— Я небольшое привидение с мотором! — кричал он. — Дикое, но симпатичное! © А. Линдгрен. Малыш и Карлсон, который живёт на крыше
Приплыли мы уже ближе к вечеру следующего дня. Еще два часа было бессовестно убито в попытке быстрым шагом добраться до подступов к Вергену. Никто никого не ждал, и я выдохлась уже через пол часа, таща на себе кота и гитару. Геральт галантно тащил сумки с вещами, а бард описывал наш поход. Окружающий пейзаж сильно отличался от лесов Флотзама. Чем дальше от берега мы отходили, тем мельче становилась растительность, превращаясь в хлипкие, редкие кустики. Горные породы, торчавшие прямо из земли были какими-то слишком светлыми, одноцветно-серыми и очень гладкими — такие преимущественно любят встречаться в прибрежных районах моря, но никак ни у берегов судоходной, но все-таки пресной, реки. Дорога петляла и имела кучу разветвлений — если бы я шла одна, то давно уже заблудилась бы. Обычно, в литературе, дорога символизирует выбор жизненного пути, а значит природа тонко намекала на тысячи разнообразных вариаций событий, по которым меня вел… отряд эльфов. На какой-то очередной развилке по пути тракта, проложенного между двумя скалами, нас встретила группа краснолюдов. Один, очевидно самый главный и бородатый, выдвинулся на встречу, радостно разводя руками: — Клянусь сиськами Великой Матери! — пробасил он. — Это же Геральт из Ривии. Вдобавок, в отменной компании! Как всегда, краснолюды — сама галантность. Меня поражает их забавная манера общения. Они, как одесситы — представителя этой расы сразу можно узнать по уникальным фразам, низкому голосу и пышным бородам. В отличие от гномов, которые в этом мире тоже существовали, но были злы и брились подчистую. И хотя на первый взгляд это были родственные народы, на деле разительно отличались — краснолюды были выше и крепче. Гномы же почти всегда имели огромные носы и не разговаривали с кем-то вроде меня, считая это занятие ниже своего, и без того маленького, достоинства. Эти два племени не переваривали друг друга, но были вынуждены сосуществовать в одних поселениях. Геральт встал в оцепенении, пытаясь припомнить встречающего, а вот Лютик, разводя руками в ответ, радостно поприветствовал краснолюда, обнимая, как старого друга: — Ярпен Зигрин! Золтан тоже не остался в долгу, пожав руку всем собратьям и вставив комментарии в своей излюбленной манере: — Сколько лет, старое хуепутало! Рад видеть тебя в добром здравии. Геральт все еще смотрел на всю эту картину в полном недоумении. Я притихла, на всякий случай отступая назад. Если ведьмак их не помнит, это не значит, что он не сделал им ничего плохого. А раз так, то эти парни вполне могут затаить на него обиду за давние дела. И могут только прикидываться друзьями, а на деле — ночью перерезать горло, томно вздыхая и прощая прегрешения посмертно. — Геральт, чего уставился? — развел руками Ярпен, недовольно ругаясь. — Не обнимешь старого товарища? — У Геральта с головой плохо, — попытался объяснить Золтан. — Ха! — краснолюд хитро указал пальцем на ведьмака. Его низкий голос сменил тембр и в нем появились нотки восхищения и одобрения: — Так он и правда зарубил Фольтеста?! Как по мне, только лучше. Фольтест был сука и себе на уме. Это ты, Геральт, молодец… — Это не он, — попыталась заранее оправдать я ведьмака, дабы избежать последующих расспросов о том, «как это было». Геральт ведь тоже не железный. Разозлится еще. — Он просто потерял память. — О, а это кто еще у нас? — Ярпен повернулся ко мне. — Твоя новая чародейка? — Я не волшебник, я только учусь, — буркнула я. — Меня зовут Аника. Я типа будущий инженер. Пусть теперь думает, что это за зверь такой «инженер». Краснолюд только фыркнул, впрочем, не очень интересуясь значением нового слова: — Каких только занятий не придумают себе эти чародейки. Я оскорбилась, но виду не подала. Все меня, маленькую, обижают. Никто меня, хорошенькую, не жалеет. Какие все кругом злые, прям своего собственного зла не хватает. Один только Сэр Ланселап меня любит — вон как смирно сидел на руках всю дорогу, не отвлекаясь на всякие мелочи. Он — просто идеал доброты и вежливости. Когда эта компания вредных краснолюдов обратилась к нам, он даже приветственно подвигал хвостом, умничка. Настоящим лордом вырастет. — Да какая разница, — отвернулся краснолюд и, кажется, сразу же забыл о моем существовании. Теперь он подошел к Геральту и пожал ему руку своей громадной лапищей, похлопывая другой ведьмака по плечу. — Ну, кто-то другой его грохнул. У нас теперь дела поважнее. К нам вальяжно подошел Йорвет. Кот, глядя на него, зашипел, отражая моё отношение к лидеру подпольных походников-любителей. Эльф, тем временем, оглядел всех, и, упершись взглядом в Ярпена, не очень вежливо спросил: — Где Саския? — Ууу, а этот мясник что тут делает? — не на шутку встревожился краснолюд. Сердце сразу же наполнило злорадство. Во-первых, мы с эльфом не переставали ругаться ни на секунду, стоило увидеть друг друга, а во-вторых, никто не любит Йорвета и не ждет здесь с распростертыми объятиями. Хотя, мы с ним в этом похожи, только, в отличии от моей персоны, у эльфа никого не было, кто смог бы за него заступиться. Ни сильного кота, ни ручного ведьмака. В смысле, наоборот, конечно, но сути это не меняет. — Я привел сто лучников. Лучших на свете. Мы хотим помочь вашему делу, — спокойно ответил скояʼтаэль, глядя на Ярпена сверху вниз. Зигрин оглянулся на Золтана и задал вопрос на языке краснолюдов. Это был очень грубый, чем-то напоминающий немецкий язык, на котором, кроме, собственно, краснолюдов, никто и не пытался разговаривать. Свой язык сломаешь, пока пару слов выговоришь. Мой приятель что-то ответил и Ярпен заметно успокоился. — Тогда придется обождать, потому как Саския и принц Пенис…- на секунду запнулся краснолюд. — Стеннис, пошли переговариваться с Хенсельтом. А мы с ребятами тут стоим. Ну, мало ли что… Я думаю, что тут имела место быть оговорка по Фрейду. Допущенная специально. Видимо, принца не очень жалуют в народе. Просто съезд профессиональных «не любимчиков» публики. Кот зашипел вдвое громче и попытался вырваться. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержать эту рыжую бестию. Геральт схватился за медальон. Тот яростно вибрировал, словно телефон на беззвучном, когда до тебя в сотый раз пытается дозвониться мама. Также не предвещает ничего хорошего. Резко потемнело, словно наступили сумерки, похолодало, в нос ударил запах тлена, какой бывает в склепах. Даже сама атмосфера стала такой, будто бы всех резко перенесло на кладбище. — Солнце скрылось… — услышала я от кого-то. Светило небес действительно заволокли странные, слишком темные тучи. Набежавшие, к тому же, еще и против ветра. Кажется, начинается новый этап какого-то откровенного трындеца. Геральт боязливо огляделся, пытаясь сообразить, что происходит. Не растерялся только Йорвет, он просто толкнул меня в спину: — Идемте. Из всех людей, из всех окружающих его спин, только моя оказалась самой привлекательной для его пальца. Ткнул он, кстати, очень больно — немного оцарапал кожу сквозь куртку. Медлить, конечно, правда было бы плохой идеей, но членовредительства, пусть и в мелких масштабах, можно было избежать. Вокруг нас в панике забегали люди и нелюди, хватаясь за оружие. Йорвет же, конкретно и целенаправленно, двигался сквозь толпу к какой-то светловолосой девице, которая пыталась поднять с травы груду снаряжения с человеком внутри, рядом с треснувшим каменным кругом. Видимо, это и есть Саския. Недалеко от них гас портал телепортации — кто-то сбежал, не прихватив с собой никого для спасения. Как крысы с тонущего корабля. Несмотря на то, что девица сама была в громоздких доспехах, она с ловкостью поставила на ноги своего приятеля. Я оглядела её с ног до головы. Все о ней так много говорят, так что было интересно, что же из себя представляет эта Саския. Светловолосая, красивая, явно не самых благородных кровей. Доспех подогнан по фигуре, но так, чтобы не терять свою основную функцию. Коса толщиной с руку, глаза карие и глубокие, наверняка затащили в свой омут многих мужчин. Одного-то точно. Йорвет озабочено подбежал к ней и принялся о чем-то докладывать на Старшей Речи, не забывая при этом размахивать руками и оглядываться в поисках источника опасности. Мы с Геральтом последовали его примеру и тоже, как бы невзначай, пристроились к процессии вокруг девушки-генерала. Больше всего, окромя Саскии, внимание привлек каменный круг — там были надписи неизвестного происхождения и нарисованные магически символы. Помимо прочего, с круга стекала кровь и те места, куда она попадала зажигались зловещим светом. Я хотела обратить внимания Геральта на этот артефакт, но за спиной раздались странные звуки. Инстинкт самосохранения сработал безотказно, что с ним бывало редко. Я, быстрее ветра, спряталась за ведьмака. Повсюду, в том числе и на месте, где я стояла, стали проявляться тени каких-то воинов. Они уже давно пали в бою, о чем свидетельствовали ветхость доспехов и черепа, неприятно скалившиеся из шлема, а так же ужасный сладковатый запах разложения. Вот только сами бойцы были не в курсе, что, по всем правилам, им положено лежать в гробах, а душам отдыхать в потустороннем мире. — ЕБАНАМАТЬ! — поразилась я, стараясь выразить общую мысль. Все-таки мат — прекрасная возможность показать весь спектр эмоций одним емким словом. — Прикрывайте Саскию! — скомандовал Йорвет, извлекая пару кривых, похожих на турецкие, сабель. Так, зато ясно, за кого мне сегодня прятаться — ее охраняют и поэтому девушка будет моим щитом. Краснолюды и эльфы, и даже простые, живые воины ринулись в атаку на мертвецов. Саския, вопреки ожиданиям, тоже решила не стоять в сторонке, а показать свои умения и навыки присутствующим. Я, взвесив все за и против, присела к раненому мужику, и участливо спросила: — Ты как? В ответ жалобно промычали. — Держись, будь мужчиной, — решила я его взбодрить. Тело попыталось что-то сказать. — Ась? — я наклонилась к нему, чтобы попытаться разобрать сказанное. Над головой раздался звон стали. Мой пустой котелок остался на месте. Кто-то не попал, пусть и очень старался. Не имея возможности контратаковать, на всякий случай я прищурилась и закрыла свободной рукой голову, стараясь телом зажать притихшего кота, прикрывая собой маленькое, хлипкое, рыжее создание. Звон, тем не менее, продолжался, хоть и недолго, но в конце резко сменился странным, скрипуче-писклявым звуком. — Глупая dhʼoine! — услышала я взбешенный голос Йорвета прямо над собой. — Разве тебя не учили прятаться? Приоткрыв один глаз, я увидела, что эльф яростно пытается поразить какого-то очередного мертвого воина, слишком близко подошедшего к нам. Дух, не ожидавший такого отпора, был практически оттиснут скояʼтаэлем и прижат к соседней скале. В один короткий взмах его призрачное существование прекратилась. Передо мной происходила самая настоящая битва супротив живых мертвецов. Геральт сражался сразу с тремя, краснолюды теснили призраков куда-то вправо, и даже эта Саския, умудрялась разить своим мечом направо и налево. Призраки, к сожалению, не обращали на наши жалкие попытки отбиться ровно никакого внимания, и продолжали появляться снова и снова, выходя из черного тумана, напоминавшего очень густой дым от костра. С таким приростом враждебного населения нас всех скоро перебьют, дав возможность присоединиться к дохлому войску. К тому же, тут были еще агрессивно настроенные против нас демоны войны. «Если это похоже на камень, закованный в доспехи — это драугир» — вспомнила я один из очередных прекрасных уроков ведьмака. Периодически по полю прокатывалась волна зловещего шепота, вызывая мурашки в районе спины и уничтожая моральный дух у отбивающихся. Медальон на моей шее внезапно задергался и потянулся в самый густой мрак. Я, одной рукой придерживая кота, пыталась усмирить неожиданно взбесившуюся подвеску. Но стоило зажать ее в ладонь, я почувствовала настоящий голод. Замок словно чувствовал, что вокруг происходит нечто невообразимое. Полное эмоций. Чувствовал страх и наслаждался им. Я дернула рукой, стараясь придавить золотой замок к груди, но он вырывался и стремился в самую гущу призраков, пытаясь отбуксировать меня с собой в беспроглядную тьму. Буквально тащил силой — мои ботинки оставляли дорожку на земле. «Локи!» — отчаянно взмолилась я, взывая к помощи трикстера, но получила очередной тычок в спину и крик Йорвета: «Что творишь, дура?». Медальон сам собой опустился. Видать, даже ему наглость не по душе. Над головой пролетела белая полярная сова. Это было странно, потому что никаких других птиц не было. Тем более, что сова целенаправленно стремилась к нашей компании, пробираясь через тьму. Наконец, зависнув над Аэдирнской Девой, она призывно заухала, привлекая внимание. — Это Филиппа, — указала на нее Саския. Йорвет кивнул, принимая к сведению, и крикнул Геральта, чрезмерно увлекшегося истреблением нечисти. От совы стало исходить яркое магическое поле. Защитный барьер! Внутри щита призраки самовозгорались, издавая ужасно действующие на нервы металлические звуки. При этом, словно мотыльки на огонь, они устремились к барьеру с новой силой и разбивались о стены поля. Тех, которые все-таки сумели пробраться внутрь, добивал короткий магически-электрический разряд, отрывающийся от совы. Саския подбежала к раненому, вновь умудрившемуся свалиться мужчине, и, в какой раз, попыталась помочь ему подняться. Я понимаю, почему этот фокус удаётся не с первого раза. Доспехи очень тяжелые и маневренность в них, мягко скажем, низкая. Как и излишняя поворотливость, просто не предусмотрена конструкцией — слишком тяжелая броня. Потаскай на себе столько железяк, а уж тем более, попробуй встать сам после падения. Йорвет принялся помогать деве-воительнице, а Геральт проверял, на сколько я могла пострадать, причитая не хуже старой бабки. Он бесцеремонно покрутил меня в разные стороны и осмотрел голову, ища очередную порцию ранений, и облегченно вздохнул, не найдя никаких новых повреждений. Я была в очень хреновом, но порядке, о чем ему и сообщила в не самой вежливой форме — когда тебя окружают тысячи мертвецов, жаждущих того, что ты к ним присоединишься, настроение как-то само собой улетучивается. — Если бы ты была чуточку более невезучая, — зашипел со стороны Йорвет. — Я бы не успел, и Gwynbleidd сейчас разговаривал бы с призраком. — Спасибо, благодетель ты наш, — отозвалась я, бросая на эльфа злобный взгляд. Я не просила его помогать, он это сделал на чистом энтузиазме. К тому же, командир эльфов все еще должен мне три эльфийские жизни. — Хватит ругаться, — прекратила Саския все споры. — Надо спешить. Его высочество нужно доставить в безопасное место. А, это и есть наш принц со смешным и пошловатым именем! Помниться, в «Игре Престолов» был Станнис, почти его тезка, законный король Семи Королевств и просто суровый мужчина в самом расцвете сил. Так вот, практическая одинаковость имен не делает их обладателей похожими. Я повидала много лиц «голубых да благородных» кровей и этот меньше всего подходил для правления даже самым захолустным государством, вроде Силенда* — выражение лица монарха было больно уж инфантильное, почти глупое. Бритый, с дурными глазами, в которых не читались признаки реального ума, зато было видно кучу тщеславия и высокомерия. Да и боевого опыта у него, похоже, нет, если принца ранили аж в самом начале. Не завидую я его подданным — у руля такое вот жуткое чмо. — Призраки боятся серебра. Я вас прикрою, — кивнул Геральт, вновь обнажая меч. Сова, до боли похожая на Буклю, повела нас вперед, все еще держа свою магическую защиту. Пройдя метров двести, которые мы провели в относительной безопасности, птичка остановилась и заугухала. Из воздуха стали вновь материализоваться призраки. Но не призраки воинов, а самые настоящие, прямо как в Монстрариуме. Стандартные, я бы даже сказала. Это были девы, закутанные в белый саван и имеющие на лице выражение профессиональной плакальщицы. Они возводили руки в небу и, видимо, пытались высосать энергию Филлипы. Материализовался и Драугир. Геральт, не обращая внимания на духа войны, метелил призраков одного за другим. Йорвет тоже не старался к нему подойти. Зато Драугиру было плевать, что его тут все игнорируют, он предпочитал кидаться на ведьмака, как на самого тяжело бронированного из всех нас. Что поделать, тяжела участь танка. Те, кто играли в ММОРПГ, поймут меня. — Давай я лучше потащу принца? — предложила я Саскии в идиотическом желании быть полезной. Девушка с сомнением посмотрела на меня и отрицательно покачала головой. — Но тогда ты сможешь сражаться и помогать другим, — попыталась разъяснить я, потому как прекрасно поняла суть этого жеста и этих взглядов и в душе очень сильно обиделась. — Моя задача — охранять принца, — спокойно ответила девушка. Драугиру тем временем надоело гоняться за неуловимым ведьмаком. Это я поняла, когда меня подняли и со всей дури кинули на землю. Во время падения я выронила кота и тот жалобно запищал. Ох, бедный мой позвоночник. Что-то звякнуло, но я не успевала встать на ноги или, хотя бы, вообще сообразить, что творится и как с этим бороться. Демон требовал продолжения банкета — он уже занес ногу над моей головой, намереваясь её раздавить и оросить свежими мозгами это поле брани. Сбоку, взъерошенный, как дворовый пес, на него налетел Йорвет. Эльф принялся остервенело колотить по Драугиру мечами, видимо, вымещая злобу на несчастном, так не вовремя решившем материализоваться, демоне, за мою неуклюжесть. Перед смертью бедняга уже пожалел, что появился на свет — такой силы были удары разъярившегося эльфа. Он бил с невозможной скоростью, точно попадая по жизненно важным (если бы это был человек) местам. Наконец, допетрив, что Драугир не совсем обычная личность, Йорвет просто снес ему голову двумя перекрёстными взмахами сабель, после чего с душой отфутболил демонический лик в астрал. Геральт тем временем расправился с последним призраком и Филиппа двинулась дальше. Йорвет схватил меня за руку, поднял одним рывком и потащил, проклиная вслух всех моих родственников от мамы до троюродного племянника отца моего дедушки включительно. При этом он не забывал мертвой хваткой держать бицепс, чем доставлял немалую боль. Я вяло отвечала ему — все же он спас мою жизнь сегодня уже дважды, но можно было бы вести себя куда более прилично. Правда, эльф лепетаний совсем не слушал, продолжая ругаться строго в режиме монолога. Как же он достал! Почему не найдет себе другую подушку для битья?! Призраки-женщины нападали еще дважды. На этот момент рука приобретала желанную свободу. Памятуя о самом первом Драугире в своей жизни, я пряталась за Саскию и принца, пусть это и не выглядит благородно со стороны. Едва наши вояки справлялись с врагами, как стальная хватка вновь брала меня за хилый, но весьма жирный, бицепс и мы продолжали путь, устраивая по дороге представление. Мою сторону принял кот, который отчаянно шипел на Йорвета, обиженный, что ему приходиться буквально висеть на рукаве. Наконец, мы преодолели какую-то очень темную завесу и туман расступился. Меня отпустили, почти отшвырнув от себя и даже Ланселап прекратил свои кошачьи тирады, чтобы оглядеться и понять, что же такое происходит. Солнце все еще заволакивали тяжелые тучи, но здесь звонко пели птицы — значит, мы выбрались из филиала ада и снова в относительной безопасности. Йорвет продолжал шипеть себе под нос от злости, отойдя к Саскии. На встречу вышел Ярпен. Сова сначала присела на краснолюда, а потом, словно проецируя сама себя, разрослась в объеме и прямо рядом с ним превратилась в женщину. Ту самую, с которой разговаривала Трисс во Флотзаме. Женщина либо снова меня проигнорировала, либо не узнала. Она сделала шаг к нам, соорудив на лице хитрую ухмылку. — Ненавижу летать в тумане! — проговорила она. У Филиппы был достаточно низкий голос и слишком уж правильная, как у всех чародеек, красота. Очень темные волосы коричневого оттенка, заплетенные в две косы, спадали с плеч, привлекая внимание к глубокому вырезу на груди. Глаза желтые как у совы, в которую она обращалась — да и все ее лицо имело весьма хищное выражение. Выглядела женщина лет на тридцать, но как-то раз я слышала от Трисс, что Филиппе Эйльхарт больше трехсот лет. По ее прекрасному, без растяжек, декольте и лицу, не имеющему следов даже мимических морщин, тетеньке нельзя было дать свой возраст. Интересно, когда ее отдавали учится магическому искусству — внешне уродство какого плана было у нее? Ах да, и еще… Эй, бич, где мое письмо из Хогвартса? — Саския, ты цела? — обеспокоенно осведомилась Филиппа. — Да. Это так, царапина, — кивнула Аэдирнская Дева. — Вы с ведьмаком спасли нас. — Я здесь для того, чтобы охранять тебя, — ласково ответила чародейка, улыбаясь одной из самых красивых улыбок, что я видела. Потом, повернувшись к Геральту, грубо спросила: — А ты, ведьмак? — Я ищу Убийцу Королей, — немного зло ответил Геральт. — Он похитил Трисс Меригольд. — А что ты делаешь здесь? — не моргнув глазом, продолжила опрашивать ведьма. — Это допрос? — Тебя разыскивают в Редании, Темерии и Каэдвене, — пояснила Филиппа очевидные вещи. — А я отвечаю за безопасность Саскии. И за безопасность своих амбиций еще, да? Кажется, до меня начало доходить, о чем они спорили с Трисс. И я смогла себе примерно представить характер этой женщины, по собственному, пусть и не большому, опыту и рассказам рыжей подруги. Филиппе не совой надо быть, а змеей. Коброй, которая выпьет все соки из тех, кого считает пешками. Почувствовав неприятное отношение, Филиппа с некоторым удивлением взглянула на меня, сканируя каждый сантиметр тела. Очевидно, не сочтя мою персону кем-то важным, женщина быстро отвернулась. — Хватит, Филиппа, — остановила чародейку дева-воительница. — Ты сама говорила, что он не виновен. — Саския, народец-то волнуется. Сперва солнце погасло, потом белки, теперь еще и эта мгла… — начал встрявать Ярпен. — Для них это уже слишком. — Верно, — кивнула женщина-воин. — Собирай всех командиров в зале совета. Йорвет, — она обратилась к эльфу. — Дай мне немного времени, я подготовлю их к твоему появлению, — лидер скояʼтаэлей согласился, просто кивнув, а дева продолжила: — Ведьмак, Филиппа. Вы должны присутствовать. Я хочу услышать, чего ждать от этой аномалии. И как от нее избавиться. Пока дева давала указания, я следила за лицом своего врага номер раз и заметила, что Йорвет смотрит на Саскию отнюдь не как на госпожу или приятельницу. Знаете, Роше смотрел на Бьянку, как на всех и, лишь изредка, во взгляде проглядывала глубокая симпатия, которая и выдавала чувства с головой. Во взгляде же лидера белок была не просто любовь, а, прямо-таки, безграничная преданность и тотальное обожание. Он только что хвостом не вилял, стоило блондинке обратиться к нему. Пока воительница разговаривала с другими и раздавала приказы, Йорвет старался быть рядом и, как бы невзначай, прикоснуться к ней. Это, почему-то, очень разозлило, и я в сердцах плюнула себе под ноги, отворачиваясь. — Выше головы! — ободряюще улыбнулась Аэдирнская Дева. — Не сомневаюсь, что славный Белый Волк и столь же славная Филиппа Эйльхарт справятся с парой сотен бешеных духов. Двинулись дальше. Геральт подошел ко мне, и мы стали переговариваться о дальнейших действиях. Во-первых, не плохо было бы найти Лютика, потому что у этой скотины моя гитара и часть наших вещей. Во-вторых, нужно где-то расположиться. Похоже, что мы тут надолго. Значит, следовало найти жилье. В-третьих, надо было поискать следы Лето и Трисс. Кроме того, была еще одна плохая новость. Где-то там, внутри мглы, осталось Мое Сердце. Я потеряла его. Это было еще хуже, чем все злоключения до этого вместе взятые. Я как будто потеряла часть самой себя. Пустота внутри вновь всколыхнулась со страшной силой, всасывая бурю эмоций, словно ненасытная черная дыра. Пока я жаловалась ведьмаку на пропажу, к горлу начали подступать слезы. Увидев, что я готова разрыдаться, ведьмак пообещал, при первой же удобной возможности поискать замок, во что я не очень то верила — поле большое и полное призраков, там нужно выживать, а не шарить по траве. Среди бездумно убивающих все на своем пути, лежит осколок моей души —очень важный, очень нужный. Йорвет тоже сказал свое веское слово, заявив, что нечего таскать на себе дорогие безделушки, если такая разиня. Он просто не понимает. Не сможет понять. Объяснять ему я ничего не собиралась, просто с размаху попыталась ударить сумкой, которую эльф тут же выхватил из рук и потащил на себе. Мы вошли в город. Сразу видно, что обиталище строили краснолюды — грубо вытесанные из камня стены, не красивые, зато массивные и добротные. В такой крепости можно держать осаду несколько лет, да и дома особо не нужно ремонтировать — камень почти не подвластен времени. За воротами нас уже поджидал какой-то краснолюд по имени Сесиль Бурдон. Саския обратилась к нему, едва переступив ворота города: — Сесиль, пока мы не закончим совет, ворота должны оставаться закрытыми. Отвечаешь за это собственной бородой, — командным тоном распорядилась воительница. Не думаю, что ее ослушаются — краснолюд стоял по стойке «смирно» и с готовностью кивал. — И расположите где-нибудь ведьмака. Кстати, Геральт и Филиппа, прямо сейчас стоит отправиться в зал совета. — Так мне располагаться или идти на совет? — буркнул Геральт. — Разве твоя подруга не может пока пойти и осмотреть новое жилище? — искренне удивилась Саския, указывая взглядом на меня. Ведьмак кивнул, виновато улыбнулся и коротко попрощавшись, последовал за главнокомандующий разномастными войсками этого города. — Добро пожаловать в Верген, — прошипел Йорвет, поставил сумку рядом и отправился вслед за своей прекрасной дамой. Я, не вытерпев, показала его спине язык. Может быть, у эльфа второй глаз был на затылке, а может, он умел хорошо чувствовать оскорбления пятой точкой, но он обернулся. Язык я еще не успела спрятать поэтому, так и застыла с глупейшим выражением лица, выпучив глаза от неожиданности. — Аmadanwed, — донес ветер его слова, прозвучавшие скорее устало и добродушно, чем оскорбительно. Меня сопроводили в трактир и выделили двухместную комнату. В ней была бадья, чему я была очень рада. Пока Геральт где-то там, на Совете, хоть немного смогу расслабиться и перевести дух. Выудив кота из саквояжа, в который я его затолкала, потому что неудобно нести две сумки и одну рыжую сволочь, вечно пытающуюся убежать за каким-нибудь мышем, с радостью опустилась в горячую воду. Хвала Одину, пусть и на время, наши странствия закончились. Можно немного привести себя в порядок, а то уже за версту несет костром и несвежими подмышками. Перед людьми как-то неудобно.***
Огонь весело потрескивал в камине, нагоняя умиротворение и умоляя провалиться в сон. Сэр Ланселап дремал на столе, а я, уже отужинав, нежилась в кровати, размышляя, стоит ли дождаться ведьмака или забить на все и поспать. Словно подсказывая ответ, дверь резко распахнулась и голос Геральта обреченно возвестил, громом проникая во все уголки комнаты: — Саскию отравили.