***
Девушка робко и тихо постучалась в дверь. Ей даже показалось, что ее никто не услышал, но во второй раз постучать она не решилась. Кристина только ждала, погруженная в свои мысли. Она не слышала шагов, подумав, что дома вообще никого нет, но спустя минуту чьи-то шаги стали четко слышны. Уилл открыл дверь. На парне была обычная майка со странным рисунком и домашние штаны. Сам он выглядел спокойным и даже повседневным. Скорее всего, это из-за того, что парень решил сегодня один день пропустить занятия, причем эта идея показалась ему весьма хорошей, ибо он мог спокойно разгуливать по дому весь день и ни о чем не беспокоиться, что не скажешь о Кристине. Увидев ее лицо, он сразу понял, что-то пошло не так. Девушка не плакала, но еле видные черные круги от туши под глазами выдавали ее. Кристина дрожала то ли от холода, то ли от злости, этого не могла понять даже она сама. — Что произошло? — встревоженно спросил юноша, впуская ее в дом. Кристина сделала шаг вперед и ощутила теплоту дома. Ей как никогда стало намного уютней находиться в такой по-настоящему домашней обстановке, которая была у Уилла. Рассказывать всю суть дела она еще не была готова, потому что ей хотелось сформулировать все свои мысли, дабы правильно и понятно изложить все произошедшее. — Проходи ко мне в комнату, — сказал парень, помогая ей снять пальто. Девушка кивнула, сняла обувь и попыталась дойти до его комнаты. Босыми ногами она ступала по идеальному и ровному паркету, а Уилл тем делом уже давно прошел на кухню, не сказав зачем. Кристина открыла дверь его комнаты и вошла вовнутрь. К счастью, родителей парня не было дома, а то пришлось бы долго рассказывать, почему у нее такое лицо, будто кто-то умер. Внутри комната выглядела обычной, даже мальчишеской: светло-голубые обои, поверх который висели плакаты разных рок-групп и полуголых моделей; на полках стояли коллекционные ретро-машины и редкие модели кораблей; рабочий стол был весь в бардаке, так как под кучей бумаг и тетрадок с трудом виднелся ноутбук. Кристина не стала вновь разглядывать редчайшие старые машины, как она делала это раньше, просто у нее не было настроения. Девушка взобралась на кровать и подобрала к себе ноги. Рядом с ней лежала футболка парня, в которой он обычно спит. Кристина взяла и зачем-то надела ее на себя. Вдыхая запах Уилла, она заметила, как постепенно успокаивалась. Запах казался таким приятным и поистине родным. Ей хотелось задохнуться в этом аромате, ибо лучшей смерти и желать нельзя. Когда запах стал исчезать, девушка легла на кровать правым боком и уставилась в одну точку. Она свернулась калачиком, закрыла глаза и уткнулась лицом в колени. Сердцебиение нормализовалось, внутри все угасло. Но ее терзали мысли о несправедливости, о жестокости людей. Это казалось немыслимым, просто невозможным! И самое ужасное было то, что Кристина сама испытала это на своей шкуре. Пройти через боль и предательство не так просто, как кажется. Более того, для того чтобы простить обидчика, пройдет немало времени, утечет много воды. Кристина считала, что Трис не заслуживала такого. Она не сделала ничего плохого, чтобы расплачиваться. Ведь Беатрис только недавно нашла брата, а тут снова потеряет любимого человека. Почему люди способны на такие унизительные и ранящие сердце поступки? Этого никогда не понять. И девушка знала что испытает Трис, но вопрос лишь в том, сможет ли она простить или же будет жить с болью в сердце до конца дней. Может, если она услышит это от Тобиаса, то ей будет легче. Может, раскаяние парня поможет и никого не ранит. Может… Оставался единственный вопрос, который мучил Кристину: Тобиас влюблен? Влюблен ли он в ту, на которую поспорил? Влюблен в ту, ради которой уехал за пределы города? Слова ничего не скажут, а поступки — еще как. Кристина не знала состояния души этого парня, но она отдала бы все на свете, чтобы узнать. Сейчас ей хотелось лишь того, чтобы парень набрался смелости и сам сказал все Трис. Сама Кристина не выдержит ни дня с этой тайной, зная, что подруга обманута. Может, если бы это была какая-нибудь другая девушка, то Кристина не так сильно волновалась бы, но дело касалось Трис, а эта девушка стала ей сестрой за короткий срок, потому что ее душа чиста, а сердце открыто. Таких людей сейчас мало, поэтому Кристина не могла позволить, чтобы тяжелая боль омрачила ее душу. Девушка почти впала в сон, когда ощутила, как кто-то заботливо гладил ее по голове. Она медленно открыла глаза и увидела рядом с собой сидящего Уилла, который неловко улыбался и держал в руках огромную кружку какао. Кристина встала и потерла глаза. Она не знала, случайно заснула или нет, но глаза заметно слипались и устали. — Спасибо, — сказала она, услышав, как сел голос из-за криков на Тобиаса. — Спасибо, — повторила она зачем-то. Девушка взяла из рук парня горячую кружку и сделала глоток жгучей жидкости. — Все хорошо? — как-то неуверенно спросил Уилл, наблюдая за тем, как она глоток за глотком выпивала вкусный напиток. — Нет. Все далеко не хорошо, — произнесла она, грея руки, используя тепло кружки. — Что-то с родителями? Кристина отрицательно помотала головой. — Эрик что-то сделал? — спросил во второй раз он, но и тут ответ был отрицательным. — Тогда что? — нетерпеливо спросил он. — Дело в том, — начала Кристина. Она смотрела на кружку, которая была красного цвета с изображением оленей в зеленых шапках. Это напомнило ей детство и Рождество. — Уилл, дело в том, что… Эрик и Четыре поспорили на Трис, — наконец сказала она. — Что? Подожди, что? — Уиллу показалось, что ему послышалось. — Я не знаю подробностей, но свою часть сделки Четыре выполнил, а если бы он проиграл, то Эрик рассказал бы всему городу о его семейных тайнах. — Она положила кружку на прикроватную тумбочку и посмотрела на парня. — Но, Уилл, это не просто спор. Он влюбился. Он влюбился в Трис. Я слышала, как Эрик угрожал сделать что-то с Трис, а Тобиас готов был просто убить его. Он увидел меня и догнал, попросив ничего не рассказывать, потому что он расскажет сам. Он выглядел таким жалким и отчаявшимся. Я вижу, как он на нее смотрит, но я боюсь, Уилл. Я боюсь! А если он притворяется? Если это все игра? Но стал бы он ради нее находить Калеба? — Я не знаю, Крис, — тихо ответил парень. — Это все ужасно, но я тоже ничего не знаю. — Если он не расскажет ей в ближайшие пару дней, то я сама это сделаю. Я клянусь, я сделаю это. Пусть ей будет больно, но она будет знать правду. — Девушка опустила голову. Даже какао не помог, пальцы все равно были холодными. Уилл видел, как она пыталась согреть их, потирая. Он взял ее ладони, ощущая холод. Греть руки под его майкой не лучшая идея, но температура тела парня была явно выше, чем руки девушки. Кристина не противилась, сейчас в ней боролись смешанные чувства. Было обидно и хотелось справедливости. — Знаешь, — заговорил Уилл. — Четыре не выглядел подлецом, я с ним столько лет учусь. Я думаю, у него не было другого выбора, как согласится на этот глупый спор. — Надеюсь. Я знаю его, но я не могу до сих пор в это поверить, — грустно произнесла она. — Не стоит так переживать, — заботливо сказал он. — Тебе нужно согреться, иначе заболеешь. — Он взял одеяло и накрыл ее им, а потом снова вернул руки под футболку. Кристина смотрела на него, и не узнала. Она не узнала в этом парне того Уилла, с которым дружила раньше. Тот мальчишка, что подарил ей ромашку, когда ей было пять. Сейчас это был парень, который грел ее, передавая тепло своего тела. Она смотрела ему в глаза, цвета молочного шоколада, а затем ее взгляд упал на его нос, губы, подбородок. — Знаешь, это так странно, что я грею руки под твоей одеждой, — сказала она. Их лица были в паре сантиметров друг от друга, и она чувствовала горячее дыхание парня на щеке. Уилл усмехнулся. — Но, — снова заговорила она, — не более странно, чем это. Она поцеловала его, чувствуя, как разбитые куски ее души постепенно собирались воедино. Может это странно, но это нужно.***
В кромешной темноте двое лежали на кровати, апатически разглядывая черный потолок, выискивая какие-то непонятные символы и знаки. Размеренное дыхание обоих говорило о том, что каждый думал о своем. Девушка лежала с закрытыми глазами, с улыбкой на губах, и представляла себе весь мир в розовом цвете. Ей казалось, все было настолько хорошо, что даже не верилось. Она всегда думала, что у счастья есть свои границы, но сейчас девушка готова была все опровергнуть. Вся жизнь будто состояла из черной и белой полос, а сейчас шла сплошная белая, что казалось просто невозможным, но это было так. Парень, что лежал рядом с ней, держа ее руку в своей, широко открытыми глазами впивался в мрачный потолок комнаты, а мысли так и пожирали его рассудок. Он почти был готов признаться, но что-то ему мешало. Он должен настроить себя на то, чтобы рассказать ей всю правду, ибо она заслуживала этого. Тобиас до боли не хотел ранить ее, но он прекрасно знал, что это точно неизбежно. Так же неизбежно, как и снег зимой, как и ночь, что наступает после дня. Но как признаться, когда боишься, что она навсегда отвернется от тебя? Больше всего на свете он боялся этого, боялся того, что она больше не захочет его видеть. Тобиас давно свыкся со своими запутанными чувствами, поэтому не стал долго искать причину, почему он так нуждался в ней. Да, он нуждался, еще как. Вся его душа, разум и сердце нуждались в ней, а причина таилась очень глубоко, но корень парень извлекать не хотел, чтобы окончательно не убедиться в своих сомнениях. Он знает, каков наверняка будет ответ. Он знает. Беатрис перевернулась набок, открыв глаза и уставившись на задумчивое лицо парня. Она протянула во тьме руку и коснулась его подбородка, ощущая легкую двухдневную щетину. Девушка проводила рукой по его лицу, касаясь губ, которые не улыбались, касалась носа, бровей, но он был неподвижен. Парень не двигался, а только время от времени дышал, что насторожило Трис. — Что-то случилось? — спросила она, пытаясь увидеть его лицо в темноте. — А что такое? — спустя секунду ответил он задумчиво. Он привстал и принял сидячую позу, облокотившись о спинку кровати. — В последнее время ты сам не свой, — заметила девушка. — Что-то произошло? — Все хорошо, Трис, — выдохнув, ответил он. — Пока все хорошо. Трис поднялась на локтях и приблизилась к нему. — Эй, ты сможешь всегда поделиться со мной чем-нибудь, что тебя тревожит. — Она обхватила его лицо руками. — Я знаю, — поникшим голосом ответил он. — Знаю. Трис, можно задать тебе вопрос? — спросил резко он. — Конечно, — ответила она с улыбкой. — Если бы я сделал тебе больно, ты бы меня простила? — Вопрос прозвучал странно и неожиданно для девушки, но она быстро собралась с мыслями. — Не думаю, что ты сможешь поступить плохо со мной, — сказала она. — А если я сделаю тебе больно? Причиню адскую боль? — не унимался парень. — Почему ты задаешь такие странные вопросы? Тобиас, посмотри на меня. — Сквозь темноту она видела, как сверкнули его голубые глаза. — Что бы ты ни сделал, я прощу тебя. А знаешь почему? — Почему же? — с любопытством спросил он. — Потому что я знаю, что ты не желаешь мне зла. — Слова девушки лезвием проходили по его сердцу, причиняя ужасную боль, потому что это была ложь. — Извини, — произнес он. — За что? — За то, что задаю тебе глупые вопросы, — ответил он. — Твои вопросы никогда не будут глупыми, Тобиас. Она поцеловала его в уголок рта. — Трис? — снова позвал он ее. — Что? — Можно тебя попросить кое о чем? — Конечно, — ответила она. — Поцелуй меня. Девушка улыбнулась, а затем впилась ему в губы поцелуем. Она запустила руку в его волосы, а Тобиас прижал к себе крепче. Ему показалось, что она никогда так его не целовала. Будто вложила всю душу, отдав всю себя, всю свою любовь. И Тобиас делал то же самое. Он нежно проводил рукой по волосам, плотно закрывая глаза, боясь открыть их, ибо вся эта сказка кончится. Все обратится в прах, и тогда уже ничего не будет вернуть. Он так не хотел разрушать все созданное и приобретенное, но ведь так было правильнее, к сожалению. От такого поцелуя у Трис закружилась голова, и она отстранилась от него. Соприкоснувшись лбами, Беатрис не переставала улыбаться, проводя пальцем по его пухлым губам. Внутри не то что бабочки, птицы пели, одурманивая остатки трезвого рассудка. Она боялась отпускать его из объятий, думая, что так потеряет его. Тобиас молчал. Он боялся нарушить тишину и все испортить, а в то время вина мучила и терзала его. Он чувствовал, как сгорал заживо, но ради нее хотелось гореть и гореть, лишь бы она не страдала. — Спасибо, — произнес тихо-тихо Тобиас, с трудом пытаясь нормально дышать. — За что? — удивилась девушка. — За то, что не видишь во мне монстра. — Он взял ее ладонь и приложил к щеке. — За то, что видишь во мне другого человека, несмотря на мои недостатки. И Питера. Девушка засмеялась, но в следующую секунду снова обрела серьезный вид. — Ты — не монстр, Тобиас, — сказала она ему, со всей теплотой глядя в глаза. — Никто из нас не идеален, у всех есть свои недостатки, свое прошлое. Нам надо это принять, понимаешь? И жить дальше. — Парень кивнул, отвернув взгляд. — А насчет Питера могу сказать, что ему просто нужна нормальная девушка. — Тобиас улыбнулся; Трис улыбнулась в ответ. — Надо будет подыскать ему кого-нибудь, — предложил парень. — Однозначно, — согласилась Трис. — Трис, — снова заговорил он, — я хочу тебе сказать еще кое-что, но это может сильно обидеть тебя. — Ты не обидишь меня. Никогда, — произнесла она. Сердце Тобиаса сжалось. Он должен сказать ей, нет, обязан. Он соберется с силами и скажет ей. Потому что она заслуживает правды. Он сделал глубокий вдох, сердце бешено стучало, а кровь отдавала эхом в голову. Трис ждала. — Дело в том, — начал он, — что… Не успел парень закончить фразу, как с первого этажа послышались шум и переполох, который отвлек парня с девушкой. Трис повернула голову и прислушалась, но ничего не могла понять. — Что там происходит? — спросила она себя, а затем резко встала с кровати. — Я скоро вернусь, и ты мне все скажешь. — Тобиас лишь кивнул. Трис вышла из комнаты и направилась в гостиную. Она медленно ступала по ступенькам, но задержалась на второй, полностью обомлев от увиденного. Прошло около минуты, потом две, но девушка не возвращалась. Тобиас стал волноваться и решил спуститься за ней, дабы узнать в чем дело. Он медленно поднялся и тоже побрел в гостиную. Увидев на лестнице девушку, парень удивился. Она стояла и на что-то удивленно-пугающе смотрела. — Трис, что случилось? — спросил он ее, тряся за плечо. Парень повернул голову и увидел то, от чего побежали мурашки по коже. — Я приехал навестить Эндрю, как он там? — спрашивал мужчина Натали, стоя рядом с ней у двери. Сердце Тобиаса остановилось. Он крепко сжал перила, чувствуя, как кровь закипает в жилах. Он не верил своим глазам. Мужчина не сразу заметил Тобиаса, а повернув голову, сам впал в ступор. Он медленно побрел навстречу ему, проверяя свое зрение. Отчего-то он то улыбался, то наоборот, грустил. Когда он подошел на близкое расстояние, он увидел Тобиаса, который сжимал до предела перила и пытался сдержать эмоции. — Здравствуй, — дрожащим голосом произнес Тобиас. — Здравствуй, сын.