The Paths

Ты лжёшь, и тебе это отвратительно, и тебя это губит, и каждый день грозит всё большей опасностью, но ты живёшь лишь настоящим днём, как на войне Хемингуэй

Тот день выдался для Аллена на редкость насыщенным на события. Экзорцист уже успел немного пообвыкнуться в новой для себя роли уличного клоуна, переезжающего с места на место по городам, как нежданные Канда и Джонни его нагнали. Но Аллен слишком хорошо представлял себе, какая охота на него ведётся - не со стороны Апокрифа, а со стороны Ордена, а, вернее, Ватикана. Пару месяцев назад Аллен наткнулся на искателя. Они остановились в одной и той же таверне и столкнулись лицом к лицу. Как назло, Аллен в тот момент был без грима, а искатель пару раз сопровождал его на миссиях. Но вместо того, чтобы хоть как-то показать, что они знакомы, искатель - кажется, его звали Кларк - сел за соседний, чисто выскобленный деревянный столик и заказал порцию горячего. Через пару минут на стол к Аллену прилетел смятый клочок бумаги. Развернув, Уолкер прочитал неровные буквы: "Разбей передатчик". Экзорцист бросил взгляд на искателя, но тот, делая вид, будто ничего не происходит, продолжал, как ни в чём не бывало, поглощать свою похлёбку. Передатчик Аллен ему разбил ближе к полудню, в одном из узких переулков старого города, где искатель его дожидался вот уже второй час. - Я надеялся, что ты поймёшь правильно, - Кларк заулыбался, но тут же стал серьёзным, - Ты в курсе, что тебя все считают предателем и ищут? Аллен кивнул. - Поступил приказ из Ватикана во все подразделения Ордена - при обнаружении любых данных, связанных с Алленом Уолкером, немедленно сообщать руководству. Невыполнение приказа приравнивается к содействию Четырнадцатому Ною и карается как предательство, - Кларк развёл руками. По его лицу можно было легко понять, что он думает о подобных приказах. Аллен скрипнул зубами. Он и без того всё знал, но... Очередное напоминание резануло по сердцу. Места, которое он считал долгожданным домом, больше не существовало. - У нас в отделении никто не верит, что ты предал экзорцистов, - вновь продолжил Кларк, будто извиняясь, - Ну, были новенькие, кто поверил, - искатель нахмурился, - но мы их быстро по тёмным углам уму-разуму научили. А Смотритель глаза на это закрыл. - Как там, - Аллен сделал паузу, - все? Боль понемногу проходила. В конце концов, его дом - это не Ватикан, а Орден и оставшиеся в нем люди. И их он пока не потерял. - Всё как обычно... Все здоровы, живы. Чаоджи увеличил синхронизацию с Чистой Силой, он теперь полноценный экзорцист! Комуи недавно собрал нового Комурина, так опять половину комнат в нашем крыле снесло. Линали в последней вылазке пострадала, но уже восстановилась... Искатель говорил, говорил и говорил, понимая, что сейчас значит для Аллена каждое его слово. И пусть события, что приходили на ум, были часто незначительными и на первый взгляд неважными, но именно из них создавалась повседневная жизнь Ордена. А Аллен, прислонившись затылком к сырой стене ближайшего дома и прикрыв веки, слушал, не перебивая, и только ощущал, как глаза начинает предательски пощипывать. - А Лави? Ты ничего не упоминал про него. - Лави с Историком так и не вернулись. Мы не знаем, что случилось, или искателям просто не удосужились сказать. Но, ходят слухи, что они ушли из Ордена. Уолкер непонимающе посмотрел на Кларка - ушли? Ах, да, они же историки... Они вольны идти туда, куда хотят и когда хотят. И всё же, не могли они просто так уйти. Лави бы не смог бросить Орден в подобное время. Да и где сейчас творится история, если не в Ордене? С того дня в глубине души Аллена словно заскребли кошки, подтачивая его изнутри, руша остатки надежды. Когда они прощались, Кларк угрюмо и серьёзно посмотрел на Аллена: - Я вынужден буду передать о том, где и при каких обстоятельствах видел вас, в Орден. Простите. Но я не смогу связаться с ними, пока не починю передатчик или не встречусь с другими искателями. Это займёт несколько дней. Пожалуйста, простите меня, и поскорее уходите из города. Уолкер не понимал, почему искатель просил прощения. Он и так сделал для экзорциста многое, дав несколько дней на то, чтобы потеряться в городках Европы. Новости об Ордене стали той отдушиной, помогавшей существовать, убегая и заметая следы. Там всё хорошо. У всех всё хорошо, всё как обычно, со своими радостями и горестями. Ради того, чтобы так продолжалось и дальше, Аллен готов был не возвращаться в Орден никогда. А ещё чуть больше, чем через два месяца, Аллен столкнулся с Кандой и Джонни. И бежал он от них отнюдь не потому, что не хотел их увидеть (он даже Канде в тот момент был рад!), а потому что помнил, чем грозит друзьям общение с ним. И, если Ватикан ещё подумает, прежде чем устранить собственное, такое мощное оружие как Канда, то Джонни раздавят, не заметив. И Аллен бежал как можно дальше, уводя за собой и увязавшихся следом акум, только чтобы оторваться от неожиданно возникших друзей. Поначалу Уолкер сразу же хотел бежать к вокзалу, норовя быстрее сбежать из города, но понял, что Джонни может догадаться и ждать там. Поэтому он решил затаиться. Гостиницу пришлось сменить, впрочем, городок был не настолько захолустным, чтобы там была единственная гостиница. На окраине Аллен нашёл вполне сносный, хоть и дешёвый постоялый двор. Судя по всему, кормили здесь тоже неплохо, даже если меню особым разнообразием не отличалось. На заднем дворе, пропахшем помоями и курятником, Уолкер смыл потёкший грим, отмыл руки от присохшей крови - и когда успел оцарапаться? - и отправился в нижний зал, что рядом с кухней. Вечерело, и из-за низеньких, узких окон, а так же из-за экономии хозяина на свечах в зале уже поселился полумрак. Аллен уселся за голый, чуть липкий стол, и всерьёз задумался о наличии клопов в матрацах в снятой им комнате. Смазливая официантка, как две капли воды похожая на владелицу гостиницы, только раза в три тоньше, предложила меню. Аллен, не задумываясь, заказал всё - сегодня горожане особенно расщедрились. Первые блюда притащили довольно быстро, видимо, хозяйка, удивившись неслыханной сумме заказа, расстаралась. Аллен принялся есть, одновременно присматриваясь к посетителям. Сейчас ещё рановато, но скоро их станет побольше, и тогда неплохо будет переброситься парой партий в картишки, которые непременно закончатся перекочёвыванием денег из карманов горожан в карманы Аллена. Утреннее происшествие давило на нервы. Хотелось бросить всё и побежать искать Джонни. Выспросить, разузнать, как дела в Ордене, что происходит, как остался жив Канда. И Линк... неужели он погиб? Аллен отказывался верить в подобное. От одной мысли в груди вскипала холодная ярость. Он не простит Апокрифу Линка. Надо только стать сильнее, побороть в себе Ноя, и тогда… Тогда можно будет разобраться с этой некондиционной чистой силой. Аллен заставил себя продолжить ужин, напоминая самому себе, чем может окончиться его порыв. Одно неверное движение может свести на нет всё, чего удалось добиться, и разрушить оставшееся. Вот если бы... Может, попытаться передать записку? О том, что у него всё хорошо, и что он ещё не Четырнадцатый, и что не убивал Линка? Уолкер сжал кулак. Точно. Он постарается как можно незаметнее подбросить записку, а неуемное любопытство вкупе с беспокойством оставит неразрешённым. И всё же, как же тепло на душе от того, что он кому-то дорог настолько, что его отправились искать. Решив таки оставить записку, Аллен принялся быстрее поглощать неожиданно вкусную еду, продумывая, как он провернёт задуманное - это, ко всему прочему, отвлекало от мыслей об Ордене. Уолкер настолько погрузился в собственные мысли и глубокую плошку с наваристой похлёбкой, что не сразу заметил, как к нему за столик подсела какая-то тень. Аллен поднял глаза от тарелки и с грохотом уронил её на пол. Лицо, смотревшее на него, он не смог бы забыть, даже если бы захотел. Аллен подавился, прокашлялся и, наконец, выдал: - Ты-ы-ы?! Тики Микк, странно выглядящий в своём дорогом пальто в этом дешёвом зале, но, кажется, не испытывающий по этому поводу никаких неудобств, только покачал головой: - Как грубо. А как же поздороваться? - Микк улыбнулся той загадочной улыбкой, что так нравится девушкам. Впрочем, на Аллена не подействовало. Экзорцист, насупившись, исподлобья сверлил взглядом Удовольствие Ноя. - Как ты меня нашёл? - Уайзли. Ты, наверное, слышал его голос сегодня. И убери руку со своего левого запястья, пожалуйста. Я пришёл поговорить. Микк достал из кармана помятую пачку сигарет и коробку спичек, закурил. Уолкер руку с запястья так и не убрал. Какое дело Ноям до Аллена Уолкера? Он слишком хорошо помнил боль от их ударов, чтобы сейчас расслабиться. Да, они помогли ему бежать, но в тот момент кого спасали Роад и Тики - Аллена или Четырнадцатого? - Что надо? - А тут довольно уютно. Я ожидал забегаловки похуже. - Ты пришёл обсудить со мной особенности местных забегаловок? Соседство с Ноем нервировало, и напряжение норовило выплеснуться в едких словах. - Ну, с моим образом жизни было бы странно не иметь представления о подобного рода местах, - Тики Микк с удовольствием затянулся. - Ты ведь путешествовал с теми парнями... - начал Аллен. Раз уж выдался момент, почему бы не спросить то, о чём давно хотелось. То, что не давало Уолкеру покоя со второй встречи с Тики. Аллен не чувствовал в нём той едкой злобы, которая часто встречается у людей. Не чувствовал жажды разрушения, ненависти. Так почему Микк на стороне Ноев, использует акума, выращенных из чужого страдания? - Почему ты, - Аллен обдумывал свой вопрос с секунду, - Ной? Ты ведь человек, не Граф, не акума. - Что плохого в акумах? - Тики скосил на него глаза. Он выглядел скучающим франтом, подверженным очередному приступу модной меланхолии. - Они заставляют страдать невинные души, - прозвучало неприятно и пафосно, но сейчас Уолкер подобными вещами не заморачивался. - Души? Я не думаю о таких вещах, - Тики извиняющимся жестом развёл руками. - А я не могу не думать. Я вижу их. У всех акума есть душа, которая питает их. И она постепенно разрушается. - Ты видишь? Заметив на лице Микка искренний интерес, Аллен продолжил: - Я вижу, как они страдают, и как разрушаются на каждой стадии эволюции, - Уолкер отвёл взгляд в сторону. - Когда я первый раз увидел четвёртый уровень, меня вырвало. Тики Микк посмотрел на мрачного Уолкера неожиданно серьёзным взглядом. - И тебе приходится постоянно их видеть? - Да. - Понятно, - Микк откинулся на спинку, стула, затянулся, - А я не заморачиваюсь тем, откуда берутся акума. Для меня они не более чем просто расходный материал, - Тики скосил взгляд на серьезного Уолкера, - Ну, вот как ты ешь это своё рагу из кролика, кстати, оно уже остывает, а ведь раньше это был живой кролик. Пушистый такой, миленький. А его забили, приготовили рагу, и ты его ешь... - Люди не кролики! - Аллен даже приподнялся на стуле, нависая над Ноем. Затаённая ярость искала выхода. Микк ответил простодушным, немного растерянным взглядом. Пересилив себя, Уолкер опустился на место. Окружающие люди вновь занялись своими тарелками. В дорогих заведениях при подобных вспышках гнева посетители с интересом палятся на человека, в этой же, как и во многих других ширпотребных забегаловках, наученные горьким опытом выпивохи отвернулись от спорящих, делая вид, что они здесь совершенно не при чём. - Эй! Ты ведь путешествовал тогда в компании. И они были людьми. Неужели тебе на них совершенно плевать? - Они мои друзья. Я последние три недели провёл на шахте. Только вчера вернулся. Даже мозоли появились, и это с учётом моей регенерации. - Друзья... – протянул бывший экзорцист, - Тогда как же?.. - у Аллена просто в голове не укладывалось, - Ты хочешь вместе с Графом разрушить мир... - его перебили. - Что для тебя мир, юноша? Ответь. - янтарные глаза оказались совсем близко от лица Уолкера, настолько, что экзорцист почувствовал смешанный с сигаретным дымом запах дорогой туалетной воды Микка. Аллен даже на мгновение растерялся, а затем в его голове всплыл ответ, удививший даже его самого. Впрочем, ответил он твёрдо и без раздумий: - Орден. Те, кто в нём находится. А также матушка, учитель, Мана. Тики улыбнулся и отодвинулся, гася о стол окурок. Пепельницы здесь не водились. - А для меня мир - это моя семья. Граф, Роад, Шерил и все остальные, понял? - А друзья? - Они тоже...- Ной пожевал губами, - Как часть семьи. И, пока я делаю то, что мне велит Граф, пока я силён, я точно знаю, что ни одного из тех людей, которые мне дороги, не коснётся эта война, - Микк принялся рыться в плаще в поисках пачки с сигаретами, - Вот мои мотивы. Доволен? - Зачем ты рассказываешь это мне? - Уолкера снедало удивление от этой странной откровенности Ноя. Зато он вдруг окончательно осознал, что не ошибся в своём о нём суждении. Безалаберный, легкомысленный, желающий, по возможности, избегать неприятностей и плыть по течению, Микк не скрывал в своей душе ненависти. - Хотел сделать тебе одно заманчивое предложение, - Тики закурил, - Ты потерял Ману, Кросса, теперь и Орден. У тебя ничего не осталось и некуда идти, - слова Ноя были жестокими, но правдивыми, - Единственный, кто у тебя остался - Четырнадцатый. Ты не протянешь долго, вот так скитаясь. Каждому нужно место, куда можно вернуться. Вернее - к кому. Возвращайся к нам, в семью. Пусть ты и экзорцист, пусть Четырнадцатый в тебе и предал Графа и остальных, ты всё-таки наша семья. Аллен ответил, не раздумывая, хлестким, злым голосом: - Пусть ты и прав. Но, я никогда, ни за что не уйду к вам. - Никогда не задумывался, воспитывал ли тебя Кросс как ученика, или как сосуд для Четырнадцатого? - Микк даже сигарету в сторону отставил, наблюдая за реакцией Аллена. - Мне всё равно, - буркнул Уолкер. Это был удар по живому. - Или твоя чистая сила... Почему она выбрала именно тебя? - Она выбрала меня? - А ты не думал, почему твоё тело, даже превращаясь в Ноя, не отторгло чистую силу? Или почему чистая сила не уничтожила Ноя внутри тебя? Аллен промолчал, и Тики Микк продолжил: - Четырнадцатый предал Ноев и заключил союз с чистой силой. Но не каждая из них вправе решать настолько серьёзные вещи. И не каждая сумеет сосуществовать в одном теле с генами Ноя, чтобы не уничтожить их, и не быть уничтоженной самой. - Сердце? - выдохнул Аллен. - Возможно, - Микк сделал неопределенный жест рукой, - По крайней мере, это единственная чистая сила, которую я не сумел уничтожить. И которая повела себя настолько странным образом. - Тики неожиданно вспылил, - Ты хоть представляешь, как меня достали Роад и близнецы?! А Граф так вообще... Нашёл тему для шуточек! - Микк аж по столу стукнул, - Я что, виноват, что ты сумел выжить с распыленной чистой силой и дыркой в сердце?! Из-за тебя надо мной, между прочим, вся семья потешалась! - Тики резко замолк и тихим шёпотом добавил, - Хорошо ещё не знают о том случае в поезде, когда ты меня до трусов раздел... Им бы эта тема и за месяц не надоела. Но я отвлёкся, - Микк немного повысил голос, - Сердце. - Думаешь, оно у меня? - не то чтобы после такого заявления Аллен мог легко переключить внимание, но реакция Тики его позабавила. Он был скорее похож на великовозрастного раздолбая в большой любящей друг друга семье, чем на одного из клана убийц. - По крайней мере, у тебя она действительно может являться Сердцем, - Тики кивнул на грудь Уолкеру, и тот неосознанно коснулся ее пальцами там, где билось его сердце с частичкой чистой силы внутри. - И ей нужен Четырнадцатый во мне? - Да. А ещё Мана. Старший брат Четырнадцатого. Он воспитывал тебя или видел в тебе младшего брата? - Откуда ты?.. - вопрос принёс почти физическую боль. Вопрос, которым не раз задавался Аллен и не находил на него ответа. - Так что, возвратишься в семью? - Если все видят во мне Четырнадцатого, это ещё не значит, что я им являюсь! Я Аллен Уолкер, экзорцист! И я не хочу возвращаться туда, где все будут воспринимать меня как сопротивляющуюся оболочку. Не говоря о том, что это будет предательством всего, во что я верил. Тики Микк отвернулся и, затянувшись, выпустил дым в сторону. Спросил едва слышно, как бы между делом: - А если я скажу, что от Апокрифа я защищал не предавшего нашу семью Четырнадцатого Ноя, а Аллена Уолкера, шулера экстра-класса? *** - Мы попадём в особняк через Ковчег? - уточнил Аллен. Решение далось ему нелегко, и даже сейчас он не был уверен в нём полностью. Скорее, это был выбор, сходный с выбором по принципу «меньшего зла», когда ни одно из решений не является полностью приемлемым. - Нет, - Микк отрицательно покачал головой. - Всё же ты Исполнитель, и мы не можем быть уверены в тебе полностью. А перехватить управление во время перемещения довольно легко. Но если мы воспользуемся скоростными поездами, то доберёмся за неделю. - Если ты не забыл, меня всё ещё разыскивает Орден и Ватикан. Боюсь, что на основных путях следования стоят их наблюдатели, а с моей внешностью скрыться мне будет проблематично, - Уолкер пододвинул к Микку одну из тарелок, на которую тот вот уже минут пятнадцать с интересом смотрел. Всё равно появление Ноя испортило весь аппетит. - Значит, путешествие займёт недели две, - прикинул Тики. От предложенного он не отказался и с удовольствием продегустировал мясо с подливой. Судя по всему, вкус был неплохой. - А может и три, если повезёт. - Повезёт? - Не то чтобы мне хотелось возвращаться быстро. Как всегда нагрузят полезными для семьи заданиями, - на лице Тики явственно читалось "желание" выполнять эти задания. - Значит, на перекладных. - Знаешь, эта хозяйка чудесно готовит. Кажется, её пряности куплены не у торговца, а надраны на ближайшем пролеске, но в итоге весьма необычно. Чем я люблю такие трактиры - еда здесь вкуснее, чем на приёмах, - Микк довольно быстро расправился с порцией и скептически осмотрел стол, - Пацан, ты точно всё это съешь? Уолкер прикинул - аппетита особого не было, но отказаться - рука не поднималась. Тем более что чистая сила в теле требовала много энергии, и упускать случай её пополнить тоже было нельзя. Да и банальная жадность не позволяла пропасть попусту потраченным деньгам - а ведь ими можно было покрыть хотя бы частичку долга! - Съем! - Тогда я тебя ненадолго оставлю. Не вздумай сбежать! Уолкер остался в одиночестве, без особого энтузиазма принявшись за еду. Мысли роились, и вопрос, правильно ли он поступил, оставался без ответа. Впрочем, пока что сумбур в голове не давал мыслям чётко сформироваться, оставляя общее ощущение напряжения и тревоги. Тики Микк вернулся через десять минут, и Аллен не сразу его узнал. Очки, новая, но уже испачканная в угле рубашка, широкие рабочие штаны с карманами - Микк был почти что точной копией того шулера, с которым Аллен повстречался в поезде. Он развязно уселся за стол, незаметно обвёл глазами посетителей. - Если уж нам выпала возможность отдохнуть от всего и на время забыть о войне... Почему бы нам не провести время с пользой? - взгляд Микка остановился на одном из представителей купеческого сословия, явно забредшего сюда случайно, - Ты думаешь о том же, о чём и я, парень? *** Дальнейшее путешествие по Европе слилось для Аллена в пёструю круговерть маленьких городков, захолустных деревенек, посёлков. Тики с Уолкером старались не проявляться на больших трактах и в крупных городах и не передвигаться скоростными поездами, опасаясь, что их могут опознать люди Ватикана. Впрочем, маленькие, временами – крайне вонючие поезда, останавливающиеся на всех забытых не только Богом, но и Графом станциях, поросших пробившейся между камнями травой, спасали положение. Чтобы достать денег Аллен давал представления на площадях, представляя собой клоуна, жонглёра и акробата в одном лице, вечерами они оседали в местных казино, если такие водились, или просто в таверне, где предпочитали проводить время горожане и сельчане. Старались не обыгрывать по-крупному, чтобы не привлекать внимания. Правда, однажды азарт всё же переборол, и они вынесли казино в одном довольно крупном городке полностью, а на следующий день - заодно и банду державшего казино главаря мафии. Второй раз Аллен и Тики дрались спиной к спине, правда, уже полагаясь на обычные, не сверхчеловеческие способности, и это, черт возьми, было весело! Вопрос о том, что будет дальше, не отпал, а просто переместился на задний план. Впервые за много дней Аллен не был никому должен, даже акума, повинуясь приказу Тики, перестали досаждать. Микк оказался неплохим парнем, весёлым, с явной примесью нездорового авантюризма. С ним было странно легко, если забыть, что он Ной и имеет вторую - тёмную сторону. Наверное, повстречайся Аллен с ним в какой-нибудь другой жизни, без войны, они бы быстро стали закадычными друзьями. К концу второй недели путешествия (размывшие дорогу ливни и просевший мост прибавили к нему дополнительную неделю) Аллену даже стало казаться, что воспоминания о бамбуковой роще остались в какой-то другой, ненастоящей жизни. И лицо, навсегда опечатавшееся в сознании, начинает истаивать, стираться, сменяться широкой ухмылкой и подмигивающими сквозь очки глазами, или чуть грустным, задумчивым выражением, которое иногда появлялось у Ноя на лице. По вечерам, когда оба без сил валились на жёсткие кровати, застеленные мешковиной, Уолкера начинали грызть мысли о будущем и о прошлом, но с приходом нового дня они отступали. До поры. - Прошу прощения, но свободных одноместных номеров у нас нет, - милая девушка за столиком в холле развела руками. Сами понимаете, городок у нас небольшой, приезжих мало, так что смысла держать большую гостиницу нет. Были две комнаты, но они заняты. Аллен и Тики хмуро переглянулись. - Так вы будете ночевать, или нет? Аллен и Тики вновь переглянулись, ещё более хмуро. - Давайте вашу комнату. Косясь друг на друга и чувствуя себя то ли любовниками, то ли молодожёнами, путешественники поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж - в свою комнату. Всё же после дня в телеге подвозившего их старика спать им хотелось больше, чем искать другое место ночлега. - И это кровать на двоих? - приподнял бровь Микк, едва войдя в комнату. - Сдаётся мне, спать здесь можно исключительно в обнимку. Аллен оставил соображения о ширине предполагаемого ложа при себе, но на лице у него отразилось много нецензурных слов. - Хорошо, ты ложись на кровать, а я посплю в кресле! - приняв решение, Тики Микк с шумом упал в сиротливо жмущееся к стене потрёпанное жизнью и молью кресло, и вытянул ноги, устраиваясь поудобнее. - Если ты думаешь, что я откажусь, то ты плохо меня знаешь, - с ухмылкой отозвался Уолкер, - Кровать - моя! Ужинали там же - на первом этаже был небольшой зал. Тики первым закончил с едой и оставил Аллена расправляться со своей порцией, сам же отправился к колодцу на заднем дворе - смыть дневные пыль и пот. Отфыркиваясь и потягиваясь, он первым вернулся в комнату и уселся в кресло, пытаясь задремать. На стоящем напротив кресла столике он оставил зажженную свечу – для Уолкера, - и теперь её свет мерцал через сомкнутые веки. Кресло, надо отметить, оказалось крайне неудобным, промятым и вообще, кажется, поставленным сюда хозяином за ненужностью. Из тех соображений, что вроде уже испортилось, и место в доме занимает, а выкинуть жалко. Микк с тоской предвкушал завтрашнюю затёкшую спину и больную поясницу. Сон не шёл. Мысли, отчаянно отгоняемые всю поездку, роем кружились в голове. Уже скоро закончится их недолгое путешествие, напоминающее первый глоток свежего воздуха, когда только выходишь из шахты после дня работы. Но оно заканчивалось, а что дальше? Граф, семья, обязанности. И тёмная сторона его личности. Он давно уже рвался наружу, его Ной, личный кошмар лорда Тики Микка. Тики чувствовал его жажду крови, жажду опасности, охоты, азарта. Пока его ещё можно было сдерживать, но что случится, когда он выйдет из-под контроля. Тики ненавидел эту сторону, эту свою тёмную суть. Ненавидел, и каждый раз наслаждался - кровью, азартом, охотой. Побледневшей кожей и липким страхом в чужих глазах. Тем, как рука проходит сквозь тело, вырывая сердце... И это удовольствие было трудно с чем-то сравнить. Окно в комнате было открыто, и со двора донёсся плеск воды и фырканье Аллена. Кажется, тот сумел расстаться с едой и тоже завернул к колодцу. Мысли перекинулись на него. За эту поездку Тики умудрился сильно привязаться к Уолкеру. Не к Ною внутри него, а к человеку, экзорцисту, клоуну, мелкому шулеру и пройдохе, где-то циничному, где-то язвительному и в доску своему. Это было странное ощущение внутреннего родства и тёплой, спокойной привязанности. Хотелось, чтобы он просто был рядом и всё. Очень странное, но, несомненно, приятное чувство. А теперь поездка подходит к концу, и кто знает, что произойдёт дальше? Ведь в семье всё совсем не однозначно. Многие бы хотели стереть в порошок Четырнадцатого вместе с его сосудом в отместку за предательство. И, даже если его примут, примут Четырнадцатого, а не самого Уолкера. И, судя по той агрессии, с которой этот Ной рвётся на свободу, от личности Аллена вряд ли что-то останется. А это - почти что смерть. Так или иначе, Тики вёз пацана на смерть, и уже ничего не мог с этим поделать. Ему оставалось только надеяться, что всё обойдётся. Постепенно сон завладел сознанием Микка, погружая его в тревожную полудрёму. Он будто тонул в трясине, но никак не мог провалиться в неё окончательно, всё больше путаясь в тяжёлых грёзах. Наконец, он полностью забылся. Аллен вернулся в комнату через полчаса. Он едва обтёрся после того, как несколько раз окатил себя водой из колодца, с мокрых волос капала вода. Движения Уолкера казались какими-то неестественными, будто чужими. Казалось, он по-новой вспоминает, как делается каждый жест, учит подчинению тело. Тики спал в кресле напротив, морщась и постанывая во сне, будто ему снилось что-то неприятное. Аллен подошёл к Микку, сверху вниз, чуть презрительно рассматривая усталое лицо с упавшими на него тёмными прядями. Затем с силой ударил его носком сапога по голени. - А?.. Что? - Тики, вырванный из долгого, пасмурного, тусклого и тягучего кошмара, никак не мог понять, где он, - Аллен? Сквозь сонную муть и отблеск свечи на столе Тики Микку на миг показалось, что радужка у Уолкера странного, янтарного оттенка. Микк потёр глаза, отгоняя наваждение. Нет, серые у него глаза, обычные. - Больно же... - Тики потёр голень. Боль неприятно пульсировала, - Мог бы и понежнее! - Ты стонал во сне, и я решил тебя разбудить, - Аллен выглядел вполне обычно. На голом торсе проступали тренированные мышцы, мокрые волосы липли ко лбу. Таким Уолкер не казался сопливым пацаном. - Мог бы сделать это поласковей! Чёрт, спина... О!.. Надо лечь на полу. Уолкер отправился готовить кровать, а Тики попытался задремать вновь, вот только на сердце было неспокойно. То ли сказались тревожные мысли, то ли не отпускал тягучий и тяжёлый сон, а, может, виной тому было отпечатавшееся в сознании презрительно-пренебрежительное выражение лица Аллена с холодными золотыми глазами. С этим неясным ощущением Микк задремал вновь, так и не удосужившись перебраться на пол. Утром, вялые и сонные, они продолжили путь. Меньше, чем через неделю, путники сошли с поезда на сверкающем чистотой вокзале в одном из крупных городов Европы. До конечного пункта их назначения было рукой подать. Рисунок к части авторства Galiot : http://s008.radikal.ru/i305/1205/58/9a20f5e58165.jpg