The Paths

Ненадёжен говорящий "прощай" на тёмном пути

...Уолкер вздрогнул и рывком вскочил на ноги, с трудом понимая, что происходит. Он ошарашенно огляделся, не помня, где он находится и как очутился здесь. Голова была тяжёлой, как после долгого сна, всё тело ломило. - Где... я? - запинаясь, пробормотал Аллен. Он несколько раз тяжело и глубоко вздохнул, силясь подавить нарастающую панику. Он не понимал, что происходит, а для того, чтобы разобраться в ситуации, ему нужна была светлая голова. Постепенно он начал осознавать - кажется, он отправлялся к Ноям... Да, точно, Тики Микк позвал его... Дальше в голове клубился туман. Уолкер снова опустился на траву, силясь вспомнить хоть что-нибудь. Паника прошла, но её место заняла вполне ощутимая тревога. Давно Аллен не чувствовал себя настолько беспомощным, будто потерявшийся в толпе ребёнок. Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Лёгкий ветер заставлял листву шелестеть, откуда-то издалека раздавались вскрики и смех играющих детей, гул поезда. Воспоминания появились резко, скопом, пронзив голову острым приступом боли, так, что Уолкер поначалу потерялся в них, запутался, не понимая, какое из событий происходило раньше или позже. Наконец, они начали выстраиваться в более-менее осознаваемую цепь событий. Обед у Ноев, Тики Микк, смеющийся вместе с остальной своей семейкой, острая, как нож, обида, непонимание, нежелание принять происходящее, попытка оправдать Ноя. И следом - лица Старика и Лави, посеревшие, осунувшиеся лица заключённых. Да, Уолкер помнил, как поразили его историки, как яростно он пытался убедить Микка освободить их, но тот лишь смеялся в ответ. Аллен вспоминал, как первое непонимание сменила обида и жгучая ненависть. Предатель... Аллен почти что начал доверять ему, поверил в человечность Удовольствия Ноя, а тот оказался таким же демоном, как и остальные. Нет, акума - не демоны по сравнению с их хозяевами, хоть те и номинально оставались людьми. И дальше - ожидание подходящего момента, время, проведённое в душном и ненавистном обществе Ноев, и - побег. Уолкер как наяву вспомнил то незабываемое ощущение свободы, тёплую улыбку Лави, обретшего, наконец, освобождение от заключения. Аллен вспомнил, как они втроём добрались до вокзала, как он посадил историков на поезд, надеясь, что те успеют скрыться, а сам остался в городе, чтобы принять на себя первый удар узнавших о побеге Ноев, попытаться прикрыть освободившихся друзей. Уолкер застонал, садясь прямо. Он заснул, вот ото сна и не вспомнил всё сразу. Тело всё ещё ныло - бой с Тики Микком дался ему с большим трудом. Экзорцист сплюнул. Он до сих пор корил себя, что поддался очарованию Микка, поверил там, где верить ни за что было нельзя. Ной остаётся Ноем, как и ядовитая змея остаётся змеёй, и какой бы смирной она не казалась - она укусит, рано или поздно. Аллен поднялся на ноги, размялся. Возможно, совсем скоро его ждёт ещё один бой с Микком, и вот теперь, не обременённый защитой двух не способных сражаться историков, он будет драться в полную силу. Тики Микк ответит за свое предательство. Тики вот уже час почти неподвижно стоял у окна и наблюдал за движением на улице. По мостовой громко цокали подкованными копытами лошади. Что-то орал кучер, телега, полная снеди, медленно катилась по брусчатке, почти останавливая движение. По тротуару спешил бедно одетый рабочий люд, степенно вышагивали знатные люди в дорогих костюмах, между ними лавировали мальчишки-курьеры. Жизнь кипела, как и всегда, только лорд Микк стоял, почти не шевелясь, раз за разом перебирая в памяти события как священник перебирает в пальцах чётки - почти бездумно, бессистемно щелкают деревянные шарики в его руках. Роад заходила к нему, тихо села в кресле, подобрав ноги и положив подбородок на острые колени, не смея нарушить тишину, и так и не решилась произнести ни слова. Помолчала, оставив при себе вопросы или слова поддержки, после тихонько встала и так же бесшумно вышла, прикрыв дверь. Как бы ей не хотелось обсудить случившееся, она слишком хорошо понимала, когда человеку просто надо побыть одному. А Тики Микк никак не мог решить - правильно ли он поступил, несли ли его действия хоть какой-то смысл, или были продиктованы всего лишь глупыми и неуместными чувствами? Должен ли он был вот так просто отпускать Нэа, или по воле семьи нужно было отдать его Графу? Или, напротив, вытрясти Ноя из экзорциста, попытаться вернуть прежнего Аллена? А самый главный вопрос, мучивший Удовольствие - насколько сильно гены Ноя проникли в Уолкера, как много в нём было от себя самого, прежнего, когда он жил в особняке? Те жестокие слова принадлежали Аллену или уже Нэа? Не было ответов. Вернее... Ответы существовали, но их мог дать только один-единственный человек. Через некоторое время в голове Микка созрело единственное показавшееся ему верным решение. Надо пойти и лично выспросить пацана обо всём, кем бы он ни был - Уолкером или Нэа. За шиворот вытрясти всё, что нужно, заставить, глядя в глаза, повторить всё, что он наговорил Шерилу. Да и просто... проверить, как он. Микк прикрыл глаза, отвлекаясь от происходящего на улице. Он помнил собственные слова о том, что при следующей встрече они с Алленом окажутся врагами, но... Возможно, всё сложится по-другому. А если всё, что он услышал, правда, то битвы не избежать. И всё же лучше поставить точки над "i" сейчас, чем оставлять недосказанное вариться в собственном соку долгие годы, щедро сдобренное личными подозрениями и надуманными обидами. Рану надо обрабатывать сразу, до того, как она начнёт гноиться. Тики потёр висок. Хорошо хоть Шерил так и не понял, кто его оглушил. Решил, что это какой-то особый приём Уолкера был, или историки постарались. По крайней мере, брат ещё не завалился к нему в комнату с гневными воплями и желанием размазать Тики по стенке. Хотелось курить, так сильно, будто он прожил без сигарет как минимум месяц. Тики достал сигарету и прикурил, и запах дешевого табака, купленного на шахтах, ударил в нос. Одна затяжка, вторая, третья. Микк вдыхал горький, мерзко пахнущий дым, будто он мог чем-либо помочь. Когда сигарета была докурена, Тики затушил её о стоящую рядом тяжёлую литую пепельницу, развернулся на каблуках и твёрдым шагом вышел из комнаты. Он принял решение, а значит любое промедление бессмысленно. Первым делом Аллена предстояло найти. Задача была сложной, но по сравнению с предстоящим разговором казалась практически элементарной. Для начала Микк прикинул, куда мог направиться Уолкер. Естественно, первым и самым очевидным вариантом было убраться из города на поезде. Тики уже было подключил к поискам акума Камелота, разбросанных по всем близлежащим станциям и своих соглядатаев, но что-то заставило его остановиться. Для Уолкера подобное решение казалось слишком простым. Микк помнил, насколько сильным соперником был пацан в покере - он умел блефовать и не боялся идти на риск. А также неплохо разбирался в человеческой сущности. Нужно искать его не там, где его ожидают найти. Тики бесцельно ходил по коридорам особняка, сосредоточенный и хмурый, и пытался понять, как в подобной ситуации мог бы размышлять Уолкер. Решение появилось неожиданно. Микк остановился посреди коридора, развернулся и бросился к выходу, на ходу призывая акума. Конечно, Уолкер будет прятаться там, где его совершенно не ждут - под носом у Ноев. В городе акума-соглядатаев всё же до опасного много, а вот в пригородах их уже значительно меньше, тем более что большую часть согнали на прочёсывание железнодорожных путей. Вот туда-то он и отправит своих подопечных. Сам Тики отправился в одну из крупнейших деревушек, которая уже могла бы называться небольшим городком. Чем больше людей собираются в одном месте, тем меньше они обращают внимание друг на друга. В небольшой деревне все знают друг друга, и чужак тотчас окажется в центре внимания, а в таком мелком городишке есть шанс на первое время затеряться в толпе. Микк направился в деревню, не теряя времени, почти что полностью уверенный, что встретит Уолкера именно там. Тики нагнал Уолкера на довольно широкой поляне, там, где исхоженный местными жителями редкий лес уже начал превращаться в малопроходимый бурелом, редкий в этой части Европы. Аллен, почувствовавший приближение Ноя, уже занял удобную для боя позицию и стоял, напряжённый, вглядываясь в ведущую к полянке тропку. Микк остановился на другой стороне, переводя дыхание. Золотистые глаза, привыкающие после темени леса к яркому, заливающему поляну солнечному свету, прищурились. Из-за пробивающегося сквозь несомкнутые кроны света стоявшего в тени экзорциста было трудно разглядеть. Тики различал только силуэт, но, как ни старался, не мог понять выражение лица Уолкера. Единственное, что радовало Ноя - закат, а за ним и сумерки, были близки. И тогда слепящие пятна на траве перестанут мешать им обоим. - Тики Микк, - проговорил, почти прорычал Аллен, и Удовольствие Ноя понял, что разойтись миром не получится. Как и переговорить спокойно, без боя. Он вспомнил свою последнюю фразу, что в следующий раз они встретятся врагами. Кажется, Уолкер хорошо запомнил его слова. - Зачем ты пришёл? - Аллен говорил тихо, но в словах клокотал гнев, - Тебе мало того, что уже случилось? Хочется ещё? Тики непонимающе уставился на темнеющий силуэт. О чём это Аллен? Ведь после всего произошедшего скорее Микк должен задавать подобные вопросы. - Я пришёл поговорить о тебе и Нэа, - Ной старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. Таким голосом в цирке успокаивают беснующихся хищников. - Нам не о чем говорить, Ной, - вот теперь вместо огненной ярости от Уолкера веяло холодом пополам с презрением. Таким, что Тики пробрало до костей. - И, тем не менее, у нас остались нерешённые вопросы, - то ли непонимание, то ли раздражение скользнуло в голосе Микка, и Уолкер ударил, с места, без предупреждения. Тики даже не успел увидеть, как произошла трансформация в Белого Клоуна, он едва успел отскочить в сторону и перекувыркнуться, гася скорость. Заблокировал второй удар меча, вскочил, ударил сам, почти не целясь, отскочил на другую сторону поляны, разрывая расстояние. Аллен стоял почти что в центре поляны, по колено в траве, на клинке меча блестели лучи закатного солнца, они же освещали и накидку, и Тики на секунду показалось, что плащ Клоуна пропитан кровью, а с меча стекают алые струйки. Нет, это всего лишь солнце. Микк сбросил мешающийся сюртук и жилет, распустил галстук на шее. Аллен благосклонно ждал, не шевелясь. От статуи его отличали только чуть колышущиеся полы подбитого мехом плаща. - Закончил? - Уолкер смерил расправившего плечи Ноя взглядом. - Тогда продолжим. - Признаться, я несколько обескуражен твоим желанием удавить меня прямо здесь, - Микк мягко улыбался, как на светском рауте. - Позволь уточнить, с чего такой яростный напор? Прыгнувшего вперёд в атаке Аллена перекосило. - Ты ещё смеешь спрашивать, Ной?! - Имя древней семьи прозвучало в устах Аллена самым грязным ругательством. - Я отомщу тебе за историков... - Уолкер на секунду прервался, делая обманный выпад, а, может, и потому что следующие слова дались ему нелегко: - ... и за твоё предательство. - Историки? Причём здесь историки?! - Уолкер наседал, как сумасшедший, бешено, яростно, и Микку приходилось затрачивать всё больше сил, чтобы блокировать удары. Тёмная сторона Тики почувствовала кровь и оживилась, предвкушая убийство. Он уже почуял, что Аллен будет биться до тех пор, пока не упадёт замертво... или не убьёт Микка. Тики тоже чувствовал это, поэтому даже не выпустил Тизов - понимал, что это бесполезно. - После всего, что ты с ними проделал у меня на глазах?! Ты... - Микк заблокировал очередной удар, и они замерли. Взгляды пересеклись, встретились, но по серым глазам Уолкера было невозможно ничего прочесть, кроме осознания того, что сейчас перед Микком именно Аллен Уолкер, экзорцист, а не затаившийся в его теле Четырнадцатый. - Я поверил тебе, Тики. А ты оказался таким же, как и остальные Нои. Тебе не жить. Они отскочили в стороны, чтобы вновь осыпать друг друга градом ударов. Тики даже не сразу понял, что имел ввиду Уолкер, так его поразила последняя фраза экзорциста. Он произнёс её без злобы, без пафоса, просто как давно решённый факт, не нуждающийся в пересмотре или обсуждении. Две фигуры во всё более сгущающихся синих сумерках, пришедших на смену закату, больше и больше напоминающие тени, сталкивались и вновь расходились, вытаптывая траву и выламывая кустарник. Им не было дела до того, что их окружает, они сосредоточились друг на друге. Мастерство Аллена и Микка сравнялось, никто не мог одержать верх, и только крови, своей и чужой, становилось всё больше на их телах. Раны, поначалу незначительные, затем - несмертельные, кровоточили, бой изматывал, но никто не хотел уступать. Чем дальше, тем больше Тики понимал, что один из них останется лежать бездыханным на этой поляне. Удар, ложный выпад, снова удар, уклон, блокировка, снова ложный выпад... На теле Аллена стало одним порезом больше, но он даже не заметил, увлечённый битвой. - Предатель? Кто из нас предатель, а, пацан?! Ты просто воспользовался мной, а теперь смеешь обвинять в предательстве?! Меч Уолкера дрогнул, лезвие Тики скользнуло по нему, но зацепилось о гарду. - Я доверял тебе! Доверял! Ною! Я пошёл с тобой, даже не смотря на то, что ты мы были врагами! - Аллен вложил в атаку всё своё негодование, и Тики пропустил довольно серьёзный удар в корпус, пошатнулся. Капли крови упали в траву и на растущие под ногами цветы. - Ты высмеял меня вместе со всеми в тот же день, что я появился в вашем особняке! Ты мучил историков, и заставлял меня смотреть на это! Ты... Микк пропустил ещё один удар. Покачнулся, осел на землю, зажимая рану. Слова Аллена... Они звучали слишком эмоционально, чтобы не быть для него правдой. Понимание пришло одним толчком - Нэа. Только Четырнадцатый способен настолько изменить воспоминая. И теперь... Микк понял, каким чудовищем считает его Аллен. И понял, почему Уолкер так яростно пытается его убить. Было бы странным, если бы экзорцист не попытался убить Тики при первой возможности. - Нэа... Сволочь... - сквозь зубы процедил Микк, отскакивая в сторону и пытаясь унять текущую сквозь пальцы кровь. Рубашка напиталась кровью и липла к телу. Четырнадцатый не мог не понимать, что тем, кто захочет вышвырнуть его из тела Аллена, будет именно Тики Микк. И решил расправиться с ним руками Уолкера. Ной на секунду отвлёкся, поражённый пришедшим пониманием, но этого оказалось достаточно для Аллена. Сотканный из Чистой Силы меч насквозь прошёл сквозь тело Ноя. Микк упал в траву, хрипя и булькая. От боли потемнело в глазах, во рту стало солоно от собственной крови, Микк сплюнул, но это не помогло. Сознание терялось, вытекало сквозь пальцы вместе с кровью, Микк хотел зажать рану, но всего лишь едва пошевелил рукой. Сквозь мечущиеся перед глазами чёрные точки Тики различил склонившегося над ним Аллена. Уолкер некоторое время смотрел на Ноя, на его бледнеющее лицо и стекленеющий взгляд, затем поднялся, обернулся и, таща меч по траве, как обычную железяку, побрёл прочь. Микк уже с трудом различал реальность, но всё же сумел разглядеть во взгляде Аллена бесконечную, всепоглощающую пустоту. Пустота - вот всё, что осталось Уолкеру. - Мы... - прохрипел Тики вслед Аллену, не желая оставлять его один на один с этой пустотой, пытаясь в последние минуты хотя бы немного облегчить ношу Уолкера, заполнить зияющую дыру, - Мы с тобой... были больше... чем враги. Последние силы были вложены в эти слова, они сорвались с губ Микка вместе с его последним дыханием. Жизнь покинула Ноя, только остекленевшие глаза продолжали бессмысленно глядеть в потемневшее небо. Аллен всё так же бездумно брёл по траве. Он не услышал. Продолжение следует... Арт авторства Kadze к главе http://s019.radikal.ru/i610/1205/31/f6f52ed2609e.jpg