Осенне-звёздное

Ник в полудрёме валяется на диване и краем глаза разглядывает падающие за окном снежинки. Уже глубокая ночь; Даша, кажется, видит уже десятый сон, а вот ему не спится - он и в спальне всё ворочался и, чтобы не мешать ей, тихонько перебрался в зал. Быстро, мерно тикают настенные часы, деля тишину на ровные отрезки. Ночь на удивление тиха, без завываний ветра за окном и прочих прелестей ноябрьской погоды. Он плотнее кутается в мягкий плед и с лёгкой улыбкой прикрывает глаза, на секунду попробовав представить, какие же сны снятся Даше сейчас. Тут в спальне раздаётся грохоток, точно о пол шмякается нечто мягкое, но явно не плюшевый Дашин медведь, потому как игрушки так не падают. Ник приподнимает с подушки голову и слышит жизнерадостные вскрики-всхлипы и вырывающийся порой сквозь эту какофонию смех. Нормальный, не знакомый с Дашей человек счёл бы такое поведение странным, но Ник Дашу прекрасно знает. Стараясь казаться незаметнее, она крадучись выходит из спальни, успевая при этом спорить сама с собой на какие-то абстрактные темы, поправлять спадающее с плеч одеяло и держать у своей груди своего плюшевого мишку. В темноте трудно идти и ни на что не наткнуться, и потому она сначала сваливает торшер, затем, пытаясь его поднять, опрокидывает тумбочку, психует на них обоих, просит вести себя потише, ставит всё на место и идёт дальше. - Просыпайся! - кричит она, расталкивая Ника, который по идее так и не смог заснуть, а, заснув, всё равно бы проснулся только из-за начала её диалога с упавшим торшером. Но нет: он всё равно делает вид, что спит, и только-только просыпается. Зачем? Неясно. Игра такая, наверное. Традиция, пожалуй. - Мог бы хотя бы сделать вид, что напугался, - ворчит Даша; она-то знает, что Ник не спал. У спящих дыхание другое совсем, да и реакция на расталкивание не такая спокойная. Хмурится - получается не так, как ей хотелось. - Давай ты ещё раз придёшь, и я напугаюсь? - предлагает Ник, поправляя растрёпанные от лежания на подушке вихры волос. Тёмно-шоколадные; почти как шкура медведя, почти как чёрный кофе. В огромнющей сорочке с длинными рукавами Даша смотрится в лунном сиянии так призрачно, что дальше просто ехать некуда. Даша только отмахивается. В любой другой момент она бы с удовольствием согласилась, но сейчас есть куда более важные дела. Потому она плюхается прямо ему на колени и начинает с жаром объяснять, что ей так сильно нужно и ради чего она вскочила в такое время - эти два вопроса интересуют Ника ещё с момента, когда он услышал грохот из спальни. Минут через десять ярой жестикуляции, болтания ногами, весёлых восклицаний и заговорщических шепотков Ник всё же решается перебить одним-единственным вопросом: - Итак, если я всё правильно понял... Ты упала с кровати посреди ночи и предлагаешь начать писать письмо Деду Морозу, сидя под столом? - Да! И ты не имеешь права отказаться! - Даша улыбается, чуть склонив голову набок, так, что видны ямочки на щеках; не выпускает из рук своего медведя - обычно медовый, в ночи он выглядит тёмно-синим, - и умудряется удерживать на себе одеяло. Глаза у неё горят за стёклами очков, и он понимает - и правда не имеет права отказаться. *** Под столом, какой бы он ни был большой, всё равно тесновато, особенно для двоих. Чтобы не ударяться головой, Нику приходится низко-низко опускать голову и сутулить плечи, в то время как Даша чувствует себя под столом совершенно комфортно. Ноги обоих укрыты мягким одеялом; на коленях Ника (так как он больше) лежат здоровенная книга и на ней листочек и шариковая ручка. В лапах Дашиного медведя - пакетик с цветными карандашами и фломастерами. Они оживлённо обсуждают то, что же пожелать - письмо на двоих всё-таки. Даша желает малиновый цилиндр и даже рисует его в уголке послания - мол, вот такой хочу! Ник тихо смеётся сам себе - вот бы ему тоже мечталось о малиновых цилиндрах, как ей, тогда бы всё было проще. Закончив письмо, Ник складывает его пополам и пишет на конверте под диктовку адрес Деда Мороза. Даша внимательно наблюдает, перебравшись поближе, трёт глаза - спать хочет. Облокачивается ему на плечо и полусонно что-то воркует про переезд под стол. Ник откладывает в сторону ручку, конверт с письмом, книгу и даже медведя с цветными ручками, затем расстилает под столом одно одеяло, а другое стелет сверху, укрыв сонную Дашу, затем укладывается рядом. Ему хочется завтра проспать всё на свете и остаться на целый день дома вместе с ней, невзначай забыть разбудить вовремя и её, и проснуться только в полдень под этим большим обеденным столом. И малиновый цилиндр будет. Неважно, от Деда Мороза или нет, но будет. Обязательно.