Дрейф чёрной бабочки

Одна за другой кроваво-красные снежинки опадали на подмёрзшую траву сада Кучики и таяли, оставляя после себя отвратительные бордовые пятнышки. Последние потуги остановившегося снегопада смешивались в воздухе с дыханием тёплого ветра, буквально искрящегося частицами реяцу. Тяжёлые ботинки долговязого квинси оставляли следы на лёгкой снежной корочке по пути его к особняку. Кристаллики крови падали на его плащ. — Девять зим пролетит над дрянною землёй — и окрепнет рука Короля, — негромко напевал себе под нос Аскин, — и поднимется вверх сотен бабочек рой, и покроется снегом земля… Он остановился перед огромным деревом, выросшем на его пути совершенно внезапно — гигантской многолетней сосной, одной из многих, появившихся здесь после недавней битвы. «Оно буквально состоит из сильного реяцу, — пальцы Накк ле Варра коснулись серо-коричневой смолистой коры. На ощупь дерево показалось твёрже стали. — А внутри него… — квинси ехидно усмехнулся, — что же за чудовище смогло породить здесь такое?» На всякий случай, Штернриттер пустил в дерево стрелу. Ничего не произошло. Хайлинг Пфайл Аскина оказался неспособным нанести сосне хоть какой-то вред, стрела отскочила, выбив из ствола несколько искр. — Бесполезно, — кто-то насмешливо фыркнул за спиною квинси, — они так просто не исчезнут… — Пепе! — он изо всех сил постарался изобразить на своём лице радость. — Я думал, ты умер! Второй Риттер выглядел очень плохо: щёки, лоб и объёмный живот были разодраны в кровь, усы и борода были такими же красными, как и снег вокруг: — Меня не так-то просто убить, — проворчал старик, укрывая многочисленные кровоподтёки на лице и груди руками. — Чёртова блядь… — Ну не надо так грубо, — улыбнулся Аскин, — в конце концов, ты просто обязан отдать должное её невероятно сильному сердцу, которое пережило все твои флюиды… Пепе расправил усы: — Пережило, чтобы всё равно оказаться насаженным мною на одну из этих отвратных иглистых веток? — «L» махнул рукой куда-то вверх, на самую верхушку сосны, возле которой стояли два Штернриттера. — Она слишком многое доверила своему мечу, словно даже не зная, что у него есть своё собственное сердце. И вот оно, — толстяк покривился, — принадлежало мне от начала до конца… — Она была сильной, и именно поэтому она мертва… — сказал, помолчав, Аскин. — Сильные воины отдают свои жизни в бою, пока слабаки ищут способа его избежать. Пока это правило работает, Общество Душ будет слабеть с каждой секундой, — он бросил быстрый взгляд на особняк Кучики, который вырвавшиеся из земли корни опоясали сплошным коконом, не давая врагам попасть вовнутрь. — У тебя ужасная рана на животе, Пепе, это сделала эта девчонка? — Нет, другая… — Ты не должен… бросаться в бой в авангарде, — мягко сказал мужчина, стряхивая остатки снега с волос. — Мы элита, а, значит, не должны размениваться на мелочи, пока не придёт наше время… *** В узком подземном зале было темно и мрачно, как в усыпальнице. Кучики Рукия с огромной свечой в руке подошла к алтарю, где между двумя тёмными портретами Бьякуи и Хисаны лежали запылённые ножны с её катаной — Соде но Шираюки. — Эй-эй! — розововолосая Ячиру удивлённо смотрела на госпожу, которая сумела сменить свой спальный халат на робу шинигами в одно мгновенье ока. Сейчас она прикрепляла к рукавам защитные пластины. — Ты ведь говорила мне, чтобы я не разрешала тебе снова брать меч, Руки-Руки! — Рукия… — кое-как укутанный в просторную рубаху поверх голого тела, толстый отпрыск семейства Омаэда весь трясся от страха и холода. Когда к поместью пришли враги, девушка едва успела увести своего мужа и Кусадиши вниз, по потайному ходу, к катакомбам под зданием. Раньше это место использовалось как чёрный ход для возможного отступления, но потом потеряло свою актуальность и сейчас использовалось Ячиру вместо камеры хранения для ворованных конфет. Всё, кроме одной комнаты, закрытой на ключ… — Брат-сама… Сестра-сама… Я прошу у вас прощения за беспокойство, — она с шумом вытащила ножны из ниши между портретами и поместила их на пояс. — ГОСПОЖА! — ещё один тоненький голосок внёсся в комнату — маленькая Киато, заплаканная и перепуганная до смерти. — Ки-тян, — удивлённо моргнула Ячиру. — Госпожа, вы не посмеете вступить в бой! — воскликнула девочка, преграждая родной тётке проход. — Вы последняя из Кучики! Надежда и оплот клана! Вы не должны! — Успокойся, Киато, — голос шинигами был холоден и беспристрастен. — Если будешь кричать так громко, нас найдут… — Они убили Орооре! — взвизгнула маленькая Кучики, яростно посмотрев на Рукию. — Она отдала жизнь, чтобы у вас было время уйти! Ради вас её… Её… Девушка обняла Увядшую за плечи и прижала к себе: — Я знаю, — тихо произнесла она, — я почувствовала взрыв реяцу снаружи. И поэтому я не могу стоять в стороне… — Н… Наш долг — защищать главу клана любой ценой, и я… — Вам некого… больше защищать, — твёрдо сказала Рукия. — Ячиру, — она обратилась к своей служанке, — уведи моего мужа и Киато вниз по катакомбам и укрой в Защитной комнате. Пусть до того, как боевые действия не утихнут, они будут оставаться там… — Что? Нет! — Киато испуганно округлила глаза. — Я никогда… — но бойкая девочка уже схватила свою подружку за руку. Сабуро же уговаривать не пришлось. — Да, и Омаэда… — напоследок сказала Рукия. — Мы были ужасной парой! — наконец, она смогла выдавить это из себя. Толстяк удивлённо икнул и уронил очки. Что-то посеяло жизнь в этой девушке. Что-то, ему неведомое. Неожиданно Ячиру что-то почувствовала. Какой-то странный холод, коснувшийся её пальцев. Она уже испытывала такое раньше. Когда-то… Когда была с Зараки Кенпачи: — Р… Руки-Руки… Ты стоишь прямо… — Что? Столб зловещей тени выпорхнул из-под земли за спиной шинигами. Кто-то гораздо выше неё. Худой и костлявый. С длинными и чёрными, словно смола, волосами. И стоило этому человеку быть разоблачённым, как странное беспокойство сковало всех четверых беглецов. — Ч… Что это?.. — она, казалось, по пояс погрузилась в лёд. Глубина глаз незнакомца, заставила в её лёгких появиться отдышку. — Я… Помню тебя… — сказал человек. Нет. Сказало существо в шипованной маске. — Там, в Мире Живых… Я видел тебя в ЕГО страхах… — А-А-А-А-А-А-А-А-А! — нервы Мареджиросабуро сдали, как только квинси открыл рот. Это что-то пришло за ним. Сюда. И оно, несомненно, не уйдёт без его большой головы! Точно, оно убьёт их всех! Убьёт, как только он… сделает вдох! Или шевельнётся! Или перестанет кричать! Следом завопила Киато. Второй шип прошёл сквозь неё, заставив мочевой пузырь девочки сжаться. Увядшая быстро попятилась, путаясь в обмоченной юбке горничной. — С-с-страх… Воздух в катакомбах в один момент сжался вокруг их носов и висков. — Б… Б… Бегите… — с огромным трудом прохрипела Рукия, двигаясь тяжело, как будто воздух вокруг неё был гуще киселя. Несмотря на то, что зловещий враг был всего в шаге от неё, попасть по нему мечом у неё не получилось. — С… Санпо Кенджу! — запоздало крикнула Кусадиши, поднимая свой собственный занпакто, но рука Эс Нодта схватила её крохотную ладошку и сильно сжала, не давая мечу освободиться — за одно мгновенье Штернриттер перемахнул через остолбеневшую Рукию и оказался рядом с ней. — Эй… Ты не… — лёгкий толчок под живот заставил девочку замереть с застывшим на лице удивлением и медленно сползти к ногам Нодта под сдвоенный крик Киато и Омаэды. Кажется, эта пара уже давно удирала по лабиринтам подземелий, обезумев от страха. Покончив с Кусадиши, квинси медленно повернулся лицом к Рукии. — Я заставил его бояться, когда вскрыл твою грудь внутри его кошмара… — прошелестел он, надвигаясь на шинигами. — А если я сделаю это наяву, будет ли страшно… ТЕБЕ?..