Из комнаты сегодня вышел, Вокруг немного поглядел, И быстренько зашел обратно Да, Бродский нас не обманул.(с)
Я не хотела открывать глаза, честно. Казалось, чем дольше я буду валяться, тем больше вероятность, что произошедшее вчера окажется просто дурным сном. Мерзким, тягучим, как холодные макароны, но, всё же, сном. Трисс будет рядом, в крайнем случае - в соседней комнате, Седрик не потерял пару литров крови, а о существовании ведьмака по имени Лето мы вообще смутно догадывались. Однако, даже если я старалась не думать о вчерашних разборках, реальность никто не отменял, и все события, случившиеся накануне, становились вдвойне невыносимы. То, что вчера случилось, от встречи с Йорветом, их махача с Роше и до похищения Трисс включительно, виделись моему уставшему мозгу чем-то вроде плохого боевика, перенесенного на средневековье. От мыслей, что чародейка сейчас может быть мертва, непроизвольно побежали слезы. Я попыталась подавить их, но организм не слушался, литрами выталкивая соленую жидкость, сопровождая водоток аккомпанементом всхлипываний. Я приглушенно заныла в подушку, стараясь взять себя в руки, но никак не могла успокоиться. - Ани, не плачь, - раздался тихий голос ведьмака. – Утро. Хорошо, что не "доброе утро". Потому что оно ни черта не "доброе". Да и не утро уже. За окном уже вовсю светит солнце. Время перевалило за обед, а я все еще в постели. Начало этих суток слишком вялое и апатичное. Даже матом ругаться не хочется - зарыться бы в самую глубокую нору и просидеть там до следующего пришествия. И чтобы никто меня не трогал, не призывал, и не воскрешал. Лишь бы туда провели интернет. Я села на постели, глотая соленые крупные слезы. Ведьмак подал воды и присел на край кровати, бесцельно смотря себе под ноги. Я знаю - он не спал всю ночь, я слышала, как он ворочается. Не в его привычках так демонстративно переживать за кого-то, друг старается держать себя в узде, но, похоже, судьба своей любимой спутницы заставляет действительно сильно волноваться и ведьмак не меньше меня нуждается хоть в каком-то заряде бодрости. Прости, Геральт, я слишком разбита для этого. Мой персональный позитив работает на Android, а зарядка забыта дома. - Привет, - я, размазывая по лицу слезы, мрачно кивнула. – Какие планы на дальнейшее существование? - Сейчас мы позавтракаем, потом ты – сидишь и ждешь, я – иду поговорить с Йорветом. - М-м-м, - только и смогла выдавить из себя я. В комнате всюду были вещи Трисс – баночки с кремами, ампулы, книги и одежда. От взгляда на любую из шмоток становилось дурно. Казалось, магичка и не терялась, вот-вот войдет к нам, потрясая своими рыжими волосами и угрожая нашему здоровью своей любовью... но мозг услужливо подбрасывал кадры вечерней драки с Лето. Губа, которой досталось больше остальных органов, тоже напоминала, что вчера кто-то вообразил себя чемпионом кикбоксинга, не рассчитав весовой категории противника. Ну, или я пыталась спорить с бронепоездом и мы столкнулись лоб в лоб. День не располагал к разговорам. А это было и не нужно. Мы с Геральтом уже почти два года неразлучны, поэтому прекрасно умели разгадывать желания друг друга с полу взгляда. Это не считая того, что, когда я попала в этот мир, то совершенно не знала местного языка и мне приходилось изъясняться жестами - тогда-то ведьмак научился играть в "шарады" в совершенстве. Но сейчас безо всяких пассов понятно: Несправедливо Обвиненного Убийцу Королей лучше не трогать – себе дороже, может и убить взглядом. Он тоже интуитивно чувствовал, что мое настроение было ниже ватерлинии, поэтому с расспросами не лез. Во время завтрака, когда в корчме было непривычно тихо, к нам подошла местная Мадам. Она протянула ведьмаку бумагу и попросила передать Йорвету. Мол, там список тех, кто убил кого-то из её тружениц интимного фронта. Было лень разбираться и вызнавать, как проститутки связаны с лидером скоя’таэлей (уж не любитель ли он навещать данное заведение, а может, председатель профсоюза шлюх?). Я даже не взглянула на женщину, не подняла взгляда от тарелки - вчерашние погромы и без этого доставили мне слишком большую кучку проблем. Мир вокруг двигался слишком быстро, я же словно застряла в замедленной съемке. После трапезы Геральт тихо, коротко попрощался и ушел. Единственным его указанием оказалось повеление быть дома не позднее шести вечера. Это было сказано категоричным тоном, а я и не думала ослушаться. Так же, в качестве охраны (или балласта?), ко мне был приставлен Лютик. Этот вечный двигатель сидеть на месте упорно не желал. Сначала пиит предложил прогуляться по рынку - Геральт оставил немного денег, и Лютик, как грамотный стратег и просто человек, который прекрасно разбирается в женской психологии, предлагал прикупить мне каких-нибудь вещей. Увидев, что это не возымело особенного результата, друг предложил просто пройтись до Седрика, и узнать, как поживает наш горе-защитник. Я кисло отказалась, понимая, что раненному провидцу не до приема гостей. Именно сейчас, со своей неуемной энергией, бард раздражал, и поэтому, назло поэту, я предложила сходить к троллю. Геральт как-то обмолвился, что был у синего монстра и принес тому голову жены, а так же, в качестве призового бонуса, рассказал, где можно найти трупы её убийц. Лютик явно струхнул, но решил выбрать из двух зол меньшее и согласился. Мы вышли из гостиницы на захламленную, душную улицу. Город еще носил на себе тень вчерашних беспорядков. Всюду были солдаты, внезапно - очень трезвые и потому злые. Они недобро оглядывали каждого прохожего, а самых, на их взгляд, подозрительных и вовсе заставляли выворачивать карманы. Люди трусливо озирались по сторонам, все нелюди попрятались и не казали носу за пределы дома. Рабочие разбирали баррикады, сооруженные накануне и отмывали улицы от крови. Картина угнетающая, поэтому мы поспешили быстрее покинуть это зловонное место. Попасть под раздачу горячих пирожков со вкусом жареных люлей было бы глупо - тут или меня солдаты гурьбой запинают, или я покусаю парочку, заразив бешенством в последней стадии. Хотелось привести саму себя в равновесие, но главную точку опоры - Трисс - я потеряла, и сейчас везде чувствовала себя не в своей тарелке. Даже в лесу, где было невообразимо спокойно, умиротворение не приходило. Деревья шелестели, пытаясь впитать огорчение и состояние потерянности, а я ощущала лишь раздражающий, прохладный ветер, приносящий с юга серые тучи, грозящие обрушить на Флотзам и вашу скромную рассказчицу много-много воды. Подтверждая метеорологическую теорию о том, что погода начинает портится птицы, летали совсем-совсем низко и тихо пели друг другу какие-то печальные песни. Лес готовился к осени. Дойдя до уже знакомой развилки, мы с поэтом отметили, что мост вовсю уже отстраивался заново. Работа кипела – тролль, бурча что-то незатейливое под нос, ремонтировал его, размахивая инструментом и угрожая разрушить ту часть, которая еще имела наглость остаться целой. Сначала я решила, что может и не стоит ему мешать, и уже повернула обратно, как: - Эй, человека. Иди сюда, - раздался довольный голос тролля. Я подошла, стараясь глядеть под ноги синекожего красавчика. Монстр был в весьма хорошем расположении духа, в противовес мне. Видать, скорбь по жене прошла, кровная месть руками ведьмака принесла свои плоды. - Что с тобой, человека? Почему ты грустить? Я присела на бортик моста и натянуто улыбнулась: - Да вот, не хочу с тобой расставаться. Но, похоже, я скоро уезжаю. - С возьмаком? – погрустнев, осведомился новый приятель. - Да, с ведьмаком. А что? - Он – хороший человека, как ты! - поучительно сообщил тролль, поднимая указательный палец, размером с приличную сардельку. - Он – друг тебя. Видно сразу, возьмак о тебе заботиться. Будь с возьмаком – и все будь хорошим. - Спасибо, утешил, - я вздохнула. Вообще, вполне вероятно, что мы с Геральтом, как люди вечно попадающие в неприятности, вместе создаем гиперактивное поле, которое наваливает проблемы в двойном размере, причем, на каждого - отдельно, но скопом. Это минус на минус дают плюс. Плюс же на плюс дают один большой жирный крест. Лютик, находясь на почтительном расстоянии от тролля, косо посматривал в нашу сторону, но ближе подходить не рискнул. Видимо, мой новый приятель с виду не казался надежной личностью – тролли всё-таки людоеды. Не думаю, что этот сильно отличается от своих собратьев, но его нелепая забота и попытки наставить меня на путь истинный заставляли чуток улыбнуться. - Человека, как ты, бывает злая, - задумчиво сказала громадина. - А ты – добрая. Поэтому я решил сделать подарок. - Подарок? – я удивилась. Чужая душа - потемки, тем более, если это душа представителя другого вида. Может он мне сейчас человечины кусок принесет или "красивый" валун, размером с самого себя. - Человека обещала наказать убийцев и возьмак их убил. Обычно человеки не помогают троллям. Но ты – не такая. В твоем сердце тоже есть злоба, но мало. Таких человеков нада одаривать, чтобы злоба не разрасталась, - я все ещё обеспокоено смотрела на тролля. Он опустил какой-то камень и попытался очистить руки от пыли. - Жди здесь, не злая человека. Тролль сейчас придет. Пока он спускался в берлогу, я заглянула в синеву воды внизу. Обычное, не примечательное лицо в квадратных очках. Длинные волосы, немного шоколадного оттенка с черными, как уголь, концами, собранные в высокий хвост, но все равно очень грязные и сальные. На голове, прямо по лбу, перевязь, скрывающая новые ранения. Под светло-голубыми глазами большие мешки. То ли от стресса, то ли от очередного сотрясения мозга, но они вылезли явно не для украшения. Даже губа, которую Лето вчера умудрился разбить, распухла, немного перекосив лицо, а нос сдвинут на бок. На шее свисает злосчастный медальон. Прям красавица, каких свет не видывал. Хоть сейчас на конкурс "Мисс Вселенная". Займу все призовые места с конца. Почему из миллиардов людей во всех мирах именно я сейчас нахожусь? Сидела бы дома, с родителями, перед телевизором, потягивая из кружки какао, и знать бы не знала ни про троллей, ни ведьмаков, ни эльфов. Прежняя жизнь казалась раем, который с каждым днем становился все недоступнее. В глубине души я надеялась, что вернусь домой, рано или поздно. Обниму маму, посижу с отцом за шахматами, но чем больше я обживалась в ведьмиленде, тем больше понимала - стоит вернуться на Землю и тут потянет обратно. А жить на два мира мне никто не позволит. - Во-о-от, - тролль, возвращение которого я не заметила, разжал свою громадную лапищу, продемонстрировав… котенка. Светло-рыжий комочек жалобно мяукнул и зевнул, показав миру розовый язычок. Скорее всего, крошка спал, а мы его разбудили. – Человека добрая и котейка добрая. Киса будет веселить человека. Человека больше не будет грустить. Теперь котейка позаботиться о тебе вместе с возьмаком. Ау, синеватый. Я даже за рыбкой не могу присмотреть — они у меня брюшком кверху на второй день всплывали. А тут — кот, живой, дышащий и, вполне возможно, голодный. Я с сомнением покосилась на дарителя: тролль, явно гордившийся своим подарком, улыбался. Пришлось взять кота. Ну, не расстраивать же такую большую и милую громадину? Маленькое, пушистое солнышко обнюхало руки, приняло их за теплую перину, сложилось комочком и, зевнув последний раз, отрубилось. Я провела руками по мягкой шерсти, размышляя, что теперь с ним делать. Возвращать презент как-то неудобно, но я почти всегда путешествую, а значит четырехлапое создание будет не самым лучшим спутником. - Где ты его взял? — на всякий случай решила узнать я. - Нашел в лесу. Других котей съел, этого тоже хотел. Но пожалел. Подумал, у человеки в сердце маленькая пустота, пусть заполнит кисей, – мои глаза поползли на лоб, я начала судорожно переваривать информацию. Тролль говорил об отломанной части души, это точно. Откуда он знал про нее? — Кусок сердца надобно приручить, а он голоден. Человека не сможет вернуться домой, когда голод слишком силен. А дома человеку ждет принц. Человеке не место в таком мире, но тролль не знает, в каком ее место… — заканчивая разговор, громадина отвернулась, принялась за работу и больше ни на какие вопросы не отвечала принципиально. Возвращаясь к городу, я раздумывала над словами монстра. Тролль, вроде как создание примитивное, но он… смог посмотреть вглубь. Увидел, что душу разделили. Знал, что я с другого мира. Знал и про Локи, что удивительно... Возможно, тролли, как существа, появившиеся из-за Сопряжения Сфер, обладают даром предвидения, как Седрик? Как такое возможно, интересно? С чем природа не шутит. Меня смог понять обыкновенный тролль. И сделал это лучше, чем я сама. Котейка радостно попискивал - у Лютика в сумке завалялся кусок вяленого мяса. Порезав его походным ножом всё того же поэта на очень маленькие куски, я, прямо по дороге, кормила рыженький комочек. Думаю назвать кота Сэр Ланселап, в честь животинки одного из моих любимых персонажей игр*. Они были очень похожи между собой - тот пиксельный котик и этот, настоящий. Оба вмещали на шерсти пятьдесят оттенков рыжего-полосатого, страдали крайней усатостью и зашкаливали мимимишностью. Лютик шел рядом, то восклицая о том, что теперь ведьмаку кормить еще один рот, пусть и не такой прожорливый, как чародейки и прочие дамы; то вздыхал о коте, который был у него в детстве и трагически погиб, пробравшись на кухню и обожравшись сметаны. Слушая поэта и тихо тетешкаясь с новым питомцем, в голову все ещё лезли мысли о вечном – и тролль, и Седрик говорили о том, что секрет триумфального возвращения домой таится в той части души, что заключена под замок. Я и сама много размышляла об этом: Когда мою душу сломали, показалось, что какую-то очень важную часть меня удалили без права восстановления. Что это могло бы быть? В принципе, я чувствовала себя вполне полноценной – руки-ноги на месте, здоровье, если не считать извечных повреждений в боях, не хромает. С психикой, вроде, тоже все в норме, разве что часто психую и много нервничаю. Впрочем, ничего необычного, я всегда такой была. В размышлениях я не заметила, как дорогу нам преградил небольшая группа скоя’таэлей. Осознала я это лишь когда почти нос к носу столкнулась с Йорветом, собственной пафосной персоной. Никак не ожидая встретить сейчас эту наглую пародию на начальника, я икнула и автоматически прижала кота. Эльф тоже был удивлен, судя по выражению физиономии. Выглядел Йорвет куда бодрее меня – не единой царапинки на хмуром, одноглазом лице. Скрестив руки на груди, мужчина строго спросил: - Разве vatt’gern не сказал тебе не высовываться из трактира? Я посмотрела на него, как на сумасшедшего. Геральт дал мне абсолютно другие предписания - развеяться и побороть хандру где-нибудь вне трактира. А потом вернуться в корчму в определённое время. Я фыркнула. Никакой эльф не будет указывать, что мне делать, прикрываясь ведьмаком. - Зачем ей сидеть в душном трактире, когда у нее есть я?! Поэты, знаешь ли, просто созданы для моциона, — Лютик гордо выпятил грудь, показывая окружающим свою красоту и смелость. Йорвет проигнорировал бахвальство барда и продолжил: - Немедленно возвращайся и не высовывайся. А лучше, если хочешь быть полезной, собери вещи. - Разве Геральт не у тебя? — я припомнила, что именно к этому партизану-самоучке и собирался Белый Волк. Очевидно, он либо не дошел до него, либо разговор уже окончен. В любом случае, среди спутников эволюционировавшей прямоходящей белки седая голова не выделялась. - Он ушел от меня полчаса назад. Странно, что ты его не встретила, — Йорвет пожал плечами. — Возможно, вы разминулись. - Сомневаюсь, что Геральт пошел бы к троллю, — с сомнением сказала я. - А ты ходила к нему? — Йорвет не стал скрывать удивления. — Зачем? - Это же Аника, у нее целая куча странных знакомых, — встрял обиженный Лютик. Бард не любил, когда его талантливой персоне не оказывали должного пиетета. Все должны его восхвалять, указывая среди прочих достоинств его несравненный поэтический дар и природную скромность. Я пожала плечами и просто молча продемонстрировала котенка, которому эльфы определённо не понравились своей хмуростью и чрезмерным эго: — Вот, забрала презент. Йорвет фыркнул. Затем что-то произнес на Старшей Речи, обращаясь к товарищам. От отряда отделились двое лучников, подходя ко мне с самым недовольным выражением лиц. Видимо, распоряжение командира не пришлось им по душе, но спорить они не собирались. Это насколько же Йорвет тут авторитетен, раз приказы выполняются беспрекословно? При том, даже те, которые совсем не по душе исполнителям? - Это твой конвой, — сообщил Йорвет. — Я обещал Гвинблейду, что и волос не упадет с твоей головы, пока мы ведем совместные дела. Я умею держать обещание. Это все, - командир отвернулся, собираясь уходить и оставить последнее тягучее слово за собой, типа он тут главный, как ни крути. И покровительствует эльф только, конечно, потому что Геральту обещал, и даже великодушно приставил охрану, чтоб не заблудилась и не попала на ужин какому-нибудь накеру. От такой наглости зубы сами собой заскрипели, а скептическое возражение сорвалось с губ: — Мне не нужны сопровождающие. Я и сама распугаю, кого хочешь. После вчерашнего, я думаю, ни одна дрянь ко мне не подойдет. — Зараза к заразе не прилипает, хочешь сказать? — ехидно заметила главная белка в этом болоте. Запомните, дети! Автобус и троллейбус обходят сзади, трамвай-спереди, а лидера скоя'таэлей - за километр. — Не вижу смысла спорить. Всё равно всё будет по-моему. Они доведут тебя до окрестностей Флотзама и только. Повторяю, займись полезным делом — пакуй манатки. - Вот видишь, и тут наши планы не совпадают. Я не собираюсь пока во Флотзам, — не хотелось, чтобы меня пытались строить малознакомые командиры чужой расы и ебанутых взглядов на жизнь. Я свободный человек, который сам распоряжается своими делами. Мной всегда могла мама командовать, и то лет до шестнадцати. А Йорвет даже издалека не похож на женщину средних лет с кудряшками. К тому же, душа прям требовала поспорить с эльфом, смыть его самодовольную улыбку с физиономии и просто не сдавать свои сомнительные позиции. — Мне надо в Биндюгу, проверить, как дела у Седрика. Он пытался спасти меня и Трисс от Лето и его ранили. Йорвет тяжело вздохнул, всем своим видом, даже кончиками ушей, показывая, что эта dh’oine начинает ему надоедать. - Если я услышу ещё хоть одно возражение, то ты уже не пойдешь... Тебя понесут. Связанной, — констатировал лидер белок. — Все в порядке с твоим Седриком. Рана глубокая, но его хорошо подлатали. Думаю, через пару месяцев будет, как новый. «Вот так новости!— размышляла я, глядя, как Йорвет удаляется, гордо возглавляя отряд и прямо таки красуясь своими лидерскими позициями. — Оказывается, он и правда знаком со старым пьяницей. Даже справляется о его здоровье. Получается, Седрик и правда раньше был скоя'таэлем?». Один из новообретенных нянек громко кашлянул, привлекая внимание. Им явно хотелось побыстрее избавиться от моего общества. Обреченно вздохнув, мы, всем пестрым составом, двинулись обратно к городу.***
Геральт хмуро разглядывал попискивающего Ланселапа. Мы только что раздобыли коту молоко. Лютик, обмотав тряпкой большой палец, обмакивал его в белую жидкость и давал Ланселапу на пробу, утверждая, что именно так и кормят котят. Я сомневалась в необходимости сих действий, кот не настолько маленький. По моим представлениям, ему было месяца три-четыре, и он был вполне самостоятельным парнем. Уверена, что котэ сам может спокойно полакать молоко из блюдца. Чем Ланс и занялся, когда ему надоело смотреть на нездоровые потуги барда. Мы сидели в обеденном зале, где Геральт рассказывал о планах на бесперспективное будущее: сегодня вечером, когда солнце начнет катиться с небосклона, эльфы хотят попытаться захватить тюремную барку. Скорее всего, прорываться придется с боем, поэтому мы с поэтом должны заранее определиться, где нас подберут. Пока по количеству голосов лидировал вариант: «Сразу после захвата, пока одни обустраиваются, а другие еще не успели опомниться, забежать на плавучую тюрьму и притвориться, что так и надо». Этот план устраивал меня и ведьмака, но не нравился Лютику. Маэстро утверждал, что идея не пройдет и нас захватят солдаты Лоредо. Так же оставался открытым вопрос с котом. Тут мнения снова разделились, но по-другому - Геральту кот не нравился. Белый Волк утверждал, что это просто лишняя обуза. Я и сама прекрасно понимала, но выкинуть кота на улицу мне не позволяла совесть – он же такой маленький, такой милый, утютю... Лютик сохранял мудрый нейтралитет, поочередно принимая в словесной баталии то одну, то другую сторону. Наконец, план был составлен. День потихоньку подходил к вечеру, и Геральт, раздав последние указания, скрылся. Лютик и я отправились собирать свой багаж. Меньше, чем через пять часов нам предстоял побег из Флотзама. Мы скидывали в сумку все, что могло бы нам пригодиться в пути. Лишние вещи, к примеру, книги, было решено оставить здесь. Тащить на себе бесценный груз знаний не хотелось никому. Меньше всего шмоток было у ведьмака – все они были на нем. Больше всего, конечно, было у дам – меня и Трисс. Пришлось пожертвовать гардеробом. Вздыхая над каждым платьем и кофточкой, я сложила в сумку только теплый драповый плащ, шерстяной свитер, ночную сорочку, пару рубашек и джинсы, на которые здесь все смотрели как на неведомую диковинную одежду из далеких стран. Свои рваные сапоги я тоже решила оставить на память корчмарю и позаимствовала одну пару у Трисс, пока они ей все равно ни к чему. Лютик приволок неизвестно откуда достаточно солидный саквояж, в который мы спрятали немного провизии, медикаментов и ценностей – их всегда можно продать, если будет не хватать денег. Черновики какой-то новой поэмы и письменный набор гений поэтической мысли тоже оставить не захотел, зато предлагал оставить гитару. На это я уже не могла пойти. Вот так, изредка переругиваясь, мы собирались покидать город, который с самого первого дня не был к нам приветлив.