***
Джейсон Абрахам Мэйфлауэр сидел перед толпой именитых вокалистов. Тиль и Тойфель о чём-то шептались, бросая оценивающие взгляды на старого бармена. Михаэль, на заботясь о манерах, откровенно разглядывал его, подумывая попробовать на вкус. Алекс то и дело водил носом, как пёс, в попытках понять, что такого особенного в этом существе. Человеком этот старик точно не был, но и к какому-то определённому роду тёмных существ Алекс тоже не мог его отнести. Шульц, Гои и Тило вели себя приличнее всех, они просто сидели молча, исподтишка пытаясь рассмотреть гостя, которого полчаса назад приволокли Тойфель и Тиль. Когда эти двое сказали им собраться в гостиной без посторонних, то бишь ни Рене, ни Пауль, ни тем более Хайлиге или Кристиан приглашены не были, они и представить себе не могли, что их братья по микрофону собрались кого-то похитить и провести незаконно в Сад. - Ты думаешь, это сработает? - Я думаю, что нам нужно хотя бы попытаться. - А по-моему, она ясно дала понять, что никаких шансов нет. - Безвыходных ситуаций не бывает. Тиль и Тойфель в таком духе препирались уже полчаса, не удосужившись даже объяснить другим, что, собственно, происходит. - Эй, я оставляю эти бесплодные попытки понять, что оно такое. Может, вы расскажите нам сами?! – Алекс таки потерял терпение первым. Тиль и Тойфель соизволили повернуться к остальным. Шу, Гои и Тило тут же оживились, им тоже не терпелось узнать, что эти двое задумали, но воспитание не позволяло вмешаться вот так бесцеремонно в разговор. Хорошо, что Алекс позволял себе подобное запросто. - Это Джейсон Мэй, - просто сказал Тиль. - Тот, чья могила у нас в саду? – уточнил Тило. - Именно, - кивнул Тойфель. Ребята понимающе переглянулись. - Простите, пожалуйста, что вмешиваюсь в вашу беседу. – Все уставились на гостя так, будто не знали, что он умеет разговаривать. – Но о чьей могиле вы ведете речь? - Ты её не помнишь, - Михаэль сел рядом с Джейсоном. Его взгляд был каким-то странным, ребята Райна никогда таким не видели. Сейчас он был скорее похож на своего предка Михаила, чем на кутилу Райна с его любовью все проблемы слать пешим ходом в известном направлении. А Михаэль тем временем продолжил. - Ты не помнишь эту гостиную, где Кристиан – твой между прочим несостоявшийся тесть – нашёл тебя повешенным. Не помнишь Тойфеля, который должен был быть шафером на твоей свадьбе. Ты не помнишь её, ту, чьё сердце ты разбил. - О чём вы? – эта странная ситуация все больше и больше пугала герра Мэйфлауэра. - Она стирала ему память неоднократно, Михаэль, не наседай на него, - попытался защитить Джея Тиль. - Он разбил ей сердце, а она позволила ему всё забыть! Михаэль вскочил, потянув за собой и Мэя. - Смотри, - он задрал перепуганному старику голову, - вот здесь ты висел. Вот здесь ты решил, что ты так важен для неё, что стал её слабостью. Здесь ты решил, что без тебя будет лучше. Ты думал, ты храбрец! – Миха распалялся всё больше. - Но ты оказался всего лишь трусом, повёлся на их глупые угрозы! Они ведь именно на это рассчитывали и оказались абсолютно правы на твой счёт. Ты глупец, который собственными руками разрушил своё счастье! - Михаэль, да отпусти ты его уже! – Тойфель выдернул полуобморочного Джейсона Мэя из рук разъярённого друга и усадил обратно на диван. – Он ничего из этого не помнит, она позаботилась об этом сразу же после обращения. Он даже не знает, что вампир. У несчастного бармена кругом шла голова. Он не понимал, о ком талдычил ему этот сумасшедший и почему это они решили, что он тоже вампир. Ведь он просто хотел помочь одной из завсегдатаев своего бара, всего лишь хотел передать ей письмо. Да, он знал, что она не человек, но вреда ни ему, ни его клиентам она не причиняла, поэтому Мэйфлауэр смерился с ролью немого слушателя одного очень милого вампира. - Так он всё-таки вампир? Пахнет от него не так, - задумчиво сказал Алекс, ещё раз с чувством втянув носом воздух. - Он вампир, но не полностью, как Михаэль сейчас, - пояснил Тойфель. – Она поддерживала его человеческое тело на протяжении двух столетий, чтобы он так и не узнал правды о себе. Если он обратится полностью, память к нему вернётся. - И это именно то, что мы собираемся сделать, - закончил Тиль. Ребята изумленно взглянули на них. Так вот, в чём заключался их план. Но чем это могло помочь их делу? Дерин уже приняла решение о том, что её сущность будет раскрыта, а сама она более не вернётся в ту форму, которую могут воспринимать окружающие. - Какова вероятность того, что это сработает? – Михаэль задумчиво смотрел на Джейсона Мэя, чьё лицо отражало весь ужас, который только может испытать человек, не умерев при этом. Мэй понял лишь одно из того, что эти сумасшедшие наговорили. Они собираются его убить, возможно, полакомиться его плотью позже. То, что они почти все не-люди, он понял сразу. Джейсон внезапно вскочил с дивана и бросился к выходу из гостиной. - Мы не знаем, Миха, но стоит попробовать, - ответил ему Тойфель. Джейсон Абрахам Мэйфлауэр успел добежать до парадного фойе и уже мчался к двери, когда его настигли. Он не успел даже вскрикнуть. Его шея была скручена одним простым движением, и он повалился к ногам Михаэля. Он без сожалений смотрел на труп и ждал, когда тот, кто разбил сердце его приёмной дочери, вернётся к новой жизни. - Вставай, сукин сын, пора тебе отдать свой долг.***
- Ты готова, девочка, покончить со всем этим раз и навсегда? – спросил Хунгер. Дерин ему не ответила. Она ждала этого дня более четырех сот лет. И, наконец, он наступил. Следующий рассвет этот мир встретит уже другим. Люди перестанут быть главенствующей на земле расой. Легионы тёмных, которые тысячелетиями прятались от мира, возьмут правление над ним в свои руки. Нет, они не уничтожат человечество, может, сократят его количество, но не ниже допустимого предела. В какой-то мере они даже не будут порабощать людей, те сами придут к ним. Единственное, чего точно тёмные лишат людей, так это божьего благословения – больше у них не будет свободы выбора. Эту свободу, наконец, получат тёмные существа. - Я готова, - наконец, сказала Ди. – Я готова открыть для вас новый мир, дети мои. Легионы тёмных зашумели. Её армия была готова вступить в последний бой. Они готовы были отдать свои жизни за свою госпожу, пускай она и не была их королевой. Они готовы были отомстить за всех своих собратьев, которые так и сгнили, прячась в сумеречных мирах, стыдясь собственного существования. Решающий бой должен был начаться с минуты на минуту. Всадники окружили Дерин фон Поль в ожидании, когда та отдаст им приказ вступить в схватку. Никому из них не хотелось, чтобы девушке пришлось вступить в бой, но они понимали, что этого не избежать.***
- Что-то случилось? Я хотела бы немного отдохнуть перед завтрашним днём. Дерин порядком измотал долгий разговор с Всадниками. Они, конечно же, были шокированы тем, чем Дерин встала в ходе своей эволюции, но это никак не повлияло на их дотошность, которую они всегда проявляли, если дело касалось войны. Почти пять часов они обсуждали все возможные и маловероятные варианты хода и исхода предстоящей битвы. Всадники спорили между собой, переругивались с Азазелем и упрямо старались избегать такого развития событий, при котором Дерин пришлось бы высвободить свою сущность. - Я бы не хотел тебе мешать, но у нас гости. - Какие ещё гости? – Дерин резко обернулась к вошедшему Тойфелю и замерла. В дверях, рядом с чертом стоял Самаэль. Старый ангел выглядел более потрёпанно, чем обычно. Его крылья были странно сложены, и в некоторых места не хватало перьев. Лицо украшало лиловое пятно, расплывшееся на правой скуле. Из разбитой губы все ещё сочилась кровь. - Что стряслось на небесах? – Дерин приказала Тойфелю срочно сходить за Азазелем, а сама помогла ангелу сесть на диван. – Выглядишь ты не лучше, чем после восстания Люцифера. - Тебе это очень не понравится, девочка, - Самаэль устало откинулся на подушки и прикрыл глаза. – Давай дождемся твоего демонического дедулю, и я всё расскажу. Дерин не стала настаивать и оставила ненадолго ангела, тот был измучен и явно нуждался хотя бы в кратковременном отдыхе. Её жутко напугало его состояние, но больше то, что он пришёл за помощью именно к ним. Это могло означать лишь одно – Небеса уже не безопасны. Битва должна была начаться уже завтра, и любые изменения в их плане могли привести к ужасным последствиям. Дерин, как и Всадники, как её отец и дед, не хотела раскрывать свою сущность до тех пор, пока не будет готова проститься со своей новообретённой семьёй. Сейчас она была явно к этому не готова. По меркам первородных тёмных она прожила ещё очень и очень мало, и за свою жизнь видела не так много хорошего, как ей бы хотелось. И вот у неё появился шанс, впервые с того момента, как ей пришлось попрощаться с Джеем. Неужто они снова заберут его? Наконец, пришли Азазель и Тойфель. Демон выглядел очень постаревшим, его сильно подкосило признание Дерин. Но он старался никак этого не показывать и тут же подошёл к Самаэлю, чтобы оценить его состояние. - Ну, здравствуй, старый друг, - Самаэль открыл глаза и горько усмехнулся демону. - Здравствуй, - Азазель осмотрел крылья, затем задрал рубашку. Под рубашкой почти все тело ангела покрывали жуткие гематомы. – Сломаны несколько рёбер, но в целом ничего такого. Можно обойтись и без магического вмешательства, но вот крылья – летать тебе придётся еще не скоро. - Сломаны? - Да, оба, довольно неприятно. - Так ты расскажешь нам, что случилось, Самаэль? – Дерин встала позади Азазеля. - Михаил заключил соглашение о нейтралитете с вами, когда разрешил своему потомку стать частью вашей семьи, но это понравилось далеко не всем. Гавриил и Варахиил решили, что Михаил продался Аду. Они заточили его в чертогах божьих и не выпускают. - Что они задумали? – Азазель и Дерин тревожно переглянулись. - Они помогут ОСИ в их битве с вами. Сам Гавриил вселится в человеческое тело и вступит в битву, а Варахиил благословит магов ордена и потомков ангелов на земле. Азазель, колдовавший над крыльями ангела, замер. Всё было кончено. Для него, для Кристиана всё было кончено. Все их надежды на то, что Дерин переживёт это сражение, оказались тщетны. Азазель когда-то был изгнан с Небес и проклят, его ненависть и злость к своему создателю были так сильны, что он сотворил одну из самых богомерзких тварей на земле. Кристос унаследовал эту ненависть к Небесам и обрушил на своего создателя. И теперь Небеса вновь ударили по ним, решив отобрать у них то единственное, что могло затмить эту жгучую ненависть к их существованию. - Так тому и быть, - наконец нарушила молчание Дерин. - Госпожа, возможно… - но Ди оборвала речь Тойфеля одним жестом. - Мне нужно поговорить с Тилем, позови его в Сад. Азазель, мы встретимся утром уже перед сражением, подлатай пока нашего гостя. Больше ничего не сказав, даже не взглянув на присутствующих, Дерин вышла из комнаты. Самаэль, корчась от боли, привстал и положил руку на плечо Азазелю. - Мужайся, брат, твоё дитя выпорхнуло из гнезда.***
Битва началась жестоко, не успели явиться в межреалье войска ОСИ. Тило, Тойфель, Алекс и Михаэль опоздали на считанные минуты, но за эти минуты созданное в межреалье пространство для битвы уже успело стать багровым от крови. Охотники, церковные маги бились так, как никогда раньше. Благословение Варахиила защищало их и преумножало силы. Но центром этого сражения был всадник на белом коне, облачённый в серебряные латы. Ребята не сразу признали в нём своего давнего знакомого, но это был он – Рихард Круспе, всемирно известный гитарист Rammstein. Хотя это было не совсем так, это был уже не Рихард, от него осталась лишь смертная оболочка. Архангел Гавриил, глашатай Господа, не превосходил боевыми умениями своего старшего брата – Михаила, но был на голову выше любого тёмного существа, исключая, может, избранных первородных. Тойфель, не дожидаясь приказа, тут же ринулся в гущу битвы. Тило немного помедлил, отыскивая глазами членов своей семьи. Первородные вампиры и члены ордена Всадников во главе с Кристианом бились на левом фланге, успешно отражая атаки противника, и Тило поспешил присоединиться к ним. Михаэль и Алекс все ещё висели над полем боя, когда из ниоткуда к ним выпрыгнул Ноэль. Пикс был в своей истинной форме, шерсть его запеклась от крови. Он от души саданул Алекса по хребту и что-то прорычал ему. Алекс испуганно дернулся, взглянул в последний раз на Михаэля и исчез вместе с Ноэлем. Михаэль увидел, как внизу появились два огромных оборотня. Сам он не знал, что делать, никаких инструкций он не получил ни от Кристиана, ни от Дерин. Наверное, ему следовало присоединиться к Кристиану и остальным, но он боялся, что только помешает им. То, что творилось под его ногами, было похоже на какую-то фэнтезийную битву из кино. Вампиры вгрызались в шеи охотников и священников, оборотни рвали на куски любого, кто вставал на их пути. Но потерь было не избежать, охотники тоже были сильны. Вампиры застывали с колом, воткнутым в грудь, и рассыпались прахом. Оборотни протяжно выли, опаляемые серебряным оружием. Колдуны сгорали под священным огнём. Михаэль не знал, сможет ли также броситься в бой, забыв всё то, чему его учили с детства – он не зря бегал от службы в армии. Но ведь именно эта битва должна была решить, будет ли он теперь изгоем или же станет представителем главенствующей расы. К тому же, у него целых две жизни – человека и вампира. Он уже почти решился вступить в битву, когда рядом с ним появился Азазель. - Что ты здесь делаешь? – Михаэль прекрасно знал, что Азазель не может поддерживать ни одну из сторон. - Я не первый, кто нарушил правило, - пожал плечам демон. – Посмотри, разве они способны справиться с ним? - и он указал на Гавриила, который скакал сквозь толпу сражающихся, рубя мечом головы тёмных. - Ты оставил красивый шрам Михаилу, - вспомнил рассечённое веко своего предка Михаэль. - Я не оставлю и живого места на его младшем братишке, - хищно осклабился Азазель. – Присоединяйся. И демон исчез. Михаэль в последний раз обвёл взглядом поле битвы и ринулся в самую гущу. Следующее, что он будет помнить, это вкус крови, тепло человеческой плоти и крики, словно доносящиеся издалека.***
- Почему самое дерьмо вечно достается нам? Шульц был совсем не в восторге от того, что им придётся самим рассказывать Джейсону Мэю, как так получилось, что умер он двести лет назад, а очнулся только сейчас. Конечно, можно было бы списать это на постобрядовую кому, как предлагал Михаэль, но Тиль отверг это предложение. Правда и ничего, кроме правды. Даниэль и Деро сами услышали эту правду совсем недавно, да ещё и в сбивчивом рассказе Тиля, Михаэля и Тойфеля, которые то и дело перебивали друг друга, добавляя какие-то детали и вставляя неуместно-эмоциональные комментарии. Поэтому Шу и Гои с трудом представляли, как они передадут это Джейсону. Михаэль, Алекс, Тило и Тойфель перед рассветом их оставили, отправившись на битву, а Тиль ушёл успокаивать Рене и Пауля, которые остались в стороне и от битвы, и от безумного плана Тиля и Тойфеля, который они придумали за каких-то десять минут после сообщения о том, что Дерин не сможет вернуться в человеческую форму. - Как им это вообще в голову пришло? Безумие какое-то! – Деро плюхнулся рядом с бесчувственным Мэем на диван. – А если Тойфель не успеет, и Дерин обратится раньше? - Перестань, от твоего нытья легче не становится, - Шульц потер глаза, спать хотелось ужасно, а этот чёртов недовампир всё никак не просыпался. - Эй, кажется он пошевелился, - Гои на всякий случай отполз от тела Джейсона. Тот и правда начал приходить в себя. Хрустнули сломанные позвонки, вставая на место. Джейсон резко сел, издав утробный рык. - Где я? - Ну, наконец-то, - Шу с облегчением вздохнул. – Мы уж думали, что ты помер окончательно. - Кто вы? Джейсон недоумённо оглядывался, смутно узнавая общую гостиную в поместье Полей. Но мебель и отделка комнаты были совсем другими. И этих двух он не узнавал. Они не были похожи на прислугу в доме Поль и едва ли походили на тех, с кем Джейсон Мэй когда-либо сталкивался. Их одежда, макияж, манера говорить – всё казалось незнакомым. - Что вы делаете в поместье моей невесты? Вы люди? – Мэй внезапно понял, что эти двое пахнут вполне аппетитно. - Ты голодный, небось, - Шульц резво подскочил и подал Джею кубок с кровью, который им оставил Михаэль. – Райн предупреждал нас. Мэй с жадностью припал к кубку. Вкус крови казался божественным, но вместе с тем ему было противно сознавать то, что совсем недавно он сам был таким на вкус. - Так вы расскажите мне, что здесь происходит? – утолив жажду, обратился Джей к этим двум странным гостям. – И где, позвольте спросить, моя невеста? С ней всё в порядке? - Сложный вопрос, - Деро нервно хихикнул. Мэй одарил его презрительным взглядом и повернулся к Шульцу. - Это длинная история, друг, но у нас очень мало времени. Так что, если вкратце: Дерин обратила тебя две сотни лет назад, но всё это время ты был жив, а теперь – наконец – умер, и к тебе вернулась память – память о том, что ты любишь Дерин фон Поль и что она любит тебя.***
Кристиана очень давно не мучила такая жажда. Казалось, чем больше крови он пьёт, тем больше становится его голод. Сотни веков он старался сдерживать свои вампирские наклонности, старался не вредить людям, старался просто не быть тем чудовищем, каким явился на этот свет. Но теперь его сущность была свободна, сегодня она правила балом, и кровь текла рекой. Но в сознание ещё билась мысль о том, что Михаэль не должен его таким увидеть, что Михаэль все ещё человек – слабый, беспомощный, ранимый. Кристиан вгрызался в очередное горло, кровь стекала по подбородку, а когти взрывали нежную плоть живота, выпуская кишки наружу. Но охотники были неумолимы, казалось, им нет конца – один из младших братьев Кристиана пал замертво, и его прах разнесло ветром. Общий крик семьи взвился вверх, достигнув нынешний главы их рода, и Кристиан нутром почуял, как его дочь кричит вместе со всеми, наблюдая за ходом битвы, но пока не смея вмешаться. Но не только её крик услышал Кристиан. Поль обернулся и увидел позади себя высокого вампира, едва ли уступавшего самому Крису в размерах, почти полностью покрытого кровью. Глаза того сверкали неутолимой жаждой, но не крови, а смерти тех, кто посмел посягнуть на его семью. Да, Михаэль все ещё был человеком, и кровь не была ему так уж необходима, но он уже стал частью их общего существа – их семьи, и Райн был готов за неё сражаться. Кристиан понял, что теперь может быть тем, кто он есть, не боясь остаться одному. И в этот миг он услышал зов Азазеля. Того, кого он ненавидел всей своей тёмной душой, но чья кровь кипела в его венах. Азазель звал на помощь, но не просто кого-то, а именно Кристоса – своего сына. И Кристос отозвался на его призыв.***
Больше не было мыслей, никаких. Алекс был весь во власти своих инстинктов, ему впервые пришлось обратиться в волка с тех пор, как это случилось в момент его посвящения. Боль была жуткой, но Алекс всё равно осознавал, кто он есть. А ещё он понял, что может избавиться от этого человечьего страха перед убийством и перед смертью. Конечно, Ноэль, наверное, не хотел бы, чтобы от отключил свою человечность хоть на миг, но Алекс не смог бы сражаться, будучи человеком, пусть даже только в голове. Телу зверя нужен был разум зверя. И Алекс позволил себе забыть всё, чем и кем он был на протяжение сорока с лишним лет своей жизни. Серебро жгло его кожу, зубы его смыкались на чьём-то горле, мощные удары лапой ломали хребты. Казалось, он непобедим, но всё чаще резкая боль пронзала его сердце, заставляя отчаянно выть, вскидывая голову вверх. Ряды его стаи редели с каждой минутой, даже секундой. И тут они услышали протяжный вой вожака – это был сигнал к отступлению.***
Азазель был одним из самых прекрасных ангелов на Небесах, его красотой восхищались все, но ангелу было противно это восхищение и то лицемерие, что отравляло всех на Небесах, тоже. Небеса казались ему искусственными, слишком идеальными. И когда Люцифер поднял свой светоносный меч против бога, он последовал за ним. И был сброшен в геенну огненную навечно. Тогда Азазель стал одним из искуснейших демонов, умевших соблазнять красотой и сладкими речами, повергая за тем своих жертв в адские муки, изощереннейше их пытая. Его пыткам не было равных в аду. Другие демоны ненавидели его за ангельскую красоту и дьявольски изобретательный ум. В преисподней он тоже стал изгоем. Его единственным спасением стал Сад, который он и его порождения во главе с Кристосом смогли отделить от Ада. Сад стал спасением и для первородных существ, которые держались в заточении в Аду. Для Азазеля это был глоток свободы, хотя он все ещё должен был подчиняться Сатане. Но с каждым тысячелетием терпение демона таяло – ему хотелось действовать, хотелось отомстить и Небесам, и Преисподней за все свои страдания. И теперь у него появился такой шанс. Гавриил не мог сравниться с Михаилом по силе, но он был хитёр и изворотлив. Их бой затягивался, Азазель это понимал. Его раны не был опасны, но и те, что он нанёс врагу, тоже. Азазель понимал, что всё дело в мече, который Гавриил украл у Михаила. Священный небесный клинок обладал невероятной силой. Когда-то противостоять ему Азазель мог с лёгкостью, но тогда он ещё был ангелом, благословлённым Небесами. Сейчас же его демонических сил не хватало, и он мог лишь уворачиваться от атак противника. - Ты пришёл, - Азазель был счастлив, когда Кристос присоединился к нему в этом бою. Его сын, которого он любил всем своим чёрным сердцем, наконец, ответил ему. - Разве у меня был выбор? - Будь осторожен, сын мой, - и Азазель ринулся в новую атаку на врага. Гавриил оттолкнул его, рассмеявшись. - Какое трогательное воссоединение семьи. Так жаль будет вашей смерти. И архангел с лёгкостью отразил выпад Кристиана, тот отлетел в сторону. Азазель угрожающе зарычал и бросился прямо на меч, схватив его обеими руками за лезвие. Кровь демона хлынула на священный клинок, и Азазель закричал от жуткой боли, но продолжал удерживать меч и Гавриила. Кристиан, не мешкая, бросился на архангела. Гавриил осклабился и со всей силы рванул меч, отсекая Азазелю левую руку. Ему понадобилась лишь секунда, и он без замаха рубанул по груди Кристиана, распоров её. Крис даже не закричал, когда жуткая боль прошила его насквозь, ещё несколько секунд он простоял на ногах, а затем рухнул на спину. Гавриил засмеялся, собираясь покончить с первородным вампиром и его создателем, но меч вдруг выпал у него из рук, и взгляд его застыл. Золотая пыль кружилась над полем битвы.***
- Мой легион почти полностью истреблён, - запыхавшаяся Пест появилась рядом с Хунгером. Войска тёмных начали отступать. Благословлённые самими Небесами, охотники и маги ОСИ бились с удвоенной силой и наседали на тёмных все сильнее. Хунгер, оставшийся подле Дерин, чтобы наблюдать за ходом битвы, понимал, что близится тот час, когда Тёмной Графине придётся вступить в эту битву, раз и навсегда покончив с вечным противостоянием людей и тёмных существ. Всадник Апокалипсиса знал, что отныне не будет различий между Адом и Раем, что скоро тирании Люцифера в Аду придёт конец. И демоны, и черти станут вольны выбирать свой путь. Хунгер смотрел на Дерин и понимал, что эта девочка, некогда представшая перед Господином испуганным ребёнком, страшит его сейчас больше, чем само адское пекло. Хунгер был рад за своего брата Крига, когда Дерин даровала ему смертную жизнь, которую он мог разделить с тем, кого любил. Хунгер был зол, когда ОСИ вынудило Дерин отступить от борьбы и загнало её в самые трущобы сумеречного мира, а Люцифер жестоко покарал Крига за неповиновение. Но теперь Всадники Апокалипсиса были свободны от обетов, данных Сатане на заре времён, теперь они могли следовать своим путём. Даже Пест признала Дерин как их новую госпожу. - Призови своих брата и сестру, - сказала Дерин. – Пора.***
Тойфель понимал, что так внезапно покинуть поле битвы будет слишком подозрительно, но другого выхода у него не было. Легион Пест был разгромлен, прислужники Крига едва держали оборону. Скоро Дерин должна была призвать Всадников, чтобы они стали свидетелями её обращения. Чёрт ловко проскочил между двумя охотниками, попутно вспоров им шеи, и вернулся в Сад, где его уже ждали Тиль, Даниэль и Деро. Джейсон Мэй стоял в стороне, у окна, вновь смотря на цветущий сад семьи Поль. Он ещё не до конца осознал то, что произошло за те двести лет, что он существовал в Реальности как человек, и у него никак не укладывалось в голове, что ещё только должно было произойти. - Мы отступаем, близится час, когда она вступит в битву. Деро едва удерживался от того, чтобы не блевануть прямо себе на ноги. От Тойфеля за милю разило смертью, а из-под когтей капала ещё свежая кровь. К такому люди были явно не готовы, но Тойфелю было наплевать на их реакцию. Ему был нужен только Джейсон Мэй. - Нам пора, Джейсон. Тот обернулся, с ужасом узнавая в чёрте того веселого шутника, который часто навещал их с Дерин в поместье. Джейсон не был посвящен до своего обращения во все тонкости организации сущности тёмных существ. В отличие от Тойфеля и Тило Дерин не устраивала ему показательные лекции. - Ты думаешь, она всё еще любит меня? - Она приглядывала за тобой все эти двести лет, так что – да, она тебя любит. Поспешим. Не дав больше Джейсону и слова сказать, Тойфель схватил его за плечо и утащил в межреалье.***
Всадники окружили Дерин. Звуки битвы стихли, казалось, что само время замедлило свой бег. Дерин знала с того самого момента, как впервые осознала свою новую сущность, что этот день настанет, что ей придётся растворится в пространстве, одновременно став ничем и всем. Она перестанет чувствовать боль, не будет больше никаких сожалений и горечи от потерь – только всепоглощающая любовь. Разве это не прекрасно? Но нет, Дерин не желала себе такой участи, потому что тогда все, кто был ей дорог, ради кого она сражалась столько веков, исчезнут, сотрутся из её памяти. Да и не будет больше никакой памяти, у неё не будет сознания. Она станет частью вселенной, она станет всемогущим ничто. Но пока она ещё чувствовала боль её семьи, которой нанесли смертельный удар – её отец умирал. Первый на свете вампир должен был стать прахом, и весь род его тоже. Она чувствовала отчаяние, которое рвало душу Азазеля. Где-то далеко саламандры завели свою поминальную песнь – единственный сын Эдриана погиб. Они погибали ради неё – все те, кого она любила. - Пора закончить эту битву. – Дерин посмотрела на Крига, который до побелевших костяшек сжал рукоять своего меча, лишь бы скрыть дрожь. Всаднику не хотелось прощаться с той, кто однажды подарила ему целых двадцать лет счастья и теперь освобождает его навсегда от гнёта Преисподней. – Передавай привет Тойфелю. Дерин закрыл глаза. В этот самый момент в круг Всадников ворвался Тойфель и Джейсон Мэй. - Успели, - выдохнул чёрт. - Дерин! Девушка распахнула глаза. Сердце её сжалось. Две сотни лет назад она приняла решение навсегда расстаться с тем, кого любит, чтобы не навредить ни ему, ни себе. Её сердце было разбито вдребезги, и Дерин долго пришлось его собирать, чтобы отомстить за это ОСИ, вынудившей Джея решиться на самоубийство ради неё. Конечно, он поступил очень неразумно, ведь после обращения он бы стал почти неуязвим для охотников, но Джей был из эпохи глупых романтиков, веривших, что жертвовать собой – это всегда героически оправдано. Но в тот день, после его обращения, она поняла, что он слишком слаб и человечен, чтобы принять то, что Дерин ему уготовила. Тогда-то она и решилась стереть его память и отпустить, чтобы он так никогда и не узнал, какую ошибку совершил. Дерин отпустила его, похоронив в своем Саду. А теперь он стоял перед ней, окончательно обращённый, сбитый с толку тем, что происходит вокруг, но смотрящий на неё также, как и два века назад. - Я не смогу жить без тебя, не уходи! – и он сжал её в объятиях. – Не оставляй меня. Дерин горько усмехнулась. Она отпустила его, дав ему новую жизнь. У него были семьи, дети и внуки. Он умирал и воскресал вновь без неё и этой глупой любви, когда-то связывавшей их. Теперь он помнит, помнит, как он её любил. - Ах, мой дорогой Тойфель, неужели ты думал, что любовь Джейсона способна вернуть меня из ничто обратно в эту форму? - Я должен был попытаться. - И обрёк этим несчастного Джейсона на новые мучения. Тойфель не отводил глаз от Дерин, несмотря на их связь, он больше не мог читать её мысли, и чувства её тоже от него ускользали. Дерин также неотрывно смотрела на того, с кем делила последние триста лет своё существо. - Я любила тебя. Она закрыла глаза, и они с Джеем разлетелись золотой пылью. А Тойфель вдруг почувствовал зияющую пустоту внутри своей сущности, его сознание помутнело, и он пал в бездонную пропасть тьмы, где больше никто по нему не плакал.