Двое шли между старых деревьев по плохо протоптанной тропинке. Любой случайный наблюдатель, если бы таковой глупец нашелся среди осторожных воронов, увидев их, не поверил бы своим глазам, ведь контраст между этими людьми был колоссален. Высокий широкоплечий маг, которого вполне можно было бы принять за воина, аккуратно ступал по болотной растительности, как будто опасаясь внезапной атаки. Он возвышался над землей, как мрачная скала с холодными зелено-мутными глазами, но его спутница, белокурая девочка, которая едва доставала ему до груди, уже не боялась его гнева.
Единственными неприятностями Таи был широкий шаг Лаксуса и его угрюмое молчание, заставляющее нервничать. Было видно, что Лаксус не собирался первым начинать разговор.
Если Тая не придумает достойного повода для произнесения первых примирительных слов, момент будет упущен. Этого преемница Ивана допустить не могла.
― Ай, ― Лаксус почувствовал, руки Таи крепко вцепились в его меховой плащ сзади и сжались с силой, которая никак не соотносилась с хрупкой девочкой.
Лаксус поспешно развернулся и разглядел во мгле ночи Таю, которая якобы споткнулась об корень какого-то дерева. Ее светлое платье на коленках окрасилось в грязно-коричневый цвет с примесью красного: Тая оцарапала кожу на коленках.
― Ты в порядке? ― сквозь тьму, которая так привычно окружала ее, Тая с радостью услышала этот заботливый тон, который не оставил сомнений ― Лаксус полностью успокоился и сменил гнев на милость. Девочка лишь поспешила спрятать свою победную улыбку за гримасой легкой боли, и протянула к спутнику руки:
― Кажется, я немного повредила правую коленку, ― прошептала она, делая вид, что пытается встать. ― Помогите мне, пожалуйста.
Лаксус лишь беззвучно хмыкнул, наблюдая за этим спектаклем, в котором он был единственным зрителем. Разумеется, он с подозрением отнесся к внезапной прогулке и старался применить все свои навыки и наблюдательность, чтобы найти и уничтожить угрозу, пока она еще не переросла в настоящую опасность. Но пройдя по тропинке вместе с Таей, Лаксус не уловил ни присутствия агрессивно настроенных темных магов поблизости, ни готовящейся магической ловушки. И ветер, который несколько раз сменил свое направление, не принес ему тревожных запахов.
― Хорошо, ― коротко ответил Лаксус и приподнял Таю над землей. Удобно устроив ее в своих руках, Дреяр стремительно зашагал прочь с тропинки. ― Только прекращай свой спектакль, актриса погорелого театра! Я оценил.
― Не понимаю, о чем ты говоришь, ― поспешно ответила Тая, но тут же смутилась и немного забеспокоилась. Ее щеки внезапно обдал какой-то жар, и девочка догадалась, что сильно покраснела. Не хотелось бы, чтобы эту маленькую слабость заметил Лаксус.
Но Лаксус решил сейчас не предавать этому значения. Он остановился на крае небольшой каменной платформы, которая, возможно, была когда-то смотровой площадкой этой древней полуразрушенной цитадели.
С нее действительно открывался прекрасный вид. Ночь подходила к концу. Освещенное угасающими звездами небольшое поселение утопало в зелени и смертоносных болотах, от которого отделялось четырьмя холмами по всему периметру. Лаксус смог подметить все плюсы и минусы такого стратегического расположения и разглядеть несколько сторожевых башен, искусно замаскированных под загадочные деревья. Было ясно, что эта твердыня может выдержать долгую осаду, не растратив своего величия и боевой доблести.
Чуть в стороне от уснувших домов виднелись странные тени каких-то существ. Немного приглядевшись, Лаксус узнал необычных лошадей, на которых ехали сильнейшие маги Хвоста Ворона. Небольшой табун спал, а его вожак, черный иноходец Ивана, стерег их сон с ближайшего холма. Внезапно он повернул голову в сторону платформы, на которой стоял Лаксус. Магу показалось, что глаза коня сверкнулись огнем, стремясь запугать чужака. Конь заржал, демонстрирую свои совсем не лошадиные хищные клыки.
― Кажется, ты разозлил Хана, ― Тая с опаской повернула голову в сторону звука. ― Значит, он признал в тебе соперника, и будет всеми силами пытаться тебя сломать и своевольничать. Эта порода плотоядных коней слишком гордая. Будь осторожен.
― Не слишком ли ты много на себя берешь, давая мне такие советы? ― Лаксус наконец-то отвел взгляд от приглянувшегося жеребца и поставил девочку на землю.
― Не злись, ― тихо пробормотала Тая, ощущая, как магическая аура спутника вновь изменилась в плохом для нее направлении. ― Я просто хотела тебя предупредить об опасности. Если Хан увидит в тебе нового предводителя, он начнет действовать, проверяя тебя, и, возможно, попытается не подчиниться мастеру.
Тая резко замолчала, поняв, что сказала лишнего, но ничего изменить было нельзя. Молчание, нарушаемое лишь предрассветной трелью болотных насекомых, затянулось, а потом рассыпалось в прах от одного лишь властно произнесенного слова:
― Продолжай, ― и Тая поняла, что у нее нет другого выбора.
― Это все из-за меня, ― ее голосок был тише взмаха крыла бабочки, но Лаксус прекрасно различил эти слова: ― В темных гильдиях есть традиция: каждая девушка должна привести в ее ряды сильного мужчину. В этом состоит цель наших жизней, но с преемницей или дочерью мастера все немного иначе. Она должна найти того, кто займет место предводителя. Того, кто убьет его в поединке. Попав в Хвост Феи, я сразу же почувствовала, что за всю жизнь не смогу найти лучшей кандидатуры, чем ты. Сильный, смелый лидер, который способен вести за собой людей к только ему ведомой цели. Вот только тогда я еще не знала, что ты сын Ивана.
Тая замолчала, ожидая хоть какой-нибудь реакции на свои слова, но Лаксус молчал. И тогда девочка не выдержала этой муки. Она начала описывать все те чувства, которые ощущала во время общения с Лаксусом.
Ненависть, ревность, сменяющаяся привязанностью, с новой силой оживали в сердце Лаксуса, обретая какой-то новый смысл. И, в конце концов, он задал вопрос, который все это время не давал ему покоя:
― Ты дочь Ивана? ― это была последняя соломинка, за которую хватался его разум.
Ответ был столь же печален, как и ожидаем.
― Нет, я дочь Хорана, мастера темной гильдии Горные Гарпии, ― Тая сглотнула. Было видно, что каждое слово навевало какие-то болезненные воспоминания, но Тая нашла в себе силы, чтобы продолжить начатый рассказ:
― Знаешь, я, как и большинство волшебников из Хвоста Ворона, раньше была другим человеком. Я родилась в прекрасной стране скал, лесов и полноводных рек в королевстве около восточных границ Фиора. А мой отец был темным колдуном и с гордостью носил это звание. Наша гильдия держала в страхе все окрестные деревеньки, а если поднималось восстание, люди отца его беспощадно подавляли.
Но тогда мне не было дела до интриг и темных дел. Я наслаждалась солнцем, играми с друзьями и невообразимо красивыми закатами, окрашивающие горные вершины и леса в разные цвета. Да, ― поспешно подтвердила девочка, почувствовав на себе удивленный взгляд Лаксуса, ― тогда я еще могла видеть. Но, к сожалению, зрение не приносило мне только радость. Взглянув на человека, я могла определить его характер, помыслы, как делаю это сейчас, но и предсказать день его смерти. И однажды, мне тогда было всего пять лет, я увидела скорую смерть своего отца. Не то чтобы я сильно расстроилась, узнав об его последнем дне, о детях у нас в гильдии практически никто не заботился, но все-таки решила рассказать Хорану об этом.
Тая прикоснулась рукой к шелковой белой ленте, прикрывающей ее раны на лице, и произнесла с яростью, которая была совсем не свойственна маленькой девочке:
― Мастер Горных Гарпий выжег мне глаза, чтобы я больше не могла видеть «всякую ересь»! А потом пришел Иван и убил Хорана. Я была еще слаба и не сопротивлялась, когда лезвие его закаленного темной магией клинка коснулось моего горла. Я была готова к смерти, ведь таков закон темных гильдий. Чтобы возглавить людей проигравшего мастера, нужно перебить весь его род. Но Иван не нанес последнего удара. Почему, я и сама до сих пор не выяснила. Только помню, как впервые ощутила усталость в его сердце и какую-то старую боль.
Меня принесли в Гнездо в пустоши и выхаживали как одну из гильдии. Только после я узнала, что все выжившие маги из моего клана были до глубины души потрясены этим странным поступком и присоединились к воронам. Но если это был всего лишь хитрый стратегический ход, Иван перестал бы обращать на меня внимание через несколько дней, а этого не произошло.
― Неужели ты не влезла в его сознание также как в мое? ― пряча волнение за раздражением, спросил Лаксус.
― Нет, ― кажется, Тая немного обиделась. ― Я не стремилась проникнуть туда, где хранится что-то личное. И это касается вас обоих.
После этого оба замолчали, вслушиваясь в тишину умирающей ночи. Каждому было о чем подумать.
***
― Мастер, ― Леви несмело приблизилась к Макарову, который сидел лицом к окну и за последние несколько часов не сказал ни слова. ― Съешьте хоть что-нибудь, прошу вас.
― Спасибо, но я не хочу есть, ― он немного помолчал и тяжело произнес: ― Тебе не противно разговаривать со мной?
― Нет, ― коротко, но правдиво ответила Леви. ― Мое отношение к вам абсолютно не изменилось. Тем более, ― она заботливо положила руку на плечо старика, ― о взрывных характерах вашей семьи легенды ходят. Уверена, что вы начали сожалеть уже на следующий день после сказанных слов, но ничего уже не смогли изменить. А Иван, ― Леви на мгновение задумалась, ― думаю, его обида, а может и ненависть сильна, но не настолько, чтобы захватить его разум. Во всем виноваты эмоции.
― Спасибо, девочка, ― Макаров сделал вид, что немного успокоился, но камень вины, все еще продолжал тянуть его душу в бездну. За последние годы боль от когда-то сказанных в ярости слов удалось обуздать, но теперь она вернулась с троекратной силой, обещая свести с ума. И Макаров поддался бы и ослаб, если бы не поддержка.
Но сейчас помощь была нужна не только ему. В дальнем конце комнаты на небольшой кровати лицом к стене лежала Эльза. Девушка талантливо делала вид, что спит, но от Макарова не скрылось немного сбившееся дыхание и редкие вздохи. Вот только Макаров не мог себе представить, как помочь любимой воспитаннице. Как и Эльза, каждый маг Хвоста Феи по-своему скорбел по Джерару, но не спешил делиться своим горем.
― Леви, ― мастер встал и поманил волшебницу слова за собой, ― давай не будем мешать Эльзе спать. Ей нужно восстановиться.
Девушка лишь понимающе кивнула и вышла из дома, чтобы присоединиться к Гажилу, который в одиночку стойко продолжал сторожить их сон.
Как только дверь захлопнулась, девушка открыла глаза. Покрасневшие от неиссякаемых слез и переживаний, они светились страхом и призрачной надеждой, пока Эльза дрожащие руки искали в кармане плаща Джерара небольшой клочок бумаги, обнаруженный во время сушки заклятием Леви.
Глаза бегло заскользили по знакомому почерку, и с каждым словом Эльза все ярче ощущала каждую эмоцию, которая бушевала в смирившемся со своей участью Джераре. То был его последний крик, но все же он нес в себе надежду на ее счастливое будущее.
…Вдали от всех, в холодных стенах замка Гадар, я навсегда останусь узником. И хотя сейчас сердце все еще бьется в моей груди и поет от счастья рядом с тобой, я чувствую, что длань смерти уже рядом. Мне не спастись. Раньше я мечтал забыть о прошлом навсегда, но не мог совладать с собственной душой. Даже едва дыша, она живет тобою. Моя жизнь прошла, и в ней не будет больше нас, но знай: даже стоя на плахе, я буду думать о тебе. Будь проклят день и час, когда судьба нас разлучила, ― часть надписи была стерта водой, но даже в этих размытых строчках Эльза чувствовала тепло и любовь человека, до последней секунды своей жизни думающей о ней. ―
Прошу, живи и постарайся забыть меня.
Так немного нелепо обрывалось это письмо от мертвеца, которому было суждено, как и создателю, исчезнуть, сгорев в ненасытном огне.
― Боюсь, я не смогу выполнить твою последнюю волю, Джерар, ― прошептала Эльза, провалившись в запоздалый сон без сновидений. А за окном, как бы в насмешку над страданиями девушки, разгорался новый рассвет ― символ жизни и надежды.
***
Гулкое эхо от его шагов беспрепятственно разлеталось по тускло освещенным коридорам, и это обычное явление заставляло Ивана улыбаться и чувствовать собственную силу. Но мужчина чувствовал, как слабеет с каждым шагом, ощущал, как руки смерти жадно тянуться к нему, обещая вечные муки, и сердце наполнялось страхом. Он все рос и рос в Иване, постепенно захватывая сознание и порождая в нем паранойю.
― Кто здесь? ― маг без предупреждения швырнул заклятие в дальний угол коридора, и оно рассыпалось снопом зеленых искр, столкнувшись с невидимой преградой.
― У вас усталый вид, преемник Хэйдеса. Что-то случилось? ― из тьмы вышла высокая девушка и откинула прядь розовых волос со своего лица: ― Здравствуйте, Иван.
Мужчина изумленно раскрыл глаза, рассматривая представшую перед ним девушку. Ошибки быть не могло.
― Мелди, ― искренне удивился Иван, ведь считал волшебницу погибшей. ― Что привело тебя сюда после стольких лет?
― Моя госпожа, ― волшебница продемонстрировала серебряного феникса на цепочке, ― очень удивлена, что ты вспомнил о ее старом контракте. Все-таки прошло тридцать лет. Она расстроена, ведь ты не смог достичь своей цели, и предлагает сотрудничество, ― прежде чем Иван успел что-либо ответить, она добавила: ― Госпожа знает о всех твоих планах.
― Сколько у меня времени на размышление? ― мастер Хвоста Ворона загадочно улыбнулся, как бы предостерегая Мелди от дальнейших попыток припереть его к стенке.
― Думаю, около недели.
― Хорошо, тогда через восемь дней я сам встречусь с Легадемой.
