When Harry Met Louis

Спустя восемь лет Сегодня был день, о котором Гарри так долго думал. Прошло восемь лет с тех пор, как он переехал в этот отвратительный кирпичный домик, и его жизнь стала сущим адом. Он провел девяносто шесть месяцев в абсолютной нищете; четыреста шестнадцать недель несчастья. Теперь, две тысячи девятьсот двадцать два дня спустя, он был, наконец, готов вырваться на свободу, совершить свой побег. Он оставит эту кошмарную адскую жизнь в доме из красного кирпича. Чувство наступающей нирваны постепенно опускалось на его плечи, мягко обволакивая всё тело, разум, душу и приводя к осознанию, что начинается нормальная жизнь. Но только вот Гарри никогда бы не мог предположить, что его побег будет в таком странном месте; в телевизионной студии. - Ты-ты готов? - заикаясь от волнения, спросила его мама, кладя руки ему на щеки. Восемь лет назад это были детские мягкие щечки персикового цвета, теперь же это уже были явно выраженные острые скулы. Гарри очень изменился за это время, он был совсем не похож на того восьмилетнего мальчишку. Он вырос из наивного дерзкого малыша в высокого парня, харизма заменила его чрезвычайную болтливость, а чрезмерное любопытство превратилось в шарм. - Да, мам, - тихо простонал он низким хрипловатым голосом, стараясь особо не привлекать на себя внимание остальных людей, находившихся в студии. - Я так горжусь тобой, - прошептала она, прижимая его к себе и обвивая рукой худую шею. - Я знаю, мам, ты это говоришь уже десятый раз, - пробормотал он, смущённо улыбаясь, от чего на его бледно-розовом лице появились ямочки. За эти годы в нём изменился не только характер, но и внешность, например волосы: из прямых соломенно-желтых они превратились в объемные кудри темно-шоколадного цвета. Но что-то никогда не меняется - две ямочки по обеим сторонам от розовых губ, зеленые глаза, обрамленные длинными пепельно-коричневыми ресницами, и наглая ухмылка, которая появлялась всякий раз, когда он общался с друзьями... или девушками. Всхлипывая, она выпустила его из объятий с мокрой улыбкой на губах, наблюдая за тем, как он нервно одергивает шарф на шее, нахмурив брови. - Извините, Гарри? - молодой работник Х-фактора, одетый в рубашку с повседневным галстуком и брюки, хлопнул его по плечу. Гарри обернулся; его взгляд сразу же упал на предмет, который держал этот человек в руках. - А вот и ты. Удачи. Это, - сказал он, протягивая предмет, - тебе. Гарри сглотнул, моргнув, и постарался привести свое дыхание в порядок, после чего взял гладкий микрофон, который ему протягивали, и сжал его в руках. Он чувствовал себя художником, которому вручили сейчас какую-то особенно важную кисть. Он много раз держал в руках микрофон, но что если это - последний? - Срази их наповал, - сказала мама, пытаясь сдержать слезы, она обняла его еще раз, прежде чем легонько толкнуть по направлению к сцене. - Ладно, - непринужденно ответил он, оборачиваясь и робко улыбаясь ей, после чего поджал губы, гулко сглотнув, и зашагал вперед, направляясь к небольшим ступенькам, ведущим на сцену. Сердце оглушительно стучало в груди, и казалось, что стук отдает в самые уши. Он услышал рев зала и быстро прошел к центру яркой сцены, освещенной прожекторами. Пока он шел, он не поднимал взгляда, глядя себе под ноги, чтобы не смотреть на аудиторию раньше нужного. Как только он всё же поднял взгляд, сердце пропустило удар, он не ожидал такого. У него захватило дыхание, когда он увидел, что тысячи людей сидят здесь и ждут, когда он выступит. Испытывал ли он когда-то такое прежде? Вряд ли. После этого появилось чувство, что всех его школьных концертов, на которых он выступал, не было и в помине. Он всегда боролся за внимание, но сдавался, если у него не получалось. Но это... Это было что-то другое. Свет ослеплял глаза, постоянный крик толпы оглушал, и всё это казалось каким-то нереальным сном. Сколько он ждал этого? Всё это было странной смесью восторга и ужаса, пробегавшей по его венам, однако он заметил, что все его приветствуют добрыми глазами. Предвидел ли он это восемь лет назад? Это происходит сейчас. Он был очень удивлен, когда его рот открылся, и он начал говорить, словно кто-то управлял им как марионеткой. - Привет, - произнес он, его голос прозвучал неожиданно спокойно, в отличие от стихийного бедствия, происходившего в сознании. "Привет" - первое слово, первый звук, с которого началась его новая жизнь.

***

- Обещаю, тебе будет хорошо, малыш. Гарри почувствовал, как тонкие пальцы прошлись по его беспорядочным кудряшкам, и сразу же перешел в "режим защиты". У парня был принцип - никто не может трогать его волосы. - Ой! - воскликнул он, поднимаясь с ковра и ища глазами того идиота, который посмел дотронуться до его волос. - А, это ты, - он расслабленно опустил плечи, заметив свою старшую сестру. - Лучше? - мягко спросила она, саркастически усмехнувшись. - Ага, продолжай издеваться, - он закатил глаза, отворачиваясь, и продолжил паковать свои вещи. Ему уже порядком надоели насмешки сестры, начиная с его "детского" восхищения от того, что он прошел прослушивание, и заканчивая глупым шарфиком, с которым он засветился на национальном телевидении. - Хей, я никогда не говорила тебе ничего плохого, - произнесла она с играющей ухмылкой на губах, приподнимая брови. Гарри нахмурился, пребывая в замешательстве. - И когда же ты научилась читать мысли? - пробормотал он, аккуратно складывая свою любимую футболку и убирая ее в угол чемодана. - Ох, не знаю, наверное, тогда же, когда ты начал думать вслух, - она хихикнула, а Гарри быстро посмотрел на нее, слегка покраснев. Он и забыл, что у него есть одна мерзкая привычка; когда он был в глубоких раздумьях, то и не замечал, что часто говорил вслух. Это было не очень полезным атрибутом, особенно когда вокруг есть такие люди, как Джемма, живущие на драмах и сплетнях. Гарри размышлял о своих неудачных отношениях, и, видимо, Джемма услышала болтовню его губ, которые, казалось, иногда живут своей жизнью. - Заткнись, - пробубнил он, убирая зубную пасту в пакетик Зиплок, а его в свою очередь в наружный карман чемодана, наряду с флаконом Антифриза для волос и упаковкой мятной жвачки. Нахмурившись, он решил, что об этом кармашке никто из участников конкурса не должен знать. Да, так будет лучше. - Оу, малышу Гарри нужен специальный спрей для волос? - проворковала Джемма, зло улыбнувшись и потрепав ещё раз волосы брата. - Ты все еще хочешь сохранить в целости свою руку, Джем? - спокойно спросил он. Усмехнувшись, она убрала руку и уселась рядом с Гарри. У него не было времени разбираться с сестрой; он был слишком занят сборами... и ему нужно было сосредоточиться на том, что ждет его в ближайшем будущем... - Ну, не позволь мне прервать твою сосредоточенность, - Джемма усмехнулась, а Гарри сжал зубы, мысленно стукнув себя. Ему действительно нужно перестать мыслить вслух... - Да-да, я серьезно. Может, тебе нужна помощь профессионала? - Гарри громко застонал. - Джемма, я могу тебе чем-нибудь помочь. Я тут как бы немного занят. - Я знаю, я ведь слышала твои мысли. - Почему бы тебе просто не заткнуться? - он закатил глаза, решительно повернувшись к сестре спиной и сжав на всякий случай губы, после чего положил пару боксеров в чемодан рядом с футболкой. - Я не заткнусь, пока не скажу то, что собиралась сказать! Я не позволю своему младшему братишке уйти в страшный мир шоу-бизнеса без советов старшей сестры, - Гарри снова закатил глаза, и это уже был десятый раз за эти пять минут общения с Джеммой. - Серьезно, Джемма, я занят. Уйди, - ее ухмылка исчезла, а плечи опустились, она начала сверлить брата раздраженным взглядом. Гарри понял, что приближается ярость девочки-подростка. За восемь лет проживания в Чешире, где каждая третья девушка старалась вести себя так, словно она совсем недавно приехала из Лондона или Лос-Анджелеса, он понял, что нельзя недооценивать гнев разъяренной девчонки, особенно возраста Джеммы. - Хватит, Хазза, я тут пытаюсь устроить сентиментальный момент, а ты все портишь, - резко произнесла она, сузив глаза. Гарри вздохнул. Последнее время он старался избегать своей сестры, и не просто потому, что она была несносной девчонкой-подростком. Ну, ладно, возможно это тоже играло свою роль, но главной причиной было то, что Гарри не хотел проходить этот глупый слащавый обряд прощания. Не то чтобы Гарри не хотел всех этих семейных моментов. Напротив, он даже слегка завидовал тем, у кого эти моменты были каждый день. Но если брать во внимание отношения Гарри и Джеммы... Была ну очень большая разница. Большинство их разговоров состояло из многочисленных подколов, иногда даже каких-то оскорблений, которые были на самом деле обидными. Этот факт послужил причиной некоторым затруднениям с сестрой. Он честно не мог вспомнить, когда последний раз говорил ей, что любит ее, но это ему и нравилось в их отношениях. Пока он постоянно обвинял ее в чрезмерной нахальности, а она вечно указывала ему на то, как правильно жить, оба знали, что, несмотря на все пререкания, они любят друг друга. Это было тем, что не нужно повторять несколько раз в день, и так было понятно. А теперь наступил такой момент, когда им нужно вроде бы попрощаться и сказать, как сильно они будут скучать друг по другу, но Гарри чувствовал себя не комфортно. - Прекрасно, давай покончим с этим, - проворчал он, тяжело вздыхая и пробегая взглядом по лицу сестры, специально не глядя ей в глаза. Ненужно неловких моментов, их и так уже достаточно. - У тебя шестьдесят секунд. - Ох, сколько энтузиазма, Хаз. Это непременно пригодится тебе на шоу! - воскликнула Джемма, саркастически ухмыляясь и поднимая вверх два больших пальца. - 59, 58, 57... - Уф, прекрасно. Знаешь, ты все только усложняешь, - пробормотала она, глядя на него взглядом, каким смотрит на него мама, если он в чем-то провинился. - Хей, нам необязательно разговаривать об этом, - заметил он, поднимая вверх руки, словно обороняясь. - Боже, Хаз, ты ведешь себя так, будто тебе собираются впаривать про пестики и тычинки. Расслабься, ладно? - Гарри лишь хмыкнул. - На самом деле, я думаю, что предпочел бы этой болтовне- - Достаточно. А теперь заткнись и дай мне сказать, - крикнула она, Гарри, почувствовав женскую злость, поджал губы и смиренно положил руки на колени. - Эм... я знаю, что... ну, у нас были наши... э, разногласия и... - Гарри подавил смешок, его сестра не знала, что говорить. - Уф, это ужасно. Почему это так сложно? - Всё просто. Мы яро ненавидим друг друга, это и ежу понятно, - Гарри ухмыльнулся, сверкнув изумрудными глазами. - Ох, точно, я совсем забыла, - она рассмеялась. Гарри тоже слабо улыбнулся. Возможно, и были времена, когда он хотел сильно стукнуть свою сестру чем-то вроде дубинки, но это его не останавливало от... ну, желания поладить с ней, даже если этого никогда не получалось. А если и получалось, то это были особые редкие случаи, как, например, этот. Все хотят, чтобы рядом с тобой жил лучший друг, Гарри не был исключением, и если брать во внимание те моменты, когда они с Джеммой не были в очередной ссоре, то она вполне хороший друг, да и живут они в одном доме. Иногда Гарри задавался вопросом, почему они просто не могут быть друзьями. Но в этом весь смысл отношений между братом и сестрой: если нет взаимной ненависти, то и отношения отстойные. Это звучит странно, но это так, и Гарри с Джеммой не были исключением. - Ладно, я поняла, что не в состоянии сказать и половины того, чего хотела бы, поэтому я даже не буду пытаться, - спокойно произнесла Джемма и с удовлетворенной улыбкой прислонилось спиной к косяку двери, ведущей в комнату Гарри. - Ох, ничего себе, спасибо, что приложила к этому все свои усилия, - с сарказмом ответил он, в очередной раз закатывая глаза. - Хей, детка, я твоя сестра. Мне не наплевать, любишь ты меня или нет. И все, что мне нужно, это лишь знать, что у тебя все хорошо, - она улыбнулась. - Ну, кажется, ты уже узнала, а теперь не нужно ли тебе двигаться дальше? Ох, подожди, я вспомнил, у тебя нет личной жизни, - Гарри не выдержал и усмехнулся, когда Джемма от его слов даже приоткрыла рот. - Ого, не говори то, чего не знаешь, - отрезала она, ее глаза опасно сузились. - Ладно, это звучало хуже, чем я думал, - перебил Гарри. - Но клянусь, если ты сейчас начнешь загибать пальцы и читать морали, то я кину в тебя чем-нибудь, - Джемма язвительно улыбнулась и поднесла палец к подбородку, делая вид, что о чем-то думает. - Думаю, я бы смогла спасти тебя от страданий... - она вздохнула. - Но считай, что тебе повезло, Гарольд. - Ух, я посчитаю, что мне повезло, когда ты выйдешь из моей комнаты, Джеммерс, - Джемма стрельнула в него яростным взглядом, заставляя его заткнуться. - Знаешь что? Я все равно сейчас скажу то, что собиралась, а после оставлю тебя и твои очень громкие мысли наедине, - она усмехнулась, а Гарри снова покраснел. Джемма поспешно подвинулась на ковер, стукнувшись своей коленкой о коленку Гарри и посмотрев ему в глаза. - Слушай, я знаю, какой ты можешь быть глупый и несерьезный, так что — хей, не перебивай! Так что обещай, что сможешь позаботиться о себе, потому что там у тебя не будет мамы или меня, и нянчить тебя будет совсем некому, ладно? Ну, Гарри подумал, что это был довольно... интересный метод сказать ему, чтобы он был там осторожней. Он знал, о чем она говорила, знал, что она просто пытается дать какие-то советы, которые от нее звучат немного жестко и обидно, но абсолютно серьезно. - Ладно, - Гарри улыбнулся. - И, Джем, когда я уеду, некому будет говорить, насколько ужасно ты выглядишь с этими тенями для глаз, надеюсь, что ты проконсультируешься с интернетом или с кем-то еще, прежде чем покажешься такой в общественном месте. - Ты, мелкий... - через несколько секунд, Гарри, хмурясь, потирал новый синяк на челюсти. Может Джемма и выглядела как обычная девочка, но она была девочка с очень сильным кулаком. - Но... но серьезно, - начала она, пытаясь подобрать нужные слова. - Люди, они будут причинять тебе боль, обижать, оскорблять, независимо от того победишь ты или нет. Ты понимаешь, да? - с ее лица совсем пропала улыбка, и теперь она была обеспокоена. - Да, - пробормотал Гарри, а в мыслях он уже начал думать о будущем. Джемма говорила правду; ты не уйдешь из этого шоу, не испытав боли пару тройку раз. Вопрос был в том, сможет ли он с этим справиться? - Просто... просто не позволяй им унижать тебя, знай, что у тебя есть семья, которая верит в тебя, - произнесла она, Гарри поднял голову и посмотрел на сестру, которая, кажется, сама была в шоке от того, что сказала. Он усмехнулся. - Оу, не нужно всей этой драмы и соплей, Джем. Ты портишь настроение, - на ее губах заиграла улыбка, и она шутливо дала ему слабый подзатыльник. - Я просто хочу услышать, что ты не забудешь моих слов. Ладно? - Я не забуду, - искренне ответил он. - И ты тоже не забывай. - Не забывать чего? - смущенно спросила она, подняв брови. - Эм... я не знаю. Ты сказала, чтобы я не забыл, и я подумал, что будет круто звучать, если я тоже скажу это, - так же смущенно ответил Гарри, поджимая губы, чтобы не выдать чувство глупости. Джемма засмеялась, сверкая глазами. - Ах, это мой брат Хаз, всегда выставляет себя полным болваном. - Хей! - возмущённо вскрикнул он, глядя наверх, но не сдерживая улыбки, играющей на его губах. - Ты знаешь, что это очень странно звучит, и я ненавижу говорить такие вещи, но я буду скучать по тебе, Гарри. Вроде. - Спасибо, Джем. Я тоже вроде буду скучать по тебе, - произнес он, улыбаясь. - Да что ты говоришь? Обнимашки на удачу? - она широко улыбнулась и распростерла руки, приглашая брата в объятия. Гарри пожал плечами и, опустив голову, обнял ее в ответ. Он не мог отрицать, что это вышло достаточно неловко, не так уж и часто он обнимал свою сестру. Да и вообще он уже не помнил, когда это было в последний раз. - Я ненавижу тебя, Джемма, - сказал он с улыбкой, но абсолютная любовь и нежность в его глазах полностью противоречили неожиданному заявлению. Джемма приняла игру и, широко сияя, ответила: - Я тоже тебя ненавижу. Очень, - Они снова обнялись, но на этот раз уже не ощущая того дискомфорта. Спустя несколько секунд, Гарри, набрав в легкие побольше воздуха, воскликнул: - Три... Два... Один... Твое время вышло. Теперь проваливай прежде, чем я атакую тебя своим спреем для волос, - Джемма закатила глаза, но все же встала, потрепала Гарри по голове, после чего вышла из комнаты, счастливо улыбаясь. - Гарри, мы выезжаем через десять минут. Я надеюсь, ты готов! - голос его мамы эхом отразился от кухни. Гарри нервно сглотнул, делая медленный глубокий вдох через нос, чувствуя, как от переживаний сводит живот. Вот оно. Ему наконец-то дан шанс, о котором он мечтал все эти десять лет; он уедет отсюда. Он закончил свои сборы, засовывая маленькую белую баночку с таблетками в кармашек чемодана. Застегнув рюкзак, он поднялся на ноги, странное и неприятное чувство вдруг охватило его. Он почувствовал, что сомневается. Часть его была не готова отправиться в Лондон и участвовать в конкурсе с другими прекрасными певцами, которые прошли прослушивание. Он чувствовал, что должен подождать, что ему нужно больше времени, чтобы подготовиться, но он знал, что даже если бы он репетировал целый месяц по четырнадцать часов в день, он бы все равно не чувствовал себя готовым. Другая же его часть уже не могла дождаться, чтобы выбраться навсегда из этого города. И все же независимо от того, что он чувствовал, он уже собрался, поэтому он затолкал куда поглубже страх и неподготовленность, с каждой минутой все больше растущие внутри, и шагнул вперед.