* * *
Сердце Джона билось размеренно и спокойно. Он был вымотан, не удивительно, что уснул почти сразу, как только Шерлок к нему повернулся. Выбравшись из-под его руки, Холмс сел на кровати. Сейчас Джон выглядел вполне здоровым: кожа приобрела лёгкий оттенок загара, значит, он нормально ел и не просиживал дома целыми днями. Это хорошо. Не сводя глаз с расслабленного лица Джона, Шерлок чуть потянул рукав его пижамы, чтобы рассмотреть шрамы, но, не разбудив того, сделать этого не вышло бы. Разве что срезав мешающую ткань. «Только вот ни то, ни другое с рук не сойдёт», — подумал Шерлок с лёгкой улыбкой. Раздражительность Джона просто зашкаливала, если он считал, что причина, по которой его разбудили, недостаточно важная. Бесшумно соскользнув с кровати, Шерлок накинул халат и пошёл на первый этаж. Зная мать, которая, похоже, вознамерилась его откормить, начать она не поленится с самого раннего утра. Были вещи, которые он бы предпочёл, чтобы она не видела. За столом на кухне обнаружился полностью одетый Майкрофт с булочкой и чашкой чая. Матери нигде не наблюдалось. — Так он остался, — заметил Майкрофт, намазывая масло. — Ты разобрался со своей недавней трагедией? Не обращая на брата ни малейшего внимания, Шерлок окинул внимательным взглядом стол, раковину, стойку. Похоже, мать ещё даже не встала. Без сомнений, она слышала их с Джоном спор ночью и решила, что Шерлок так рано не проснётся. Отрадно было, что удавалось скрывать от неё свою бессонницу. Он развернулся, чтобы уйти. — Шерлок? — в голосе Майкрофта мелькнуло раздражение. — Рано или поздно тебе придётся со мной поговорить. Развернувшись, он посмотрел брату в глаза, а потом вышел.* * *
Жизнь с матерью была невыносимо скучной. Казалось, будто главной целью этой женщины было нафаршировать его всевозможными сладостями и выпечкой, стоило только где-нибудь увидеть. Пытаться уговорить Джона съесть все их за него было абсолютно бессмысленно, потому что, как оказалось, в квартире Уотсона еженедельно появлялась посылка с такими же угощениями, которые следующие шесть дней он раздавал всем друзьям и знакомым. Хотя, стоит заметить, у Джона определённо была слабость ко всякого рода печенью. Через неделю Шерлок почувствовал, что сходит с ума. Он почти отказался от объявленного Майкрофту бойкота из-за смертельной скуки. Надо было что-то менять.* * *
Шерлок целеустремлённо смотрел на экран ноутбука, когда Джон вернулся с занятий. Ровно на три с половиной секунды тот замер от неожиданности, потом закрыл дверь и бросил сумку на стол. — Кофе, — скучающим тоном заявил Шерлок, не отрываясь от поиска хоть чего-нибудь, способного привлечь его внимание. Краем глаза он заметил, как Джон, рассеяно кивнув, ушёл в свою комнату. «Семь секунд», — предсказал Шерлок и пальцем начал отстукивать время. К его неудовольствию, прошло только пять, а Джон уже вернулся. — Ты же понимаешь, что теперь она будет присылать в два раза больше еды? — спросил тот. Голос не выдавал ни малейшего волнения от того, что в своей комнате Джон обнаружил вещи Шерлока. — Дверь закрывается, — Холмс злобно глянул на ноутбук, словно обвиняя машину в безуспешных поисках. — Или раздадим всем желающим. Джон фыркнул. — Ага… и это вовсе не будет выглядеть странно, — он глубоко вздохнул и замер на месте. — Что-то не так? — Не, — Джон снова показался в его поле зрения. — В прошлый раз, когда мы жили вместе, всё было нормально, — пожал плечами. — Ты в порядке? Холмс, нахмурившись, уставился на экран.* * *
Ночью, когда он наконец поднялся с дивана, чтобы попытаться уснуть, Уотсон лежал, раскинувшись на кровати, в одних боксерах и футболке. Присев на край постели, Шерлок внимательно на него посмотрел. Не было сомнений в том, что Джон спал: рот был расслаблен, глаза под веками шевелились, как это бывает, когда снятся сны. Удовлетворённый выводами, Шерлок потянулся к настольной лампе и осторожно её включил. Как и ожидалось, Джон не пошевелился. Шерлок пододвинулся ближе и осторожно задрал рукав его футболки до плеча. Шрамы были ужасны. Рваные линии пересекали бицепс Джона там, где Виктор грубо тащил иголку сквозь плоть, мелкие точки были в тех местах, где он бездумно вонзал её раз за разом. Жестокое нападение. Полное гнева и ярости. Суд завершился месяц назад; и Шерлока бесило, что собственное состояние не позволило покинуть клинику. Майкрофт постарался, чтобы Виктор оказался вне досягаемости для него к тому моменту, когда Шерлок будет сам способен с ним разобраться. Джон повернулся ближе к Шерлоку, словно в поисках защиты. «Слишком молод, — думал Шерлок, глядя на него. — Для всего, чёрт подери, слишком молод». Сегодня не уснуть, так же, как и в любую другую ночь с тех пор, как он почувствовал себя более-менее адекватно. Надо прогуляться.* * *
— Ты не спишь, — сказал Джон несколько дней спустя. — Мне нужно чем-то заняться, — резко возразил Шерлок. В ответ послышался долгий вздох, а потом Уотсон сел напротив него на стол и многозначительно уставился на ноутбук, пока Шерлок, раздражённый, не отставил его в сторону. — Есть куча всего, чем можно себя занять, — начал Джон. — Но слишком мало того, что не вернёт меня к людям, раздающим кокаин как сахар, — ответил Шерлок, сверля недовольным взглядом противоположную стену. — Всегда можно начать играть в покер. Легальный, — заметил Уотсон. — Скука, — так оно и было. Слишком легко, когда игроки даже не пытаются мухлевать. И где же тогда веселье?* * *
Это было так… странно. В который раз со дня переезда Шерлок вот так наблюдал за спящим Джоном, пытаясь вычислить, в чём проблема. Хотелось прикасаться к нему, держать в объятиях. Это отчаянное желание прижаться к Джону так сильно, чтобы бесконечно чувствовать биение сердца и дыхание, всё ещё бежало в его крови; грызущая потребность, почти разрывавшая, пока Джон был в больнице. Преследовало яростное желание целовать его, ощущать его кожу, его тепло своими губами и, больше всего, видеть, как он с готовностью и доверием выгибается навстречу Шерлоку. Но сейчас как будто странный барьер появился между ними. Каждый раз Джон смотрел на него неуверенно, но одновременно с надеждой, прежде чем его плечи разочаровано опускались, прежде чем рука, которой он тянулся к Шерлоку, падала, с волнением и отчаянием. Шерлок никогда не замечал за собой тяги к тактильным ощущениям; он обычно переносил объятия матери с благоухающими дорогим парфюмом поцелуями в щёку, но и всё. Секс всегда был связан с наркотической эйфорией… всё раньше было с ней связано. Восторг освоения нового способа свести кого-то с ума, доводя до экстаза, контролируя всё. И раньше он никогда не замечал, как много прикосновений было в их с Джоном отношениях; нежные касания: провести рукой по спине или боку всякий раз, как они проходили мимо друг друга, поцеловать в лоб, когда Джон стоял рядом. Словно Уотсон был магнитом, и Шерлок чувствовал непреодолимую необходимость касаться его, чтобы убедиться, что он жив, счастлив и в безопасности. Прикосновения к Джону никогда не вызывали вопросов, даже пока они были «друзьями». Он знал, чего хотел. Прикоснуться губами к шраму, поцеловать бьющийся на шее Джона пульс, ощутить его. Раствориться в Джоне и сохранить его от целого мира. Но не делал, не мог заставить себя сделать этот шаг. И сколько бы ночей он ни проводил вот так, безмолвно наблюдая, не мог вычислить почему.* * *
Джон нервно вскочил на ноги, когда Шерлок зашёл в квартиру. В воздухе витал отчётливый аромат «Шанель №5», на столе стоял торт. — Что она сказала? — спросил Шерлок, с долей раздражения захлопывая дверь. — Или дала тебе, — добавил, заметив, как Джон взволновано поглядывает на закрытую дверь в свою комнату. — Я… Я сказал ей, что ты не спишь, — неуверенно переступил с ноги на ногу. Шерлок решил, что всё, похоже, прошло довольно неплохо. — И она не осталась читать мне нотации? — ехидно поинтересовался он. — Нет, — Джон наблюдал за ним с такой настороженностью, что у Шерлока волосы на затылке зашевелились. — Но она кое-что предложила, — ещё один взгляд в сторону спальни. Что ж, можно сразу с этим разобраться, хотя Шерлок даже примерно не мог сказать, что привезла его мать. Крадучись он подошёл к комнате, распахнул дверь и уставился на кровать. Там на покрывале лежал футляр для скрипки. — Твоя мама сказала, что в юности она тебя очень успокаивала. И что ты сам сочинял. Сочинял — он так говорил, когда отец начинал жаловаться на непохожие на убаюкивающие мелодии классики визгливые и рвано-низкие трели, которыми Шерлок, терзая инструмент, выражал мучавшее его раздражение на весь мир. Неожиданно для самого себя Шерлок потянулся вперёд и провёл пальцами по футляру. — Я не знал, что ты играешь, — печально заметил Джон. — Это тебе странно идёт, по крайней мере, в моём воображении, — добавил он торопливо. — Так и вижу тебя со скрипкой. В голосе Джона проскальзывало желание, отчего Шерлок сильнее стиснул мягкую кожу кейса. — Майкрофт, — прозвучало очень неуверенно, наверное, из-за того, что Холмс до сих пор не признавал существование брата. — Он сказал, что ты играл, как чувствовал; поэтому тебе нравилось составлять новые композиции. Ты мучил скрипку, чтобы расслабиться и разобраться в своих эмоциях. Ну конечно, Майкрофт это вычислил и теперь считал необходимым поделиться информацией. Губы изогнулись в кривой раздражённой усмешке. — Мне говорили, что слушать мою игру — занятие не из приятных, — Шерлок убрал руку за спину. — Хочу услышать, — упрямился Джон. Удивлённый, Шерлок перевёл на него взгляд, но Уотсон не сводил глаз с футляра, в волнении стиснув челюсти. — Я… тебе достаточно взглянуть на меня, чтобы всё увидеть, — голос выдавал, как сильно он нервничал. — Ты знаешь, что творится в моей голове. Я хочу... — с надеждой посмотрел на Шерлока, — хочу услышать тебя, узнать, что ты чувствуешь, даже если не можешь сказать об этом. Джон выглядел таким потерянным. И отчаянно одиноким. Забыв про футляр, Шерлок сделал шаг ему навстречу и заметил, как во взгляде Джона промелькнуло волнение с примесью страха, пока тот смотрел на него. Медленно, бесконечно медленно он наклонился к Джону. Едва ощутимо коснулся его губ своими в лёгком, почти неуловимом поцелуе, от которого каждая мышца будто мелко дрожала, а нервы покалывало. У Джона сбилось дыхание, и Шерлок продолжил эти лёгкие касания снова и снова. Затем сильнее, будто внезапно прорвало дамбу. А Джон тянулся навстречу его прикосновениям, и они сталкивались языками вновь и вновь, пока у Шерлока не закружилась голова. — Я люблю тебя, — прошептал Холмс между поцелуями. Джон стиснул его сильнее. Как он до сих пор мог этого не знать? Как мог решить, что Шерлок передумал? — Ты мне нужен, — добавил он, отрываясь от губ Джона и прослеживая поцелуями линию нижней челюсти, а его руки уже тянули вверх футболку Уотсона. И только пока стаскивал её через голову, только на эти несколько секунд он был согласен не касаться Джона губами так или иначе и, будто изголодавшись, потянулся обратно спустя эти секунды. Под его руками Джон был именно таким, каким он его помнил: тёплая гладкая кожа, чёткие линии мышц, выступающие косточки — Шерлок прослеживал всё это пальцами, пока тот пытался расстегнуть пуговицы его рубашки. На секунду в поле зрения Холмса мелькнула всё ещё приоткрытая дверь в спальню, и он, не разрывая объятий, чуть повернул их, чтобы захлопнуть её, пнув пяткой. Рубашка с тихим шорохом упала на пол, руки Уотсона заскользили по его груди. Шерлок зарылся пальцами в волосы Джона и снова поцеловал его в губы, твёрже и настойчивее, чем раньше, и тот, великолепно отзывчивый, застонал в поцелуй. После стольких дней мучительного наблюдения за ним спящим, Шерлок даже представить не мог, что однажды не будет благодарен Джону за эту отзывчивость. Свободной рукой он провёл по спине Джона до пояса джинсов, который подцепил пальцами, скользнув ниже. Джон одобрительно прижался к нему, и Шерлок, вытащив руку, расстегнул пуговицу спереди и потянул молнию. Подталкивая Джона по направлению к кровати, Шерлок обеими руками подцепил ткань, приспуская штаны так, чтобы, когда он будет наклоняться, одной рукой обняв Джона за талию, а второй — упираясь в матрас, и когда потом они лягут, можно было с лёгкостью полностью снять джинсы вместе с боксёрами и отбросить в сторону. Джон в это время осторожно переставил футляр со скрипкой на пол. Часть его хотела исследовать всё тело Джона, чтобы убедиться, что ничего не изменилось и он помнит его в совершенстве, но Шерлок просто не мог оторваться от его губ, щёк, шеи и ключиц. Он ощущал необходимость полностью прижаться к нему, а не оставлять обнажённым и открытым, но его руки свободно скользили по коже. Джон куда-то потянулся, и в тишине комнаты, нарушаемой только их шумным дыханием, раздался стук открытого ящика тумбочки. Не глядя, Шерлок вытянул руку в ту же сторону, забрал у Джона смазку и, нанеся её на пальцы, прижал их ко входу, заглушая стоны Уотсона поцелуем. Впервые его целью был процесс. Казалось, целая вечность потребовалась, чтобы растянуть Джона, пальцы почти свело. Он вдыхал каждый всхлип и рваный вздох, поглощал каждый крик. И когда просьба вот-вот была готова сорваться с губ Джона, Шерлок чуть отстранился, поцеловав его в уголок рта, а потом поспешил избавиться от собственных брюк. Джон сквозь зубы втянул воздух и, когда Шерлок вновь посмотрел на него, закусил губу, не в силах удержаться от улыбки. По привычке Холмс вновь потянулся к тумбочке, но неожиданно замер. Заметив сомнения, Джон запустил руку в волосы Шерлока. — Всё нормально, — он чуть передвинулся. — Неважно как. Всё-таки он достал презерватив, выражение лица Джона ничуть не изменилось. Шерлок вновь наклонился к нему за поцелуем, раскатывая кондом по члену, и затем поднял ноги Джона себе на плечи, внимательно вглядываясь в его глаза. Взгляд Уотсона метался, словно он не мог решить, куда следует смотреть: на Шерлока или вниз. Поцеловав его в лоб, Холмс толкнулся вперёд. Тяжёлое дыхание Джона обжигало шею Холмса, руки неожиданно сильно вцепились в плечи. Слишком очевидным было бы советовать ему расслабиться и дышать ровно. Шерлок только покрывал лёгкими поцелуями его лицо, поощряя медленными движениями, пока хватка Джона на его плечах не расслабилась, а напряжённые рваные вздохи не стали спокойнее. Шерлок заметил мелкие капельки пота на лбу Джона, когда полностью вошёл. Но теперь они дышали в унисон, напряжение уходило. Посчитав это благоприятным знаком, Шерлок начал двигаться сильнее, одновременно целуя Джона и улыбаясь, когда тот начал встречать его толчки. Уотсон со счастливой улыбкой выгнулся, откинув голову назад и подставляя шею поцелуям Шерлока, позволяя тому чувствовать крики наслаждения ещё до того, как они срывались с его губ. Ускорив темп, Холмс вновь взглянул на Джона и уставился в его ярко горящие глаза и на счастливую улыбку. — Скучал по тебе, — прошептал Уотсон. Уткнувшись в изгиб шеи Джона, Шерлок кивнул и потянулся взять его за руку, мысленно возблагодарив всё на свете, что решил подождать, пока не останутся только они вдвоём. Он ни на что бы это не променял.* * *
Шерлок лежал, прижав Джона к себе, и смотрел на шрамы, обводя их пальцем. — Он в тюрьме, — пробормотал Уотсон. — Перестань об этом думать. Его бросили за решётку так быстро, что он и моргнуть не успел. — Майкрофт, — тихо рыкнул Шерлок. — Его рук дело. — Готов поспорить, ты злишься, — Джон попытался подвинуться, но Холмс положил руку ему на бок, не отпуская, а потом вновь продолжил гладить пальцами неровные линии на коже. — Почему тебе не нравилась идея его заключения? Холмс лишь снова и снова проводил пальцами вдоль шрамов. — Шерлок? — Я бы убил его. Было видно, как несколько секунд, обдумывая его слова, Джон пытался превратить их в преувеличение, бессмысленную гиперболу ради эффекта, а потом его спина напряглась, когда он понял, что в этой фразе не было ничего, кроме правды. — Ты… — Ты бы на пять лет ушёл в армию. К моменту твоего возвращения меня бы уже выпустили, — сообщил Шерлок таким тоном, каким обычно рассказывают о погоде за окном. — Ты всё спланировал? Шерлок кивнул. — Теперь это неважно, — пять лет. Пройдёт срок, и можно будет вернуться к данному вопросу, чтобы пересмотреть возможные варианты. — Это тебя беспокоит? — Немного, — признался Джон. — Ты только что предложил убить человека за меня. — И убил бы, — Шерлок проследил пальцем просвечивавшую сквозь кожу венку. — За тебя — убил бы. Пару секунд Джон молчал. — Но не стал, — медленно произнёс он. — Остался со мной в больнице. Немыслимо было бы уйти. — Да. — А если бы я попросил тебя этого не делать?.. — Я... — Шерлок убрал руку от плеча Джона. — Я стал бы спорить, — упрямо ответил он, — и убеждать тебя передумать. С тихим вздохом Джон чуть повернулся в его объятиях, расслабленный и спокойный. — Я тоже тебя люблю, — произнёс он. — Так... — многозначительный взгляд на футляр около кровати. — Сыграй.* * *
Сидя на кровати в одной простыне, Шерлок внимательно изучал смычок, уже проверив строй скрипки. Джон лежал рядом с ним уставший, но удовлетворённый, иногда вычерчивая пальцами замысловатые узоры на его бедре. Полузабытым движением Шерлок поднял инструмент к подбородку и провёл смычком по струнам, вслушиваясь в ноты, чувствуя, как последний тянущий вес напряжения исчезал, будто смычок, как лезвие, прорезал барьер, выпуская грызущее чувство необходимости, прятавшееся на краю сознания. В памяти всплыло несколько простых классических композиций, и он начал медленно играть, замечая, какие переходы даются ему с трудом, а для каких движений пальцев и руки понадобится практика. Джон молчал. Ждал. Опустив скрипку и отложив смычок, Шерлок зарылся пальцами в волосы Уотсона, пока его разум пытался определить, чего же он хочет. — Просто играй, — тихо сказал Джон. Совет был ничем не хуже любого другого. Вновь подняв инструмент, Шерлок начал играть, теряясь в музыке, в ощущении, что он наконец-то может концентрироваться на чём-то, что проносится по его разуму, возвращая остроту вместо чувства погружения в пыль; будто его ум был разбит на сотни маленьких кусочков, разбросанных повсюду, а теперь вновь собирался в единое целое. Медленно и постепенно напряжение отступало, и всё, что он мог играть — благодарность.