Дрейф чёрной бабочки

«Помнишь ли ты, Хашвальд? Её… Песню о Заточённом Короле?» «Да, Ваше Величество… она будет играть в моей душе, пока бьётся моё сердце…» «Хм… Сердце, говоришь? А что будет потом? После того, как оно остановится?» «Тогда я умру… И стану частью ВАШЕЙ песни…» Как только все до единого столбы открылись, пара десятков зловещих смертоносных теней оказалась в самом сердце Общества Душ. А потом… Всё стало разваливаться… *** — Ч… Что это? — испуганно прокричал рядовой «Синей» группы. Огромный гориллоподобный смерч вырвался из центра столба реяцу и, прежде чем воины успели опомниться, смёл большую часть врагов перед собой, обращая их тела в жижу и внутренности. — Н… Нет! — огромный кулак коснулся его грудной клетки и смял её, словно лист старой бумаги. Захрипев, шинигами повалился на бок и издох прежде, чем смог увидеть того, кто отнял его жизнь. — ДА! — радостно кричал толстый мальчик, ударяя в гонг после каждого пируэта Маска де Маскулина — Суперзвезды Штернриттера «S», чья дьявольская улыбка только росла по мере того, сколько мечей согнулось о его кожу. — Вперёд, мой герой! Ты самый лучший! «Да… Песня…» *** «Девять тысяч крестов опадут и сгниют, В замке царствовать будет лишь лёд… Беспробуден душой, лишь пока не пробьют В небесах часы девять веков…» — М-м-м… Здесь так солнечно! — Кендис Кетнипп поморщилась от попавшего в глаза солнечного луча. — Моя кожа не любит такой яркий свет! — Ну хватит, Кенди, — запричитала Менина МакЭллон. — Его Величество не простит нам, если мы будем слишком много времени уделять коже, а не сражениям… — Это… девушки! — рассеянно произнёс шинигами, увидев перед собой четвёрку лучших подруг. — Кстати, о коже! — прямо перед ним выплыло улыбающееся личико Жизель. Парень изумлённо отпрянул, потянувшись к занпакто. — Говорят, что без крайней плоти члены парней становятся очень чувствительными… — обе руки француженки просочились под форму рядового и сильно сжали ему пенис за считанные секунды. — В… Взять их! — выкрикнул тот, кряхтя от боли. Бойцы за его спиной неуверенно подались вперёд. — Как думаешь, если я сниму кожу со всего твоего члена?.. — девушка немного наклонилась вперёд. Прямо из-под её одежды вышла два костистых крыла Фольштендинга, которые нанизали на себя четверых рекрутов, пришедших помочь своему товарищу, и разорвали их на куски. — Ой… Они сами вылезли, честно! — грудным голосом прошептала Жевель. — Такое бывает, когда у меня встаёт! — захохотала она, отрывая парня от земли за гениталии и встряхивая обеими руками, что было сил. — Какое убожество, — уныло произнесла Менина, глядя, как её подруга рвёт рекрутов и молодых шинигами в клочья. — Она будет делать это всю дорогу? С каких пор Жижи сражается сама? — Похеру… — проворчала Кетнипп. — Но если хоть одна капля попадёт мне на волосы, я все до единого трупы ей в задницу запихаю. — Зная нашу Жижи, я думаю, что она будет не против, если ты правда захочешь это сделать. — Лилтотто скептически осматривала быстро растущую гору из отделяющихся от тел рук и ног. — Эй, Лил! — Жизель весело помахала подруге чем-то продолговатым, извлечённым из хакама растерзанного парня. — У меня есть вкусняшка для тебя! Я же знаю, как ты любишь есть ЭТО… — Хватит! — кто-то появился перед беспощадными бестиями, тесня «Синих». Женщина, чья реяцу заметно превосходила остальных защитников Сейрейтея, встретившихся Риттерам. Увидев Исе Нанао, Жизель заинтересованно повернулась к ней: — Ах, госпожа, — она припадочно закатила глаза. Оторванный член был выброшен прочь в гору свеженарубленной плоти, — кажется, мы потревожили вашу тихую обитель. Простите, но… ТИХО ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ!!! — взвизгнула она, срываясь с места. *** «Загорится рассвет, всколыхнётся трава, Как пройдёт девяносто лет. Девять сот мудрецов соберёт голова На плечах Короля седых бед». — Эй, Сиджин, там всё взрывается! — он испуганно выглядывал из-под козырька навеса. — Всё Общество Душ как будто бы охватили сражения! — Вижу, — второй охранник кусал губы и заламывал пальцы на руках. — Но это не наша забота… — Да, но… — Никаких «но», — отрезал шинигами по имени Сиджин, — наша миссия в том, чтобы охранять территорию тюрьмы, что бы ни было. Там, — он указал на бронированную дверь за спиной, — полно опасных ребят, готовых мстить за собственное заточение, если только им представится такой шанс. Наша задача — не давать им такого шанса. — Не давать такого шанса… Эй, да ты себя слышал-то, придурок? Слишком поздно шинигами понял, что разговаривает уже не со своим товарищем, а со странным незнакомцем с зубами, выкрашенными в шахматном порядке. Прежде чем Сиджин успел схватиться за меч, Нанана Наджакуп обхватил его голову жилистыми руками и, зайдя за спину тюремщика, вывернул его шею так, что между лопаток оказалось перекошенное от боли лицо. Тело опустилось на колени. — Как-то просто всё, да? — Штернриттер насмешливо поднял голову. То, что поначалу показалось ему частью стены, на деле оказалось великаном с толстыми губами и массивным топором в руках. — Икканзака Джиданбо, — кривой рот квинси расплылся в ухмылке. — Бывший страж Врат Белого Пути, а ныне простой тюремщик. И как они ухитрились спрятать здесь такую громадину? — он отпустил перекрученную шею шинигами, и тот пластом лёг у его ног. Сам же Наджакуп, наоборот, выпрямился в полный рост, вставая против десятиметровой громадины, словно сурок против носорога. — Прости, но я собираюсь сломать эту дверь… *** «Девять зим пролетит над дрянною землёй, И окрепнет рука Короля… И поднимется вверх сотен бабочек рой, И покроется снегом земля». Доминика Меме вместе с полусотней подручных быстро двигалась на запад, туда, где столб света, возле которого она оставила своего командира, уже почти полностью растаял. Повсюду гремели взрывы и что-то рушилось. Странно, как такие фатальные изменения могли произойти в Сейрейтее за такой короткий временной промежуток? Словно война телепортировалась в Общество Душ из далёкого будущего и захлестнула шинигами с головой. — Хиёсу-сан? Акон-сан? — позвала она в динамик, — что происходит? — Извините, Доминика-сан, — ответил ей тонкий напуганный голос. Цубокура Рин взял переговоры с заместительницей Абараи на себя, — нападения отовсюду. Сорок пять шинигами убито в восточном районе 601, ещё сто сорок в 52-м, вы сейчас в очень опасном месте… — Сколько? — спросила синеволосая. — Сколько врагов на нас напало? Сто? Тысяча? Десять тысяч? Ответили далеко не сразу: — Двадцать… — глухо отозвался мальчик. — человек… — Что? — она не верила своим ушам. — Командующая, смотрите! — позвал кто-то «снаружи». Меме подняла голову, но увидела перед собой лишь промелькнувшую полоску оранжевого света… ВУУУУУУУЛЛЛГГ!!! Что-то похожее на странную звуковую волну материализовалось между плотных рядов курсантов и изогнуло пространство, засасывая всех до одного в плотный воздушный мешок, притягивающий всех к своему невидимому центру. Доминика испуганно взвизгнула, оказавшись подхваченной волной. А затем прогремел взрыв. — КАК ХОРОШО!!! — прокричала беловолосая квинси, срывая со своего рта ненавистный шарф и швыряя его в воздух. У Беренике Габриэлли был резкий, но довольно нежный голос. — Я СНОВА МОГУ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ГОРЛОМ!!! КАК ЖЕ ЭТО ПРЕКРАСНО!!! «Да, Хашвальд, наша песня прекрасна и поэтична, но можешь ли ты вспомнить её последний куплет?» «Охотно…» *** «О Король! О отец! О наш вечный монарх! Поведи за собою скорей! И врагов повергая в отчаянный страх, Мир верни через девять дней!»