Выигрыш

Константин Сергеевич проснулся от телефонного звонка. Поморщившись, как при зубной боли, он глянул на часы, потом на мобильный телефон и со вздохом взял трубку. - Да, Галина Николаевна… - Костя, доброе утро! Извини, что разбудила, но у нас новое срочное дело – выходной отменяется. Потом дам отгул. Лисицына я уже тоже выдернула. Жду тебя. Он хотел было спросить, почему позвонили ему, а не напарнице майора – Соколовой, но полковник уже положила трубку. С сожалением потянувшись на мягкой кровати, Константин понял, что придется вставать. В принципе это даже хорошо, что Рогозина позвонила ему, а не Юлии – одним рабочим днем с Лисицыным у нее будет меньше. Пустячок, а приятно. Котов улыбнулся своему отражению в зеркале ванной комнаты и включил воду. Недавно они снова работали втроем, и Константин Сергеевич быстро уловил, как майор сделал все, чтобы он не пересекался с Соколовой. Котов тогда не смог сдержать раздражение и послал Лисицына чуть ли не по матери, когда тот велел арестовать подозреваемую прямо на похоронах ее дочери. Конечно, обстановка тоже сыграла роль: как он, интеллигент в третьем поколении, осмелится сказать безутешной матери, что он к ней с наручниками пришел? Этот толстокожий майор – дурак дураком, ничегошеньки не понимает в человеческих отношениях. Ни капли уважения к чужому горю. Котов направился на кухню, чтобы взбодрить себя кружечкой кофе. Тогда им влетело от Рогозиной, что они не арестовали Наталью, но расчет капитана сработал: преступница пришла сама сдаваться, и полковник сменила гнев на милость. Задумавшись о природе людских поступков, Константин чуть не проморгал свой кофе, грозивший перелиться через край джезвы. Хорошо, что дороги в воскресное утро свободны – в офисе он был в начале девятого. На входе в кабинет начальства капитан застал Лисицына в крайне язвительном расположении духа: майор стоял и считал до тысячи в ожидании напарника. Ударять в грязь лицом не хотелось, поэтому Котов начал что-то вдохновенно врать про пробки, но глумящаяся улыбка Константина Львовича свидетельствовала о том, что он не убедителен. Понимая, что хватает через край, капитан все же заявил напарнику, что сейчас все выскажет Рогозиной, однако пыл его поубавился, стоило им войти в кабинет начальства. Галина Николаевна коротко дала информацию о новом деле и отпустила оперативников на выезд. Котов задержался на минуту, чтобы как бы между прочим осведомиться, почему не Соколову вызвали с утра пораньше. - Юля в отпуске, - лаконично ответила Рогозина, взглядом давая понять, что время не ждет. Капитан поторопился покинуть кабинет. Пока они осматривали место преступления, Константин Сергеевич то и дело ловил себя на мысли, что Лисицын к нему придирается и всячески пытается высмеять. - Отпечатков у нас куча, - заявил Котов, осматривая с помощью прибора дверную ручку. – Будем искать методом тыка. - Не методом тыка, а методом исключения, - отозвался напарник менторским тоном, вновь появившись в дверном проеме. - Слышь, майор, я что-то не понял, - нахмурился капитан, решив прояснить ситуацию и положить конец насмешкам друга. – У тебя ко мне какие-то претензии? Так ты скажи прямо, что ты тут из себя строишь? - Да какие претензии, - с досадой махнул рукой Лисицын, и на этот раз он выглядел искренним в своем раздражении. – Соколова в отпуск ушла, представляешь? Три месяца проработала и – тю-тю. Тут иногда отгул заслуженный месяцами не выбьешь, а она – в отпуск. На две недели! – поднял он вверх указательный палец, чтобы усилить значение своих слов. - Тебе завидно, что ли? – насмешливо спросил Котов, снимая перчатки. – Твой отпуск тоже вроде не за горами. - Э, нет, брат, меня не проведешь, - расплылся в улыбке майор. – Я теперь в отпуск не пойду. Я ж понимаю, что пока я там буду прохлаждаться, ты будешь быстро завоевывать территорию, - он заговорщически подмигнул капитану. – Я уже договорился с Белозеровым поменяться. Рогозина тоже не против. - Ну как знаешь, - равнодушно отозвался Котов. – Только это тебя не спасет – выиграю все равно я. - Ну, это мы еще посмотрим, - с губ Лисицына не сходила довольная улыбка. – Кстати, - спохватился он, – а спорим-то на что? И как определяется выигрыш? - Ну ты даешь, майор, - воспользовался моментом капитан, чтобы выразить свое презрение к умственным способностям напарника. – Выигрыш – это сама Соколова. Кто получил, тот и выиграл. - Да я не про это. Вот допустим, ты выиграл. Как ты мне свою победу доказывать собираешься? – стоял на своем дотошный Константин Львович. Котов задумался. Пожалуй, тут Лисицын прав: они упустили из виду этот момент. Как определяется победа? По каким критериям? - Твои предложения? - отдал белые фигуры в его руки Константин Сергеевич. - Даже не знаю… - почесал тот бровь, явно ожидая рационализаторских инициатив от напарника. – Тупо переспать? Как-то… Не фотографировать же! - Не фотографировать, - задумчиво повторил Котов. – На себя же компромат и окажется. Нет, надо как-то по-другому. - Ну не замуж же ее звать! – фыркнул Лисицын. – Чтобы она этим перед всеми похвасталась. - Ну зачем же так радикально сразу, - поддержал друга во мнении Константин Львович. – Не надо замуж. Она ведь если расскажет, потом жениться придется. Иначе не по чести. - Не, это без меня, - засмеялся майор. – Мне пока хомут на шею не нужен. Мне и так хорошо. - О том и речь, - кивнул Котов, но продолжить разговор им не дали: Рогозина позвонила с требованием результатов расследования, и мужчины решили отложить беседу на потом. А пока каждый подумает, как организовать демонстрацию победы. Однако помимо финала соревнования Константин Сергеевич не забывал и про текущие моменты. Пораскинув мозгами, он решил, что Таня Белая как нельзя лучше подходит на роль незатейливого осведомителя. - А где твой сокамерник? – начал с шутки свой заход в лабораторию Котов. – Отсыпается где-нибудь? - Нет, он себя плохо вел, и я его пристрелила, - не осталась в долгу милая девушка. – Что у тебя? - У меня вопрос, - Константин взял стул и сел рядом с Татьяной для налаживания более доверительного контакта. – Ты с Соколовой подружилась, я заметил… - Общаемся, - пожала плечами Белая, не уловив подвоха в словах капитана. - Не знаешь, что это она так вдруг резко в отпуск сорвалась? - А, вот ты про что, - засмеялась девушка. – Я от Тихонова вчера уже выслушала, что, мол, хорошо некоторым – на пляже загорают, а мы тут впахиваем в законный выходной. - Так она на море, что ли, уехала? – не сбивался с нужного курса капитан и не отвлекался на рассказы об Иване. - На Черное, - кивнула Татьяна. – Галина Николаевна говорила, что когда звала Юлю к нам перейти работать, Соколова сказала, что она уже запланировала отпуск летом – вроде они там с подругами вместе собрались, точно не знаю. Мол, если работу менять, то следующий отпуск только через полгода, а у них там все уже устроено, заплачено и так далее. Так вот Галина Николаевна сказала, что отпустит ее в отпуск, как она собиралась, если Юля перейдет к нам работать. Ну Соколова и согласилась. И вот сейчас она в отпуске по договоренности, - Белая перевела дух и мечтательно улыбнулась. – Сказала, что привезет мне сувенир. Котов сдержанно улыбнулся – он узнал все, что хотел, и снова был на шаг впереди этого недотепы Лисицына. Не выиграть Львовичу у него, нет, не выиграть. А майор день ото дня становился мрачнее, позволял себе ругательства сквозь зубы, совершал какие-то странные поступки. То домик из печенья построит, то распсихуется на ровном месте. Константин Сергеевич все это отмечал про себя и благоразумно молчал. Лисицын и сам видел, что озлобился на весь свет. То ли отпуск Соколовой на него так повлиял, то ли ее отсутствие. Неужели он успел уже привыкнуть к тому, что она постоянно рядом? Кто еще так укоризненно протянет «това-арищ майор»? Кто будет подкалывать его едкими шуточками? Нет, Белая, конечно, тоже остра на язык, но она предпочитает изводить Тихонова, а на Лисицына и внимания-то не обращает толком. А вот Юлия… Константин Львович невольно улыбнулся, вспоминая все рабочие и не очень моменты с рыжей напарницей. А ведь славный у них тандем получился – Рогозина как в воду глядела. Лисицын одернул себя: не время и не место для глупых воспоминаний. Он на ответственном задании – Аллочка под прикрытием, нельзя допустить, чтобы с ней что-то случилось. Но стоило поймать преступника на живца и успокоить разволновавшуюся блондинку, как мысли сами вернулись к Соколовой. Если бы она сейчас была здесь, то именно она была бы подставной жертвой. Волновалась бы она? Справилась бы? Ну, второе несомненно – все же опер. А вот переживала бы… Константин вдруг подумал, как было бы приятно утешать ее вместо Аллочки по окончанию спецоперации, но тут же рассмеялся своим мыслям: Соколова не Семенчук – одернула бы его резко, огрызнулась бы, мол, работаем, товарищ майор, и все. Стойкий оловянный солдатик. Интересно, какой муж ее вытерпит? Разве что генерал какой-нибудь. Или она и генерала будет дома строить? Лисицын представил, как Юлия бы протягивала в своей манере «това-арищ генерал» и почувствовал себя неуютно: ему определенно не нравилась идея, что она может так же относиться к кому-то другому. Константин сплюнул на землю, решив не поддаваться на провокацию подсознания и углубиться в работу. Но провидение словно смеялось над ним, как сама Соколова: заступило, так сказать, на временную службу, пока капитан в отпуске. И шуточки у него были под стать своенравной напарнице. - Константин Львович, вы женаты? – в лоб спросила его свидетельница, что он сразу несколько растерялся от неожиданности. - Ну, допустим, - медленно, растягивая слова, ответил майор, окидывая цепким взглядом смелую барышню. - А супружеский долг исправно исполняете? – не унималась та. Лисицын чуть не крякнул от такой откровенности, но вовремя сдержался. - Вообще-то здесь вопросы задаю я, - авторитетно заявил он, но даже после того разговора слова девушки витали у него в голове. В ушах снова прозвенело мнимое «това-арищ генерал» в исполнении Соколовой, и Константин вдруг увидел себя с большими звездами на погонах. - Нет! Чушь! Бред! – замотал он головой, пытаясь прогнать слишком отчетливое видение. – Отдыхать надо больше, а работать лучше, - сам себе сделал выговор майор. Но отдыхать было некогда – работы с каждым днем прибывало. Лисицын по привычке подтрунивал над заторможенным Котовым, когда тот не сразу находил оптимальный «модус операнди». - Вот поэтому я майор, а ты капитан, - не погнушался напомнить ему Константин Львович, пытаясь в этом смешке вернуть беззаботность былых рабочих будней. Факир был пьян, и фокус не удался: любой мелочи было достаточно, чтобы вывести настроение майора из состояния благостного равновесия. Нервы шалят, - думал он, когда на допросе подозреваемый гневно плюнул ему в лицо яростные слова: - Я любил ее! Любил не так, как вы любите своих паршивых самок! Боготворил ее! Лисицын залпом выпил стакан воды, проклиная себя за то, что в уме опять рисуется образ Соколовой. Что за напасть? Ведь не любит он ее! И не боготворит! Но словосочетание «золотая девочка» напоминает ему солнечные лучи на рыжих волосах Юлии, когда она пыталась хотя бы чуточку позагорать в лесу, пока он осматривал место преступления. Откровенно бесило и спокойствие Котова, словно у того все давно схвачено и продумано. Может, и правда есть у Сергеича безотказный план действий? - Юля на море уехала, - как бы между прочим бросил он майору по окончании рабочего дня и зачем-то уточнил: - На Черное. - А ты откуда знаешь? – насупился Лисицын, внутренне выругиваясь за эту самодовольную улыбку напарника: тот понял свое превосходство. - Ну, майор… - многозначительно протянул капитан. – Ты же понимаешь, что в этом деле каждый сам за себя. И не стал больше ничего добавлять. И Константин Львович позабыл бы об этой нахальной ухмылке бессовестного интеллигента в третьем поколении, если бы не увидел своими глазами, как Соколова, вернувшись из отпуска, вручает тому презент. - Спасибо, очень приятно, что ты вспомнила обо мне, когда отдыхала, - услышал он елейный голосок Котова и сжал кулаки. Ну, интеллигент, ну, погоди! Ты у меня еще попляшешь! Ему же Юлия ничего не привезла, даже слова доброго не адресовала – дежурное «привет» и все. Будь здоров, не кашляй, как говорится. Во время совещания у Рогозиной Лисицын то и дело искоса поглядывал на сияющую, отдохнувшую напарницу, но Соколова не торопилась обращать на него внимание. Он даже порадовался, что в деревню к профессору поехал один. Надо было собраться с мыслями, выработать стратегию и тактику, чтобы перетянуть рыжеволосую красавицу на свою сторону, а не мыкаться методом тыка, как слепой котенок. Уже везя раненого доктора в контору, Константин Львович размышлял, переживала бы Юлия, если бы в него метнули нож и он оказался на волосок от гибели? Сдав преступника в допросную, Лисицын с огорчением узнал, что Соколова уехала в деревню с обыском. Разминулись. - Не мой сегодня день определенно, - пробормотал майор уже дома, стоя перед зеркалом и разглядывая под глазами черные круги от хронического недосыпа. – Ничего, завтра будет новый день. Он попытался послать себе ободряющую улыбку, но она вышла скучной и кривой.