When Harry Met Louis

— Мы в эфире через тридцать секунд, — резкий тревожный голос шепчет Луи в ухо. Он слегка подпрыгивает, что лишь усиливает трепет бабочек, болезненно отдающийся внизу живота. — С-спасибо, — Луи отвечает видеографу, его голос ужасно трясётся, губы начинают дрожать. Чрезвычайно странная смесь эмоций отдаёт в голове и в груди: накопившаяся тревога, восторг и рвение на сцену хаотично бушуют в его сознании. Вместе с этим он чувствует полнейший шок. Меньше, чем два месяца назад — господи, два месяца назад — он был обычным парнем, жил в маленьком городе Донкастер, Южный Йоркшир, никому не известный мальчик, который очень боялся сделать шаг и воспользоваться случаем. Ему интересно, что бы он делал конкретно в эту минуту, если бы так и не зашёл в ту студию много недель назад и не заполнил анкету на прослушивание? Наверное, он бы где-то болтался, возможно, пьяный, со Стэном и Джонни, своими старыми друзьями; или, может, сидел бы с близняшками, пока мама была на работе. Сидел бы он на краю кровати, слушая музыку и думая о том, каково бы это было, слышать собственный голос в наушниках? Листал бы журналы, долго и отчаянно пялясь на лица каждой знаменитости, думая, каково это видеть себя, напечатанного на глянцевой странице? Но он не сидит в одиночестве в своей комнате. Он не смотрит в окно, думая о том, каково это быть звездой. Он здесь, стоит за занавесом огромной сцены зала Fountain Studio, готовится к выступлению перед пятнадцатью тысячами сидящих в зале людей и перед несколькими миллиардами, которые будут смотреть на него через экраны телевизора. Более того, он стоит рядом с четырьмя замечательными ребятами, о которых он мог только мечтать, и разделит этот момент с ними. Слева стоит Лиам, его плечи нервно трясутся под мягкой тканью кожаного жакета, он гулко сглатывает. Справа от Луи стоит Найл, подпрыгивающий на месте от восторга в своих огромных кроссовках, на его бледных губах широкая, нервная улыбка. Луи слабо улыбается, радуясь, что хотя бы один участник их группы не расплывается тут в лужицу от нервов. Слева от Лиама стоит очень напуганный Зейн, его карие глаза расширены и наполнены ужасом, он пялится на свои ноги, его обычно загорелые румяные щёки потеряли вообще какой-либо оттенок. И, конечно же, рядом с Зейном стоит Гарри. Луи глупо улыбается, глядя на парня и пробегая взглядом по его только что постриженным кудряшкам. Пару часов назад команда стилистов чуть не выбила дверь в репетиционную студию One Direction, размахивая жужжащими машинками для стрижки волос и щёлкая ножницами. Они очень убедительно настояли на том, чтобы парни "сейчас же" отправились в гримёрную. Очевидно, стилисты с трудом всё это время терпели прежние причёски парней, и Луи был признательно благодарен за это. Его до этого растрёпанные отросшие волосы отстригли, создав аккуратно-взъерошенный стиль, который, конечно, не был похож на ту модную причёску с начёсом, которую сделали Зейну, но всё же, по общему признанию, это было отличным улучшением. Отросшую чёлку Лиама и бока аккуратно подстригли так, чтобы они едва обрамляли лицо и лоб, в общем, сделали причёску, которую все называли "образ Джастина Бибера". У Найла, ярого фаната Бибера, это вызвало настоящий трепет. Говоря о Найле, его волосы испытали настоящий апгрейд; до этого лохматая и бесформенная копна волос стала намного короче, придавая утончённый стиль, цвет волос стал явно лучше. Каждый из ребят облегчённо выдохнул, когда этот кошмар с причёсками наконец-то закончился. Луи сильно удивился, когда один из стилистов заставил Гарри сесть на стул и настоял на полной стрижке. Он всегда считал, что волосы парня безупречны. Конечно, они были немного непослушны и завивались, но ему это шло. Тем не менее, к его ещё большему удивлению, новая причёска Гарри только улучшила общий вид. Волосы, конечно, стали короче, но они выглядели более... послушными. Эта причёска делала его старше, утончённее, и Луи был правда удивлён, насколько сильно парню шёл этот новый образ. В любом случае, очень-очень хорошо, что стилисты смогли добраться до них до того, как они вышли на сцену. — Готовы? — видеограф спрашивает ещё раз, все кивают. Луи прерывисто смотрит на них, пробегает взглядом по каждому, от Найла до Гарри, последний ловит его взгляд и слегка поворачивает голову. Сердце стучит уже где-то ближе к горлу, Луи чувствует, что слегка улыбается, Гарри улыбается в ответ, зелёные глаза светятся под кудрявой чёлкой, и лёгкая, едва уловимая волна спокойствия мягко окутывает плечи Луи. Но это спокойствие тут же исчезает, когда он слышит, как громкий голос Саймона объявляет: "One Direction!" публике по другую сторону занавеса. Невероятное стремительное ощущение пробирает Луи до костей, он чувствует, будто он на американских горках, в животе словно что-то падает. Дыхание становится прерывистым и тяжёлым, глаза сверкают, щёки горят от адреналина. Сердце тяжело и громко стучит уже где-то в ушах, огромные механические ворота, прикреплённые к концу сцены, открываются, и пятеро парней ожидающе стоят на своих местах. Звучат первые звуки песни Coldplay, глухо отдаваясь в зале, Луи перестаёт слышать стук собственного сердца, но продолжает чувствовать пульсацию в грудной клетке, он делает шаг вперёд, крепко держа в руках микрофон. Он сглатывает, и ему кажется, что его горло превратилось в расплавленную резину, челюсть дрожит, отдалённо Луи слышит, как Лиам начинает петь. I used to rule the world Seas would rise when I gave the word Now in the morning, I sleep alone Sweep the streets I used to own За волной сюрреализма, накрывающего все органы чувств, Луи удивляется, как Лиам может петь так спокойно, когда все остальные явно без ума от страха. Луи украдкой смотрит в сторону, и точно видит, как микрофон трясётся в руках парня. I used to roll the dice Feel the fear in my enemy's eyes Возможно, не таким уверенным голосом, каким пел до этого Лиам, Зейн начинает свою партию. Listen as the crowd would sing Now the old king is dead! Long live the king! Луи закусывают нижнюю губу, просто потому что иначе зубы стучат друг о друга, он не сразу вспоминает, что дальше он должен вступить с остальными. Мысленно он бьёт себя по голове и делает шаг вперёд как раз вместе с музыкой, матерясь про себя, когда понимает, что не попал в нужный ритм. One minute I held the key Next the walls were closed on me And I discovered that my castles stand Upon pillars of salt and pillars of sand Продолжает Найл, и Луи в недоумении смотрит на него, слыша, что в голосе ирландца и у него на лице вообще отсутствует какой-либо страх; он просто выглядит в невероятном восторге. От вида этой широкой улыбки и довольных голубых глаз Луи слегка приободряется, он поворачивается лицом к залу, подносит микрофон ко рту и начинает петь с остальными. I hear Jerusalem bells are ringing Roman Cavalry choirs are singing Be my mirror, my sword and shield My missionaries in a foreign field For some reason I can't explain I know Saint Peter won't call my name Never an honest word But that was when I ruled the world Когда они поют вместе, завершая первый припев, их голоса сливаются во что-то неразличимое и невероятное. Луи слышит безупречный уверенный голос Лиама; счастливое восторженное пение Найла; мягкий приятный голос Зейна; плавящий сердце хриплый голос Гарри; и, конечно, свой собственный, более нежный и текучий. Саймон был прав; раздельно у них вряд ли что-то бы вышло. Да, они нормально пели, но ничего особенно. Но вот вместе... Кажется, что каждый голос подчёркивает остальные четыре, а те четыре в ответ выделяют первый. Луи всегда нравилось выступать. Всегда нравилось ощущать свет прожектора на своём лице, только на своём, но это... Делить сцену с четырьмя невероятными людьми, слышать, как их голоса перекликаются и наполняют огромный зал, знать, что за этими стенами за ними наблюдает весь мир... Честно говоря, Луи никогда в жизни не чувствовал себя настолько сильным. Всё это было благодаря четырём парням, стоящим рядом.

***

Примерно через три с половиной минуты Гарри испытывает невероятный выброс адреналина, который, как ему кажется, вообще никто никогда не испытывал. Сердце дико стучит в грудной клетке; он не силён в физике, но, возможно, прямо сейчас его скорость можно приравнять к скорости света. Щёки горят со смесью досады и восторга, глаза буквально светятся. Маленькие точки вспышек света мелькают перед глазами, и он улыбается так широко, что сам не понимает, почему щёки не начинают болеть от такой улыбки. Возможно, он вёл себя сейчас более раскованно, чем обычно, из-за нового умопомрачительного опыта, который он только что пережил. Но единственное, о чём он думает, это что он только что исполнил мечту своей жизни, и если есть в мире одна вещь, которую он хочет больше всего, то это просто повторить всё это снова. Ощущение тысячи подбадривающих голосов; яркий, горячий, слепящий свет, спускающийся вниз по коже; собственный голос, исходящий из этого микрофона... Эти ощущения - лучшее и самое сильное, что он когда-либо испытывал, и он очень надеется, что никогда не забудет их. Ещё невероятнее то, что он разделил этот опыт с четырьмя лучшими друзьями. Конечно, пройти через всё это одному тоже прекрасно, но что-то есть в том, чтобы стоять тут рядом в виде группы, делить эти невероятные эмоции, которые делают просто всё вокруг изумительнее. С головокружительным восторгом и широкой улыбкой он быстро спрыгивает вниз по лестнице, напоминая движениями причудливую походку Найла. Его уложенные стилистами кудряшки подпрыгивают на голове вместе с ним. Он следует за Луи и Найлом по узкому, слабо освещённому коридору за сценой, видеограф внезапно появляется со своим оборудованием и тут же заваливает их запутанными вопросами, параллельно направляя объектив на пятерых переполненных эмоциями ребят. Луи и Лиам начинают энергично отвечать со сбившимся дыханием, Гарри понимает, что он слишком поражён происходящим, чтобы произнести хоть что-то. Он просто улыбается ещё шире, насколько это вообще возможно, его глаза светятся от восторга, и он хватается за рукав Луи, в припрыжку направляясь к гримёрке. — В-вы можете поверить в это? — изумлённо спрашивает Лиам, улыбаясь, он падает на столешницу и прижимается спиной к стене. — Ни за что, — Луи трясёт головой, на мгновение замирая, чтобы открыть бутылку с водой, и начинает энергично пить. — Никогда в жизни не поверю, что это всё не было сном. — Согласен, приятель, — Зейн слабо смеётся, лицо всё ещё белое от шока. — Вау, — выдыхает Гарри. — Наше первое выступление. Вау. — Будем надеяться, что не последнее, — тревожно добавляет Лиам, хмурясь и опуская голову. Луи качает головой, губы растягиваются в уверенной улыбке, когда он закручивает крышку на бутылке и передаёт её Гарри. — Не переживай, Ли, — уверенно произносит он. — Мне кажется, что это только начало.

***

Гарри идёт по коридору Х Дома, весело насвистывая, он чувствует себя слишком счастливым. В любом случае, то, что он буквально искрится от счастья, видимо, раздражает некоторых жителей дома, в особенности Кейти Уэйссел, которая уже чуть не вылетела с проекта, и Вагнера, который, кажется, по сущности своей всегда чем-то недоволен, тем более, когда дело касается хорошего настроения. Тем не менее, искреннее, переполняющее все клетки тела счастье вряд ли удастся кому-то нарушить; должно пройти много времени, прежде чем он позволит кому-то испортить это настроение. Он чувствует себя спокойнее, чем когда-либо. Понедельник - выходной день для всех конкурсантов, и Гарри доволен, что наконец-то выпал день, когда можно просто немного расслабиться. Ноги шаркают по бежевому ковру, губы растягиваются в довольной, озорной улыбке, из-за чего появляются ямочки на щеках. Он словно парит в воздухе, и волна удивления накрывает его, когда парень осознаёт, что впервые с момента, когда он покинул дом и переехал в тот адский городок Холмс Чапел, он по-настоящему, искренне счастлив. Счастлив. Гарри. Счастлив. Это звучит странно и, как будто, не имеет никакого смысла, но всё же... Он не может отрицать чистейший восторг, бурлящий в венах, просвечивающийся через все конечности. Будто всё до этого было просто длинным и грустным сном. Гарри честно не был счастлив уже долгое время. Конечно, как и все люди, он испытывал вспышки радости время от времени, крошечные проблески надежды. Но тогда, конечно же, прежде чем он успевал оценить и принять это странное и невероятное чувство, ледяная рука реальности сильно била по лицу, напоминая, что он просто бездарный парень, запертый в Холмс Чапле, никем непонятый и непризнанный, который никогда не сможет жить своей мечтой. ... Но теперь? Что будет теперь? Кажется, что столько поставлено на эту возможность, они пошли на такое количество рисков, и всё же Гарри не мог быть более благодарным... за возможность, за мечту, за людей... В особенности за людей. Гарри никогда не окружало такое количество прекрасных друзей; людей, которым он может доверять, и которые, в свою очередь, могут доверять ему. Это невероятно ценно, Гарри знал это, и он не собирался потерять эту возможность, эту удачу. Точно не сейчас. Кстати о друзьях, куда они все подевались? Насколько он знал, Зейн и Найл сейчас в игровой комнате, а Лиам играет в какое-то подобие футбола на лужайке с Эйденом, но где Лу? Гарри подходит к их комнате, тихо касается ручки двери и поворачивает, беззвучно толкая дверь вперёд. Зайдя внутрь, он пробегает взглядом по комнате, и тут же находит ответ на свой вопрос. Луи аккуратно устроился на беспорядке на полу, перекрестив ноги и облокотившись спиной о деревяшку своей кровати. В руках у него какой-то журнал, и парень громко переворачивает страницу. Однако это не единственное, что замечает Гарри. Он щурится, внимательно разглядывая его, и видит, что есть что-то новое в том, как тот выглядит. На Луи пара ранее невиданных очков прямоугольной формы в чёрной оправе. Они едва увеличивают его глаза мягкого голубого оттенка. Гарри медленно моргает от удивления; он никогда раньше не видел Луи в очках. Это было... парень не может подобрать слов. Очки идут ему; очень идут, честно говоря. В них он выглядит старше и серьёзнее. Он выглядит... Он выглядит прекрасно, смутно осознаёт Гарри, губы непроизвольно расплываются в улыбке, образовывая на щеках ямочки. Взгляд зелёных глаз, полностью сфокусированный на Луи, смягчается. Тот шёпотом бормочет слова из журнала, едва двигая губами, голубые глаза сканируют текст, взгляд невероятно сосредоточен. Гарри делает шаг в комнату. — Бу! — тихо произносит он, улыбаясь, когда Луи резко поворачивает голову и подскакивает на ковре. — Хазза, ты напугал меня, — по-детски хнычет он, но в голосе слышится весёлая довольная интонация, он широко улыбается. — В этом и была идея, глупенький, — Гарри проходит дальше в комнату и садится рядом с Луи, прислоняясь спиной к кровати. Футболка цепляется за деревяшку, и ткань задирается на рёбрах. Луи смеётся и, закусив губу, протягивает руку, чтобы аккуратно поправить её, Гарри широко улыбается. — Что смотришь? — заинтересованно спрашивает Гарри, глядя на журнал в руках Луи. Он вытягивает шею, чтобы пробежать взглядом по тексту, плечо мягко ударяется о плечо Луи. — Да ничего особенного, просто журнал, — Луи пожимает плечами, не двигая рукой, которая прижата к руке Гарри. — А что? — Ничего, — Гарри тоже пожимает плечами, касаясь немного Луи. — Я просто хотел узнать... Ты всегда носишь очки, когда читаешь? Никогда не видел тебя в них раньше, — Гарри внимательно смотрит на Луи, в ожидании ответа, парень медленно краснеет, приоткрывая рот, он резко поднимает руки и снимает очки. — Чёрт, — произносит он. — Я... Эм, я не хотел, чтобы кто-то увидел. — Почему? — удивлённо спрашивает Гарри, он протягивает руку к ладони Луи, сжимающей очки, и осторожно забирает их. — Я... Они не... — глаза Луи нервно бегают по комнате. — Я в них выгляжу глупо, понятно? — тихо произносит он и краснеет ещё больше. Гарри моргает, рот открыт от удивления, и он не сразу осознаёт, что надо его закрыть. Он серьёзно хмурится на парня перед ним. — Луи, не говори глупостей, — усмехается он. Как мог Луи — Луи, из всех людей — подумать, что он выглядит как-то иначе, чем великолепно? И он выглядит ещё лучше в этих очках, которые подчёркивает его челюсть и скулы и подсвечивают его бронзовую кожу... — Но это правда! — протестует Луи, всё ещё красный, Гарри закатывает глаза. — Тихо. Я хочу кое-что попробовать, — решительно произносит он. Луи подозрительно поднимает брови. — И тебе лучше меня не останавливать, хорошо? — добавляет Гарри, указывая на парня пальцем, и, не смотря на всю серьёзность его интонации, Луи слабо улыбается. — Посмотрим, — усмехается он, и Гарри вздыхает, раскрывая очки и медленно направляя их к Луи. Осознавая, что парень хочет сделать, Луи поднимает руку, закрываясь ей от Гарри, но тот лишь хмурится. — Ты обещал, Бу, — обиженно произносит он, и теперь черёд Луи закатывать глаза. — Неправда! — Пожалуйста? — Гарри смешно дует губы, и Луи вздыхает, отводя взгляд от его выражения лица, которому, Гарри знает это, он не может противостоять. — Нет, Хаз, серьёзно... — Посмотрим, — с насмешкой произносит Гарри прежде чем, без предупреждения, он набрасывается на Луи, прижимая его коленками к полу. — Гарри! — удивлённо восклицает Луи, тяжело дыша от неожиданного нападения, широко раскрытыми голубыми глазами глядя на парня. Гарри улыбается, зависая над ним, кудряшки неуклюже падают на лицо. — Надень очки, Лу, — в его голосе слышится шутливая интонация угрозы, Луи широко улыбается, отрицательно качая головй. — Нет! — это звучит по-детски, и его пушистые волосы падают ему на уши, и Гарри смеётся, видя каким маленьким ребёнком сейчас кажется Луи в противопоставлении тому умному серьёзному виду, который у него был несколько минут назад. Он хочет снова увидеть Луи таким, и он уверен, что ему удастся. — Да, — спорит Гарри, пальцы крепко сжимают запястья Луи, он осторожно прижимает их к полу. Луи смеётся и сильно трясёт головой. — Мишка Лу, не заставляй меня применять силу... — предупреждает он, шутливая злость наполняет его голос, Луи фыркает. — Хаз, если это не применение силы, то я не знаю, что это, — отмечает он, кивая на их очевидное расположение, ноги Гарри всё ещё сжимают бёдра Луи. — Ох, точно, — робко признаёт он, и Луи подмигивает. — Но ты всё ещё должен надеть очки. — продолжает Гарри, и Луи скулит. — Гарри, я правда не хочу, чтобы ты видел меня в них, — Луи упрямо и серьёзно смотрит на парня над ним. — Луи, я уже видел тебя в них, — напоминает он. — Я знаю, и больше ты не увидишь. — Почему? — уидвлённо спрашивает Гарри, не понимая, как Луи вообще может чувствовать себя неуверенно. — Почему тебя волнует, что я думаю по поводу твоих очков, Бу? — Я... — Луи запинается, щёки заливаются румянцем. — Я не знаю... я просто... я выгляжу в них смешно, и... и ты... — Что я? — Гарри приоткрывает рот, наклоняя голову, медленно отпускает запястья Луи и садится на пятки, не отводя взгляд от парня. — Не знаю, — повторяет Луи, его щёки краснее, чем когда-либо, парень приподнимается на локтях, бёдра всё ещё прижаты коленями Гарри. — Я просто... мы так близки с тобой... и... ну, думаю, я не хочу, чтобы ты плохо думал обо мне, — наконец, признаётся он, не отводя взглядя от ковра и нервно сглатывая. Гарри несколько раз открывает и закрывает рот, часто моргая. Его глаза широко раскрыты, он ещё раз осторожно наклоняется, сокращая дистанцию между ним и Луи. — Послушай меня, — серьёзно произносит он хриплым низким голосом. — Луи, клянусь тебе, что я тот человек, от которого тебе не нужно ничего скрывать. Тебе никогда не должно быть стыдно или неловко, потому что я всегда пойму, хорошо? Я всегда буду рядом. — Луи, наконец-то, смотрит на него, закусив губу, сейчас он больше похож на потерянного щенка. — Ты... ты серьёзно? Ты правда так думаешь? — осторожно спрашивает он, не веря в то, что только что сказал Гарри. — Как может быть иначе, Бу? — нежно спрашивает Гарри. — Это самое малое, что я могу сделать для тебя после всего, что ты сделал для меня. — Но Хазза, — начинает Луи, робко глядя на него. — Не хочу звучать глупо, но он я особо ничего не сделал для тебя. — Губы Гарри расплываются в улыбке, он выпускает громкий смешок, кудряшки подпрыгивают на лице. — Ты такой идиот, Луи, — усмехается он. — Конечно же сделал. Ты... ты знаешь, какая это редкость для меня... иметь подобные отношения? Подпускать людей к себе? Для меня это не привычно, Бу, и... и обычно потом мне это выходит боком, но... но с тобой... — он беспомощно пожимает плечами, упираясь ногами в пол и, наконец, убирая ноги с Луи, усаживаясь рядом. — Не знаю. Ты слушаешь. Ты понимаешь. Ты никогда меня не осуждаешь, и... тебе... не всё равно. Это больше, чем кто-либо когда-либо делал для меня. — Ну, значит, ты был не с теми людьми, — Луи улыбается, он игриво тыкает Гарри под рёбра и мягко улыбается, когда тот от неожиданности вскрикивает, расплываясь в улыбке. Может быть, думает он, слегка хмуря брови, он просто был не с Лу. — Итак, ты сделаешь это для меня? — спрашивает он, мягко улыбаясь, и качает очками в воздухе перед лицом Луи, тот капризно стонет. — Но Хазза, — хнычет он. — Я не хочу. — Как ребёнок, — бормочет Гарри, улыбаясь, и, прежде чем Луи успевает его остановить, он раскрывает очки и без предупрждения, осторожно надевает их на парня. Луи широко раскрывает глаза от неожиданности, он поднимает руку, чтобы быстрее снять очки с себя, но Гарри успевает остановить его, обхватывая пальцами его запястье. Он внимательно смотрит Луи в глаза, губы приоткрываются, он заворожённо выдыхает; Луи выглядит... он выглядит... Боже. — Видишь? — нежно шепчет он, бессознательно проводя большим пальцем по ладони Луи. — Красиво. Луи широко раскрывает глаза, пальцы осторожно сжимают руку Гарри, губы мягко расплываются в улыбке.