Внимание! В главе присутствует постельная сцена! Если вам не интересно читать подобные описания для дам «до и после» бальзаковского возраста, то прошу прочитать до ухода ведьмака во Мглу — дальше ничего, что всерьез могло бы повлиять на сюжетную линию, не произойдет. Просто примите к сведению, что Аника и Йорвет вышли «на новый уровень» отношений. З.ы. Автор такие сцены не писал до сего момента и вот на пару часов он превратился в толстую жирную тетку в бигуди, строчащей разнообразную муть про половые органы и их применение в природе.
Этот неловкий момент, когда тебя трахаться текстом учит девственник© Лера
« — Аня, где тебя носило? Я не мог до тебя достучаться, — снова сквозь сон я слышу знакомый голос. Теперь он не на шутку обеспокоен, и, кажется, немного разозлен. В принципе, для обладателя такого баритона, некоторое раздражение всегда было нормальной чертой, такой же неотъемлемой, как зеленая одежда. Я вообще подозреваю, что его идеалом, иконой стиля, были черепашки-ниндзя — много кожи и зелени, а также тайная страсть к пицце и пышногрудым рыжим дамам. — Локи? Ты? — я не понимаю, что происходит. Я снова в облаке, белом и плотном, иду на голос, в надежде найти бунтаря-психопата и, по совместительству, лучшего друга. Думаю, трикстер идет на встречу. Чтобы не столкнуться, я начинают обшаривать пространство перед собой, размахивая руками и чувствую себя очень глупо. Физкультура, конечно, никому не вредила, но изображать из себя мельницу в облаке могу только я. Если бы вокруг меня было молоко, то я, как лягушка в известной басне, сбила б его в масло. — А ты ожидала встретить кого-то еще? — насмешливое фырчанье совсем рядом. Я натыкаюсь на объект, спина в зелёном плаще, украшенная вставками из черной кожи. Не широкая, но и не хилому человеку она принадлежит, скорее, в меру подкаченному. Я обнимаю Локи сзади, в ответ от прижимает к себе сомкнувшиеся на груди руки. Почти нежно, но не настолько, чтобы я могла себе вообразить что-то большее, чем просто дружба. Типа, ставит на место. — Я не знаю… это и правда ты? — я не до конца уверена, что это не сон — все еще не понимаю, в какой я реальности, в каком мире. Вглядываюсь в его лицо. Вокруг абсолютно белое, пустое пространство. Словно в матрице, на стадии загрузки. Локи стоит с довольным надменным выражением лица, чувствуя, что я беспокоюсь за него. Не хочется разжимать эти объятия — так сильно я соскучилась. Что бы принц не прекращал эти „телячьи нежности“, я переключаю его внимание и спрашиваю: — Где мы? — Это… пространство между мирами, — поясняет Локи, одной рукой описывая дугу в воздухе. — Ирий, Лимб, поле Иалу* — у вас в Мидгаре это место называют по-разному, но суть его от этого не меняется. — Я что, умерла? — возмущенно воскликнула я, полная негодования. Локи поворачивается, я наконец полностью вижу его лицо. Высокий лоб с небольшими залысинами, зеленые, немного впалые глаза, тонкие губы — таким я его помню. — Я же только спать легла! — Нет, — Локи раздраженно дернул плечом. — Просто нам надо поговорить. Ты определилась, где ты? — В Вергене, — сказала я будничным голосом. Я значит тут соскучилась по нему, переживала, ночей не спала (ну, не прям буквально, но…), а он еще и не рад мне. Вот засранец, водись с ним после этого. Неблагодарный фуфел, который знает, что я все равно буду его обожать и только потому выпендривается. — В стране Аэдирн. Это все пока, что мне известно. — Хотя бы я знаю страну, — кивнул мятежный принц, запоминая. — Придётся покопаться в книгах, но я тебя вытащу оттуда. — Каким образом? Один тебя выпустил? — я изумленно уставилась на него. Если Один его простил, то меня тоже обязаны вернуть домой — амнистия и все такое прочее… Если про меня не забыли. Хотя, возможно, теперь я не очень этого хочу — оставлять Геральта одного, без Трисс да еще и в такой важный момент, было бы предательством. К тому же, тут Йорвет… — Нет, я сам ушел, — спокойно ответил принц, ожидая реакцию на сказанное. Я знала это, потому что видела, как его глаза насмешливо вглядываются в мое лицо, и не лишила его удовольствия лицезреть негодование воочию. — Локи, не впутывай меня в новую авантюру! — если бы я могла, я бы даже топнула ногой, но в пространстве без пола это было бы опасно. — Мне все еще дорога моя жизнь! — О тебе уже давно все забыли, — возразил принц. — К тому же, они думают, что я исправился. — А ты исправился? — новое потрясение, я отступаю назад на шаг и размыкаю объятия. — Не дождутся, — фыркнул Локи и погладил меня по голове, стараясь успокоить. — Я сообщу тебе, когда смогу найти дорогу в твой новый мир. Пожалуйста, постарайся дожить до этого момента — не хочу спускаться в Хельхейм. Там сейчас не осталось хозяйки, а потому… Не важно. Свет гаснет, лицо Локи исчезает, смазываясь и превращаясь в дымку. я открываю глаза…» В комнате было темно — свет шел только от камина, в котором весело потрескивали остатки дров. Ведьмак уселся на своей кровати и втихую потреблял еду. Дразнящий аромат жареного мяса начинал возбуждать в желудке китовые песни — я резко села на постели, отчего Геральт изумленно застыл, перестав жевать. Он не ожидал меня разбудить, не ожидал вот так спалиться с едой, которую определенно решил схомячить в одиночку и не делиться с человеком, который плохо себя ведет. И теперь ведьмак осторожно, как суслик в поле, поднял голову и прислушивался к реакции — не летит ли сова… тьфу, в смысле, не буду ли я снова обвинять всех во всех смертных грехах и не дам случайно замеченному в зоне поражения другу пару оплеух. — Геральт… — я осторожно привстала с постели и посмотрела на него. У него оказалась разодрана куртка на плече и там зияла громадная дыра, размером с Техас да пара лоскутов материала, свисающих с рукава, еще держащихся на честном слове и чьей-то там матери. Но вид у друга вполне миролюбивый и даже спокойный — конечно, он же тут трескает без меня. — Аника, еще рано, солнце только встало, — заметил ведьмак вполне мирно, вновь принявшись за пищу. Я все еще не сводила с него глаз — все равно, день или ночь. Я хочу извиниться перед ним, дабы избежать недоразумений — мы ж все еще друзья. Я надеюсь. А это значит, что со мной нужно в срочном порядке поделиться кусочком съедобного. Или я отберу еду из рук прямо с боем — у меня сейчас вместо желудка словно Сатана поселился, и он может утащить меня в Ад, если я не принесу срочную жертву. — Геральт, прости меня за вчерашнее… — Я уже и забыл, — кивнул ведьмак, прося не продолжать. — Йорвет извинился? — Геральт отхлебнул из кружки горяченького чаю, смешно прихлёбывая. Интересно, как Белый Волк ведет себя рядом с монаршей особой — тоже чавкает, как свинтус и булькает жидкостями, словно пытаясь сделать себе в кружке персональное джакузи для зубов? — Эм… ну он хотя бы вернул мне медальон, — я гордо продемонстрировала висящий на шее замочек. — Дорогой, где ты был? Только не ври, что бегал. Я волновалась! — Ходил в пещеру гарпий, искал сны. Ага, даже гарпии ему казались вчера не такими опасными, как я. Он сунулся к ним в логово среди ночи, чтобы поспать, только бы не попасть под новую раздачу горяченьких, свежеиспеченных, на жаре моего пукана, люлей. Какой я отвратительный человек — выгнать друга из комнаты, за которую он платит, буквально на мороз, когда нормальный человек и собаку из дома не выпустит, а потом еще жаждать, может быть, последнего куска мяса в его жизни. Ай-яй-яй. — Да ладно, — Геральт заметил, что я с жадностью разглядываю тарелку и придвинул ее поближе, стараясь обойтись малой кровью. Опережая мою просьбу, Белый Волк взял вторую кружку и наполнил ароматным чаем, предварительно подув на поверхность жидкости для быстрейшего остуживания и посылая сотни микробов собственного производства. — Я все равно к ним собирался. Зато нашел много снов — один из них наверняка поможет Филиппе вылечить Саскию. — Так ты там не спал? — я удивилась, не до конца понимая. Как это «снов»? Геральт улыбнулся и пояснил: — Гарпии кейлано умеют заключать сны в горный хрусталь. Один такой я нашел во время пьянки, — Геральт вздохнул, припоминая свои недавние приключения, которые он был бы не прочь повторить и продолжил: — Нашел много интересного. Сон дракона, к примеру. Кажется, тот дракон, что напал на нас у Ла Валеттов ошивается где-то здесь, неподалеку. — Ох уж эта свихнувшаяся рептилия! Поймаю и пущу себе на новые сапоги! — воспоминания о «залетной птичке» не занимали место почетных. Все-таки эта ящерица была одной из многих причин нынешнего положения вещей. Вдруг в голову пришла мысль: — Стоп, а их можно посмотреть? — Там, в пещере был проектор, — Геральт пожал плечами, не забывая прикусывать свой рассказ мясом. — Так просто, без магии это вряд ли удастся. Филиппа вот умеет, она сказала, что первый самый сон, что я нашел был Сесиля, — ведьмак снова захлюпал. — Я не знаю, что там было, но староста уж больно занервничал. — А чьи там еще были сны? — любопытство, как известно, сгубило кошку, но я форматом поболее буду, чем это усатое-полосатое создание, поэтому мне простительно. Я была уверена, что во снах можно увидеть множество интересного. Непрерывная нейронная деятельность человека открывает множество интересных сторон личности. Помниться, в школе мне частенько снилось, как я сокращаю население нашей планеты ровно на численность своих одноклассников. Я училась среди таких людей, что никакой теории Дарвина объяснять было не надо. Межвидовая борьба и происхождение от обезьян были слишком очевидны. А порой, уже сейчас, мне снились сны, достойные наркоманского прихода (и это не считая навязчивого сна-воспоминания о суде надо мной и Локи). В прошлый четверг, например, меня посетили гигантские муравьи, собравшие войско против воробьёв, в которых вселялись души мертвых прапорщиков и старшего командного состава Нигерийской армии. И все бы ничего, если бы они не говорили на английском о пользе поливания цветков кактуса шампанским для роста галактики. Дядя Фрейд после таких видений, наверное, запер бы меня в дурдом на годик-другой в профилактических целях, а сам сел за пересмотр фундамента своих теорий. Какое счастье, что мы все-таки не познакомились, особенно для него! — Были, — покивал ведьмак и выложил из своего кошелька передо мной несколько разноцветных камушков. — Этот, — ведьмак указал на первый, — какого-то крестьянина, которого мучают эротические сны о нашей Аэдирнской Деве. — Почему ж сразу мучают? — я припомнила шутку времен построения Египетский пирамид и указала на соседний кристалл, — а этот? — Это краснолюда, я его не знаю, — озадаченно ответил Геральт, почесав затылок. — Честно говоря мутный сон, меня он немного напрягает. Видимо, он очень переживал — ему снилось, как за ним гонятся и вот-вот убьют. Хочу расспросить об этом Сесиля, может он знает что об этом деле. И подзаработаем, и вообще… — Хм, — мне, в общем-то, было плевать на судьбу какого-то краснолюда, пусть даже его убили. Мне своих неприятностей хватает, не хочу лезть в чужие, хотя Геральт явно другого мнения. Никогда не научится: чтобы не впутываться в грустные истории, надо быть не таким… сострадательным, что ли. Уметь отказываться от собственного любопытства и отказывать другим. Я указала на кристалл нежно-розового оттенка, наверняка, он принадлежит какой-то женщине. — Ты не поверишь, но это сон Лето. — Да ну? — глаза полезли на лоб от удивления. Нежно-розовый Лето в моей голове не умещался в принципе. Если с его ориентацией что-то не так, и поезд ушел в глубокий тоннель, то он хорошо это скрывает. — И что же может сниться Убийце Королей? — Много интересного, — ответил Геральт. — Кое-что начинает проясняться., — он задумчиво поскреб отросшую щетину. — Это больше похоже на сон-воспоминание. Там Лето и кто-то еще, я не видел лица — оно было прикрыто капюшоном, обсуждали нашу старую знакомую — Шеалу. — Стопэ, пацанчик, — я резко подняла раскрытые ладони перпендикулярно столу, призывая дать мне слово. — Шеала де Тенсервиль? Которая была во Флотзаме? — Ты знаешь другую? — ведьмак невесело усмехнулся. — Она должна была заплатить им за голову короля Демавенда. Которая тоже была во сне. — Голова? Она разговаривала? Приснится же такое… — Она была отрублена. Понимаешь? — Ну…- я замялась, подбирая слова. Ситуация и правда не ахти какая. Опять чародейки что-то мутят, больно уж туманное. Дождутся, бабы. Доиграются, и этот мир обзаведется собственной инквизицией со всеми выгорающими подробностями. Костры добра разорятся по всему Северу, а магичкам придется срочно прятаться, чтобы не повторить судьбу Сабрины Гливисик. Занятная перспектива, я бы сказала, очень поднимает моральный дух населения, культурные ценности, опять же, возвысятся, но для Трисс это будет не самой сладкой жизнью — без магии она даже волосы расчесать не в состоянии. — Что «ну»? — Геральт допил чай и со звоном поставил кружку. — Получается, что и чародейки, и скояʼтаэли замешаны в чем-то совсем третьем. Кому может быть выгодна смута на Севере? — Черным, — ответ напрашивался сам собой. — Нильфгаард. Не смог взять силой — разрушай изнутри. План Даллеса* — не существует, но действует. Вот уж этот император Эмгыр действительно возомнил себя Чо-о-орным Властелином и жаждет зохавать этот мир. Он, случаем, по гороскопу не дева? Говорят, это у них такие амбиции проявляются, при том еще в детском возрасте. — Эмгыр… — повторил Белый Волк и призадумался. Повисло молчание, нарушаемое только чавканьем да мяуканьем кота, требующего и себе кусочек вкуснятины. Чтобы получить свою порцию, кот даже умильно выгнул ушко так, будто бы оно сломано и замяфкал, указывая на факт своего страдания. Я хихикнула и поправила рыжий локатор обратно, в естественное природное состояние, и за актерский талант дала коту небольшой, но хорошо прожаренный кусочек. Тот фыркнул, и корча из себя сиротку Казанскую, тонко намекнул, что ему было мало быстро сжевав мяско и провернув фокус повторно. Второй раз нужного эффекта он не добился, и получил кусочек поменьше, а так же напутствие, что с утра жрать много вредно — животик скрутит. Геральт в разборках не участвовал, глубоко задумавшись и стараясь расставить вновь приобретённые знания по полочкам. Помню, когда я ему сказала, что планеты все круглые и вращаются вокруг звезд, а не наоборот, ведьмак молчал три дня и лишь на четвертый выдал, что глаза говорят ему совсем другое. Я постаралась отвлечь друга от горьких дум, а то, чего доброго, объявит войну еще и Нильфгаарду, и тогда нам и правда придется искать себе другой глобус на ПМЖ: — А еще чьи сны были? — Много кого, — ведьмак пожал плечами. — Йорвета, к примеру. — И что же гложет нашу машину брутальности? Саския? — я с любопытством покосилась на зеленый кристалл, боясь услышать утвердительный ответ. — Нет, — Геральт отрицательно покачал головой и под мой вздох облегчения, пояснил: — Ему сниться спокойная жизнь. Лук отставлен в сторону, сам он курит трубку и вполне удовлетворен жизнью… — Йорвету? — я с сомнением усмехнулась. — Он же не сможет жить мирно — его разыскивают по всему Северу. Всегда придется отбиваться и усугублять собственную репутацию. — Это ж только сон. Есть еще один, — Геральт поднял увесистый камень и потряс перед моим лицом. — Это сон дракона. — Ты же говорил. Если тут есть еще сюрпризы какие-то, лучше заранее сообщи. Все карты сразу надо на стол выкладывать, а то у меня скоро будет инфаркт от таких потрясений, — я мрачно уставилась на кусок хрусталя. Почему у Геральта над головой нет бегущей строки со сводками последних событий? — И что же сниться этой Чернобыльской птичке? — Атака на короля. Та самая, в замке Ла Валеттов. Он живет где-то рядом. Может даже в самом Вергене, — ведьмак опустил камень на стол. — Думаешь, стоит его искать? — То есть, если он не закусил мною раньше, то может сейчас наверстать упущенное? — я фыркнула. Идея идти в логово дракону не является хорошей по определению. К дракону нормально могут ходить только гномы, в сопровождении мага и хоббита, но никак не ведьмак в гордом одиночестве. Даже если дракон его не сожрет, то покалечит. Это, практически, крест на своей профессии, а трудовую пенсию ведьмакам выплачивать не положено. Даже посмертно медаль не дадут, только и останутся что шнурки на память мне. Нет, ведьмаки, конечно, хорошие воины, но… Дракон, по определению питается хорошими воинами. От плохих у него изжога. — Да и как бы жители не заметили здоровенную крылатую ящерицу посреди города. — Это Золотой Дракон, — пояснил Белый Волк. — Они способны превращаться в людей. И жить среди нас как обычные смертные. — Ну здорово, — я вздохнула, — получается, что сейчас по Вергену где-то бродит человек-ящерица, способный за пару вздохов обеспечить себе горячее жаркое из свежепойманой эльфятинки? Тоже мне, Ганнибал Лектор, средневековье эдишн. — Не знаю, — ведьмак пожал плечами и спрятал камень себе в кошелек. — Это самый сильный сон, я чувствую исходящую от него мощную энергию. Вечером отдам его Филиппе. — А что она? — я заинтересовано посмотрела на друга. — Ты к ней пойдешь? Зачем? — Ночью я иду во Мглу, — Геральт обреченно посмотрел на меч. — А ты тихо сидишь в комнате и не высовываешься никуда, ясно? — Яснее не бывает, — согласилась я, отставив пустую тарелку, снова улеглась на кровать. Приятное состояние набитого брюха напомнило о том, что я не доспала положенную на сегодня норму, и организм стремился наверстать упущенное. Геральт погасил свечу и тоже улегся к себе. Я слышала, как ведьмак ворочается на кровати, пытаясь принять более удобное положение — надо было отоспаться, что бы ночью быть бодреньким, как огурчик, и таким же зеленым, в пупырышку. И чтоб духи пугались и заранее разбегались от него. Я закрыла глаза, но погрузиться в состояние сна не спешила. Прикосновение Моего Сердца к коже отдало приятной холодинкой. Вчера, когда Йорвет вернул мне его, я ничего не почувствовала от усталости и просто сразу отрубилась, едва голова коснулась подушки. Теперь я прислушалась к своему состоянию. Может, это от полудремы, может от присутствия ведьмака рядом я ощутила защищенность. А что, если медальон прекратит делать из меня гребаную истеричку, и я снова стану полноценным членом общества? Надо посмотреть на реакцию на Йорвета. Если в душе у меня будут бороться чувство любви и желание огреть его по голове топором, то, определенно, дело не в подвеске. Я вообще поняла, что влюбилась только в тот момент, когда при наших встречах появилось непреодолимое желание ебать ему мозг, во всех позициях. Хотя, как не странно, с медальоном я словно увидела мир по-другому — показалось, что любую ситуацию можно исправить, даже наши отношения с Йорветом не безнадежны. Может, кусок, который у меня забрали был чем-то вроде надежды?***
Вечер выдался весьма благодатным на переживания. Геральт ушел, оставляя во мне смутное чувство тревоги. Теперь я понимаю, что чувствуют жены и матери спецназовцев. Они не знают, вернется ли их персональное чудовище сегодня, после очередного задания, домой. Будет ли кушать борщ, возмущаясь его соленостью, и перед сном снова разбросает носки по всей квартире, помечая территорию. Какой бы хороший, плохой Белый Волк не был — он мой друг. В прошлый раз Геральт не смог пройти Мглу, не опираясь на помощь спутников, а сегодня он не просто будет там сражаться — нужно пройти на ту сторону, взять кровь короля вражеской армии и поискать следы Трисс. А потом еще прорываться обратно и с утра показаться мне на глаза. Правда, страхи отступили, когда я вспомнила, что снова седая ночь, и только ей доверяю я..... Что бы хоть как-то скоротать время и выкинуть из головы навязчивую мелодию, я принялась за чтение учебника по Старшей Речи, но она снова не желала впечатываться в мозг. Как и один из её исконных носителей — Речь издевалась, подбрасывая слова типа «смерть», «война», «труп». Я вновь и вновь возвращалась к мыслям о Геральте, от волнения грызя все съестное, до чего могла дотянуться. Такими темпами эти переживания обернутся еще парой лишних витаминов на талии, намекающих на любовь к «пожрать» после шести вечера. Сэр Ланселап, правда, как истинный рыцарь лишил меня минимальной части припасов, но не думаю, что это поможет. В дверь постучали. Я встала и поплелась к двери, размышляя, кто бы мог зайти ко сегодня. Поэт, вроде как, собрался на очередную свиданку с местной дворяночкой, а других он здесь принципиально не любил и не приглашал скоротать вечерок, Золтан был слишком занят подготовкой к осаде, Киаран уже стопудово не заглянет — я себя так некрасиво повела недавно, просто оставив одного в комнате и сбежав к его лучшему другу. Йорвет не идет в расчет — он слишком важная персона, чтобы заглядывать на трезвую голову или не имея какого-нибудь серьезного дела. Трактирщик тоже уже еду приносил. Остался только один персонаж. Элеас? Но, открыв дверь, пришлось поднимать челюсть с пола — на пороге стоял никто иной, как лидер скояʼтаэлей собственной персоналией, зевая и вообще показывая отсутствующий вид. Но стоило эльфу увидеть меня, он застыл на пороге, оглядел с головы до пят и изменился в лице до формата негодующе-офигевающего. Так как я не ждала никого серьезного, не соизволила одеться, как подобает посещению Всевышнего и была черте в чем. Точнее в майке (которая за два с лишним года эксплуатации сильно растянулась и болталась на лямках, почти не скрывая лифчик, но была крайне удобна, как предмет летнего гардероба), штанах и разных носках. Вспомнив, что для консервативного эльфа, борца за чистоту арийской… простите, эльфийской крови и просто ударенного на весь мозг создания такой внешний вид может быть равносилен виду неглиже, я отвернулась и пошла за свитером. — Ты всегда по дому так разгуливаешь? — Йорвет вошел и резко захлопнул дверь, дабы остальные не могли подглядеть «неодетость». Я фыркнула, натягивая на себя кофту. Очки я снимать традиционно не стала и они страдальчески затрещали, когда столкнулись с узким горлом, намекая на то, что и у них есть предел прочности, а я подхожу к нему слишком близко, буквально танцуя лезгинку на кончике. — Я думала, это Элеас. Или Киаран. Или Лютик, — равнодушно ответила я. Что ему надо? Зачем пришел? Соскучился, что ли? Я прислушалась о ощущениям — убивать Йорвета не хотелось, но и в искреннюю привязанность с его стороны тоже как-то не особо верилось. Решив действовать по ситуации, я попыталась поставить чайник, но эльф схватил меня за руку и развернул лицом к себе. — И все они видели тебя с полуголыми сиськами? — он злобно сверкнул глазом, стараясь превратить меня в кучку пепла, но за неимением подобных волшебных свойств у эльфа получился только забавный взгляд выпученного, как у жабы, от злости белка с вращающемся, по принципу центробежного ускорения, зрачком. — Ну не то, что бы, — я выдернула руку и отошла на пару шагов. — В моем мире это норма — ходить по улице, скрывая самый минимум тела, — пожалуй, ему еще рано знать о такой штуке, как «мини юбка» или, уж тем более «бикини», потому что трусы, в которых видно только веревочки, для него не будут считаться одеждой. Поленья весело потрескивали, принимая на себя тяжесть чайника. Прежде, чем поставить, я пошерудила в камине кочергой и доложила парочку дров — в комнате резко стало теплее и уютнее. Мне б еще плед клетчатый, кофе и ванильные сигареты — почувствую себя настоящим фанатом британского флага и начну изрыгать из себя банальные цитаты про любовь, привязанность и Лондон. — Ты не у себя в мире, — заметил эльф, присаживаясь на кровать. Не скажу, что он был спокоен, но вполне усмирил свой пыл. Я забегала по комнате, вспоминая, не отложено ли у меня где-нибудь на закромах печенье или плюшки. Этот неловкий момент, когда даже мыло хозяйственнее тебя. Съестного не обнаружилось, но я продолжала копошиться оттягивая момент, когда нужно будет говорить о чем-нибудь. — Геральт сказал, что уйдет сегодня во Мглу, — как бы невзначай начал лидер белок. Хорошо… И ты поэтому пришел в гости? Романтика, все дела? Хоть бы букет с собой притащил — пойти и ограбить клумбу было бы не сложно. Под моим иронично-непонимающим взглядом эльф продолжил: — И я решил, что будет гораздо спокойнее всем, если за тобой присмотреть лично. — Это так мило, что аж зубы сводит, — пробурчала я, заканчивая свои попытки найти несуществующую выпечку. — А никого поприличнее нету? — я присела на противоположный край кровати, подальше от нахального остроухого. Его это, правда, не смущало. Схватив за ногу, Йорвет с видом деловой колбасы, пододвинул меня к себе и обнял сзади. Я заерзала, но вырываться не стала. Постаравшись принять удобное положение, я увернулась от поцелуя и, уставившись в огонь, спросила: — И чем ты планируешь тут заниматься? Настроение объяснялось просто — я осознавала, что рано или поздно мы обязаны переспать. Просто вот выбора другого нет и все. Это, вроде как, логическое завершение этой трагикомедийной мыльной оперы. Это сильно нервировало. Если, когда я была пьяная, то в глубине души согласилась на сие действо интимного характера, но, сейчас, не раз подумав и все взвесив, боялась даже представить, как это будет и что потом с ним делать. В голове, словно в стиральной машине в режиме отжима, вертелось все — от его симпатий к Саскии, скорого отбытия за подмогой, наших более, чем странных отношений до переживаний насчет ухода Геральта во Мглу. Йорвет выбрал не самый подходящий момент, чтобы на что-то надеяться. — Ты вся дрожишь, — заметил лидер скояʼтаэлей, сильнее прижимая к себе. — Все хорошо? Я пробурчала что-то незначительное. Даже сама не очень поняла, что ответила. Получилось что-то среднее между «да», «хорошо» и «пошел нахуй». Йорвет только улыбнулся в ответ и потянул свои загребущие руки к столику. Нащупав книгу по Hen Llinge, эльф деловито раскрыл ее перед моим носом на странице с закладкой: — «Каждое существительное принадлежит к одному из трех родов: мужскому, женскому и среднему. Существительные женского рода оканчиваются на -а, » — однотонным голосом начал читать Йорвет, как будто был лектором, который по доброте душевной занимается с отстающей студенткой, и усмехнулся: — Это не всегда, взять хотя бы «aevell», — он фыркнул и продолжил: — «В большинстве случаев невозможно указать, чем определяется принадлежность существительного к тому или иному роду. Только в некоторых случаях это определяется значением существительного. К мужскому и женскому роду относятся практически все названия живых существ, географические названия и многие предметы. Из них к женскому могут относиться названия существ женского пола. К женскому роду также относится большая часть отвлеченных понятий. К среднему роду относятся названия веществ», — эльф поперхнулся и спросил: — Ты серьезно взялась за Старшую Речь? — Допустим, — осторожно согласилась я, ожидая нового подвоха. — Тогда выкинь эту книгу, — эльф с силой отбросил фолиант в сторону. Книга с глухим ударом упала на пол, спугнув мирно дремавшего Сэра Ланселапа. Кот, не понимая, откуда пришел артиллерийский залп знаний, пугливо озираясь, залез под кровать Геральта и притворился ковриком. Похоже, он не особенно жаждал грызть гранит науки и предпочел покинуть наше общество в меру своих возможностей. Йорвет положил свой подбородок мне на плечо и сказал: — Dhʼoine, к примеру, является словом среднего рода. — Ага, — я покосилась на него. — Потому что слово «говно» тоже среднего рода? — Нет, потому что оно более емкое, чем «aevell», — ответил Йорвет. Ему в принятом положении было не особенно удобно разговаривать — подбородок утыкался в кость плеча, поэтому эльф решил просто повернул мое лицо к себе в пол оборота: — В нашем языке полно емких слов. — Мамихлапинатараи? — на всякий случай спросила я. Эльф непонимающе посмотрел на меня, и, в отличии от Элеаса когда-то, решил просто проигнорировать новое слово, заранее лишая себя возможности обогатить лексикон на пару единиц. — Какое нелепое слово, — ухмыльнулся Йорвет, — ты его даже выговорить толком не можешь. — Это ты еще «Шемомеджамо» не слышал, — я вновь увернулась от попытки поцелуя, резко уйдя в сторону, но хитрая эльфья морда, вместо того, чтобы прекратить свои посягательства, начал целовать меня в шею, настойчиво намекая, что жаждет внимания: — И что, — прикосновение шершавых губ к нежной коже, — оно означает? — Я случайно съел все, что вы приготовили, — ощущая лёгкую щекотку, я немного дернула плечом, надеясь «совсем неожиданно» зазвездить эльфу по подбородку. Он, зараза, действительно имел солидный опыт обольщения — от его поцелуев пробирала легкая дрожь и по телу прошлась мелкая волна, заставлявшая трепетать от нежных прикосновений, затрагивающая каждый нерв и заканчивающаяся в области пальцев, создавая умопомрачительный водоворот чувств. Плей-бой двухсотлетней выдержки, блин. Йорвет рассмеялся, заливисто и так искренне, почти до слез. Удивительно, что его смех впервые на моей памяти не был злобным. Скорее, наоборот, скояʼтаэля действительно уморили мои слова. Не понимая, что могло вызвать такую реакцию, я выгнула одну бровь, дожидаясь, когда эльф успокоиться. Но в тайне осталась довольна — такой его стороны я еще не видела, поэтому с жадностью вглядывалась в лицо, стараясь запомнить именно таким, захватить гигабайт этой информации в мозг и поставить на рабочий стол перед глазами. — Ты всегда думаешь только о еде? — эльф вытер одной рукой выступившую слезу, и, совсем спокойно, может быть даже, поучительно, сказал: — Нет, я не это имел ввиду. Удивительно, что вы все сводите к бытовым вещам. Наши слова скорее описывают ощущения, чувства или действия. — Например? — я вздохнула. Еще один фанат родной речи, эдакий эльфийский «граммар наци» своего времени. Конечно, эльфы же в принципе не могут говорить на простом языке, делать простые вещи, не думая о высоких материях и даже привычку попу подтирать в цивилизованное общество принес исключительно их народ. — «Minne», — ответил Йорвет. — На общем переводят как «любовь», но если вкладывать тот смысл, что вкладываем мы, получается, «чувство, заставляющее тебя делать кого-то счастливым, верность, преданность, нежность. Совокупность совершенства для обоих». Тебе бы статусы для девочек раннего школьного возраста Вконтактике писать. Или креативным директором для фантиков жвачки «love is»… Хотя, я просто завидую. У меня с ним явно не Майнне, а что-то другое, видимо, более хлесткое. Уверена, что практичные эльфы нашли и для таких отношений какое-нибудь слово. И звучит как-нибудь мерзко, прям вот полное фу. Йорвет продолжил: — Еще есть «leeden». Это означает людей, связанных только некими… — он на секунду замялся, — плотскими отношениями. Секс, не более. — Угу, — я снова кивнула, скорчив гримасу. — А у нас это называется «блядство». — «Mildewed», — эльф не обратил внимания на мой выпад. — Это отношения между взрослым человеком и не достигшим совершеннолетия… — И на это у нас есть название. 134 статья Уголовного кодекса. — «Wannweall» — продолжил Йорвет, снова игнорируя комментарии. Вместо этого он окончательно развернул меня к себе и ласково провел пальцем по щеке. — Самое начало отношений, — почти не слышно сказал он и, наконец, поймал меня, дабы поцеловать. Быстро нашарив кончик языка, Йорвет провел по нему своим, я же постаралась выпихнуть его, так же бескостной частью тела. Это стало походить на борьбу, своего рода спор, который мы и так постоянно вели на протяжении всего знакомства, порой переходящий в полномасштабные боевые действия. Не давая отстраниться, эльф вцепился рукой мне в волосы, прижимая к себе. Катастрофически стало не хватать кислорода. Голова закружилась, унося мозг в дальнее плавание. Абонент в ожидании здравого смысла. Пожалуйста, пополните ваш счёт разбитыми сердцами и уязвлённым самолюбием. Наконец, выпустив меня, Йорвет прижался губами к шее, с жадностью целуя каждый миллиметр не прикрытой горловиной свитера поверхности. В очередной раз задавая себе вопрос: «Что я тут делаю?», я запрокинула голову назад, давая эльфу большую территорию для нежности. Начинать сверху вниз, таки стандартная схема, как таблица умножения. Но и тут Йорвет решил отличиться, в самый разгар немного прикусив мягкую кожу. Я вскрикнула от неожиданности и тут же застонала, почувствовав, что руки скояʼтаэля уже начали искать путь под свитером и майкой к груди. Он не спешил особенно продолжать: взяв одну в ладонь прямо вместе с лифчиком, гордый Aen Seidhe не сильно ее сжал, продолжая при этом бороться с горловиной свитера, упрямо не пускавшей эльфа ниже положенного. Немного разозлившись, эльф отпустил грудь и с силой рванул свитер вверх, снимая с меня заодно и очки, полетевшие в сторону, вместе с указанным предметом гардероба, захватывая до кучи майку. Дорвавшись до желанного, Йорвет продолжил целовать шею, слегка посасывая и оставляя засосы где-то около ключицы. Мои руки блуждали по спине Йорвета и бокам в поисках застежки снаряжения. Если эльф меня раздевает, то и сам тоже должен стать голеньким. Быстро уловив суть поисков, командир в одну секунду мистическим образом стянул с куртку, откинул ее в сторону, чем окончательно довел кота до истерии, заставляя лапушку забиться в самые темные углы под кроватью и не показываться на свет божий, пока лидер скояʼтаэлей не уйдет. Я и не заметила, как мы уже не сидели, а лежали. Я распласталась по кровати, извиваясь и подставляя под поцелуи то одну, то другую часть тела, поглаживая его спину, а Йорвет спускался все ниже. Дойдя до лифчика, хитроумный эльф не стал его расстёгивать, а просто вытащил грудь поверх него, проводя языком по кругу соска. Другой сосок он аккуратно зажал пальцами, покручивая, доводя меня до безумства. Захотелось вцепиться в него ногтями, как суккуб и оставить приветственные пометки для Саскии. Я заерзала под ним, требуя переключить внимание на более важные вещи, но Йорвет, как всегда, остался в своем репертуаре, не слушая ни секунды — как бы намекал, кто здесь главный. Из вредности я залезла руками под рубашку лидера белок и провела ногтями по спине, повышая градус влечения. Не ожидавший такой дерзости эльф резко выгнулся и, видимо внезапно для самого себя, застонал от удовольствия. Не теряя времени даром, я тут же прилипла к его шее, впиваясь в нее и пытаясь перевернуть своего мужчину, оказаться сверху. Можно, я буду доминировать, ну пожалуйста? — Расслабься и получай удовольствие, — жарко прошуршал эльф над ухом, укладывая меня обратно и вновь принялся за свою сладкую пытку. Ласково посасывая край соска, эльф почти не прикасаясь, провел пальцами по животу и остановился на застежке моих штанов, на которой не задержался почти не секунды. Все-таки, опыт, все дела. Проскользнув рукой между бедер, рука эльфа скользнул во влажную промежность, проводя пальцами по самому чувственному месту, заставляя изогнутся и застонать. Скояʼтаэль поглаживал по клитору, а я, сходя с ума, начала стягивать с него расстёгнутую и бесполезную рубашку, оголяя заметно подкачанные плечи и торс, целуя его тело, стараясь унять собственные мурашки и легкое головокружение. Внизу живота разразился настоящий вихрь — необходимо немедленно ощутить его в себе, принять всем своим естеством и никогда не отпускать. Почувствовав в себе его пальцы, я не смогла больше сдерживаться — если сейчас ничего не начнется, я просто его убью и любой суд меня оправдает. Я потянулась к шнуровке на штанах скояʼтаэля, вынимая на свободу большой твердый член. От Трисс я как-то раз слышала, что эльфов природа наградила в плане размера, но никогда не догадывалась, чтоб настолько. Проводя руками вверх-вниз, с основания и до самого края, я чувствовала, как Йорвет вздрагивает в такт движениям, но старается сдерживаться все более неистово проникая в меня пальцами. Я стала наращивать темп, быстрее и быстрее, при этом ерзая под ним, уже почти умоляя войти так, как это положено. Вдруг эльф резко остановился, наклонился над моим ухом и прошептал: — Скажи мне то, что я хотел бы услышать. — М-м-м… Я люблю тебя. — Умница, — он наклонился и поцеловал жестко, властно, резко меняя правила игры. Я не успела опомниться, как почувствовала, что он рывком вошел. От неожиданности я выгнулась и вцепилась ногтями в спину, оставляя рваные следы. Воспользовавшись моментом, Йорвет прижал меня к себе и начал двигаться, резкими толчками, рывками, буквально разрывая пополам и сжигая все внутри, оставляя лишь пепел. Я стонала, царапалась, кусалась, пытаясь вырваться и одновременно не желая этого — было слишком хорошо, что пугало не на шутку. Эльф умудрился сочетать в своих движениях силу и нежность, небрежное обращение и желание обладать всей мной сразу. Сплошные противоречия, как и он сам. Крепко держа меня за бедра, Йорвет трахал меня, как последнюю портовую шлюху, да так, что кровать под нами ходила ходуном в такт движениям. Я старалась ловить темп, во всю рвалась ему на встречу, чувствуя в голове полный откат мозгов. Где-то на задворках сознания серое вещество жалобно твердило, что все это не правильно и должно быть по-другому, но мне было все равно. Эльф целовал меня, оставляя на плечах следы грубых засосов, втягивая в неистовое состояние еще сильнее, заставляя подчиняться ему и его воле. Я уже не стонала, я кричала, слыша в ответ рычание своего мужчины, вколачивающего меня в жалобно поскрипывающую кровать. Пик блаженства уже близок, я чувствовала его приближение. Йорвет — словно лавина, спускающаяся вниз с гор, захватывающая с собой все больше и больше удовольствия, готовая вот-вот настигнуть, накрыть с головой. Эльф тоже почувствовал, что я почти на грани и вновь сменил тактику. Почти не прилагая усилий скояʼтаэль развернул меня, как куклу и вновь вошел, но в этот раз осторожно, почти нежно, но очень глубоко. Я не была готова к такому повороту событий и недовольно захрипела, двигая бедрами, призывая вернуться к предыдущему темпу. Эльф, хотя я не могла видеть его лица, но, скорее всего, хитро улыбался и стал наращивать скорость, не забывая при этом чувственно целовать в спину. Он делал все так осторожно, что я сама себе показалась хрупкой китайской фарфоровой девочкой. Я слышала его тяжелое дыхание около уха, от новых ощущений вновь теряя остатки разума. Никогда в жизни такого не происходило — это можно называть самым чувственным сексом, который у меня был. Это что-то большее, чем просто занятие любовью, это что-то почти несуществующее, прекрасное. Единение тел, мыслей, эмоций, мы словно срослись в один организм. Левой рукой он приятно сжимал мою грудь, не забывая показывать свою страсть и тем самым не давал мне провалиться в блаженство до конца. Проникая в меня, еще глубже, как это только возможно, я поняла, что вот сейчас… Я почувствовала, как Йорвет выгнулся в последний раз и почти упал на меня, всем весом придавливая к кровати. Со ступней ног и до головы меня охватил жар, я громко застонала, чувствуя, словно меня поразил электрический ток. Это выводило за пределы космоса, я теряла свое собственное «я» при этом ощущая все чисто физически. Непередаваемое наслаждение накрыло, с головой унося в море. Тут уже не только забудешь все плохое, а даже как тебя зовут. Оклемавшись, я поняла, что довольный эльф прижимает меня к себе, о чем-то размышляя. Я попыталась высвободиться и проползти к бадье дабы немного вымыться, но только вывела Йорвета из раздумий своими нелепыми попытками. И не думая меня отпускать, лидер скояʼтаэлей перекинул одну руку, взяв меня поудобней: — Что-то не так? Я отрицательно покачала головой, боясь спугнуть его своим голосом. Все, что произошло, вдруг резко показалось не реальным, словно только что я просто видела очередной сон. Я испугалась и почти со своей силы ухватилась за любимого, пряча лицо в его плечо, боясь посмотреть на него и увидеть что-то другое. Кого-то другого, но не Йорвета. Эльф погладил меня по спине, успокаивая. Даже сейчас, пожалуй, я веду себя очень-очень глупо, но ничего не могу с собой поделать. Надо взять себя в руки. Улыбнувшись через силу (боюсь, улыбка вышла немного кривой), я посмотрела на эльфа и твердо произнесла: — Я люблю тебя. Ответом мне послужил долгий поцелуй.