Sadness

Каждый день сталкиваясь с недовольством родителей ее присутствием, Со Ран уходила из дома на целый день, бродя по улицам и все глубже увязая в своей тоске и одиночестве. Сидя на скамейках, наблюдая за суетливой жизнью вокруг, девушка всем своим естеством желала вернуться к покою и размеренности деревенской тиши. Но по непонятным причинам родители препятствовали исполнению этого желания, а уехать без позволения… можно, но не факт, что не притащат обратно, на этот раз силком. Неизвестность логики поступков родителей не давала действовать. За время, проведенное дома (если можно было так назвать это место) после возвращения, Со Ран усвоила самую важную истину: хочешь жить независимо – заработай денег. И тогда сможешь уйти от тех, чьи лица видеть невыносимо. Размышляя о поиске работы, рассматривая разные варианты, девушка выбрала те, которые были более подходящие. Потратив последние деньги на автомат, она позвонила и договорилась о встрече. Итогом стали три работы: промоутер (она долго не решалась надеть на себя костюм бутылки соджу, сомневаясь в адекватности его создателя), разносчик молока и мойщица посуды. Все они выбирались с учетом минимальности контактов с мужским полом, да и вообще с людьми. Раздача листовок в костюме не могла сойти за прямой контакт, поэтому Со Ран и остановилась на ней. Вставая рано утром, она возвращалась уже ночью, стараясь как можно тише проскользнуть в свою комнату. Несколько часов сна – и все повторялось по новому кругу. Своеобразный «день сурка». Но бесконечная вереница людских лиц не давала забыть о том, что это реальность, а не страшный сон. И девушка грустно улыбалась, замирая на месте и наблюдая за чужими судьбами, чувствуя себя неким призраком, которому позволено приоткрыть завесу, подсмотреть часть чужой жизни. И снова скрыться там, за серой пеленой… – Омо, омо, простите, Вы сильно ушиблись? – извинялся человек, неожиданно появившийся перед девушкой, и не успевший уйти от столкновения. – Все в порядке, – тихо ответила Со Ран, поднимаясь и потирая лоб. Она сейчас была в костюме, но от этого удар не был менее слабым. – Правда? – не веря, вздохнул парень, рассматривая костюм и улыбаясь. – Зачем мне лгать? – начинала злиться девушка, стараясь обойти молодого человека. Люди, проходившие мимо, посматривали на них и улыбались. Школьницы же, о чем-то шепчась, снимали юношу на мобильные телефоны. – Джунсу, где тебя носит? – перебил открывшего рот парня черноволосый юноша, подходя из-за спины Со Ран и хмурясь, видя сенсорные аппараты в руках девчушек. Пробежав взглядом по девушке, он отвернулся и демонстративно постучал пальцем по часам. – Мы опоздаем, и тебе же оправдываться перед Микки! Проговорив это, брюнет развернулся и медленно направился в обратном направлении. Возведя глаза к небу, показывая, что именно думает обо всем сказанном, Джунсу побрел за ним. Догнав, закинул руку на плечо, что-то быстро говоря. Затем обернулся к Со Ран, по-прежнему стоящей и прижимающей руку ко лбу. – Эй, Соджу, еще раз прости. До встречи! Покачав головой, девушка направилась дальше, раздавая прохожим листовки, чудом не выпавшие из сумки. Видя костюм, в который она была одета, окружающие улыбались и брали клочки бумаги, чтобы после все равно выбросить их в мусорное ведро. Глядя на это, девушка думала, что как это у многих просто: с улыбкой впустить в свою жизнь, подержать в руках и выбросить за ненадобностью. Не думая, не любя, не сожалея… Вечером, вернувшись домой и войдя на кухню, чтобы попить воды, Со Ран увидела объемный сверток, стоящий на столе и завернутый в подарочную упаковку. Сердце забилось без причины, пока девушка стояла и смотрела. Рассудив, что это предназначено для нее, иначе мать убрала бы отсюда, Со Ран подошла, беря в руку записку, всунутую под бант. «В субботу у отца мероприятие по работе. Мы приглашены. Не вздумай отказываться и сбегать. Приходила тетя Джи Ен, рассказывала о Чоне. Он вернулся из Америки и бросил учебу ради мечты. Они разочарованы. Поэтому даже не вздумай разочаровывать ее, как и нас. Она принесла тебе подарок». И никакой подписи, никаких ласковых слов. Поднявшись в комнату и развернув бумагу, девушка прикусила губу, смотря на платья, лежащие внутри. Протянув руку, тут же отдернула ее, отворачиваясь. Обычный способ тети снять напряжение – поход по магазинам. Чем сильней стресс или проблема – тем дороже и экзотичней покупки. Неужели оппа настолько сильно хочет достичь мечты – той, о которой они говорили настолько давно? Еще в той, прежней жизни. Но сильней расстраивал тот факт, что никто из семьи не вспомнил, что именно в субботу у нее день рождения. *** Чанмин лежал на полу в танцевальном классе, слушая музыку на телефоне и покачивая ногой в ритм. Он недавно закончил очередную тренировку. До закрытия, как и обещал Юнхо. Повернув голову на звук открываемой двери, юноша посмотрел на хена, заглянувшего внутрь. – Этот день настал? – скептически поинтересовался мужчина. – Тебе больше нужно верить в меня, хен. – усмехнулся Мин. Он не собирался рассказывать, что тренируется усерднее еще и тогда, когда Юнхо уходит домой. – Куда еще больше? – задумчиво пробормотал мужчина. – Я закончил и ухожу. – Угу, – улыбнулся Чанмин. – Пока! Проводив Юнхо до выхода и закрыв дверь, юноша поднялся в кабинет хена и смотрел, как тот о чем-то разговаривает с девушкой, стоящей около информационного стенда, а потом садится в машину и уезжает. Девушка же торопливым шагом уходит прочь, склонив голову. «Кто она? Хен с ней… встречается?» Бродя по пустым коридорам, Чанмин напевал песню, снова и снова вслушиваясь в гуляющее эхо. Скоро, уже совсем скоро выступление. Он никогда не признается, что, чем ближе этот день, тем сильнее страх. Ни сцены, ни внимания, а не справиться, опозорить людей, которые поддерживают. Отгоняя прочь негативные мысли, юноша остановился, постукивая пальцем по подбородку. Определенно, ему нужен кофе. Днем он не может его пить – Юнхо запретил. Но ночью… Выйдя на улицу и дойдя до ближайшей кофейни, Чанмин купил любимый ледяной американо. Сев за столик, он задумчиво повертел в руках телефон, посмотрел на время и улыбнулся, набирая сообщение. Последующий звонок заставил уже тихо рассмеяться. – Хэй, хен, ты придешь? – … – Я соскучился, правда-правда! Хочешь, покажу киеми? Джунсу-хеееен, мне правда без тебя скучно! – … – Конечно не против! Ты уже давно обещаешь познакомить! Адрес сейчас сообщением отправлю! Сбросив звонок, юноша уточнил у скучающей официантки адрес и тут же отправил его Джунсу. «Выезжаем» – последовал лаконичный ответ, и спустя чуть более получаса напротив Чанмина сели трое парней. – Привет, тонсен, – обняв младшего, сказал Джунсу. – Давно не виделись. – Привет, хен, – улыбнулся Мин. – Дже Джун, – представился черноволосый парень, пожимая протянутую руку. – Ючон, – повторил действие друга второй. – Приятно познакомиться. Чанмин внимательно рассматривал их, отмечая, что не против стать им другом. Падающая на глаза челка, сережка в форме креста в ухе, легкое пренебрежение во взгляде, – это Дже Джун. Настораживает. Но даже такой, он был юноше интересен. Веселые искорки в глазах, подкаченные руки, серьезное лицо – Ючон. Полная противоположность друзей. Но и он притягивает. Плюсом теплота и забота Джунсу. – Ты обещал киеми, – напомнил Су. – Мы приехали преимущественно ради этого. – Ты моя прелесть, – хихикнул Ючон, вставая и обнимая Чанмина после того, как тот исполнил требуемое. – Хен! – отбивался младший. – Какой милашка! – не переставал дурачиться парень. – Мы будем кофе, – спросил Дже Джун, проигнорировав веселье, – или что-то покрепче? – Вообще-то, – пробормотал Мин. – мне пока нельзя… – Хочешь ослушаться хенов? – приподнял бровь брюнет. – Дже... – предостерегающе проговорил Джунсу. – Брось, Су, ему ничего не будет от пары глотков. Если честно, давно хочу расслабиться. – Хорошо. – прервал намечающийся спор Чанмин. – Но только пару глотков. Мне правда нельзя. Переместившись из кофейни в круглосуточную палатку неподалеку, компания заказала соджу. Старшие рассказывали о себе, почему пришли в агентство и к чему стремятся. Мин, отвечая на вопросы, придерживался той информации, которую дал ему менеджер, и которую заучил наизусть. Он сам не знал, почему рассказал именно это, а не правду. Но дело сделано, и прямо сейчас признаваться в своей лжи не хотелось. Слишком тепло с этими людьми. Слишком хорошо, чтобы портить все с самого начала. Пусть это неправильно, но чем меньше людей знают истину, тем лучше. Тем более, что эти парни в дальнейшем тоже дебютируют, и не факт, что в каком-нибудь интервью не проскользнет ненужная информация. К тому же, юноша не знал, насколько искренни с ним новые знакомые. Поэтому, улыбаясь, снова и снова поднимал рюмку на тост старших, участвуя в оживленной беседе. И не заметил, как напился до такой степени, что просто лег головой на стол и уснул. – Что будем делать? – спросил Джунсу, самый трезвый из всех. – Вот скажи, Дже, зачем ты напоил малыша? – Хотел узнать его секреты, – улыбнулся брюнет, пожимая плечами. – Не нравится он мне. – Почему? – Просто… не нравится. Слишком правильный, слишком везучий. Не верю в него. – Ты не знаешь его, – вздохнул Су. – но уже сделал выводы. Это неправильно. – Может быть… – Здравствуйте, вы - брат Чанмина? – парни посмотрели на Ючона, который звонил кому-то с телефона манне. – Он напился и уснул. Сможете забрать его? Мы? Друзья. Нет, сегодня познакомились. Где? Где мы? – прикрыв рукой телефон, шепотом спросил Ючон у друзей. Не дождавшись ответа, поднялся и, шатаясь, подошел к продавщице, тут же повторяя в трубку названный ею адрес. Увидев приехавшего за младшим Юнхо, Дже Джун усмехнулся, заработав усталый и сердитый взгляд. Наблюдая, как Чанмина усадили в машину и пристегнули, увозя, троица вздохнула. – А ведь он не говорил, что у него есть брат, – отметил Ючон. – Какая разница? – вздохнул Джунсу. – Я слышал, его готовят к дебюту. – сказал Дже Джун. – Он заслужил, – Су улыбнулся. – Три года стажировки, и вот он – шанс. – Я домой, – пробормотал Ючон, направляясь к дороге с намерением поймать машину. Но остановился, передумав. – Нет, мне нельзя домой, и так скандалов хватает. Джеееееее, приютишь меня? – Пошли. – вздохнул брюнет. – Я с вами? – полуутверждающе спросил Джунсу. – Эй, моя кровать не резиновая, как и комната! – возмутился старший, тихо чертыхаясь, когда друзья, обнявшись, направились в сторону его дома. *** Со Ран сидела, стараясь не двигаться, даже не дышать, когда мать укладывала ей волосы, что-то тихо ворча. Девушка уже была одета в приготовленное родительницей с вечера платье и туфли на высоком каблуке. Было неуютно в такой одежде. Непривычно и некомфортно. Хотя розовое, с вкраплениями золотых лент платье было красиво. Украдкой Со Ран даже поглаживала ткань, и мельком изучала свое отражение, стоило зафиксировать отвлечение матери от дочери. Все наставления и приказы были озвучены вчера, и сегодня они просто играли в счастливую семью. Выйдя за порог дома, девушка улыбалась, крепко сжимая в руках небольшую сумочку. Сев в машину и смотря в окно, она краем уха слушала разговор родителей, которые обсуждали встречу с родственниками и официальный фуршет в ресторане после открытия школы. От планов на возможные перспективы завести полезные связи Со Ран передернула плечами и усмехнулась, тут же маскируя это покашливанием. Нервничать девушка стала только тогда, когда машина остановилась, и пришлось выходить. Собравшийся перед импровизированной сценой народ смотрел на прибывающих официальных гостей с семьями. Репортеры фотографировали, ловя в объективы эмоции и улыбки. Со Ран за родителями прошла за сцену, приветствуя встречающихся на пути людей. Улыбка, словно приклеенная, не сходила с губ, пальцы дрожали. Слишком много людей. Слишком близко. – Здравствуйте, министр! – подобострастный голос родителя заставил посмотреть на мужчину, стоящего неподалеку и пожимающего руку ее отца. – Позвольте представить Вам мою дочь, Пак Со Ран, она только недавно вернулась из поездки. – Рада с Вами познакомиться. – склонилась в поклоне девушка, продолжая улыбаться. – Какой красивый цветок вы прятали от нас, господин Пак, – усмехнулся министр, тут же оборачиваясь к своему спутнику и уточняя. – не правда ли, директор Чон? – Полностью согласен с Вами, господин министр, – улыбнулся мужчина и внимательно вгляделся в лицо Со Ран. – Меня зовут Чон Юнхо, я директор школы искусств «Miracle». – Приятно познакомиться. – снова поклонилась девушка, на минуту подняв глаза и тут же снова принимаясь рассматривать пол. – Скромность – это хорошо, – похлопал по плечу ее отца министр. – Вы хорошо вырастили ее, господин Пак, госпожа Пак. Впрочем, что еще ожидалось от вашей образцовой семьи? Не слушая дальнейший разговор, тихо извинившись перед всеми, Со Ран отошла, наблюдая, как заканчиваются последние приготовления на сцене. Вот мать цепко взяла ее за локоть и вывела наружу, в «зрительный зал». Оттуда они слушали речь министра, директора Чон, поздравительные слова от отца. Девушка сама не заметила, когда рядом объявились родственники. Вытерпев крепкие объятия тети, Со Ран слегка отшатнулась от дяди и кузена. Они промолчали, только юноша вопросительно приподнял бровь, на что девушка пожала плечами и грустно улыбнулась. – Что с тобой, мелкая? – на ухо, подойдя ближе, спросил кузен. – Все хорошо, оппа. – поежившись, ответила Со Ран. – Врешь. – Украдкой посматривая на мать, пробормотал парень. – Ючон! – позвали откуда-то сзади. Обернувшись, тот улыбнулся и махнул рукой, подзывая. К ним подошли двое парней, разглядывая Со Ран и подмигивая другу. – Это моя сестренка, идиоты. – прошипел тот, уже заметивший мать, которая неодобрительно косилась на парней. – Оу, – брюнет протянул руку для рукопожатия, но ее проигнорировали. – Меня зовут Дже Джун. А как тебя? – Я… – девушка паниковала, находясь в такой близости от мужчин без возможности сбежать. – Ее зовут Со Ран, – представил Ючон, затем указывая на оставшегося юношу. – Это Джунсу. Не успела девушка ответить, как объявили выступление. Услышав, что танцевать будет Чон Юнхо, Со Ран повернулась к сцене, видя недавнего знакомого, который лег на пол посередине сцены, и замер. Первые аккорды песни, первые движения заставили сердце девушки забиться, не отводя глаз от представления. – Вот и Мин, – краем уха услышала она комментарий одного из парней. Действительно, медленно к краю сцены шел юноша, одетый в белый костюм, но босиком. – «난 난 꿈이 있었죠 버려지고 찢겨 남루하여도…»* Видя губы, которые пели строчки так проникновенно, Со Ран посмотрела выше, замечая слегка торчащие уши, уложенные волосы и глаза: тоска, боль, но и вера. Вера в мечту, о которой пел юноша. – «그래요 난 난 꿈이 있어요…» Со Ран смотрела на сцену, но уже давно видела не исполнителя, не танец Юнхо. Перед глазами стояли ее собственные зрители, аплодировавшие выступлению; судьи, выставлявшие ей высшие баллы и вручающие награды; изматывающие тренировки в зале и отработка одних и тех же движений час за часом. Всего этого уже не будет, никогда не будет… Смахнув слезы, игнорируя брата, о чем-то спрашивающего, Со Ран выбралась из толпы, осматриваясь. Быстрым шагом она дошла до дверей, куда охранники, видевшие ее раньше, без проблем пропустили. Гулко стучали каблучки по паркету, когда девушка почти бежала по пустынному коридору. Остановившись лишь на пару минут и стянув мешающие передвигаться с нужной скоростью туфли, Со Ран побежала дальше, держа обувь в одной руке, сумочку – в другой. Второй этаж встретил тишиной, только приглушенно доносились звуки с улицы. Толкнув первую попавшуюся дверь, девушка рассмеялась, заметив, что по иронии попала в танцкласс. Пальцы разжались, выпуская из рук предметы. Пройдя в середину комнаты, Со Ран склонила голову. Постояв так некоторое время, она подошла к музыкальному центру и нажала на кнопку, заставляя музыку разноситься эхом по пустому кабинету. Мелодия закончилась, сменившись следующей. Девушка усмехнулась, слыша свою любимую композицию любимой некогда группы. H.O.T. – «Hope». Словно в насмешку. Закрыв глаза, позволив ритму и словам проникнуть в душу, Со Ран начала танцевать, импровизируя. Шаг за шагом, разворот, дорожка… Вскрикнув, когда ногу пронзила боль, девушка резко опустилась на пол, держась за лодыжку и уткнувшись лицом в локоть согнутой руки. Тяжелое дыхание вперемешку со смешками и слезами рвалось из груди. На что она надеялась? Двери в этот мир для нее закрыты навечно. Глупо было решить, что сможет, что справится… «Это сумасшествие, Со Ран, сумасшествие! Выбрось из головы все, начни жизнь заново. Прошлое пусть останется прошлым…» Но сердце болело, память подкидывала воспоминания. Наверное, у нее нет смелости перечеркнуть ту жизнь, избавиться от застарелых мечтаний и желаний… – Ты хорошо танцуешь, – голос, который она слышала недавно на сцене. – Не хочешь устроить баттл? Повернув голову, девушка убедилась в том, что права: прислонившись плечом к двери, на пороге класса стоял юноша, выступавший на сцене. – Меня зовут Чанмин, – представился он, сбавляя звук, затем подходя и присаживаясь рядом, осматривая наряд собеседницы. – Тебе в этом удобно? Хотя, как я сказал, ты отлично танцуешь. – Мин, ты… – на пороге возник Юнхо, замолчавший, заметив пару, сидящую на полу. – Пак Со Ран? Что-то случилось? – Она крутая, хен, – перевел взгляд на друга Чанмин. – Ты бы видел, как она двигается даже в платье! – Вы – та самая Пак Со Ран? – спросил мужчина, не двигаясь и смотря на затихшую девушку, по-прежнему держащуюся за больную ногу. – Мне показалось, что я Вас уже видел, теперь понимаю, где. – И где? – с любопытством поинтересовался Чанмин. – Ты тоже видел, – отмахнулся Юнхо, – это же она чемпион среди юниоров по свободному стилю танца. Помнишь, я тогда был судьей? * In SooNi – A Goose’s Dream