Всё случается

ПОВ Тира.

Я лежу на кровати и легко глажу тебя по плечам. Ты такой нежный, ласковый и невероятно чувствительный. Сегодня ночью ты превзошёл все мои самые дерзкие мечты. Как же сладко твоё тело выгибалось под моими ласками. Отзывчивый и жаркий. Ты моё совершенство! Я очень старался не срываться на резкость, и думаю, что мне удалось оставаться нежным и ласковым несмотря на то, что ты просил меня о другом. Я не мог позволить себе навредить тебе. Я слишком большой, чтобы срываться в омут без страха порвать тебя, даже под действием афродизиака. Нежно и почти невесомо я ласкаю твои плечи, спускаясь ниже по спине. Ты крепко спишь после наших с тобой ласк. Клянусь всем, что у меня есть, я не за что тебя не отпущу!!! Я готов на все, лишь бы ты остался со мной навсегда! И ради этого я ничем не поступлюсь: ласки, нежность, угрозы, шантаж и даже грубое обращение (только не в постели). Я привяжу тебя к себе, чем только смогу придумать! Желание обладать тобой вновь захватывает моё тело и я не собираюсь ему противиться. Прикосновения становятся всё жарче и трепетней. Ты так устал, что не просыпаешься, даже когда я, приподняв твою упругую попку, начинаю вылизывать её. Ты чистый, прежде чем отнести уснувшего тебя в кровать, я аккуратно вымыл всё твоё тело. И сделал это так нежно, что ты не проснулся. Беру смазку, оставленную доком и не спеша, смакуя, растягиваю тебя, почти с ума сходя от близости. И только когда мои пальцы, погружаясь в тебя, задели комочек сладострастия, ты наконец начал проявлять заинтересованность процессом. Гибкая спина прогнулась, выставляя на обозрение чертовски шикарную задницу, губки приоткрылись и с них сорвался первый чувственный стон. Мальчик мой, какой же ты отзывчивый! Ты ведь уже не под воздействием препарата. Когда твои стоны уже стали почти криками наслаждения, я наконец вхожу. Медленно и аккуратно. Несмотря на нашу весьма бурную ночку, я не хочу навредить тебе. Ты поворачиваешь голову, и я тону в искрах, горящих в твоих глазах. Ускоряю темп и стоны уже перестают слышаться. Ты просто кричишь от переполнявшего тебя удовольствия. Почему я решил, что от удовольствия? Просто ты сам с силой насаживаешься на мой член и просишь о большем. Подтягиваю тебя повыше и, обхватив за талию одной рукой, начинаю увеличивать темп, лаская второй рукой твоё естество. Не выдержав долго такой темп, ты срываешься в оглушительный оргазм. Чувствуя, как вокруг меня сжимаются и пульсируют бархатные стеночки, я кончаю следом за тобой. Опустошённый и довольный я ложусь рядом с тобой, притягивая твоё тело в мои объятья. Утро началось не так как я планировал. — Подъём! У вас сегодня длиииный день! — док уже с утра фонтанировал энергией, несмотря на свой весьма пожилой возраст. — Тир я кому сказал: просыпайся! — И что за спешка в семь утра? — Лениво потягиваясь, спросил я. — В это время у меня никаких дел не запланировано. — Так обрадовался наконец обретённому партнёру, что забыл о приезде членов собрания с других городов? — Эйкер, не теряя времени, стянул с нас одеяло и открыл моему жадному взгляду упругое тело, которое я терзал ночью. — Это ты чего-то путаешь. Они собираются только к двум, — с возмущением я зашвырнул в этого нахала подушкой. — А в это время у меня только сон запланирован. — Хорошего утра, мальчик, — обратился док к моему… А к кому моему, я ведь даже имя у него не спросил. — Вы оба два прямиком в душ. Вымоешь и сразу сюда. Мне надо его проверить. Как «бедный малыш» перенёс ночку с тобой. Подлатать его и научить этикету. — Этикету?! А зачем это ему? — иногда мысли Эйкера для меня слишком непонятны. — Если он выходить из комнаты будет только в моём сопровождении? — То-то и оно, голова осиновая, то-то и оно, — старик пытался достучаться до моего ещё к сожалению спящего мозга. — Он ДОЛЖЕН тебя везде сопровождать. Ты ж его «ЛИЧНОЙ шлюхой» назначил? Так? — Ну, так. А дальше-то что? — выбираюсь из кровати и на руках несу в ванную тихо смотрящего на меня парня. — Для меня единственный этикет: чтобы он получал наслаждение, даря его мне каждый раз как я захочу. — Ух, ну как же с тобой невыспатым тяжело-то. — Эйкер шёл за нами и посмеивался надо мной, прикрывая рот ладошкой. — Ты обязан его при приёмах таскать за собой, а он должен знать, как себя вести при этом. Вот именно этикетом для таких случаев нам с тобой и надо заняться. И потом, он же должен сидеть у тебя в ногах, а мне надо сделать, что бы он смог сидеть после тебя и твоего «мааааленького» члена. — Блять! — с чувством выругался я, вспоминая правила клана. — Ладно, ты прав, времени у нас и в самом деле в обрез. Звез­да моя, ты, ес­ли хо­чешь, мо­жешь подре­мать, по­ка я те­бя ак­ку­рат­нень­ко по­мою, а док подлечит, — обратился я уже к темноокому. — Кстати, мне надо тебя как-то назвывать. Скажешь своё имя? — Если альфа идиот, то это, как правило, не лечиться. — Эйкер покрутил пальцем у совершенно седого виска. — Мальчишку тебе нельзя называть по имени. Только по прозвищу. Дай ему его сам. Или попроси его выбрать. — Чёрт, совсем из головы вылетело, — док был прав насчёт этикета. Только и мне его придётся вместе с бетой прослушать, что бы вспомнить правила. — Как ты хочешь, что бы я тебя называл? — Ну я даже и не знаю, — опуская глаза вниз, ответил мне парень. — В детдоме меня называли Искрой. Пусть будет так. — Меньше слов — больше дела. Времени у нас не так уж и много. Поэтому ускоримся и прекратим болтать. Дальше всё закрутилось со страшной силой, имя которой: Эйкер! И к двум часам мы с Искрой были готовы к нашему первому совместному выходу.