***
— Саундчек через пять минут! — Гарри подпрыгивает от неожиданного голоса Савана, и Найл усмехается, когда Стайлс ударяется локтём о ручку стула. — О да, Найлер, очень смешно, правда? — он закатывает глаза, потирая больную руку. — Мгм, — довольно мычит Найл. — Давай, пошли на саунд-чек. Готов зажечь со своим соло на сцене? — Да, — медленно произносит Гарри, нервно улыбаясь. — Всё будет отлично. Только подумай, как тобой будут гордиться дома! Они полюбят тебя! — восклицает Найл. Гарри напрягается, улыбка медленно сходит с лица от мысли о доме. Он не хочет думать о Холмс Чапле. Он уже получил буквально тысячи сообщений и звонков от так называемых "друзей" из этой адской дыры. Все его поздравляли с тем, что он попал на настоящее шоу, и все они ещё восемь лет назад превратили его детство в настоящий кошмар. — Это не важно, — мрачно бормочет он, Найл удивлённо хмурится, после чего пожимает плечами и держит открытую дверь, пропуская Гарри вперёд. — Только подумай, — восторженно продолжает Найл. — На сцене только ты и микрофон. — И все вы, — робко отмечает Гарри. — И публика, — добавляет Найл, будто не слышит его. — Пятнадцать тысяч людей, ожидающих твоё первое соло! И, конечно же, четверть миллиарда зрителей, сидящих перед экранами телевизоров. — Я н-не понимаю, почему ты счиаешь это настолько важным, Найлер, — бормочет Гарри, тревожная нотка слышится в его голосе. — В смысле... У тебя уже было соло. Ничего особенного. — Как скажешь, Хаз, — Найл закатывает глаза. — Ты знает, что это важно. Я никогда не забуду это ощущение, когда поёшь там, и все глаза смотрят на тебя, все слушают твой голос... — Гарри сжимает зубы, шире открывая глаза. — Итак, как тебе сегодняшняя погода? — громко и многозначительно спрашивает он, Найл бросает на него странный взгляд. Он открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент Зейн заходит в коридор и начинает о чём-то говорить с ирландцем. Гарри рвано вздыхает, тревога узлом закручивается внизу живота. Он пытается отвлечься; он никогда раньше не боялся сцены, и, чёрт побери, он не собирался бояться её сейчас. — У вас всё в порядке? — обращается Саймон к Найлу, Зейну и Гарри, заходя на сцену. Лиам подходит к ним с другого конца. — Думаю да, — бормочет Зейн. — Где Лу? — спрашивает Гарри, хмурясь и обводя взглядом помещение, пытаясь найти парня. Как будто в ответ, громкий и очень знакомый голос криком отдаётся откуда-то из-за сцены. — Нееет! — вопит Луи, и Гарри удивлённо поднимает брови. Очень сердитый охранник с трудом бредёт по сцене, голубоглазый парень крепко держит его за ногу. — Я! Хочу! Свой! Пудинг! — возмущённо визжит Луи, недовольно дуя губы, пока охранник медленно приближается к ним, таща за собой парня. — Привёл последнего, — бормочет охранник, закатывая глаза и устало глядя на потолок, будто спрашивая у небес Почему я? — Луи! — резко произносит Саймон. — Мы дадим тебе твой пудинг, как только закончим саундчек! — Луи фыркает и осторожно поднимается на ноги. — Ладно, — произносит он. — Но предупреждаю вас, я не доволен. Найл начинает смеяться, и Луи, усмехаясь, подмигивает ему. Саймон вздыхает, поднося кончики пальцев к своим вискам, после чего объявляет: — Так, в любом случае. Займите свои места. Саван, ты готов? — Саван с планшетом и наушником кивает с первого ряда мест для зрителей. — И... включаем песню! — кричит Саймон, слегка обернувшись, чтобы бросить взгляд на звукоизоляционную кабину. Спустя мгновение первые ноты песни с оглушающей громкостью звучат над сценой. Гарри делает глубокий, немного прерывистый вдох, он ощущает странное, тревожное тепло, разливающееся по телу. Лиам начинает петь. Guess this means you're sorry You're standing at my door Гарри смотрит на парня и улыбается воображаемой публике, он чувствует как приятное ощущение уверенности накрывает его. Он удивляется тому, как Лиаму удаётся сохранять спокойствие и смелость, необходимые для того, чтобы вот так петь от души перед пятнадцатью тысячами людьми, которые смотрят на него, судят его; не говоря уже о ещё четерти миллиарда зрителей, наблюдающих из дома, о которых так любезно напомнил Найл. Это, конечно же, заставляет Гарри задуматься о том, как он сам справится с этим же заданием. Нервный ком резко возникает в горле, он быстро моргает, стараясь сдержать жар, исходящий из его щёк. Внезапно он начинает часто дышать через нос и закусывает губу. Время до первого соло Гарри, хоть и на репетиции, неумолимо сокращается. От этой мысли в животе начинает болезненно крутить, едва уловимая волна тошноты подступает к горлу. Когда парни поют конец припева, нервы, болезненные ощущения в животе Гарри становятся всё более заметными. — Хватит, хватит, — шепчет он, зажмуривая глаза и пытаясь подавить ощущение тошноты, наполняющее грудную клетку. Найл бросает на него странный взгляд, но Гарри просто трясёт головой, сглатывая. Припев подходит к концу, сейчас начнётся очередь Гарри. Знакомые аккорды песни громко раздаются в зале, обозначая начало его соло. Сердце сумасшедше бьётся в груди, в животе неприятно крутит, он приоткрывает засохшие губы, чтобы начать петь. Но ничего не выходит. Рот безмолвно шевелится, произнося слова песни, но в микрофоне слышно лишь его неровное дыхание. Он не может сделать это. Ладони потеют, и микрофон выскальзывает из рук. Он делает рывок вперёд, чтобы поднять его, задыхаясь от подступающей тошноты. — Стоп, стоп, — раздражённо кричит Саймон, поднимая руку. Музыка замолкает. — Гарри ты не должен ронять микрофон, ты должен петь в него. Ты забыл слова? — Гарри напрягается. Ему кажется, он не может сейчас издать вообще никакой звук. Он хлопает свободной рукой по месту, где находится диафрагма, молясь, чтобы хоть что-то вышло из его рта, но всё так же слышит лишь своё рваное дыхание. — Хей, — внезапно звучит приятный знакомый голос. — Гарри, приятель. — шепчет Луи, быстро подходя к парню и кладя руку ему на плечо. — Ты плохо выглядишь, всё нормально? — Гарри ловит взгляд взволнованных голубых глаз Луи и открывает рот, отчаянно пытаясь сказать, что он в ближайшее время не в состоянии петь. Лицо Луи, скрытое тенью, когда он наклоняется к Гарри, наполняется пониманием. — Хей, всё нормально, — шепчет он, ободряюще кивая и сжимая плечо Гарри, он стоит так близко, что Гарри буквально чувствует его дыхание. Парень частично расслабляется и делает глубокий вдох через рот, закрывая глаза. Что происходит? — У Гарри немного боязнь сцены, — спокойно сообщает Луи Саймону, и Гарри от удивления открывает глаза. У него никогда за всё время, что он выступал, не было боязни сцены. Он немного нервничал во время конкурса Битва Групп, и, конечно же, его собственное прослушивание было не совсем простым, но никогда какой-либо опыт на сцене не заставлял его колени предательски подкашиваться, а сердце сумасшедше колотиться. Саймон вздыхает и машет одному из тренеров по вокалу. — Может кто-нибудь посмотреть, что с Гарри? — тренер забегает на сцену, приближаясь к Гарри, и кладёт руку ему на плечо, внимательно глядя ему в лицо. Луи всё ещё стоит рядом. — Гарри? Как ты себя чувствуешь? — Просто... очень плохо... — хрипит Гарри, двигая губами настолько быстро, насколько может, ощущение тошноты снова подкатывает к горлу. Луи сочувственно сжимает его плечо, Гарри чувствует слабое головокружение, и, не сразу осознав, что делает, он утыкается головой в плечо Луи, лоб прижимается к мягкой, приятно пахнущей ткани его футболки. Луи успокаивающе обнимает его, прижимая близко к груди и поддерживая его вес. Глубоко и рвано дыша, Гарри обхватывает переносицу большим и указательным пальцами, инстинктивно прижимаясь к Луи. — Да, он нехорошо выглядит, — отстранённо бормочет тренер. — Ты сможешь петь? — Нет, — моментально стонет Гарри, тряся головой и задеавя плечо Луи. — Ладно. Знаете, думаю, будет лучше, если он отсидит это выступлением. В плане, если он не может петь, то нет смысла в том, чтобы он был на сцене. — Что? — тревожно произносит Гарри, взволнованно глядя на тренера. Он же не имел в виду, что Гарри... что Гарри отправится домой... — Только на этот вечер, хорошо? Пока тебе не станет лучше. — Нет, — шепчет Гарри, медленно прислоняясь к Луи, он отвратительно себя чувствует. — Нет, я не могу отсидеть. Группа... — Ладно, — вздыхает тренер. — Просто... тогда только на эту репетицию. Иди полежи, поспи пару часиков, чтобы чувствовать себя лучше вечером. — Гарри слабо кивает. — Кто-нибудь отведёт Гарри в зелёную комнату? — произносит Саймон. — Конечно, я могу, — случайно отзывается Зейн, сердце Гарри пропускает удар. Он не хочет, чтобы Зейн успокаивал его, даже несмотря на то, что он - один из его лучших друзей. Он хочет остаться в компании парня, стоящего рядом, который до сих пор обнимает его за плечи. — Нет, — резко отвечает Луи. — Я отведу, — Зейн удиылённо смотрит на Луи, который уже обхватил Гарри за талию, как бы защищая, а тот по-прежнему прижимается к парню, будто без этого он просто не устоит на ногах и упадёт. — Всё нормально, — мягко шепчет Луи ему в ухо ещё раз, и они двигаются к зелёной комнате. И, несмотря на отвратительное ощущение, наполняющее его тело, несмотря на пульсирующую головную боль, отдающуюся в висках, Гарри верит ему. — Я... я в порядке, Лу, тебе правда не стоит... — Гарри, заткнись и расслабься на секунду, — вздыхает Луи, закатывая глаза, и призрачная улыбка отображается на губах Гарри. Луи сильнее сжимает талию Гарри, тепло пробирается под ткань его рубашки и греет кожу. Но волна холодного воздуха накрывает их обоих, когда они заходят в зелёную комнату. Он делает судорожный вдох, когда Луи ведёт его к длинному мягкому дивану и, положив сильную тёплую руку ему чуть ниже спины, медленно укладывает его на подушки. Он заботится о Гарри гораздо больше, чем ему следует... Гарри вполне способен сесть без чьей-либо помощи... Но почему-то он не возражает. — Вот так. Просто расслабься, Хаз. Всё будет хорошо, — произносит Луи с такой нежностью, которую редко можно услышать в его голосе. — Как ты себя чувствуешь? — тревожно добавляет он. — Паршиво, — бормочет Гарри, закрывая глаза, холодная ткань дивана касается его кожи. — Не спорю, — понимающе шепчет Луи, нежно взъерошивая кудряшки Гарри и поглаживая их. Длинные пальцы прочёсывают его волосы, и Гарри чувствует себя немного спокойнее, он расслабляется под прикосновениями Луи. — Вот. Тебе просто нужно успокоиться, — произносит Луи, осторожно похлопывая его по голове и довольно улыбаясь. — Ну, если всё нормально, то я вернусь к ребятам и... — Нет, — внезапно произносит Гарри, широко распахнув глаза, и прежде чем он успевает остановить себя, он хватает Луи за руку, чувствуя тепло, исходящее из места их соприкосновения; горячая кожа Гарри прижимается к холодной мягкой руке Луи. — Пожалуйста, останься, — умоляет он, краснея. Он не знает, почему так сильно нуждается в Луи и почему чувствует себя так, будто разрушается, когда они не вместе. Всё, что он знает, это то, что если Луи вернётся к остальным и оставит его здесь одного, он не сможет справиться с этим. Может быть, дело просто в том, что ему сейчас нужен кто-то, кто-нибудь, рядом, и Луи - единственный, кто в данный момент находится здесь. Гарри с трепетом наблюдает, как бирюзовые глаза сосредоточились на их переплетённых пальцах, а затем медленно переходят на слабое, отчаянное лицо Гарри. Дрожащая улыбка появляется на губах Луи, он кивает. — Хорошо. Я же не могу позволить маленькому Хаззе остаться одному, не так ли? — он игриво усмехается, и Гарри закатывает глаза. Это одна из черт, которые ему очень нравятся в Луи. В независимости от ситуации ему всегда удаётся создать вокруг себя спокойствие и комфорт, он всегда шутит и всегда заставляет Гарри улыбаться, даже когда тот в таком состоянии как сейчас. Между ними никогда не было никаких неловких моментов, и им это нравилось. То, как они ладили... это было так естественно. Гарри сомневается, что существует, или существовали, или будут существовать два человека, которые настолько же близки, насколько они с Луи, и это вызывает трепет. — Подвинь свою прекрасную задницу, я хочу сесть, — Луи улыбается, и Гарри бросает слабую усмешку, отталкиваясь ближе к подушкам. — Хорошо, моя задница подвинута. Иди сюда, Бу. — С радостью! — Луи смеётся, ложась на узкий диван и плотно прижимаясь плечом к груди Гарри. — Тебе уже лучше? — добавляет он, слегка повернув голову, чтобы видеть лицо Гарри, чьи глаза блестят ярко-зелёным оттенком. Он счастлив, думает Гарри, а когда Луи счастлив, он, кажется, тоже счастлив, даже если тело говорит ему обратное. — Да, — выдыхает он, отрывая взгляд от глаз Луи, и откидывает голову на подлокотник, закрывая глаза. — Обманщик, — Луи улыбается с лёгкой усмешкой. Что ж, он прав. Когда Гарри возвращается мыслями к своему соло, в животе снова начинает крутить, щёки бледнеют. Он действительно думал, что сможет сделать это; споёт свою партию, но, видимо, он ошибался, потому что в момент, когда он открыл рот, чтобы начать петь, его накрыло волной ужаса. — Я всегда вижу это, Хаз, — продолжает Луи, отвлекая Гарри от его мыслей. — Как? — выдыхает Гарри, глаза всё ещё закрыты, сердце всё ещё часто бьётся, а рука Луи всё ещё греет грудь. — Не знаю, просто вижу. Думаю, по твоим глазам. — По моим глазам? — в замешательстве бормочет Гарри. — Да, они как детекторы лжи, — с усмешкой произносит Луи. — Точно так же, как твои глаза отображают твоё настроение, — Гарри слабо улыбается. — Верно, — смеётся Луи. — Думаю, мы оба странные. — Знаешь что? Меня это устраивает до тех пор, пока мы странные вместе. Гарри устраивало всё, что они делали вместе. Пока Луи рядом, ничего не может встать у него на пути. Луи усмехается, игриво хлопая Гарри по животу. Гарри тут же понял, что это движение было ужасной ошибкой, потому что живот начинает жечь ещё сильнее, он широко открывает глаза. Луи вскрикивает от удивления, когда Гарри слегка сталкивает его с дивана, выпрямляется, и как можно быстрее бросается к мусорному ведру в углу комнаты, наполняя его содержимым своего желудка. Он наклоняется, одной рукой держась за бок, а другой за металлический край ведра. Вдруг Гарри чувствует мягкую, тёплую руку на своей спине, нежно потирающую его плечо. Он слышит приятный голос, шепчущий успокаивающие слова ему в ухо. Другая рука аккуратно убирает ему за ухо волосы, чтобы они не лезли в рот, и ещё раз проходится по его волосам. Он медленно поднимается, колени дрожат, Гарри поворачивается, чтобы посмотреть на Луи, стоящего позади него, обычно весёлое лицо сейчас наполнено заботой и тревогой. Луи молча протягивает бумажное полотенце, и Гарри бросает извиняющийся взгляд, прежде чем хватает полотенце и вытирает им губы. Луи беспомощно смотрит, как Гарри подходит к раковине и, опустив голову под кран, полощет рот. — Извини, — смущённо бормочет он, вставая. — Замолчи, — Луи вздыхает, поспешно подходя к Гарри, и хватает его за руку, перекидывая её через своё плечо, он помогает парню вернуться на диван. Луи неловко ложится на подушки и тянет Гарри к себе. Живот парня снова сжимается, когда Луи обнимает его за бок и нежно притягивает к груди. Сильные мышцы торса плотно прижимаются к спине, мягкое горячее дыхание Луи греет шею. — Чувствую себя жалким, — бормочет Гарри, хотя сейчас, лёжа вот так со своим лучшим другом, он чувствует себя значительно лучше. — Мне не должно быть так плохо из-за каких-то глупых нервов, но, боже, каждый раз, когда я думаю об этом соло... — Гарри, — Луи вздыхает, его рука успокаивающе сжимает талию парня, из-за чего тот снова начинает краснеть. — Слушай, ты не единственный исполнитель, который проходит через это. На самом деле, я знаю одного балбеса, который не так давно пережил то же самое, — он улыбается, и Гарри слегка поворачивает голову, кудряшки касаются подбородка Луи. Он наблюдает за тем, как глаза Луи слегка расширяются, но нежная, расслабленная улыбка озаряет его лицо, рука ещё раз сжимается на талии Гарри. — Я помню, когда мы репетировали Grease, — начинает Луи. — Я всегда был так уверен в себе. Никогда не мог представить, что у меня может быть боязнь сцены, потому что, как и ты, я просто обожаю выступать, и это ощущение вызывает у меня мурашки. Я ни на секунду не мог бы подумать, что буду нервничать из-за этого. Но когда наступил вечер премьеры, я взглянул за занавес и увидел там сотни людей, ожидающих моего выступления, и я просто растерялся. Меня рвало, я потел, в смысле, реально потел. Это было отвратительно, — он морщит нос, и Гарри смеётся. — И я даже подбежал к постановщице пьесы и сказал ей, что не смогу выйти и что иду домой, чтобы принять пенную ванну и съесть миску хлопьев Curiously Cinnamon, — Гарри усмехается, на мгновение забывая о своих нервах. — Узнаю Луи, — Гарри улыбается, а Луи застенчиво пожимает плечами. — И знаешь, что сделала эта постановщица? — продолжает он. — Нет, но уверен, что ты сейчас расскажешь, — нахально произносит Гарри, и Луи закатывает глаза, мягко хлопая его по голове. — Хаз, ты портишь всю эпичность моей истории. Заткнись. — Что? Ты сам спросил, и я... — Короче, — Луи громко перебивает парня, и Гарри довольно улыбается. — Она положила руки мне на плечи, посмотрела мне в глаза и сказала: "Льюис Томлинсон, ты - артист, мой друг. Не позволяй кучке незнакомцев, которым нечем заняться в субботу вечером, отобрать это у тебя. Долгая пауза повисает в воздухе, и Гарри хмурит брови: — Льюис? — наконец, спрашивает он. — Она так и не запомнила моё имя, — вздыхает Луи. — Но ты понимаешь, к чему я веду? — Да, произносит Гарри, хитро ухмыляясь. — Я должен принять с тобой пенную ванну. — Ах, если бы дело было только в этом. Мой друг, моей мечтой было бы принять с тобой ванну. — Луи вздыхает с притворной грустью, закатывая глаза, и проводит свободной рукой по голове Гарри, запуская пальцы в волосы. Гарри хмыкает, инстинктивно прижимаясь к Луи. Он не совсем уверен, что такого невероятного в том, что они лежат вот так. Всё, что он знает, это то, что так он чувствует себя в безопасности, в комфорте и, ну, нужным что ли. Рядом с Луи он никогда не чувствует себя одиноким, обделённым, чужим. Всегда кажется, что его поддержат. — Но всё же, честно, ты понимаешь, что я пытаюсь сказать? — спрашивает Луи. Гарри не отвечает, и Луи вздыхает, кладя руку ему на плечо и резко переворачивая, пока они не оказываются лицом к лицу. Глаза цвета льда внимательно смотрят на Гарри. — Хаз, — мягко произносит Луи. — У тебя столько талантов. Ты знаешь, насколько невероятен твой голос и насколько очаровательно ты выглядишь на сцене? Как мне сказала моя дорогая, страдающая амнезией постановщица, никогда не позволяй ничему отобрать это у тебя. Будь то нервы, боязнь сцены или даже неуверенность. Нет, послушай, — произносит он, протягивая руку и прижимая ладонь к губам Гарри, когда тот открывает рот, чтобы возразить. Слегка раздражённый этим, Гарри прикусывает тёплую кожу руки, но Луи только усмехается. — Серьёзно, Хаз. Я вижу, как ты счастлив, когда выступаешь. Ты... ты как будто превращаешься из этого сбитого с толку, переживающего мальчишки в человека, который точно знает, где он находится и какова его цель. Это невероятно, Гарри, и не у всех есть этот дар. Сегодня - твой момент, чтобы сиять. Так что в восемь часов ты вытащишь свою чудесную задницу на сцену и покажешь всему миру, на что ты способен, — у Гарри перехватывает дыхание. То, что Луи так сильно верит в него, значит для него сейчас больше всего на свете. — Ты действительно так думаешь, Лу? Или ты просто это говоришь, потому что знаешь, что я хочу это услышать? — шепчет он, в зелёных глазах бушуют эмоции. — Конечно же, я так думаю, идиот, как иначе? — Луи усмехается, игриво хлопая парня по плечу. Гарри неуверенно улыбается, мысли снова возвращаются к грядущему вечеру. — Я просто... не знаю, смогу ли я это сделать, — хрипло произносит он, глядя в потолок, щёки горят от стыда. — В смысле, ты прав, я люблю выступать и больше всего на свете я хочу понравиться публике, и Саймону, и всем вам. Я не хочу вас подвести. Но... там, когда я открыл рот, чтобы спеть это соло, я просто... я не смог сделать этого, — когда Гарри это произносит, он чувствует, будто с его плеч снимают тяжёлый груз, но, в то же время, в груди всё сжимается от унижения. Как он мог позволить себе чувствовать себя так глупо? Такие звёзды как Джастин Бибер или Эд Ширан вряд ли чувствуют подобное перед выходом на сцену, так что же с ним не так? "Потому что ты - не звезда", бормочет голос из закромов подсознания, "Ты знаешь, что у тебя нет того, что нужно". — Заткнись, — выдыхает он, закрывая глаза. — Эм, я ничего не говорил, — неловко отвечает Луи. — Не ты, — вздыхает Гарри, и уголки рта Луи изгибаются в крошечной улыбке. — Луи, что мне делать? — шепчет Гарри, закусив губу. Луи сочувственно смотрит на него какое-то мгновение, после чего вздыхает. — Иди сюда, Хаз, — грустно произносит он, просовывая одну руку под шею Гарри и прижимая его голову к груди, другой рукой он обхватывает его за бедро, чтобы ещё сильнее прижать к себе. На глазах Гарри наворачиваются слёзы, он инстинктивно утыкается носом в грудь парня, чувствуя себя невероятно уязимым и слабым. Он не особо много плакал на шоу. Пролил несколько слёз на буткампе, когда подумал, что возвращается в Холмс Чапел, и немного расчувствовался в Испании, пока все ждали решения Саймона, и оба раза рядом был тот, кто успокаивал его, рядом был Луи. Луи был тем, кто крепко обнимал его и обещал, что не всё потеряно, и он сделает то же самое сейчас, когда Гарри не хватает уверенности в себе. Он печально вздыхает через нос, плечи изгибаются под успокаивающими руками Луи, лоб прижимается к мягкой ткани футболки, чувствуя тепло кожи парня под ней. Он знает, что друзья обычно не ведут себя подобным образом, что даже для трёх парней, оставшихся там в зале, эта сцена покажется странной, но Гарри и Луи - необычные друзья. Они слишком близки, чтобы подходить под принятые стандарты дружбы, и Гарри чувствует, что он скорее благодарен за это, чем смущён. Такого друга, как Луи, можно найти раз в жизни, и он появился у Гарри как раз тогда, когда тот нуждался в нём больше всего остального. — Гарри, это тяжёлое соревнование, даже весь из себя плохой-парень-из-Брэдфорда Зейн не сможет пройти через это, не показав хоть раз свою слабую сторону. Не смей думать, что ты этого не стоишь, Хаз, потому что это не так, совершенно не так, — шепчет Луи, рука мягко выводит круги на спине парня. От его слов Гарри переполняется эмоциями. То факт, что Луи такого высокого мнения о нём, что он действительно верит в него... Он не может описать, насколько невероятно это ощущается. Он напуган тем, что ему нужно петь соло, он в восторге от слов Луи, ему стыдно, что он в принципе нуждается в этих словах. Однако, прежде всего, он благодарен... благодарен за то, что вышел на ту сцену много месяцев назад, за то, что встретил этого парня там в туалете. — Спасибо, Лу, — бормочет Гарри в мягкую ткань шарфа парня. — Спасибо... спасибо тебе. — Хей, для чего иначе нужны друзья? — Луи улыбается, слегка отовигаясь, чтобы лучше видеть парня. Глаза мерцают небесно-голубым цветом, он игриво целует Гарри в макушку головы. Гарри чувствует, как начинает краснеть от стыда и блаженства, радуясь тому, что у него есть такой друг. Он спокойно вздыхает, когда Луи снова обнимает его, сжимая в крепких объятиях, от которых тело наполняется теплом. — Тебе лучше? — мягко бормочет Луи куда-то в кудряшки Гарри. — Думаю, да, — шепчет Гарри, не желая возвращаться на сцену и объяснять Саймону, через что именно он проходит. Никто не поймёт так, как Луи. — Вот что будет дальше. Я немного подразню тебя из-за твоих четырёх сосков, несмотря на то, что это, несомненно, выглядит сексуально. Потом мы обнимемся, потому что это глупо и банально. После этого ты вытащишь свою сказочную задницу на сцену и от души споёшь. Неплохо звучит? Гарри медленно моргает, приходя в себя, и делает глубокий вдох, осторожно проводя рукой по волосам. — Думаю, ты здесь доминируешь, — шутит он, и Луи усмехается. — Тогда отлично! Давай, начнём. Гарри, твои два дополнительные соска делают тебя получеловеком, — и с этими словами он раскидывает руки и обнимает Гарри в своём фирменном объятии "прыгни-и-схвати", широко улыбаясь, когда Гарри резко отодвигается назад, слегка удивлённый, губы расплываются в робкой улыбке. Он чувствует, что немного успокаивается, когда атмосфера из серьёзной превращается в беззаботную и шутливую, такую, которая обычно царит там, где есть Луи, которая распространяется вокруг него и затрагивает любого в радиусе десяти ярдов. В этом особенность Луи; вёл ли он себя глупо и немного сумасшедше - что, честно говоря, происходило довольно часто - или был он серьёзным и искренним, как последние несколько минут здесь с Гарри, ему всегда удавалось поднимать настроение людям, в не зависимости от того, насколько плохо они себя чувствовали. Гарри не исключение, и он знает этого. — Я готов, — Гарри улыбается, вырываясь из объятий Луи и глядя ему в глаза. Луи кивает, розовые губы расплываются в весёлой улыбке. — Ты всегда был готов, — говорит он, пожимая плечами. Он произносит это так легко, что Гарри действительно начинает верить в это. Он тронут тем, насколько сильно Луи верит в него. Никто, даже Джемма или мама, так не верил в его талант. Тот факт, что на этой планете существует как минимум один человек, который действительно считает, что он может стать настоящим исполнителем... Это потрясающе. — Идём? Они поднимаются и, обнимая друг друга за плечи, весело идут по коридору, напевая "Lean On me", Гарри медленно накрывает осознанием, что Луи - единственный человек, который, всегда будет рядом. Lean on me, when you're not strong And I'll be your friend I'll help you carry on For it won't be long 'Til I'm gonna need Somebody to lean on* Они громко поют, хриплый мальчишеский голос Гарри гармонирует с нежным пением Луи, улыбаясь друг другу, они продолжают идти по коридору. — Ты всегда можешь положиться на меня. Ты же знаешь это, Хаз? — тихо спрашивает Луи, слегка улыбаясь и глядя прямо в глаза Гарри. — Конечно, — Гарри усмехается, широко улыбаясь и крепче обнимая Луи за плечо. Он не беспокоится о том, чтобы вести себя сдержанно; так, как обычно он ведёт себя с другими. Он просто подносит руку к щеке Луи и коротким движением касается её, наслаждаясь ощущением загорелой кожи под своими пальцами. Он не знает, почему. Может быть, дело в том, что Луи всегда такой тёплый - находятся ли они в душном жарком помещении или в месте, напоминающем по температуре Антарктиду - Луи всегда такой тёплый и уютный. Может быть, дело в том, что от каждого прикосновения, щёки Луи заливаются румянцем, и Гарри нравится, что он может оказывать такой эффект на человека, что он, возможно, немного важнее, чем ему изначально казалось. Может быть, дело в том, что Гарри просто... нуждался в нём. Ему нужен Луи, и это бессмысленно отрицать. Он не знает, можно ли назвать эту потребность дружеской, братской или даже взаимной. Всё, что он знает, это то, что пока Луи рядом, всё будет хорошо.***