Мы шли к концу, из раз в раз с судьбой играя...

      Я смеялась. Смеялась громко. Настолько громко, что в этой гробовой тишине мой смех разносился во все уголки леса. Он звучал всё громче и громче, всё безумнее и безумнее. Что происходит? Кто я? Куда я бегу? Где я? Ничего не помню. Сознание словно отделено от всего мира прозрачной гладью воды. Моё тело движется само, оно принадлежит кому-то другому, а я… я хочу отдохнуть. Я устала. Мои мысли такие приглушённые. Мозг их не услышит. А если и услышит, то не обратит внимание. Что именно сейчас мною движет? Что заставляет смеяться и бежать? Я не знаю… я не могу это остановить.       Вокруг лишь деревья, туман… где я? Мне должно быть страшно, но все чувства такие притуплённые. Я ничего не ощущаю. Только усталость. Я… хочу отдохнуть… позвольте мне уже упасть и заснуть. Почему я всё ещё бегу?.. Сколько я уже бегу?.. Лицо исцарапано низко-растущими ветками. Боль еле ощущается, и всё же я чувствую как оно горит. Сколько времени уже прошло с… а… а с чего?.. А, не важно… я хочу есть. Очень хочу. Голод словно сжирает мой желудок изнутри. Каждая мышца так устала… так болит…       А в голове шёпот. Чей-то знакомый шёпот. Но я не могу вспомнить чей. И не могу разобрать, что он говорит. Кто ты?.. Что тебе нужно?.. Я… могу съесть тебя?.. Я так голодна… появись, позволь мне откусить кусочек. Совсем маленький. Я так хочу есть. Ну, где же ты?.. Я слышу тебя. Ты где-то рядом?.. Маленький… кусочек… Да, я вижу тебя. Вижу. Кто ты? Я вижу твои голубые глаза за деревом. Не прячься, иди сюда… стой…       Я вижу чей-то силуэт. Он расплывчатый. Я вижу лишь его яркие глаза, чуть прикрытые серой чёлкой. Тело на автомате движется по направлению к нему, но, сколько бы я не бежала, расстояние между нами не сокращается. «Кто-то» поворачивается ко мне спиной и бредёт куда-то. Эй, подожди меня… не оставляй… меня здесь… ты ведь обещал… — Баказаки! Давай быстрее! Чего ты такая медлительная?!       Чей это шёпот?.. Кто ты?.. Я слышу тебя… Я бегу за тобой… Только не оставляй меня… Ах, как болит моё горло от смеха. Но я больше не смеюсь. Я пытаюсь что-то прохрипеть, но у меня не выходит. Голос сорван… Как больно говорить… Стой, умоляю, стой… — Быстрее, Баказаки! Чего медлишь, глупая Рин? Иди сюда! Скорее!       Рин? Кто это? Это моё имя? Оно кажется мне знакомым. Я… хочу вспомнить, но я слишком устала. Хочу упасть и закрыть глаза. Хочу уснуть. Эй, ты. Я больше не могу. Куда ты идёшь?.. Мне так больно. Позволь мне отдохнуть. Позволь мне… откуси… нет… я хочу… нет… я… нет… — Быстрее, Рин! — голос звучит очень близко. Но почему ты так далеко? Ты… — Седо… воло…сый… иди… от… Сей…       Вдруг за деревьями виден какой-то просвет. Я тяну к нему руку, но моя нога зацепляется за корягу, и я падаю. Падаю на траву и кубарем качусь с какого-то склона. Всё тело отзывается болью: синяки, царапины, ссадины… я падаю на землю, камни, ветки… как больно… вдруг склон кончается, и я выкатываюсь на что-то холодное и твёрдое. Что это?.. Асфальт?.. Да, это асфальт. Какой-то адекватный уголок сознания, ещё не сошедший с ума, понимает это, но не тело. Да, я больше не смеюсь. Но громко ору. И пытаюсь встать. Чувствую боль в ноге. Падаю, ору ещё громче. Ну же. Давай. Теряй сознание от боли. Давай уснём… уснём и больше никогда не проснёмся. Как же больно… больно… больнобольнобольно… больно… Пытаюсь ползти. Но куда? Давай просто ляжем? Мы же так устали. Прекрати ползти! Прекрати! Это больно!       Кто-то касается моей щеки. Я поднимаю взгляд и вижу голубые глаза. Что теперь? Ты… смерть? Нет, не думаю. Ты слишком идиот для этого. Эй, стой. Куда ты? Вернись? Я не хотела тебя обидеть, нет… пожалуйста, вернись. Не оставляй меня тут. Сей…       Глаза слепит яркое солнце. Солнце?.. Нет… это не солнце. Слышу визг тормозов, чьи-то голоса, хлопанье дверей. Но куда ты ушёл? Не покидай меня… мне страшно… Возьми мою руку… прошу… Я вдруг падаю. Куда я падаю? Когда я упаду, мне ведь будет больно? Пожалуйста, возьми меня за руку. Не дай упасть. Защити меня! Что за монстры тянутся ко мне?.. Их склизкие руки хватают и тянут меня куда-то. Нет! Отпустите меня! Мне страшно! Отпустите! — Тихо, тихо…       Я чувствую чьи-то тёплые ладони. Я знаю, что они принадлежат смерти с голубыми глазами. Я потихоньку успокаиваюсь… Мне тепло и уютно в его объятиях. Не отпускай меня. Русалок больше не видно. Я ощущаю лишь тепло его тела. — Эй, Рин?       Точно. Рин это моё имя. Моё сознание немного светлеет. Я — Рин Ямазаки. И похоже, я сошла с ума. Как-то очень странно осознавать это на полном серьёзе. Странно и глупо. И что теперь будет? Я так и останусь безумной, останусь падать в этой темноте? Если ты и дальше будешь меня обнимать, то я не против. Хотя, может, мы наконец-то упадём. И может даже разобьёмся. Наверное, эта мысль должна меня пугать, но… я чувствую себя спокойно. В первый раз за долгое время. Теперь-то я помню, кто он. Сейтаро… Но… что ещё? Голова пустая и сухая, похожа на пустыню. Ей бы хотя бы капельку воды, ей бы немного влаги… Голова начинает болеть. — Рин! Рин! Дочка!       Кто-то крепко сжимает мою руку. Голос, что зовёт меня, всё такой же знакомый, но он не принадлежал Сейтаро. С усилием беру себя в руки, открываю глаза и делаю судорожный вздох. Веки жутко тяжёлые, а когда всё же поднимаю их, глаза буквально ослепляет белизной. А под правым ухом что-то очень противно пищит. Сначала всё вокруг рассыпается, но затем глаза умудряются сфокусироваться на знакомых лицах. — М-ма-ма?.. — еле выговариваю я. Горло пересохшее. Говорить трудно. Словно наждачной бумагой прошлись. — П-папа?.. — Господи, Рин! Ты пришла в себя! Доченька моя! — мама плачет. Её тёплые слёзы капают мне на руку.       Голова как в тумане. Ничего не понимаю. Ничего не могу вспомнить. А любая попытка приносит боль. Не могу связать ни одну мысль… Даже происходящее не укладывается. — Тебя нашли два месяца тому назад на автостраде вблизи гор, — пояснил отец, видя моё непонимающее лицо. — Всю в крови и ранах. Со сломанном ногой, парой рёбер и сильным сотрясением мозга. Думали, что ты вообще не очнёшься…       Его голос дрогнул. Но я почти не обратила на это внимание. Трудно было что-то понимать. Слушать отца было очень тяжело. Да и как только я немного пришла в себя, в голове сразу же возник вопрос. — А… где Сейтаро? — Это хороший вопрос, Рин, — тихо прошептала мама. — Он, как и остальные, так и не были найдены… Что случилось? Где остальные? — Что? — ничего не понимаю. Где Сейтаро? Мысль о том, что я не могу увидеть его сейчас пугала меня. Казалось, если бы не моё обессиленное состояние, я бы устроила истерику. В своих мыслях я звала его, но он не приходил. Он больше не придёт. Никогда.       Чуть позже, когда я пообщалась с психологом, по обрывкам моих туманных воспоминания, мне определили кратковременную шизофрению. Но что странно, я проснулась в адекватном состоянии, хоть и была жутко истощена. Почему я вылечилась? Почему моя болезнь так же быстро прошла, как и появилась?       Пролежала в больнице ещё два месяца. Не столько из-за физических ран, сколько из-за моральных. Но и нормально отдохнуть мне всё равно не позволили. Приходили детективы, родители моих друзей… все они допрашивали меня, пытались получить какие-то ответы, но я ничего не могла вспомнить. Последнее, что сохранилось в моей памяти, как мы сидели в машине, спорили о том, что заблудились, вдруг она заглохла… что было дальше? Машину и правда нашли в горах, но никаких следов остальных. Я должна вспомнить, но… я не могу. Не могу… Не могу! Голова сразу начинает жутко болеть.       Даже когда меня выписали, я всё ещё долго не могла прийти в себя. Мой разум оставался таким же сухим и пустым. Он нуждался в дожде… нуждался во влаге. И этот самый дождь потихоньку пошёл. Забота мамы… капля. Возвращение в колледж. Капля. Новые друзья. Капля. Походы в кино. Ещё капля. Всё это потихоньку возвращало меня к жизни. Прошло не так много времени, чтобы я стала прежней жизнерадостной Рин. Воспоминания отказывались возвращаться, а какое-то внутреннее чувство подсказывало, что оно и к лучшему. С нами произошло что-то ужасное. И я не хотела знать.       Но от прошлого не убежишь… Несмотря на мою новую жизнь, не проходило ни дня, чтобы я не вспоминала Сейтаро, Юту и Юку… Воспоминания о нашей дружбе не исчезли. И я вечно задавалась вопросом, что… быть может они всё ещё живы? Вдруг бродят где-то? Возможно с такой же амнезией как у меня… но кроме машины, больше ничего нет, никаких улик. Ни единого следа.       От прошлого не убежишь… Когда шоковое состояние окончательно прошло, мои воспоминания стали потихоньку возвращаться. К тому времени, я была окружена новыми людьми — они всегда тянулись ко мне, как к яркому солнцу, потому прекратила пытаться что-то узнать о своих друзьях, да и детективы оставили меня в покое. И вот однажды проснувшись утром, я отправилась в ванную, залезла в тёплую воду и вдруг вскрикнула от неожиданности. Голову словно пронзило иглой, в нос ударил затхлый запах болота, а из крана хлынула грязная вода. Но стоило мне моргнуть, как это мимолётное видение исчезло. Я осознала, что со мной это раньше происходило. Но пусть мне сказали, что я должна буду рассказать о любом воспоминании, я почему-то умолчала. Решила, что сначала стоит разобраться самой. И попытаться всё выяснить.       Прошло полгода. В моей голове окончательно навелся порядок. Но с того случая в ванной ко мне не вернулось ни единого воспоминания. Я и сама перестала об этом думать. У меня новая жизнь, новые друзья, даже парень есть. Очень милый молодой человек. Иногда, смотря на него, я почему-то вспоминаю Сейтаро… но не могу же я постоянно быть повёрнутой на нём? Вообще не понимаю, с чего это я о нём думаю постоянно. Не уверена, что была влюблена в него. Почему же я так скучаю?       По истечению года смирились все. Мои друзья пропали, память не возвращается, так что всё. Я гуляла, училась, веселилась. Жила, одним словом. Но один мой неверный шаг испортил всё. В старые времена я слылась любовью к страшным фильмам, но после моих травм я почему-то избегала их. Раньше мы часто ходили на новые премьеры вместе с Ютой и Сейтаро, так как Юка боялась. И сейчас мои друзья уговорили меня сходить на фильм под названием «Утопленник». Внутреннее чувство во мне орало о том, что ходить туда не следует. Это принесёт мне проблемы. Но я же бесстрашная Рин. Не могу же показать свой ужас… в кинотеатре парень сжал мою руку, явно почувствовав беспокойство. Я благодарно улыбнулась ему. Он прекрасно понимал все мои эмоции, но скорее всего решил, что я беспокоюсь из-за долго перерыва между подобными вещами. Ах, как бы я хотела, чтобы всё оказалось так.       Первая половина фильма прошла нормально. Я смотрела очень даже заинтересовано. Ужастики меня не пугали, я привыкла к ним. Вроде бы и чувство беспокойство как-то пропало. И я не заметила, как постепенно начала болеть моя голова… Самого утопленника показывали не полностью, лишь его отдельные части. Но как только он предстал во всей красе — отвратительный, раздутый, с сальными волосами и ужасным распухшим языком, свешивающийся из беззубой пасти… я закричала. А потом вскочила и выбежала из зала. За спиной послышались смешки, но я не обратила на них внимания. Я бежала, бежала, пока не увидела своё отражение в зеркале женского туалета. По моим щекам катились слёзы, голова просто раскалывалась. Открыв воду, я попыталась ополоснуть лицо. Боль немного начала стихать, но меня ещё жутко трясло. И моё отражение всё ещё такое же бледное и напуганное. Я попыталась улыбнуться и тут… тут я всё вспомнила. Воспоминания возникли в моём мозгу также ясно, словно я пережила это только что. Точно ведь… Смерть Юки, смерть Юты… и… смерть Сейтаро тоже. Они мертвы. Я сама их убила. А потом меня заперли с Русалками, и я… я хотела есть. — Я… съела их. Точно… я съела Русалку. Этого я не помнила?.. Это хранилось в моей голове столько времени?..       Меня замутило. Не сумев удержать в животе свой завтрак, я свесилась над раковиной и меня вырвало. Рвало долго. Во рту снова почувствовался прогнивший вкус мяса, непередаваемый словами вкус формалина. Меня ещё раз стошнило и рвало до тех пор, пока в животе не осталось ничего кроме внутренностей.       Не помню, как я дошла до дома. Мне было так мерзко и страшно… Все чувства, которые моя память похоронила год назад, снова всплыли. И после беззаботного времени они показались намного ужаснее. Где-то там гниют тела моих друзей, а я смеялась и веселилась… как ни в чём не бывало. Я ужасная. Отвратительная. Сейтаро… Сейтаро… Я помню твои голубые глаза. И моё сердце так болезненно сжимается.       Прошедший год рухнул. Конец всему. Я словно только вчера бегала по заброшенным домам в поисках чего-то. Эти воспоминания отвратительны. Я не могу их выдержать. Не могу! Я их всех убила! Я ела эту мерзость! И я всё ещё жива! Отвратительно! Ужасно!       Крепко сжав лезвие бритвы, чтобы руки не дрожали так сильно, опускаюсь в тёплую воду. Не могу выносить всего этого. Я хочу умереть. Я не хочу всё это помнить. Закусив губу, двумя быстрыми движениями надрезаю запястье, еле сдерживая вскрик. Алая кровь сразу же выступила из глубокого пореза и потекла по руке, закапав в воду. Вода в пару минут стала красной, а я просто лежала и наблюдала. Боль почти не чувствовалась… сознание куда-то утекало. Я почти ничего не понимала и не могла осознать. — Я не хотела этого… Правда… Не хотела… — пробормотала я, чувствуя, как по щекам потекли слёзы. — Как же… так произошло?.. — Эй, Баказаки. Выглядишь жалко.       Рядом кто-то стоит. Еле открываю глаза, вижу голубые глаза, серые волосы. И недовольную гримасу. Ох, похоже он разочарован… и это неудивительно. Почему-то так темно. Я еле различаю черты его лица. — Я скучала…       Ну почему так темно? Я уже умерла? Как же хочется закрыть глаза и отдохнуть. Уснуть. Чувство похоже на то, когда я бегала по лесу в безумии. По всему телу тяжесть и усталость. Хочу спать. — Я тоже. Но рано нам ещё встречаться, глупая Рин.       Какой нежный голос. Конечно, он ведь любил меня. И до сих пор любит. И я его люблю. До сих пор. Хочу быть с ним. Боже, а я ведь его убила. Не удивительно, что он это сказал. Сейтаро, забери меня с собой. Пожалуйста. Хочу быть с вами. Хочу умереть. Я знаю, сколько бы я не извинялась, ты бы меня не простил. Но пожалуйста, забери меня. Умоляю… Почему так темно? Когда я закрыла глаза?.. — Баказаки, — Сейтаро оказывается прямо передо мной. Я очень рада его видеть. Кажется, я даже улыбаюсь. Не знаю точно, всё как в тумане. Не понимаю собственных действий. — Ты ведь за мной?.. — с надеждой спрашиваю я. — Ага, разбежалась и померла. Я вывел тебя из леса, чтобы ты руки себе резала? Ух, балда. Вообще последние мозги потеряла? — Вы мертвы… — А ты нет. Не вини себя в случившемся. Нам просто не повезло. А ты жива. Так и живи дальше. Прошу, Рин. Я же просил тебя об этом.       Он протянул руку с согнутым пальцем. Зажмуриваюсь, готовлюсь к щелбану и вдруг резко открываю глаза. Вода красная, вся рука в крови. Испуганно вскакиваю, чувствуя, как слабо тело от потерянной крови, скорее хватаю из аптечки бинт и заматываю рану. А после падаю на колени и снова заливаюсь слезами. Красная вода с одежды капает на белую плитку, образуя лужу. Я и правда отвратительна. Как посмела так легко сдаться? Опуститься до суицида? И это-то бесстрашная Рин? Ужасный позор! И это моя благодарность. Да, я помню, как он вывел меня из леса. Я помню его голос. — Тупой Сейтаро! Ненавижу тебя!       Сейтаро снова спас меня. Второй раз.