***
Тиканье часов ужасно напрягало и раздражало, а идиотская тишина, повисшая в школьном коридоре, создавала такое впечатление, что мысли в голове становились еще громче. Он стучал ботинком по ножке стула, а сам сидел, сгорбившись. Взгляд был опущен вниз, а мышцы до безумия напряжены, будто он тут же готов был броситься в бой. Ожидание сильно мучило и бесило, но у него не было выбора. В принципе, во всей ситуации виноват он. Впрочем, как всегда. Осознание того, что все передряги и беды случаются из-за него, не особо радовали душу. Парень поднял голову и снова уставился на часы, которые висели на стене и безостановочно тикали, раздражая его все больше и больше. Было только утро, мучительное утро и самое нелюбимое. Вчера он и представить не мог, что утром следующего дня будет сидеть около кабинета директора и ожидать свой смертный приговор. Безрассудство буквально пропитывало его тело, а алкоголь всегда добивал разум, отчего он тут же терял себя. Но ведь на то были причины, которых он никогда не раскроет. Послышался звук открывающейся двери, и парень резко повернул голову, а затем моментально встал с места, устремив любопытный взгляд на женщину. Она выглядела усталой и измотанной, и парень сразу догадался, что на этот раз не обошлось. Она пыталась улыбнуться, но выходило слабо и неестественно, а сам юноша вмиг принял обыденное лицо, дабы не показать свое любопытство и некую обеспокоенность. Вслед за женщиной вышел мужчина, директор школы, но он лишь окинул его презренным взглядом и показал всю свою неприязнь к нему. Стоило ему повернуться к женщине, как улыбка тут же появилась на его губах. Определенно, мать юноши ему была более приятна, чем он сам. — Мисс Джонсон, надеюсь, мы прояснили ситуацию, — проговорил мужчина. На вид ему было около сорока, он выглядел вполне привлекательно, а легкая седина на висках лишь красила его образ. — Я снова готов пойти на уступки, но это только ради вас, а не вашего сына, — тут он повернулся к юноше и снова презренно посмотрел на него. — Вы хороший человек, Эвелин. — Я безумно благодарна вам за вашу доброту, мистер Питерсон, — Эвелин улыбнулась, но не так лучезарно и искренне, как хотела бы. — Я обещаю, что Тобиас будет впредь разумнее, — она посмотрела на сына, а тот едва заметно кивнул. — Конечно, мистер Питерсон, — проговорил он, скривив губы. — Я знаю, что я еще та заноза в вашей заднице, но готов вас уверить, что это мой последний год здесь, — с ухмылкой сказал он, наблюдая, как сдержанное спокойствие на лице мужчины сменялось на едва контролируемый гнев. — Тобиас! — шикнула Эвелин на сына, а тот лишь еще шире улыбнулся, но в следующую же секунду «закрыл рот на замок». — До встречи, мисс Джонсон, — сказал директор, пожимая ей руку. — Удачи вам и огромного терпения, — с этими словами он закрыл дверь кабинета. Эвелин снова злостно посмотрела на него. Она была слишком уставшей, чтобы ругать его, но ради воспитания ее же сына это было необходимо, и она это понимала. — Милый, сколько раз мне приходить сюда, чтобы ты понял, что так нельзя? — устало проговорила она, потирая лоб рукой. — Мам, я не понимаю, как ему не надоедает вызывать тебя сюда каждый день. И я уверен, что причиной всего этого — явно не я, а — ты, — Тобиас выглядел крайне оживленно, нежели пару минут назад. Он пытался показать ей свою равнодушие, сам не зная почему. — Но я обещаю, что буду стараться контролировать себя. И больше никаких разбитых окон, драк в школе и тому подобное. Я попытаюсь. Сама знаешь, учителя — настоящие зануды, — он залился смехом. Эвелин и не думала смеяться, она лишь тяжело вздохнула, понимая, что сына не исправить. — Ты обещаешь, что попытаешься. Что ж, это уже лучше, — глухо произнесла она, опустив голову. — Эй, Четыре! — они услышали голос позади и обернулись. Высокий парень с темными волосами широко улыбался, увидев своего друга. — Чувак, я тебя везде ищу. Я так понимаю, мы снова попались? За что тебе попало: за окно или ненастоящий кокаин, который мы ему подсунули? — Вы?! Что вы сделали? — Эвелин округлила глаза и открыла рот от возмущения. — Тобиас Итон-Джонсон, что вы сделали?! Тобиас ударил себя по лицу и мысленно проклял друга. Парень же, поняв свою оплошность, лишь закрыл рот. Он принялся почесывать затылок и смотреть куда-то вдаль, сделав вид, что ничего не было. — Мам, поговорим дома, ладно? — резко отчеканил Тобиас. — Я опаздываю на уроки. До вечера, — он чмокнул ошеломленную женщину в щеку и устремился к другу, которого ждала настоящая взбучка. — Питер, тебе надо научиться придерживать язык за зубами, и я тебя этому научу, — прошипел он другу на ухо, когда они отдалялись от женщины, что продолжала с раскрытым ртом стоять посередине школьного коридора, осознавая безумные поступки сына.Глава первая
14 сентября 2014 г. в 16:18
Когда-то в детстве Трис прочла маленькую книгу мудрых советов. Она была красненькая, в твердом переплете и со странным рисунком на фоне. Беатрис нравилось перечитывать ее, когда она была маленькой и в плохом настроении. В те моменты, когда она опускала руки, девушка всегда бежала стремглав на чердак и находила в сундуке эту книжонку. Каждый раз скользя глазами по буквам, дотрагиваясь пальчиками текста, она чувствовала себя увереннее. Порой маленьким детям нужен лишь лучик надежды, который направит их на верный путь, и этим лучом была эта книга советов. Трис всегда находила в себе силы двигаться дальше только после того, как читала два-три любимых совета. И ей казалось, что этот способ всегда будет помогать ей двигаться дальше.
Может быть, она оказалась права.
И сейчас, держа в руках книгу, открытую на нужной странице, она улыбалась. Уверенность снова заполняла ее тело новой энергией. Глупое утро не казалось таким уж ужасным и невыносимым. И, наверное, теперь у нее было хоть какое-то желание пойти в школу, в которой все будет чуждо. Нет, ей не было страшно и она не волновалась. Более того, Трис вовсе не беспокоилась о том, что ее не смогут принять или что она встретит слишком много незнакомых лиц. По сути, она их уже встречала, но в детстве, когда еще жила в Чикаго, а сейчас лишь вспомнит их. Может быть. Школа не пугала девушку, в последнее время ее ничего не пугало. Конечно, за исключением одной вещи, но этот страх она зарыла в себе давным-давно.
— Можно войти? — Она вздрогнула и резко закрыла книгу. Натали с доброй и лучезарной улыбкой вошла в комнату и присела рядом с дочерью.
— Ты немного нервная, что-то случилось? — Женщина погладила Трис по волосам, не переставая улыбаться.
— Нет, просто я думаю, — ответила она, отложив книгу. — Знаешь, иногда сложно возвращаться туда, где не был много лет. Не так ли?
— Конечно, так. Но ведь это не значит, что мы остались такими, какими были раньше, Беатрис. И, кстати, ты сделала перестановку? — Она оглянулась и заметила, что некоторые вещи в комнате стояли не на своем месте.
Трис специально проснулась рано утром, чтобы полностью преобразить свою комнату. В голове мелькала мысль заодно еще и обои поменять, но она решила, что займется этим позже. Девушка выкинула все свои старые вещи, поменяла огромный шкаф с кроватью местами, решив, что так комната будет выглядеть намного больше. Девушка сняла глупые занавески, которые сильно раздражали ее, и впустила в свою обитель солнечный свет. Все обновленное вокруг обновляло и ее. По крайней мере, ей так казалось.
— Знаешь, мам, — она резко встала и отряхнула свою одежду от невидимой пыли. — Ты права, мы другие, и поэтому я требую от тебя деньги на новые шмотки, — она расхохоталась, заразив женщину. Трис никогда не просила денег, тем более на одежду, и это удивило обеих.
— Шмотки? Ты пополнила свой лексикон? — спросила она, все еще смеясь. — Что ж, каждой девушке нужно хоть иногда обновлять свой гардероб.
Трис перестала смеяться и двинулась к рабочему столу, на котором покоился ее рюкзак. Девушка подумала, что было бы не плохо пройтись после школы по магазинам, тем более, теперь все ее вещи покоятся в мусорном ведре, и из всей одежды у нее остались лишь джинсы и обычная черная кофта.
Она собрала разбросанные веером золотистые волосы в хвост и улыбнулась матери, которая с восхищением глядела на нее. Беатрис схватила рюкзак и сделала глубокий вдох.
— Я вернусь к трем.