Глупые последствия

      Кристина сдвинула брови и нахмурилась. Уилл удивленно посмотрел на нее, чтобы понять, слышал ли он один этот странный звук или нет. Судя по всему, Кристина тоже это слышала. Они переглянулись, а потом посмотрели в конец коридора, но там никого не оказалось.       — Как думаешь, что это было? — спросила девушка, не сводя взгляд с одной точки.       — Не знаю, — пожал плечами парень. — Может, елка упала, а может что-то другое.       Звук повторился снова. Теперь Кристине стало еще любопытнее. Она заморгала и еще пуще нахмурила брови, а на лбу образовались складки.       — Елка еще раз упала? — нерешительно спросила она, хотя вопросом это скорее всего не было.       — Второй раз? Навряд ли, — ответил парень. — Но думаю, что надо узнать, что там происходит.       Кристина кивнула.       Они медленно двинулись к лестнице туда, где, по идее, доносился звук. Пока они шли, Кристина пыталась мысленно представить, что бы этот звук мог значить. В школе остались всего пару человек: Трис, Тобиас, Марлен, Эрик и она с Уиллом, поэтому представить, у кого мог случится конфуз, было сложно.       Девушка с парнем поднялись по лестнице на третий этаж. Ребята застали пустующий коридор, украшенный гирляндами и плакатами. Судя по порядку, здесь ничего не произошло.       — Может, стоит посмотреть внизу? — предложил Уилл.       Кристина согласилась и они спустились на первый этаж.       Чем ближе они подходили, тем слышнее были чьи-то голоса. Оба навострили уши. Достигнув первого этажа, Кристина увидела перед собой Эрика и Тобиаса. Они не выясняли отношения, но Эрик стоял посередине, а чуть поодаль стоял побледневший Тобиас, облокотившийся о дверцу шкафчика и привычно скрестив руки. Кристина сделала еще один шаг вперед и увидела Марлен и Юрайю, но Трис она не заметила, что было странно. Внезапно девушка подумала, что, вероятно, Трис давно ждала ее у машины около выхода школы. Девушка достала из кармана мобильник и взглянула на экран: пропущенный вызов. Она хотела было двинуться навстречу к подруге, но остановилась, когда услышала голос Эрика.       — Я, конечно, ожидал увидеть больше людей, но мне же лучше, — сказал он, разбросав руки в разные стороны.       — Эрик, заканчивай цирк, — потребовала Марлен, сжав свои маленькие кулачки. Руки Юрайи легли на ее плечи, чтобы успокоить разгневанную девушку, но она их только отряхнула.       — Марлен, это вообще не твое дело, — ответил ей Эрик. — Я проиграл, а значит, я выполню свою часть, иначе я не я. Может, у вас принято не выполнять данные обещания, но у меня другие принципы.       — Эрик, ради бога, заканчивай и мы пойдем домой, — донесся голос Тобиаса. — Я не требую с тебя этого, но если тебе станет легче, то делай, что хочешь. — Он махнул рукой.       Кристина продолжала наблюдать за происходящим. Похоже, они вовсе не замечали их, полностью погруженные в цирк, который устроил Эрик. Уилл подошел ближе к девушке, и они оказались прижатые к стене. Слышно было отлично, хотя оба не понимали, зачем вообще прятались и подслушивали ребят.       — Как думаешь, что должен сделать Эрик? — прошептал Крис на ухо парень.       — Надеюсь, что-то унизительное, — ответила со злой ноткой девушка, краем глаза наблюдая за всем происходящим.       Тобиас подошел ближе и снова остался стоять со скрещенными руками, только стоял он без опоры. В глазах парня отражалось безразличие, хотя пару месяцев назад он и представить не мог, что будет не рад увидеть позор своего врага. Парень лишь желал поскорее избавиться от всего этого и тоже уйти домой, как желали этого Кристина и Уилл. Марлен стояла и сверлила взглядом Эрика, а рядом с ней Юрайя, который продолжал что-то шептать своей девушке, но она от этого становилась еще злее.       — Я не вижу энтузиазма в твоих глазах, Четыре, — язвительно произнес парень, растягивая губы в улыбку Чеширского кота. — Ты еще благодарить меня должен, потому что ты должен был рассказать ей раньше, а я делаю тебе поблажку. Запомни мою доброту, Четыре.       —Чего ты хочешь этим добиться? — внезапно рявкнул Тобиас. — Эрик, будь хоть раз в своей жизни человеком, не ломай комедию, — попросил настойчиво парень.       — Ладно, — сдался парень, — но больше ты этого не увидишь.       — И слава богу, — буркнула Марлен, по-прежнему сверля взглядом парня.       — Итак, — начал Эрик, а потом откашлялся. — У нас с дорогим и всеми любимым Четыре был заключен спор. По правилам он должен был завоевать сердце новенькой на тот момент девушки, а если у него это не выйдет, то я должен выдать его главную семейную тайну. К сожалению, — он на этом вздохнул, — он каким-то образом победил меня, причем это остается до сих пор для меня тайной. Я уверен, что ты просто что-то наколдовал, Четыре.       — Быстрее, Эрик, — процедил сквозь зубы Тобиас.       — Не торопи меня, — сказал он. — На чем я остановился? Ах, да. Я проиграл, причем впервые в своей жизни, и теперь должен выполнить условие. Так как у этого существа с фантазией напряг, то я просто должен сказать, что я еще тот засранец.       — Боже, Эрик, как же ты долго говоришь! — раздался голос Юрайи.       — Не перебивать! — крикнул он. Парень принялся расхаживать по кругу с ехидной улыбкой на лице. — Я заявляю, что я еще тот подонок. Более того, я еще тот сукин сын. И я вовсе этого не отрицаю. Ты победил, с чем я тебя поздравляю, — сказал он, глядя в глаза Четыре. — Но ты тоже проиграл, потому что влюбился в спор. На этом у меня все.       Парень принялся хлопать самому себе, и весь коридор оглушили громкие хлопки.       — Ну и гад же он, — прошипела со злостью Кристина, глядя на парня.       — Ты все? Ура! — Марлен схватилась за голову.       Тобиас с облегчением вздохнул, как и все остальные. Ребята принялись потихоньку направляться домой, но странный звук остановил всех, включая Кристину и Уилла. Все оглянулись и увидели около кабинета химии девушку со слезами на глазах. Она едва шевелила губами и держалась рукой за дверь, чтобы не упасть.       — Что? — только прошептала она.       Беатрис тут же бросилась наутек, на ходу стирая горькие слезы обиды. Кристина закрыла рот рукой и соприкоснулась лбом к холодной стене.       — Нет, этого не может быть, — прошептала она. — Все не должно было быть так…

***

      Она бежала настолько быстро, сколько ей позволяли бежать ноги. Дыхание куда-то исчезло, и она будто парила воздухе, потому что сейчас ничего не имело значения. Грудная клетка буквально разрывалась от боли, причиненной так неожиданно и остро. Перед глазами все плыло из-за нескончаемых слез, но она была обязана бежать; бежать так, чтобы никто не догнал, чтобы он не догнал. Ноги быстро-быстро передвигались, хотя расстояние от школы до дома было уж отнюдь не малым, но энергия казалась нескончаемой, поэтому девушка не ощущала никакой усталости, если только боль. Такую адскую и неописуемую боль в сердце. Сейчас ей хотелось, чтобы она поскорее задохнулась, споткнулась и упала, при этом ударившись головой о камень, чтобы напрочь забыть все услышанное и перестать навеки дышать, ибо чувствовать все это нестерпимо больно.       Трис машинально двигалась по направлению к дому. Мозг не выдавал никаких функций, но где-то в глубине души она знала, что родители уехали в больницу, дабы в последний раз обследовать Эндрю, хотя тот явно противился этому. Девушка видела вдалеке расплывчатый дом, на ходу стирая рукавом куртки слезы. Она даже не надела шапку, решив, что лучше застудить голову, заболеть и страдать от боли в горле и голове, нежели в груди. На небе не было ни единого облачка, но снег большими хлопьями продолжал покрывать землю, тем самым снежинки попадали в глаза и от этого еще больше щипало. Девушка видела дом, который оказался еще ближе, чем минуту назад. Она представила, как поднимется к себе в комнату и будет горько плакать, пока слезы не истощатся и она не потеряет сознание.       — Трис! — услышала она знакомый голос позади, и ее сердце заныло. — Пожалуйста, стой! — кричал он, но девушка не останавливалась.       — Я не хочу тебя видеть! — крикнула она ему вслед, продолжая шагать и стирать подступившие огромным потоком слезы.       — Я все объясню! Трис, я все объясню тебе! — кричал отчаянно он, пытаясь остановить девушку.       Беатрис увидела свой дом и поспешила поскорее зайти внутрь, пока ее не догнал парень. Она дрожащими пальцами рыскала в карманах, а потом долго копалась, вытаскивая ключи. Когда дверь перестала противиться и открылась, она резко вошла в дом и закрыла дверь, но шума не последовало. Тобиас остановил ногой дверь и вошел вместе с ней. Трис не стала смотреть на него, а только с шумом поднялась по лестнице, пытаясь сдержать крик.       — Трис, послушай меня, — говорил парень, следуя за ней.       Тобиас готов был расплакаться. Он так жалел, что не рассказал ей раньше, что был огромным глупцом. Он готов был отдать все что угодно, лишь бы вернуться назад и все исправить. У него в груди будто дыру просверлили, и он понимал, что вот-вот оборвется последняя ниточка, связывающая его и Беатрис.       — Пожалуйста, уйди, — взмолилась девушка. — Ты уже все сделал, хватит меня мучить.       Она двинулась к себе в комнату и снова хотела закрыть дверь, но ей это не удалось. За окном почти стемнело, а свет включать ей не хотелось, чтобы он не видел ее жалкое и полное слез лицо. Хрустальные слезы жгли щеки, а лицо покраснело до невозможности.       — Трис, прошу, послушай меня, — обрывистым голосом молил он. Каждая слезинка резала ему по сердцу, потому что эти слезы она проливала из-за него.       Трис продолжала горько и неистово плакать. Она не сводила с него взгляд и задавалась одним и тем же вопросом: почему? Почему он так поступил с ней? Почему он поспорил на нее? Почему?..       — Что ты мне скажешь, Тобиас? — сквозь слезы говорила она. — Что ты играл со мной? Что я была твоей куклой? Уйди, пожалуйста. Уйди, уйди, уйди!       Тобиас зажмурил глаза, а потом резко ударил по стене кулаком, отчего костяшки пальцев побелели, а потом пошла кровь, но ему было плевать. Боль в руке пульсировала и более-менее заглушала сумасшедшее биение сердца.       — Я поступил ужасно, Трис, — сказал он. — Я поспорил с Эриком, и я признаю это. Но, пожалуйста, поверь мне, что я влюбился в тебя. Да, до этого я желал поскорее со всем покончить, но когда я узнал тебя поближе, я влюбился. Я влюбился, Трис. Влюбился, как маленький мальчишка. Я никогда не испытывал таких чувств. Никогда… — он замолк, но девушка ничего не говорила.       Она облокотилась спиной о стену и скатилась вниз, сев на холодный пол. Беатрис подобрала к себе ноги и уткнулась лицом в колени.       — За что? — захлебываясь слезами, спрашивала она. — За что ты так со мной? За что, Тобиас?       Она подняла голову и посмотрела на него с ненавистью. Тобиас похолодел от ее взгляда; одинокая слеза скатилась по его щеке от осознания того, что он терял свою Трис. Парень присел рядом с ней и схватил за ледяные руки, хоть она и противилась.       — Трис, милая, — произнес он с такой любовью, с какой не произносил никогда. — Посмотри на меня, ведь ты сможешь определить, вру я или нет. — Девушка снова взглянула на него, свет от уличных фонарей за окном тенью падал на лицо парня и слабо освещал половину лица. — Трис, я хотел тебе рассказать. Я клянусь, я хотел! Но я был трусом… Я не хотел тебя терять, потому что знал, что ты отвернешься от меня…       — Я никогда бы не отвернулась от тебя, Тобиас… Но ты предал меня, ты жестоко обошелся со мной. Я не могу простить тебе этого…       Трис с трудом дышала, потому что ребра болели. Ее слезы не заканчивались, и теперь ей показалось, что их запас бесконечен. Она ненавидела его… Да, именно ненавидела, а другая половина до безумия любила…       — Я не предавал тебя! — сказал он, сжимая ее руки в своих. — Трис, прости… Нет, я знаю, что не заслуживаю прощения. Я осуждал своего отца за бессердечность, а сам так обошелся с тобой. Боже, я так глуп! — с горечью в голосе произнес он. — Мне так жаль, что все так получилось. Как бы я хотел все вернуть…       — Я не хочу тебя видеть… — в тишине прошептала девушка. — Уйди, Тобиас…       — Что? — не веря своим ушам, спросил он.       — Я ненавижу тебя! — крикнула она. — Я не хочу тебя видеть!       — Нет, нет, нет… — стал повторять он. — Трис, слушай меня. — Он приложил ее руки к своей груди. — Я люблю тебя. Господи, я люблю тебя! Я безумно люблю тебя, Беатрис… Люблю, люблю, люблю.       И тут он разрыдался. Его плечи так тряслись, что казалось, будто он задохнется. Трис убрала руки и отстранилась от него, потому что не могла вынести этого.       Беатрис. Он впервые назвал ее так. Последняя нить между ними оборвалась, с треском задев сердца обоих. Тобиас больше не мог смотреть на нее, он понимал, что потерял ее. Он понял, что случилось то, чего он так боялся: он потерял ее… Потерял, потерял, потерял.       Тобиас взялся за голову и ощутил тяжелый комок собственной глупости в горле. Раньше он не знал, что за обычным спором могут стоять крупные последствия. Эти самые глупые последствия, которые разрушили его жизнь, лишив любви всей жизни.       — Я больше не хочу тебя видеть, — сказала более крепким тоном девушка. — Оставь меня одну…       — Хорошо, — обреченно сказал он, стирая слезы. — Я оставлю тебя, Трис. Я надеюсь, ты сможешь простить меня, хотя сам себя я никогда не прощу.       Он медленно поднялся и ушел, забрав вместе с собой все воспоминания Трис. Как только дверь хлопнула, Трис громко закричала, отчего заложило уши. Она кричала и кричала, пока голос полностью не охрип. И тогда она легла на пол, свернувшись калачиком, отгораживаясь от всего этого злого мира.       Все кончено. Остались осколки разбитой жизни, которые ни за что на свете не собрать заново.       Вдалеке, в самом углу, валялась книжка, открытая на определенной странице. Это стихотворение девушка читала еще рано утром, но прочувствовать тогда не смогла.       Иногда мы не замечаем знаков, которые появляются прямо перед нашими глазами…

Всю правду скажи — но скажи ее — вкось. На подступах сделай круг. Слишком жгуч внезапной Истины луч. Восход в ней слишком крут. Как детей примиряет с молнией Объяснений долгая цепь — Так Правда должна поражать не вдруг— Или каждый — будет слеп!