опустошение внутри и снаружи. Узумаки чувствовал, как все в мире пропадает и остается только эта злосчастная многоэтажка и он сам. Кристалл немного грел, но его энергии хватало только чтобы поддерживать его в живых. И впервые Узумаки проклинал отсутствие людей на улицах – так бы он мог скопить хотя бы чуть-чуть сил, не важно, на что пришлось бы пойти. Перед зданием стояла всего лишь одна машина с распахнутыми дверцами, и Узумаки достоверно знал, кто ее здесь оставил. Наруто не стал следовать дороге и делать кучу ненужных поворотов, а просто через газон въехал на площадку, замечая, как внутрь вбегает женщина. - Господи, мам, - прошептал он, тормозя в миллиметре от брошенного автомобиля, и вывалился на улицу, едва удерживаясь на ногах – ему все еще было плохо и бил озноб, хотя и стало легче от энергии кристалла. Наруто вбежал внутрь, буквально вышибая хлипкие стеклянные двери, и ринулся к лифту. Вокруг по-прежнему не было ни души, и Узумаки казалось, что мир рухнул еще в тот момент, когда он оказался с Кимимару. Мимо кучи кабинетов, в которых было пусто, по коридорам, в которых были раскиданы больше никому не нужные бумажки, по пустоте к живому человеку, что как на заклание шел здесь буквально минуту назад. Подбежав к единственному лифту в старом здании, парень посмотрел на табло с обозначением этажей – цифра постепенно увеличивалась, сменяя пять на шесть, а шесть на семь. Всего этажей тридцать, и лифт не остановится, пока не довезет пассажира. - Блядь! – Наруто стукнул по металлическим дверям и рванул к лестнице, перескакивая на лету по две, а то и три ступени. Эхо шагов отлетало от стен и устремлялось вверх, пытаясь угнаться за шелестом металлических тросов в шахте лифта. Гонка звука. Этаж за этажом, пролет за пролетом, и вот, когда уже ноги онемели от бега, Наруто услышал наверху шелест, с которым открылись двери лифта. Ухватившись за перила, он буквально рывками выдергивал себя вперед. Его тошнило, в желудке бурлил сок, поднимаясь по пищеводу и обжигая рот, но Узумаки лишь сплевывал и бежал дальше, движимый лишь одной мыслью: «Мама не должна навредить себе» Он должен ее остановить. Когда не стало отца, Кушина будто бы смысл жизни потеряла, потеряла всю себя, осталась только глухая ко всему оболочка, стремящаяся к тому же, к чему стремится все мертвое – исчезнуть, разложиться. И она сбегала, сбегала всегда в одно и то же место. К телестанции, как-то минуя охрану, людей, уже знавших ее в лицо, умудрялась тенью проходить внутрь и взбираться наверх. Но каждый раз ее удавалось поймать, остановить. Но сейчас, еле переставляя ноги, Наруто боялся, что не успеет. Сердце дрожало в груди, сбивалось с ритма, тело еще плохо слушалось, а забег по лестнице совсем его истощил, но он добрался до крыши. И толкнул тяжелую металлическую дверь. Она стояла на фоне серого неба, словно облитый кровью ангел. Наруто всегда казалось, что ее волосы – это нити капилляров, выбившихся из ее головы, и удивлялся, почему они не кровоточат, когда он по случайности выдергивал один. И вот сейчас эти волосы как окровавленные крылья взмывали за ее спиной. Они словно тянулись к нему, поднимаемые ветром, будто только они во всем ее организме признавали в нем сына. - Мама, - прошептал он, восстанавливая дыхание. Ослабевшая рука едва держала тяжелую металлическую дверь, а колени подгибались и гудели от количества лестничных пролетов, что он преодолел. - Эй, мам, ты чего там делаешь? – тихий и спокойный разговор. Так его учили с ней общаться в стрессовых ситуациях. – Пойдем, а? А то завтрак пропустишь. Наруто сделал пару шагов вперед, и рука соскользнула вниз, отчего дверь хлопнула с ужасающим звуком. Женщина вздрогнула, но не повернулась. Она стояла у самого края, ее колени упирались в бортик. - Мам… - Наруто сделал еще шаг, но в этот момент женщина занесла ногу вверх и встала на выступ, слегка разведя руки в стороны. Ее волосы продолжали кровавыми руками тянуться к Наруто, и парень заледенел от ужаса, боясь пошевелиться. Какое-то мгновение Кушина стояла неподвижно, будто все еще раздумывая над чем-то, но через секунду Наруто увидел, как взметнулись красные локоны, исчезая из виду. Кристалл вспыхнул, в момент раскаляясь до белого сияния, и Наруто за доли секунд оказался у этого злосчастного бортика, протягивая руку вниз, и не понимая, почему ему не удается ухватить маму, почему она продолжает удаляться от него… Кристалл почернел за секунду. Наруто услышал хруст, с которым ее тело приземлилось на асфальт, будто бы у самого уха. Он продолжал протягивать вниз руку, безвольно повиснув на бортике, свешиваясь практически по пояс. Мимо расслабленных пальцев полетели тоненькие стеклышки осколков, и парень не сразу понял, что хруст этот принадлежал кристаллу, который под конец не смог даже дать ему и шанса спасти мать. Мать, что даже перед смертью не посмотрела на него. Боялся ли Наруто смерти? Нет, он не этого боялся. Не смерти. Смерть не страшна. Да и умирать не страшно. Страшно не существовать даже в чужих воспоминаниях. Город опустел, больше никого не осталось, все давно его покинули, и он сам тому виной. Кушина – была единственной, кого он не хотел бросать. И в ответ Наруто лишь хотел, чтобы она не бросала его. Но она уже давным-давно это сделала. Все началось с пальцев руки. Они чернели, испещряясь жилами, венами, истекая какой-то слизью. Наруто даже не шелохнулся, продолжая безвольно свисать, почти неспособный разглядеть труп матери внизу. Он не один. - Я ведь с самого начала должен был умереть? - Да. - И даже не пытаться… Не пытаться ничего изменить? Я просто хотел выжить. - Людям это свойственно. Они все цепляются до последнего. И не важно, в реальности они это делают или же в своих снах. Тьма, что расползалась по телу Наруто, имела сознание. Имела его лицо и голос. Она могла говорить с ним. И сейчас единственным правильным решением будет просто позволить этой тьме уже забрать его наконец. И покончить со всем этим. Ноги с трудом подняли его, и Узумаки оттолкнулся от ледяного бетона, поднося к глазам руки, что уже полностью почернели. Чернота заползла уже и за ворот куртки, проложила дорогу по его шее, спустилась к коленям… Весь мир чернел вместе с ним. *** Джирайя никогда не думал, что ему придется встать с Наруто по разные стороны баррикад, и даже сейчас глядя на бурю, что поднялась на крыше телебашни, он не верил, что все это Наруто. Саске бежал рядом, так же напряженно вглядываясь в вихрь, бушевавший наверху. Мудрец уже тысячу раз уговаривал его оставить в покое Узумаки, но Учиха почему-то продолжал бежать за этим идиотом, словно тот недостаточно ему кольев в спину воткнул. - Улицы опустели, - тихо констатировал брюнет, останавливаясь рядом с Мудрецом. - Это все из-за него, - Джирайя поморщился. - Быстрее. И мужчина, нарушая все законы физики, побежал вверх по стене, преодолевая гравитацию. Учихе же ничего не оставалось, как снова прибегнуть к помощи своей измененной формы, хотя его все еще трясло от предыдущего опыта. Над многоэтажкой будто небо скручивалось до точки, а ветер хлесткими ударами бил по лицу, норовя разорвать его на лоскуты. Учиха оттолкнулся от очередного выступа, взмахивая мощными крыльями. Тело слушалось, разум был на месте, но он до сих пор не понимал, почему слетел тогда в подвале. Мудрец уже скрылся на крыше, и брюнет еще раз яростно дернул себя вверх, взлетая даже выше, чем планировал. Кожистые крылья расправились, ловя восходящие потоки, и Учиха замер вверху, постепенно опускаясь вниз. И наблюдая. Тьма, что клубилась на крыше, вовсе не была облаками. Все это выползало из Наруто, который стоял в центре, как агонизирующая статуя, застыв в нечеловечески вывернутой позе. Его рот был широко раскрыт, глаза распахнуты, белые волосы растрепались, а глаза бездумно вперились в небо. Крик был слышен еще внизу, но здесь он приобрел просто чудовищный рокот. Кожа вся почернела, трескаясь белыми полосами, а крыша шла мелкими разломами, грозясь обвалиться в любой момент. В животе у него зияла дыра, из которой и вырывались черные облака. И Учиха готов был поклясться, что узнает эту картину. Саске осторожно опустился на бортик, не рискуя принимать свою обычную форму рядом с таким Узумаки. Тот же резко скрутился пополам, и слегка приподнял голову, достаточно, чтобы впиться ненавидящим взглядом в брюнета. - У…У…Учи-и-и-иха-а-а-а-а… - пророкотал практически чужим голосом парень, и из его рта вылилось что-то черное. - Саске, не вмешивайся, - резко крикнул Джирайя, заметив, как парень подобрался, будто бы готовясь к прыжку. - Я уже по уши вмешан, - огрызнулся тот, не меняя позы. – Я убью его. Сейчас. Больше ничто ему не поможет. - Ты готов второй раз за день пережить его смерть? Даже принять то, что с тобой случиться, если он умрет? Саске удивленно посмотрел на Мудреца, длинные волосы которого метал в разные стороны ветер. - Я не хотел, чтобы ты вмешивался. Чтобы вообще вмешивался в это кто-либо другой. Все это моя вина и моя ответственность. Ты был прав – ты единственный, кто может его убить. Но я не могу этого позволить. Потому и просил держаться подальше, - Джирайя едва мог перекричать вой и грохот. – То, что я сейчас сделаю, останется между нами, Учиха. И ты больше никогда не приблизишься к Наруто. Забудешь его. А я позабочусь о том, чтобы он получил еще один шанс! Саске стоял, пытаясь понять, что собирается делать Мудрец, но Наруто резко рыкнул и бросился в его сторону. Учиха не успел даже моргнуть, как Джирайя оказался между ними, принимая на себя жуткий удар. Его грудину разворотило, и что-то тихо зашипело, но мужчина ухватил Узумаки за шею, сжимая горло изо всех сил, а второй рукой взялся за волосы. - Тьма и Свет подвластны Мне. Им путь я укажу сквозь время. То, что внутри, то, что извне – Одно пусть вправо, одно – влево. Их разделять посмею я. Их суть не слитна будь отныне. Один из вас – моя семья, Второй – во всех грехах повинен. Пусть Тьма в сторонку отойдет, Очистив тело, разум, душу. Пусть свою форму обретет. Их связь навеки я разрушу. С каждым словом Джирайя терял силы, истекая кровью. Каждый новый слог молитвы или заклинания давался ему все тяжелей, но это действовало. Саске видел такое только в фильмах про изгнание Дьявола, когда наружу из человека выходило что-то темное и страшное, заставляя мученика орать и проклинать весь род людской, рассказывать, как оно убьет всех, уничтожит все вокруг. Но сейчас с Наруто происходило именно это. Из него будто выкачивало что-то мрачное и страшное. Тьма отползала в сторону от них, обретая форму, очертания, фигуру, становясь кем-то. - Ты, тот, что остался в стороне, Бери все зло себе навеки И прочь беги в полночной мгле Не смей сомкнуть больные веки. Бессонное гнилье, сидевшее внутри Тебя я презирать намерен Беги, беги подальше от зари Ведь Свет тебе не будет верен. Как только прозвучали последние строки, фигура, затянутая в черное одеяние, напоминавшее больше простые намотанные наспех тряпки, приняла окончательную форму. С неизменной дырой в животе там стоял Наруто. - Я понял тебя, Мудрец. И я уйду. Но ты знаешь, что я вернусь. И буду возвращаться каждую ночь. Всегда, пока бьется хоть одно живое сердце в мире, - красные радужки знакомо сверкнули, и Учиха вздрогнул, когда они уперлись в него взглядом. – Я вернусь. И эта тень рассыпалась миллионом черных мушек, слетая с крыши здания куда-то прочь. Ветер улегся, и можно было расслышать тяжелое дыхание Джирайи, который едва стоял на ногах. Опомнившись, Учиха подбежал к Мудрецу, принимая свою обычную форму, и принял на руки обмякшее тело Узумаки… Который выглядел точно так же, как в их первую встречу – светлые искрящиеся золотые волосы, смуглая кожа, красивые и правильные черты… В напоминание на его лице остались только тоненькие полоски, да и весил он едва пятьдесят килограмм – слишком легкий. На секунду усомнившись, Учиха прильнул ухом к его рту и уловил слабое дыхание, а затем нащупал тихий пульс. - Ты… Должен… Оставить его… - прохрипел Джирайя, едва удерживаясь в сидячем положении. – Здесь… Брось его тут. За ним…придет…человек… Шанс… У него теперь есть…шанс… Если ты не будешь…вмешиваться… И Мудрец рухнул. Саске так и остался сидеть, держа в руках безмятежного парня и пытаясь понять, что произошло. И по всему выходило, что Наруто снова оказался вне досягаемости для него. Снова так далеко и непонятно.