Glaeddyv vort, beanna (GV,b)

От величия он пал к высокомерию, а от него — к презрению ко всем, кроме себя самого, и стал духом расточительным и безжалостным.© Дж. Р.Р. Толкин. Сильмариллион.

Я сладко потянулась на кровати. Рядом ещё спала Трисс, свернувшись клубочком, как кошка. С пола доносился убойный храп Геральта, звуками своими напоминающий перфоратор. Обычное такое утро, почти не примечательное. Вы спросите, почему я сплю в комнате чародейки и ведьмака? Что ж, значит, вы пропустили события минувшей ночи. Когда я обнаружила Геральта и его новых собутыльников, они были абсолютно не способны к переговорам. Пьяные в драбадан, эти люди не то, чтобы лыка не вязали… они даже встать сами не могли и изображали свиней, ползая по грязи. Представительницы древнейшей профессии весело хихикали, зазывая горе-вояк вновь повторить подвиг и попытаться переплыть реку. Разогнав весь этот балаган к едрени матери, я, злая как тысяча чертей Боярского, практически взвалила на свои хрупкие женские плечи тушку ведьмака и потащилась обратно к трактиру. Белый Волк по дороге рвался петь матерные частушки или незамедлительно пойти в бой на какого-нибудь монстра. Сдерживающая сила в лице меня не переставала осыпать бранью его самого, его матушку, бабушку и всю остальную родню до пятого колена. У входа в корчму мы встретили разъяренную фурию-чародейку, которой уже донесли, что ее суженый, наняв пять шлюх, исчез в ночи. Трисс, аки злобная гарпия, стала доступно, вперемешку с краснолюдским сквернословием, объяснять своему благоверному, что если он не прекратит подобные выходки, то пожалеет, что родился на свет. Дотащив бездыханное тело пьянчуги до комнаты и бросив прямо на полу, мы с магичкой еще минут сорок пытались вправить ему мозги. В основном, конечно, этим занималась Трисс, я только поддакивала, понимая, что если хоть раз всерьез влезу в их разборки, то навсегда останусь крайней в этих странных любовных отношениях. Наконец, когда Меригольд успокоилась, а Геральт начал распугивать храпом мышей и тараканов, я поплелась обратно к своему номеру. Однако, мне даже входить не пришлось. Судя по звукам, доносившимся по ту сторону дверей, разговор между Бьянкой и ее командиром подошел к своему логическому завершению, они «делали новых людей», как завещал Сплин. Пришлось вернуться и проситься ночевать к чародейке. Та, выслушав всю эту историю, долго смеялась, дивясь моему профессиональному умению вляпаться и оказаться меж двух огней, но остаться разрешила. И вот, как это случается постоянно, наступило утро. Геральта надо было срочно будить — Шеала ждала его к полудню, дабы пойти на последний бой с кейраном. Ведьмак же упорно прикидывался лежачим камнем, под который вода не течет, и вяло отбрыкивался от любых попыток воскресить его. В качестве средств для пробуждения в ход пошли: 1.Сапоги, подставленные под чуткий нос друга; 2. Торг, обещала накормить, напоить и спать уложить, как только он вернётся; 3.Угрозы, где Шеала фигурировала монстром пострашнее Бабы Яги. Последнее подействовало на ведьмака лучше всего — связываться с разъяренной чародейкой он не хотел, поэтому все же быстро засобирался, тихо ругаясь под нос, проклиная Синих Полосок и их подлую алкоголическую натуру. Немного потыкав ведьмака для пущего рвения, и потормошив Трисс, которая тоже не особо жаждала вступать в новый день, я вышла в коридор. Там меня встретили крайне озадаченные Лютик и Золтан, искренне не понимающие: если я только появилась здесь, то кто же был с Роше сегодня ночью? Оказалось, краснолюд, по своему обыкновению вернувшийся с первыми петухами, застал в нашей комнате командира Синих Полосок с женщиной. Роше не ожидал, что ему помешают почивать, тем более наглые и настырные представители Старших Народов, быстро накрыл свою пассию одеялом и выставил краснолюда за дверь. Могу предположить, что сопровождалось это все громкими восклицаниями и рукоприкладством. Теперь же, до моего появления поэт и интриган-бородач спорили — я ли решила разделить ложе с темерцем, или нет. Разочаровала, конечно, обоих и, сообщив, что просто разрешила сине-полосатому и его таинственной незнакомке остаться у нас, долго извинялась перед Золтаном (все-таки это была и его комната тоже. Но и по ночам шляться нефиг). Тот, сказав, что дело молодое-глупое, только рукой махнул и выразил свою уверенность в том, что я хорошая, порядочная девушка, и он даже ни на секунду не заподозрил меня в распущенности и неразборчивости в выборе мужчин, тем более таких агрессивных и скорых на расправу. Ха-ха. Все втроём мы спустились в общий зал и позавтракали. В скором времени к нам присоединился Геральт, не забыв рассказать о своих ночных похождениях. Оказывается, помимо всего прочего он вчера, на пьяную голову, решил вступить в Синие Полоски и даже сделал себе татуировку, как у всех его новых «сослуживцев». На шее ведьмака действительно теперь виднелась какая-то барышня в звездах, еще только-только нарисованная, к тому же кривая и покрытая коростой. Ведьмак просил разузнать у Трисс можно ли свести эту гадость, и если да, как это сделать без помощи магички. Друг очень не хотел сейчас попадать под горячую руку своей благоверной — чародейку он мечом ударить не мог, а, значит, и отделаться от ее нравоучений не получится. Выглядел ведьмак неважно, но после принятия на грудь пива все же окончательно засобирался к Шеале. — Если уж договорились убить сегодня, значит, сегодня, — тяжело вздохнул Белый Волк. — К тому же, у нас начинают заканчиваться деньги. Надо с этим что-то делать, а то придется голодать. — У нас бы не заканчивались деньги, если бы ты вчера не купил пять шлюх, — недовольно пробурчала я. Геральт только руками развел и поспешил удалиться подальше от приближающейся Трисс, лицо которой не предвещало ничего хорошего. Убежать незамеченным белоголовый не смог, и едва чародейка окликнула нашкодившего Волка, он, переходя на рысь, припустил к выходу, едва не вынося дверь. Похоже, друг предпочел переждать бурю, волшебница все равно остыла бы, рано или поздно успокоилась и вновь требовала к себе исключительно любви и обожания. — Куда это он? — строго спросила Трисс. Вероятно, она была раздосадована тем, что я не задержала ведьмака, что бы последний получил утреннюю раздачу люлей за вчерашние выходки. — Убегает от возмездия, — улыбнулась я, стараясь сменить гнев рыжей на милость. — Даже кейран ему не так страшен, как твой темперамент вкупе с конструктивной критикой. Трисс сделала недовольное лицо, и капризно, почти плаксиво, осведомилась: — Ты же сама вчера видела, что он выкинул! Как на него не злиться? Я пожала плечами. Геральт, если подумать, всегда проявлял креативность в обращении с представительницами прекрасного пола, даже если это — проститутки. Кроме того, на пьяную голову идея переплыть реку вполне могла показаться здравой. Шлюхи же не тонут, как и дерьмо, значит, могут сойти за подобие лодки. А любой человек, особенно ежедневно подвергающий себя опасности, имеет право на тот отдых, который сочтет нужным. — Чем мы займемся сегодня, Брейн? Попробуем захватить мир? — я вспомнила старый мультик. Только, если судить по комплекции, Пинки была магичка — худенькая, с очень узкой талией. Зато по моральным качествам волшебница оставляла Брейна далеко позади себя. Очень амбициозная и жадная до власти, при этом обладающая живым умом, Трисс могла бы снова стать советницей нового короля, если бы захотела. Только ведьмак перевешивал весы её души в свою сторону с большей тяжестью, чем все сокровища мира вместе взятые. Чародейка с непониманием уставилась на меня и отрицательно покачала головой: — Нет, у меня есть план получше, — она перешла на заговорщицкий шепот. — Вчера перед сном, я забыла тебе рассказать. Одна сорока на хвосте принесла, что люди Лоредо захватили Киарана аэп Эасниллена. Я хочу поговорить с ним до возвращения Геральта, — она триумфально посмотрела на меня, полагая, что дождётся возгласов восхищения и одобрения, но, вопреки надеждам подруги, я лишь спросила: — А кто это? — я попыталась перебирать в голове имена знакомых эльфов. Такого остроухого, определено, не мелькало разговорах, а значит этот мужчина мне не знаком. Чародейка не вытерпела неосведомленности и пояснила: — Он — правая рука Йорвета, — подруга не смогла скрыть самодовольства. Я подавилась морсом и подпрыгнула на стуле. Это и правда было большой удачей, если только люди Лоредо не запытали его до состояния овоща. Тогда от него нет никакого толку, только и будет, что мычать да просить добить его. — Сама посуди, он может рассказать много интересного, — как ни в чем не бывало, продолжила чародейка: — Например, где искать Убийцу Королей. Я с сомнением посмотрела на подругу. С одной стороны — идея может и хорошая, с другой — без Геральта туда вообще лучше не соваться.Но Трисс мелкие неприятности, вроде охраны, не пугали. Мне не дали даже доесть завтрак. Подруга просто выдернула меня и потащила за собой через Флотзам, в сторону причала. Благо, причал был неподалеку, и мы добрались без особых эксцессов. Но вот на барку нас просто так пускать не хотели, и битый час Трисс пыталась донести до охраны, что мы здесь по просьбе ведьмака, который выполняет получение Лоредо. Однако, сторожила, чье лицо не имело признаков интеллекта, упорно стоял на своем. «Сторонних не велено пущать» — повторял он, закатывая глазки. Когда чародейка уже дошла до кондиции и вот-вот должна была взорваться подобно ядерной бомбе, я отдала охраннику свой кошелек. В глубине души я даже начала скорбеть, сердце облилось йодом. Там было примерно пятьдесят оренов, которые планировались спуститься на новые сапоги. Вчера, после попытки доставить Геральта невредимым в таверну, левый сапог окончательно стал просить каши. Битый час я убила на то, чтобы хоть чуть-чуть подклеить эту тварь с помощью одного волшебного зелья Трисс — нашего аналога супер-клея. Приклеила все кругом: пальцы друг к другу, сапог к полу, даже волосы умудрилась заляпать, а толком закрепить порвавшуюся кожу к подошве так и не удалось. Охранник ловким движением руки спрятал несостоявшиеся сапоги себе в карман и освободил проход, абсолютно не меняя выражение лица. Трисс начала было возмущаться, что это чистейшее вымогательство, но я затянула её на борт и попросила вести себя потише. Не хотелось терять такие деньги впустую. Барка представляла собой унылое место — удивительно, что она вообще еще держалась на плаву. В перилах были огромные щели, в которые я бы без труда просунула руку. Доски пола и вовсе сгнили, норовя проломиться даже под ногами худющей Трисс. В общем и целом, тюремная барка оставляла гнетущее впечатление, навевая хандру. Если следовать логике капитана Врунгеля, то эту посудину стоило назвать «Безнадега и тлен» и, в качестве музыкального сопровождения, крутить на ней пост-рок. Трисс потащила меня в кубрик, из которого исходил такой же запах, как в лавке мясника — крови и жженого мяса. Нырять в такую дыру было мерзко, но оставлять подругу одну было бы жестоко. Меня же Геральт потом нещадно прихлопнет, если что пойдет не по сценарию. Да и охрана, что уже на нас поглядывала с нескрываемым интересом, была не лучшей компанией для одинокой красивой девушки. Внутри барка напомнила тюрьму в Темерии, так сказать, навевала воспоминания о былой лихой молодости. Вот только было одно существенное различие — в каждой камере сидели исключительно нелюди. Многие даже не поднимали на нас лица. А смысл, вглядываться в незнакомцев, если ты обречен? Немало было покалеченных и подвергшихся пыткам до почти смертельного состояния. Руки одного из краснолюдов напоминали скорее сплошной шмат мяса, нога какого-то эльфа была раздроблена и начала гноиться. Мы прошли в самый дальний конец помещения, куда практически не попадал свет. Там, на соломе, скрючившись от боли буквой «зю», лежал высокий эльф в зеленом кафтане, заляпанном кровью. На шее, слева, у остроухого, как и у его предводителя, был нанесен причудливый рисунок, который мне не удалось разглядеть в полутьме. На наше появление эльф никак не отреагировал. Он находился в полуобморочном состоянии, замученный до такой степени, что просто уже не мог отражать текущие события. Трисс бегло осмотрела раны и вынесла вердикт: — Его пытали. У него дюжина переломов. Мне нужна твоя помощь. Я подалась вперед, выражая свою готовность принять участие в облегчении страданий несчастного мученика: — Что делать? — Подержи его, — попросила чародейка, начиная творить заклинание. В её руке стал появляться шар света, рассеивающий окружающий нас полумрак. — Я применю очень болезненное заклинание. Если он начнет метаться… — Так может, охрану попросим? — неуверенно спросила я, сомневаясь в своих силах. Как ни крути, это был физически достаточно крепкий мужчина, а у меня с физкультурой всегда были отношения полного и обоюдостороннего игнорирования. К тому же, я могу ему сломать что-нибудь. — Нет. Представь, если он придет в себя и сразу начнет говорить, — возразила Трисс. Шар разросся до размеров ладони — заклинание было почти готово, а значит, не было времени спорить. — Он может рассказать информацию, которую не стоит знать Лоредо. Я вздохнула и немного навалилась на него. Мне было жалко накидываться всем своим весом, ведь парню и без этого сильно досталось от палача. Хоть мои сострадания были не очень к месту, отделаться от чувства вины за новую порцию боли для этого эльфа не смогла. Я крепко ухватила его, стараясь причинить минимум неудобства. — Ты готова? — спросила Трисс, вставая рядом с нами на колени: — Тогда раз… два… три! Эльф взвыл и действительно попытался задергаться, но я вцепилась железной хваткой, стараясь удержать. Тогда он попытался меня скинуть, но не тут-то было — сами попробуйте свалить такую тушу. Мучительно долго Трисс держала заклинание, проникающее в покоцанное тело ослепительно ярким светом, похожим на тот, что дают люминесцентные лампы. Киаран рвался, пытаясь спрятаться от нас и рычал, как раненый зверь. Чем больше магии в него вкладывала чародейка, тем громче он стонал, заставляя мое сердце сжиматься до одной точки. Наконец, свет погас, и Трисс помогла ему чуть приподняться. — Что… происходит? — донесся слабый голос. — Эй, как ты себя чувствуешь? — спросила я жалобно. Было очень стыдно, что я и магичка доставили ему боль, которую он не ожидал и не заслужил. — Я не предатель! — отчаянно закричал Киаран и попытался вскочить, но силы подло оставили раненное тело и он вновь развалился на полу. Пришлось помогать снова. Разговаривать с лежащим лицом вниз эльфом было как-то неудобно. — Он бредит, — констатировала Трисс. — Где я? Я умер и попал в рай? — снова заговорил эльф, открывая глаза и обращаясь ко мне. Точно, бредит. — Не хотела бы я попасть в такой рай, знаешь ли, — я попыталась изобразить одну из своих самых очаровательных улыбок и коснулась рукой его лица, стирая рукавом выступивший пот: — Нет, приятель, ты еще жив. — Тогда… что вам нужно? — видно, что Киарану каждое слово давалось с трудом. И хотя он нашел мужество спрятать свою боль, лицо не произвольно задергалось, выдавая мучения. Я сделала вид, что ничего не заметила, чтобы дать скояʼтаэлю возможность не ударить в грязь лицом. Все-таки он старается состроить из себя непобедимого героя. — Информация, — ответила я. — Как солдатня Лоредо сумела застать врасплох правую руку Йорвета? — Меня предали, как же еще? — он невесело усмехнулся. — В отряде Йорвета есть ведьмак. Как мне его найти? — Оказалось, он ублюдок. Как и все Dhʼoine. Он предал нас… — Киаран прокашлялся, отхаркнув кровь. Меня передернуло от одной мысли, что палач знал свое дело слишком хорошо, был практически профи в своем ремесле и занимал вакантное место отнюдь не по блату. Люди Лоредо определенно не собирались его убивать, но хотели заставить помучиться подольше. Это подло, не гуманно и нарушает права человеков и других народов. Вот бы с ними кто-нибудь совершил что-то подобное — как бы они повели себя в такой ситуации? Визжали, как поросята, или пытались с тем же достоинством, что и эльф, лежащий передо мной, перенести эти страдания? Лоредо, как главный боров, определенно бы вопил в истерике и просил о пощаде. Такие, как он, всегда так делают; они только с виду грозные, а на деле оказываются банальными трусами. Киаран продолжил: — Он хотел договориться. Предложил мне встретиться там, где растут розы памяти. — Розы памяти? — изумилась Трисс. — Их теперь мало… Он думал, ради власти я предам брата, — эльф немного разозлился от мысли о возможной, пусть и теоретической, измене своему командиру: — Никогда такого не видел. Ни один человек не может так быстро двигаться. Это была резня. Я принял первый удар, — Киаран тяжело вздохнул и застонал: — Он меня не добил. Этот Лето. Я бы умер, но меня нашли люди Лоредо. Лето убьет Йорвета. Все пропало. Столько жертв, столько боли. И все зря, — последние слова прозвучали уж совсем тихо и как-то обреченно. Эльф впал в отчаянье. Его не страшила боль. Его пугала мысль о том, что вся эта борьба, в которую он верил, так бесславно закончится. — Не зря, если мы предупредим Йорвета, — возразила я. — Где он? Ты должен мне сказать, я хочу вам помочь. — Почему? — с сомнением спросил Киаран. Не думаю, что он должен мне доверять после пары секунд знакомства, но выбора тоже нет. Я постаралась убедить своей железной женской логикой, прямой, как стрела и непробиваемой, как броня танка: — Потому что из-за Убийцы Королей моя жизнь снова пошла прахом, — в эти слова я вложила всю свою уверенность. — Так поможешь? Эльф на пару секунд задумался, а затем отрицательно покивал головой: — Я не могу так рисковать, — и отвернулся. Понятно, мы больше ничего не добьемся. Даже если я очень сильно похлопаю глазками и встану перед ним на колени — это только вызовет улыбку. Но, учитывая то, что он отказался помогать, я не могу оставить его в таком состоянии. Это идет в разрез с моим внутренним «я», которое требовало остаться и хотя бы перевязать эльфу раны. — Пойдем? — предложила чародейка. — Как у тебя с запасом магии? — мрачно решила уточнить я. — Хорошо. А что? — чародейка опустила взгляд и отрицательно покачала головой: — Э-э-э, нет, дорогая. Извини, — волшебница демонстративно сложила руки на груди. — Трисс, милая, я же не прошу вылечить его. Хотя бы боль сними. Пожалуйста, — последнее слово я добавила тихо, но настойчиво. Я не собиралась уходить, ничего не предприняв, и чародейка это прекрасно понимала. Как знала, что стоит уйти сейчас, и этот эльф будет преследовать её до конца жизни, являясь во сне грузом совести. Решив, что бесполезно спорить, ведьма принялась за заклинания обезболивания и исцеление самых тяжелых ран. Мы вышли с тюремной барки, думая каждая о своем. Трисс, скорее всего, размышляла о том, где же сейчас Геральт, я — о том, как нам добраться до Йорвета и что ему сказать. Вряд ли он обрадуется моему приходу, и еще меньше вероятность того, что он станет меня слушать. Наша предыдущая встреча закончилась попыткой оборвать мою жизнь и жизни моих спутников. Правда, Роше, что был с нами, тоже не желал ему долгих лет существования, а скорее даже наоборот. Но, к сожалению, выдать этого Лето может только Йорвет и никто другой. А Убийца Королей только и мечтает закончить благородное дело Вернона по отправлению души лидера местных скояʼтаэлей к праотцам, после чего он уже тут уже не задержится. Надо ловить момент и поймать его прямо на горяченьком. Чародейка первой нарушила молчание: — Ловко ты его, все-таки… — М-м-м? — я непонимающе посмотрела на нее, выныривая из океана своих измышлений. — Про то, что ты хочешь помочь, — пояснила Трисс. — Хоть что-то он нам рассказал. Мы знаем имя убийцы. Жаль, не рассказал, где Йорвет. Ну, ничего страшного. Нужно дождаться Геральта. Я остановилась и все еще недоумевала. — В смысле? Ты о том, что мы предупредим Йорвета? Или как? — А мы будем предупреждать его? — настала очередь волшебницы удивляться. — Зачем? — Его же убьют! — «аргументный аргумент», я и сама понимала, как это глупо звучит. — Ну и что? Нам какое дело? Он каждый день кого-нибудь убивает, — Трисс вздохнула. Тон ее снова стал похожим на тон учительницы: — Знаешь, я сомневаюсь, что он на жизнь зарабатывает покраской заборов. Это нормально, смерть преследует его много лет и должна бы уже настичь. Таков конец всех разбойников. Они редко доживают до счастливой старости. — Трисс… — я начала судорожно подбирать слова. И правда, какое нам дело до проклятых скояʼтаэлей? Нам нужен только ведьмак.… И тут мне пришла в голову мысль: — Если Йорвет узнает правду, то тут же нам выдаст этого Лето. Разве это нам не на руку? В яблочко. — Ты права, — наконец, Трисс согласилась. — Тогда Геральт должен поскорее все узнать. Только вот как ты собираешься искать эту чокнутую белку? — Выйду в лес и заору: «Йорвет! Выходи, подлый трус!». Правда, так я рискую схватить себе десятка два стрел… — увидев, что подруга побледнела, восприняв шутку всерьез, я поспешила её успокоить. — Да шучу, Трисс. У меня есть знакомый краснолюд, который отнюдь не по бабам ночами ходит… Я почти побежала к трактиру. Разве Золтана хотели повесить не за связи с белками? Лоредо, к тому же, в открытую сказал, что наш приятель — их агент и через него можно найти этих рыскающих по лесам не-очень-юных натуралистов. Кто сказал, что это не правда? Краснолюд не просто так оказался во Флотзаме, равно как и Лютик, только каждый преследовал собственную цель. Хивай может сколько угодно отпираться, но доставить меня к Йорвету просто обязан и безотлагательно — слишком многое было поставлено на карту. У самого трактира мы с чародейкой разделились. Трисс увидела, что вещи Шеалы собираются выносить, и решила сначала наведаться туда. Видимо, ей было, что сказать коллеге по цеху. И разговор был бы не из приятных, если судить по лицу нашей магички. Я же влетела в трактир в поисках Золтана Хивая. Обозначенный краснолюд был обнаружен в компании ведьмака и еще пяти смутно знакомых личностей. Я сразу деловито отправилась к нему и тоном, не требующим возражений, заявила: — Все вон, кроме Геральта. Золтан, дорогуша… Нам надо поговорить. Ведьмак и краснолюд переглянулись. Обычно от женщин, выдающих подобные фразу, ожидают объявление о беременности или, хотя бы, признания в любви. Впрочем-то, что скажу я, можно считать чем-то из этой оперы. Если краснолюд отведет меня куда нужно — я его расцелую в обе щеки. Когда мы остались втроем, я, не собираясь ходить вокруг да около (во мне проснулась прямолинейная барышня, которая видела цель и шла к ней), сразу же сообщила: — Мне срочно нужен Йорвет, — ведьмак вытаращил глаза, стремительно приобретавшие размер блюдец, а Хивай, ни капли не удивленный, спокойно спросил: -Солнце, с чего ты решила, что я знаю, где он? — Золтан, — меня немного задело такое отношение к своей персоне. А еще друг называется! — Мы ведь давно знакомы. Буквально, спим вместе, под одной крышей. Отведи меня к нему прямо сейчас. Есть информация, которая ему нужна. Это очень важно! — Солнце, я …. — Аника, что случилось? Где вы были? Где Трисс? — тревожно спросил Геральт. — На тюремной барке, по дороге расскажу, — я снова повернулась к Золтану и принялась трясти за плечи, в надежде, что так до друга лучше дойдет. Вдруг нейроны от вибраций зашевелятся, проснутся ноцицепторы и мозг включится. — Он в опасности, мы должны его предупредить! А еще я нашла ведьмака, Убийцу Королей, и без Йорвета мы не разберемся. Краснолюд посмотрел на меня крайне ошеломленным взглядом, потом, видимо, решал, насколько я сошла с ума. Со стороны я и правда выгляжу немного умалишенной — взъерошенная, как воробей, кидаюсь на друга и несу какой-то не вполне понятный, бессвязный бред. Наконец, Золтан встал и, двигаясь к выходу, позвал: — Идем за мной. Геральт не собирался бросать меня одну на растерзание злобным грызунам. Он пошел с нами, при этом взгляд его говорил, что меня никто в этом вопросе не спрашивает. На выходе из трактира нас остановила Трисс. Они долго беседовали с ведьмаком в сторонке, вызывая недовольство краснолюда, бурчавшего что-то про личное время, которое он тратит на самоубийцу-девушку и дурного ведьмака, который не может усмирить обеих своих баб. Я, пока было время, пыталась представить в голове, как пройдет наш диалог с лидером белок. При любом раскладе в конце переговоров мозг выдавал картинку, где я лежу на земле, а из моей спины торчит парочка стрел. Такой исход не очень устраивал, поэтому я успокаивала себя тем, что если он добился управления отрядом — значит шарики за ролики окончательно не заехали, а тараканы в мозгу не вполне одичали, и может быть, с ним можно иметь дело. Ведьмак вернулся меньше, чем через полчаса, задумчивый и сердитый. Мы продолжили путь — Трисс мне все рассказала, — обратился ко мне Геральт. — Ты уверена, что это правильный выбор? Я пожала плечами. Я вообще ни в чем не уверена — я просто полагаюсь на интуицию. А она говорит брать быка за рога, в смысле, эльфа за уши и вытрясти из него все, что касается местонахождения Лето. Краснолюд шел очень быстро, я едва за ним поспевала, поэтому предпочитала не тратить время на глупые вопросы. Я на них не отвечаю, я их задаю. — Еще Трисс просила сорвать розу памяти, если мы окажемся там, где они растут, — почти похвастался ведьмак. — Говорит, что с ее помощью можно вернуть мне память. — Потом поболтаете, — нервно забасил Золтан, затравленно оглядываясь. — Почти пришли. Мы вышли на какую-то полянку, обросшую со всех сторон густым лесом и кустарником. Под воздействием солнца зелень на поляне приобрела изумрудный оттенок. Трава была сильно вытоптана — здесь не так давно была довольно большая группа людей. С южной стороны возвышался небольшой муравейник, вокруг которого копошились его обитатели. Птицы пели на разные голоса, ничего не предвещало беды. Растительность вокруг была слишком уж непроходимой — прекрасное место для засады. — Пришли, — выдохнул Золтан, окидывая взглядом лужайку. — Тут я с ними и встречался. — Знаю, — кивнул Геральт, оглядываясь: — Целятся в нас из луков. Мне бы уже привыкнуть, что эльфы — любители посидеть в кустах, изображая из себя мастеров маскировки, но меня все же пробрала нервная дрожь. Я чихнула. Не так-то легко сохранять уверенность в своей правоте, когда знаешь, что можешь просто не донести до адресата свой рассказ. А вдруг дурные эльфы меня запомнили, и теперь «случайно» соскользнувшая рука не оборвет жизнь в таком молодом возрасте. Трисс с нами нет и выставить барьер из бабочек некому, а других проверенных способов, кроме быстрого бега и большого вагона удачи для спасения своей персоны как-то не приходили в голову. — Не, Геральт. Я знаю, что ты у нас чуткий, как журавль, но все-таки не загибай, — с сомнением сказал краснолюд. Он сладко потянулся и собрался присесть на землю, но Белый Волк удержал его за руку: — Скажи пароль, — терпеливо проговорил ведьмак. — Кому? — изумился краснолюд. Он искренне не понимал, что Геральт с такими делами не шутит. Я видела, что ведьмак напряжен и готов в любой момент ринуться в атаку. Я уже и сама подготовила какой-никакой путь к отступлению — в отличие от Золтана, я другу доверяла. Уверена, что Геральт уже даже посчитал затаившихся врагов и примерно сориентировался насчет их местоположения. — Быстрее, они нервничают, — Геральт старался придать своему голосу уверенность. Он встал так, словно пытался прикрыть меня своей спиной. Я прижалась к белоголовому, пытаясь унять собственную дрожь. Напряжение затянулось. Фиг с ними, пусть они нервничают. Я вот уже не нервничаю. Я психую. Столкнувшись с эльфами нос к носу, затея уже не казалась такой уж логически правильной. Даже наоборот. Вредящей моему, и без того хрупкому, здоровью. — Кьеркегор! — громко и демонстративно закричал Золтан, спугнув какую-то птичку. Из-за дерева вышли эльфы-дозорные и сразу направились к нам. Геральт и правда всё рассчитал — получалось, что между остроухими и мной находилось тело ведьмака, который решил сработать живым щитом. Благородно, черт подери, только бесполезно. Если что-то случится с Белым Волком — я далеко не убегу и наши тела навсегда обретут покой рядом. Предводитель группы эльфов уже издалека ответил Золтану: — Не вопи! Что вам нужно? Да так, мимо проходили, решили в гости заглянуть, печеньки принесли, накрывай поляну. Будем веселиться. Устроим грандиозную вечеринку, которую запомнят потомки. Даже в Вызиме и Нильфгаарде услышат наше «пати-хард». — Отзыв? — подозрительно сощурил глаза Золтан. Он тоже был не лыком шит и не очень доверял этим эльфам. — Хайдеггер, — эльф сделал недовольную гримасу. — Я задал вопрос. Кажется, настала моя очередь нести чушь в массы. Я собрала всю свою мужественность в кулак. Даже небо, даже Один завидуют моей храбрости. Я — бесстрашна, как Зена, Королева Воинов. Я — храбра, как все гриффиндорцы, вместе взятые. Я — умна, как… ладно, не очень-то я и умная. Иначе, для чего я сюда пришла? Набрав побольше воздуха в грудь, я произнесла: — Отведи нас к Йорвету, — мой собственный голос прозвучал неожиданно спокойно. Я даже сама себе поразилась — такого еще не случалось. Я могла неожиданно закричать, могла сказать слишком тихо, но что бы спокойно — это нет. Правда, особенно удивляться не было времени, потому что мне задали вполне логичный вопрос, к которому я была готова: — Зачем? — Если бы я хотела поговорить с тобой, то не стала бы прибегать к таким сложностям. — А Йорвет не хочет с тобой разговаривать, — нагло заявил эльф. Его спутники противно захихикали. Тоже мне, тролль 80 lvlʼа, сатирик доморощенный. Йорвет — барышня кисейная, что бы за него держал ответ какой-то напыщенный эльф? Я решила немного его урезонить, возразив: — Захочет, если узнает предмет нашего разговора. — Можешь передать мне, — эльф сложил руки, смотря сверху вниз. Рост ему это позволял, положение тоже. Правда, он явно был молод и неопытен. Даже мне это было видно, а глаз-то отнюдь не наметанный. Скорее всего, его недавно поставили командовать дозорными, и он возразил себя Царем Небесным. — Идите отсюда, пока целы. Хивай хрипло заржал, демонстрируя собственное пренебрежение. Думаю, насчет этого бравого парня он был того же мнения. Сделав выражение лица, в стиле: «мальчик, дал бы ты взрослым уже поговорить», он произнес, давясь собственным смехом: — Вы что, нас пугать вздумали? Геральт огляделся, решив внести свою лепту в запугивание несносных сопляков. Хотя эльфы не стареют и до конца жизни выглядят, в худшем случае, лет на тридцать — половое созревание у них проходит примерно в том же возрасте, что и у людей, так что стоящий перед нами парень едва ли был старше меня. А значит, для ведьмака он считался неопытной мелюзгой, которая слишком много о себе воображает. Белый Волк проговорил: — На деревьях еще четверо. Я слышу их дыхание. Один из них болен или нанюхался фисштеха. Дышит он странно. — Как? Откуда? — удивился командир дозорных, не веря собственным остреньким ушам. — Ха, ну, съели, эльфьи петушки? — Золтан окончательно расхохотался, держась за живот. Я тоже улыбнулась — такие причуды вполне в духе Белого Волка. Порой публика забывает, что ведьмаков готовили, как убийц чудовищ, а люди и нелюди куда более медленные и шумные создания. Тем более не имеющие реального боевого опыта. Геральт явно их удивил. Отряд ровного счета не ожидал и теперь с нескрываемым восхищением разглядывали моего седого друга. — Мы просто хотим поговорить с Йорветом, — я решила напомнить всем присутствующим, что мы здесь не «понтов для», а по серьезному делу, которое не терпит отлагательств. — Ждите на поляне, — в приказном порядке сообщил эльф. — Краснолюд, ты знаешь где. А мы передадим Йорвету. — Поляну? — обратилась я к Золтану, недоумевая: — А мы сейчас, где были? Не на поляне, что ли? — Это другая… я знаю это место. Ух, не нравится мне все это, — проворчал краснолюд. Мне тоже не нравилось. Мне вообще сейчас ничего не нравилось, кроме своей комнаты. Мы стали углубляться в лес, и без того трудно проходимый. Золтан уверено нас вел какими-то, ему одному известными, тропками, внезапно возникавшими между колючими кустами и старыми, трухлявыми пеньками, диаметром с колесо Белаза. Даже животные, если такие вообще попадались, выглядели так, словно кинутся на нас в любой момент, эдакие зайчики-зомби. Конечно, это может быть только мое воображение, но я уверена, что белочка, которая недавно прошмыгнула, имела громадные острые зубы, а еще, носом чую, она разносит всякую заразу своей слюной. Ведьмак с тревогой вглядывался в деревья, прислушиваясь к каждому шороху. Только, в отличие от меня, его пугала возможная новая засада, подобная той, что встречала нас перед Флотзамом. Я видела, как ведьмак, при внешней непроницаемости на лице, очень напряжен и как бы невзначай, взял в руку одну из своих бомб. Путь был недолгим, но неприятным. Пришлось даже залезть на скалу и побегать по хлипкому деревянному мосту, который страдальчески скрипел и молил богов о пенсии. От влажности вспотела шея и медальон с кусочком души начинал бесить, жутко мешая, натирая кожу. Он словно потяжелел на пару сотен грамм — с непривычки я даже думала его сдернуть и засунуть в карман. Но едва коснувшись его, я почувствовала тепло в сердце — как если бы кто-то невидимый пытался успокоить, утешить и оказать поддержку. Это было впервые — раньше он не проявлял таких свойств. Я сбавила шаг и посмотрела на него — замок окрасился в бронзовый цвет и облупился, демонстрируя обычное, чуть ржавое, железо. Но я, как завороженная, держала его в руке. Он как приемник, через который кто-то очень далекий пытался передать мне чувство спокойствия и защищенности. Золтан остановился и перед нами предстала новая картина: широкая, почти без растительности, площадка, окаймленная с трех сторон скалами, по которой лениво, словно обожравшись большой мухи, передвигался некий… краб-паук. Да, пожалуй. Так и опишем этот странный выкидыш Матери-Природы. На спине у монстра был большой хитиновый панцирь, утолщённый спереди и не очень крепкий по бокам. Периодически чудовище исчезало на глазах и, проползая пару метров (а это можно было заметить по проминающейся под его массой траве), снова появлялось, представая пред нами всё в новых и новых ракурсах. — Это свиномордие рыщет внизу, — на всякий случай Золтан показал этой штуке кулак. Создание на оскорбление никак не отреагировало. Очевидно, оно было не очень болтливым и вступать в полемику не спешило. — Что будем делать? — Давно я не дрался с главоглазами, — почти ностальгически присвистнул ведьмак. Боже. У этой штуки есть название. Главоглаз. Обалдеть. Геральт достал свой меч и стал смазывать маслом от инсектоидов. Его настроение, похоже, окончательно испортилось. Сначала кейран, потом вот это чудо-чудное, диво-дивное. По-любому, друг мечтал только о хорошем выходном где-нибудь на берегу моря, подальше отсюда. — А я, рвать его, мать его, никогда. И об этом не жалею, — Золтан разделял настроение ведьмака, извлекая свой верный топор. Он всегда был не дурак подраться, но… главоглаз как-то не вдохновлял. Я хотела добавить что-то подобное, дабы выразить свои чувства по поводу происходящего, но ощутила кризис жанра и лишь почесала переносицу. Я бы спокойно прожила остаток своих дней, если бы даже не догадывалась о существовании такого чудила. — Ждите здесь, — попросил Геральт, спрыгивая на полянку. Существо, заприметив ведьмака, не спеша, почти лениво подвигалось навстречу. Может оно не догадывалось, что перед ним легендарный Белый Волк и поэтому не трепетало, не спасалось в панике? Кто знает, что они вообще думают о ведьмаках? — Я тебе что, хер обвисший? — краснолюд двинулся за другом. Я вздохнула. Мальчики такие мальчики. То письками меряются, то храбростью. Опять же, всегда поражала фантазия Золтана — сколько эпитетов можно придумать, используя в качестве сравнения мужской орган? Снизу развернулся не шуточный бой. Поочередно применяя знаки и грубую силу, Геральт пытался забить главоглаза, с флангов его поддерживал Золтан, который, в свою очередь, проявил немалую прыть и хорошо изворачивался. Главоглаз тоже неплохо набирал скорость и практически всегда шел на открытый таран, стараясь не позволить седоголовому атаковать сбоку. Белый Волк, зная, что панцирь сзади не такой крепкий, в любом случае умудрялся оказываться с тылов противника, нанося последовательные удары. Краб-паук разворачивался с хорошей скоростью для такой туши и, пару раз, судя по звуку, все-таки достал ведьмака, который уже не на шутку разозлился и вошел во вкус. Жертва несчастной любви крабообразных с пауками, похоже, даже сама не осознала, как Геральт окончил её жизненный путь прицельным попаданием острия меча в глазницу. Главоглаз задергался и упал на землю, раскинув четыре пары лап в разные стороны. Пока я болела за наших, не услышала, как сзади подкрались эльфы. Обернуться тоже не успела — меня схватили за локоть и грубо потащили, собирая моим телом все самые колючие кусты и острые камни. Не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, кто это был. Меня, почти как какую-то плюшевую игрушку, проволокли прямо через заросли на центр поляны и бросили на землю. Йорвет не искал легких путей и галантного кавалера из себя не строил. Ведьмак бросился ко мне, помогая подняться, Золтан тоже приблизился молниеносно, вставая спина к спине с Геральтом — нас окружили весьма воинственно настроенные эльфы. Пара десятков луков было направлено на нас, готовые прибить в любой момент. Я попыталась прикинуться мимо проходящей белочкой и юркнула между спинами друзей. — Прекрасное представление, Gwynbleidd. Я только не понимаю, зачем тратить столько сил, если в конце тебя ждет неравный бой, а затем и верная смерть? — Йорвет говорил, забавно растягивая звуки. Расслабленная поза, равномерно льющийся голос. Мы на «его» территории, в полной власти, без шансов на побег. — Я бы мог спросить у тебя то же самое, — с вызовом бросил ему Геральт. Йорвету это не понравилось, он накинул на лицо надменное выражение. — Чего ты хочешь, vattʼgern? Говори, пока я не убил вас троих. — Вы, мальчики, сами разберетесь, ладно? — услышала я свой дрожащий голос. Оказавшись в окружении эльфийской народностью, от моей былой храбрости осталось только название, и даже медальон не принес недавнего успокоения. Наоборот, ситуация накалялась, стремилась к точке кипения — если они поубивают друг друга, то пусть без меня: — А я пойду. Кажется, у меня молоко убежало. — Аника, — угрожающе зашипел ведьмак. Блин, сама ведь кашу заварила — теперь придётся самой и расхлебывать, а делать этого ой как не хотелось. Я вздохнула, досчитала мысленно до десяти. Эльфы когда-то были развитой цивилизацией и её остатки должны обладать хоть какой-то разумностью. И тащилась я сюда не просто так. Да, мне до безумия страшно, да — я маленькая, хрупкая девушка с парой лишних кило на талии, но когда это мешало решать проблемы? — Лето тебя предал. Он хотел сговориться с твоим товарищем, Киараном, но у них общение не задалось чё та. — Киаран аэп Эасниллен мертв. Ложь долго не живет, dhʼoine, — Йорвет перевел взгляд на меня, выражая во взгляде полное и беспросветное пренебрежение. Снизошёл до общения с букашкой, которая проявила способность говорить, не меньше. — А я тогда, на тюремной барке, по-твоему, разговаривала с покойником? Некромант я тебе, что ли? — раздраженно бросила я. Все-таки эльфы слишком спесивы и меня это бесит. — Киаран отказался сговориться Лето и предать тебя, за это Убийца Королей вырезал весь его отряд. А потом позвал людей Лоредо, чтобы скрыть следы. Но последнее — чисто моё предположение. Киаран, как единственный выживший, был доставлен на барку, где всё и рассказал мне. Жив он. Не скажу, что здравствует, но мы с подругой-чародейкой попытались залечить его раны. Йорвет, может быть, и удивился, но виду не подал. На время повисла тишина — эльф-лидер явно задумался. Его отряд выражал куда больше общих эмоций — они удивленно переглядывались, некоторые откровенно не верили. Но все без исключения ждали реакции своего командира. Не плохо он их выдрессировал. — Если то, что ты говоришь — правда, Лето умрет, — образумился предводитель скояʼтаэлей, буквально прозревая на глазах. — Но одних слов не достаточно, — нет, показалось, простите. — Хочешь сам поговорить с Киараном? Коменданторе будет рад принять тебя на барке, — усмехнулась я, почесывая лоб. — Или пойдем уже к Лето и прищучим к стенке? — Пока у нас есть только его слова против твоих. Эльфы опустили луки и откровенно размякли. Кажется, информация и принятие ее на веру их командиром, убедила в том, что я, во всяком случае, не враг. Это плюс. Мне не верят, поэтому до конца никто не расслабился. Это минус. Геральт и Золтан тоже вышли из режима «боевое сопротивление», но только с виду.  — Ты все еще ему доверяешь? Этому Лето? — Посмотрим, что он скажет на твои обвинения, — Йорвет спокойно пожал плечами и погрузился в задумчивость. Знаю, что Лето скажет: «Это не я! Посмотрите, я такой няшка и мышцы рельефные. Как я могу кого-то убить?» Какой нормальный преступник сразу признается, что всю каку-бяку, что произошла, сделал он? Тем более Лето не выглядел юнцом и вполне мог придумать себе красивые оправдания, которые, в результате, будут более убедительными, чем правда. Просто потому что ему доверия больше. — Где он? — наконец и Геральт решил с нами поговорить. Счастье-то какое. Йорвет отвернулся, закатывая единственный глаз. Затем начал ходить туда-сюда, немного поматывая головой. Скорее всего, он взвешивал ситуацию, прикидывая варианты. Потом, сказал: — В руинах Калмеведд. Он почему-то любит это место. Мой отряд будет нас прикрывать. Вы готовы? Нет, определенно, нет. Я хочу прямо сейчас взять подмышку ведьмака, краснолюда и свалить домой. Но выбора не было — игра уже началась. Сердце билось, как будто у него был истерический припадок, стук раздавался в голове эхом. Геральт, в отличии от меня, был настроен удовлетворить свое собственное любопытство, поэтому спросил: — Зачем тебе смерть Фольтеста? — Может Фольтест и казался очаровашкой, — ехидно улыбнулся эльф, — но посмотри правде в глаза, vattʼgern. Кем он был на самом деле? Именно он позволил в Темерии преследовать Старшие Расы. Он был обычным Dhʼoine. Но его смерть дала гораздо больше, чем смерть кого-то другого. Оу, а я-то думала, что он ответит что-то в духе: «Потому что я мог». Порой я забываю, что все, даже самые банальные глупости, скояʼтаэли прикрывают борьбой за свободу. Даже если кто-нибудь из них решил поковырять в носу, то только потому, что это укрепит боевой дух и поможет почувствовать себя настоящими Aen Seidhe. — Ну, так что, мы идем? — Золтан явно терял терпение. Он вообще по натуре своей не любил ждать или в пустую молоть языками. Что поделать, он был самым классическим краснолюдом, каких только можно поискать. Дружище предчувствовал хорошую драку, а такие дела не любят медлительности, и он это прекрасно понимал. — Идем, — кивнул Йорвет. Его отряд взял нас в плотное кольцо, и мы двинулись.