Дрейф чёрной бабочки

«Мы летим сквозь время, скрываемся в тенях… Тот путь, что мы преодолеем сегодня, покажется нам долгим и изнурительным… Даже спустя тысячи лет… Но как только мы прорвём себе брешь к свободе… Небеса узнают… Настоящий ад… Этот день будут помнить годами…» *** Абараи явно не спалось тем временем. Довольно долгий его промежуток он потратил, чтобы найти причину такого своего состояния. Быть может, виноват был солнечный свет, пробивающийся в комнату через тюлевые занавески. Или же в его покоях просто было жарче обычного. Можно было бы, в конце концов, обвинить во всём громкое сопение адъютантки красноволосого Доминики Меме. Она лежала сейчас справа, уткнувшись носом в татуированную грудь любовника. Хотя её бесспорную вину могла разделить и худенькая Широгане Михане — вторая заместительница Ренджи, которая ещё совсем недавно, до неожиданного повышения Доминики, была первой. Отец девушки заведовал магазином очков, в котором у Абараи была неплохая скидка. Поэтому Михане досталось почётное место слева и право получить всё то, на что синеволосой сопернице не хватит пальцев… Да, её задница, украшенная многочисленными укусами парня, довольно провоцирующе переливалась на солнце капельками неостывшего пота. Но всё это было мелочью. Ренджи мог сколько угодно обвинять в бессоннице всё и вся, но настоящая причина его постоянного раздражения в последнее время была другой… Именно поэтому, приведя все посты и секторы слежения на своём участке в боевую готовность, шинигами заперся на ночь в комнате, предварительно вызвав к себе Михане и вырвав Меме из цепких рук раздосадованного Рикичи, которому наспех наговорил целую прорву несвязанной ерунды о квартальных отчётах и нехватке рабочих рук. Порой Ренджи сам поражался существованию в этом мире настолько наивно-преданного человека. Трахая окольцованную Доминику и кроткую Широгане всю ночь напролёт, заливая сперму буквально за ворот то одной, то другой, он одними губами шептал имя той причины, что не давала ему покоя уже целый месяц: «Рукия…» — Мастер Абараи! Мастер Абараи! — голос из карманной гарнитуры, устроенной на ночь на тумбочке, неожиданно накрыл собой комнату. «Акон…» Он уже знал, что знаменовал этот звонок. Чувствовал, что большой удар был где-то близко. Что же, он был совсем не против. Ещё со дня военных похорон Изуру, а точнее того, что от него осталось, Ренджи всё искал выход своей застоявшейся злости. Первый человек, обрадованный войной. — Р… Ренджи-сан… — Михане тёрла глаза спросонья. Сюрприз в виде разбитых ночью очков ещё ожидал её в будущем. Светлые соломенные волосы лезли в разные стороны, груди слегка провисали. — Оделись — и на выход! — красноволосый спешно натягивал футоши, параллельно расталкивая Доминику. Та безуспешно пыталась зарыться под тоненькое одеяло. — Передай сержантам моей части готовить гарнизон, — приказал Ренджи в динамик, нацепив гарнитуры на правое ухо. — Дай им две минуты, не больше. Михане, Меме, — обратился он к своим помощницам, — мы отправляемся на поле боя! *** Ветра заснеженной вершины развевали широкие ленты на одеждах занпакто. Глаза Тобиуме пристально смотрели в лицо хозяйке: — Наши с тобой силы будут биться под одним знаменем, — тихо произнесла длинноволосая девушка с заколкой в виде меча неправильной формы. Ленты, что плясали вдоль её рук, метнулись вперёд, опоясывая тело Хинамори Момо. — Я клянусь любой ценой защищать то, во что верю, — тихо сказала шинигами своей подруге. — Даже ценой собственной… — Тс-с-с, — длинноволосая приложила палец к губам и поманила Момо к себе: — Молчок... — повторила она то роковое слово, что девушка услышала в день её полного пробуждения. Губы повелительницы и её меча нежно сомкнулись под лентами, а тела плотно приросли друг к другу, разрушая всяческие грани между двумя сущностями. Когда туман развеялся, Хинамори медленно поднялась с колен, чувствуя теплоту, разливающуюся по телу. Меч дружелюбно зазвенел в её коротких ножнах. Во рту у неё было тепло и мокро. Биопротез языка, выкрашенный в иссиня-чёрный цвет, напоминал ей о недавней утрате. А вокруг всё рассыпалось, бегало и шумело. Никогда ещё она не видела на территории Сейрейтея так много людей с мечами одновременно. Это, скорее всего, были недавно принятые новобранцы, или те шинигами и души из «Красной» группы, с которыми ещё не связались их командиры, или кто-нибудь из Бюро. Все они бежали в одно-единственное место — туда, откуда бил огромный синеватый столб с крестом квинси на конце — к поместью Кучики. *** Вся трава на лужайке была начисто сожжена этим светом. Резонируя с воздухом, столб медленно просачивался вовнутрь мира шинигами. Пока он был призрачным и безобидным, но сила, что крепла внутри него, словно бабочка, рвалась из кокона. Секунда за секундой приближался миг начала конца… — Хе-хе… — донеслось из недр полого столба одинокое старческое хихиканье. Первый из Штернриттеров пришёл в Общество Душ. — Хе-хе… Это старый, славный избитый мир… Как же долго мы с ним не виделись… Помнишь ли ты меня после стольких лет? Вспоминал ли обо мне, пока думал, что я мёртв? — маленький толстый человечек с тёмной кожей и густой бородой, что восседал на летающем диске и сжимал в руках искусно вырезанный посох, неспешно выплыл из центра столба и остановился посреди двора дом Кучики. — И как я рад, что именно мне доводится нести знамя первенства. Всё потому… что тени любят меня даже сильнее, чем Его Величество… Кто-то приближался… Стражники поместья спешили навстречу незваному гостю, обнажая клинки. — Всё правильно… Королю нужна королевская встреча… — ласково улыбнулся старичок, возводя руки к небу. — Но что-то я не вижу, ЧТОБЫ ХОТЬ ОДИН ИЗ ВАС СТОЯЛ НА КОЛЕНЯХ! — резко вскричал Пепе Ваккабрада. Стражники, между тем, выстроились стеной и полностью отгородили коротконогого толстячка от здания особняка. — ВЫ ГНЕВАЕТЕ МОЕГО ГОСПОДИНА, ЧЕРВИ! Ведь… — он оглянулся немного назад и коснулся небес коротким взглядом из-под чёрных защитных очков. — Ведь вы гневаетесь, верно? — почти шёпотом спросил он, словно ожидая, что его услышат. *** Где-то над облаками, за пределами сотни тысяч барьеров, которые выстроили вокруг Сейрейтея, раздался один лишь натянутый тяжёлый смешок. А потом послышался треск, и все эти барьеры посыпались на головы тысяч шинигами проливным дождём. Тысячи глаз устремились резко вверх, тысячи ног остановили свой бег к особняку. Император Ванденрейха прекрасно слышал своего подчинённого.