Эффект Пигмалиона

      Первые учебные недели прошли для Гарри под знаком розовой неожиданности. Долорес осуществляла инспекцию Хогвартса очень сумбурно, но с душой. Никак не удавалось угадать момент, когда вихрь в твидовом костюмчике цвета девичьего румянца ворвется в класс и устроит всем пытку навязчивым наблюдением и каверзными вопросами. Вскоре большая половина преподавательского состава и учеников нервно вздрагивали при звуках тоненького голоска и спешили спрятаться кто куда, если дело было во время перемен и после уроков.       Гарри искренне полагал, что ему в данном случае приходилось хуже всех, ведь крестная получила на руки полное школьное расписание и следовала за ним буквально по пятам.       Не успел мальчик порадоваться, что занятия по истории магии им поставили первым уроком, да еще и с тихими пуффендуйцами, как Долли завела привычку врываться ближе к середине урока, когда под нудное бормотание профессора-призрака Гарри засыпал безмятежным сном, пытаясь компенсировать его нехватку. Она мурыжила Биннса какими-то вопросами о последних публикациях в журнале «Исторический вестник Магической Британии», а когда профессор задумчиво подвисал возле классной доски, с довольным видом строчила что-то в своем блокноте с рисованной кругломордой кошкой* (Гарри вытащил его из игрального автомата во время их совместной прогулки по маггловскому парку развлечений).       Она тихо кралась по классу зельеварения, пообещав суровому декану Снейпу не отвлекать учеников, и ее искаженное отражение возникало в булькающем содержимом котла ровно в тот момент, когда Гарри собирался добавлять в него самый важный ингредиент. Этот тест Поттер прошел довольно успешно, а вот Лонгботтом, Уизли и еще ряд «счастливчиков» с треском провалили испытания шоком, отчего к концу занятия в классе стояла чудовищная вонь, которая не выветривалась из подземелий до самого вечера.       Разъяренный Снейп помимо сорванного урока был вынужден выслушать от Долли длительную нотацию на тему отсутствия в классе элементарных памяток по технике безопасности.       От бдительного ока крестной Гарри не мог скрыться ни на опушке Запретного Леса на занятиях по уходу за магическими существами (УЗМС), ни на Астрономической башне на практических занятиях у профессора Авроры Синистры.       К старенькому профессору Кеттлберну и его помощнику Хагриду у Долли претензий не было. На первом занятии третьекурсникам рассказывали про нарлов, объясняли, чем они отличаются от ежей, и предлагали понаблюдать за ними. Семейка нарлов жила в саду возле особнячка Амбридж уже довольно долгое время, так что она даже вставила пару дельных дополнений, прежде чем удалиться восвояси.       А вот профессора астрономии, которой восхищался ее крестник, Долорес почему-то проверяла долго и дотошно. К концу занятия темнокожая волшебница угрожающе сверлила своими черными глазами инспекторшу, проверявшую «состояние учебного инвентаря» (телескопов), напрочь сбивая своими коротенькими пальчиками тщательно выверенные настройки для практикума по наблюдению спутников Урана.       На занятие по трансфигурации Долли отчаянно опоздала. Наверняка завернула за час до обеда на хогвартскую кухню. Профессор Макгонагалл недовольно поджала губы и приготовилась по привычке сделать замечание, но госпожа инспектор вытащила свой приметный блокнотик и с ходу начала в нем строчить.       Может ей не понравилось чумазое лицо Симуса Финнигана, чья палочка в очередной раз устроила микро-взрыв при произнесении заклинания, а может от клеток с курами, предназначенными для превращения в глобусы, шел слишком неприятный запах. В любом случае, что профессор, что ученики последние пятнадцать минут занятия находились в заметном тонусе, а Долли стояла над душой у крестника, подбадривая Героя Магической Британии, у которого от избытка внимания тряслись руки, и глобус получался яйцеобразной формы.       Особенного внимания госпожи генерального инспектора удостоился новичок в коллективе преподавателей Хогвартса — профессор Ремус Люпин. Вопросов профессору ЗОТИ она задавала немного, но все занятие буквально ходила за ним по пятам, присматриваясь и едва ли не принюхиваясь. Бедненько одетый профессор, однако, оказался довольно стойким, выдержки не потерял, только периодически почихивал, когда надушенная дама подходила критически близко.       Гарри очень надеялся, что Долорес не найдет у Люпина каких-то совсем уж непростительных промахов, потому что новый профессор, в отличие от прежнего, был действительно толковым. Сперва выяснил, что уже изучали третьекурсники, а потом рассказал, чем они будут заниматься в ближайшем семестре. И начал с демонстрации красного колпака — кровожадного гнома из класса призраков, лично пойманного им на территории Хогвартса.       В памяти школьников еще был свеж Локхарт с провальной демонстрацией корнуэльских пикси, поэтому весь класс сперва очень сильно напрягся и приготовился прятаться кто куда, но вскоре стало ясно, что профессор Люпин держит ситуацию под контролем, и все с интересом слушали рассказ о повадках этой маленькой темной твари и способах борьбы с ней.       Но не только неожиданные проверочные визиты крестной на занятия усложняли учебу Поттера на третьем курсе. Получив расписание, он смог, наконец определиться с дополнительными предметами, два из которых нужно было выбрать в этом году. То ли на учебную часть в этом году снизошло какое-то озарение, то ли визит инспектора повлиял, но составлено оно было так, что дополнительные предметы для учеников с третьего по седьмой курс всегда стояли последним уроком, по одному каждый день, поэтому, теоретически, можно было бы посещать их все. Они не пересекались ни друг с другом, ни с предметами основного курса обучения. Единственный минус был в том, что они были общими для всех четырех факультетов. То есть на самых популярных (как правило, легких в изучении) предметах был настоящий аншлаг.       Гарри однозначно отказался от гипер-популярного маггловедения, которое выбирали все, кому не сильно охота напрягаться. Одного беглого взгляда на учебник было достаточно, чтобы понять, насколько его знания опережают школьную программу. В конце концов, проще было почерпнуть нужные (и более современные) сведения из разговоров со сверстниками, один или оба родителя которых — магглы.       УЗМС ему еще в прошлом году разрекламировал Хагрид. Конечно, драконов в школьном зверинце не держали, но были не менее интересные магические существа, повадки и практическое применение которых было бы полезно изучить. Серебряный свисточек от Яксли тоже терпеливо ждал своего часа.       На прорицания Гарри собрался ходить за компанию с Драко. Добрая половина учеников Хогвартса посещала этот предмет только за тем, чтобы лицезреть бесконечное представление в исполнении профессора Сивиллы Трелони. У Гарри был еще один тайный интерес: ему нужно было побольше узнать о пророчествах, одно из которых сыграло в жизни Поттера роковую роль. Однако, судя по первому занятию, пока он мог рассчитывать лишь на еженедельное шоу.       На нумерологии народа было значительно меньше. Профессор Септима Вектор по строгости и неулыбчивости представляла собой профессора Макгонагалл в кубе. Гарри выбрал нумерологию, так как всерьез рассматривал в качестве вариантов будущей карьеры работу ликвидатора проклятий или артефактора. Принимая во внимание, во сколько обошлась крестной его серьга, можно было смело предполагать, что создатели подобных вещиц отнюдь не бедствовали.       Древние руны Поттер решил посещать по той же причине. К тому же, Том как-то нашипел ему, что большинство действительно стоящих древних книг написаны именно рунами. Эти уроки у профессора Бабблинг были самыми малолюдными, а домашние задания — особенно объемными.       Словом, в этом году у Гарри Поттера вообще не было ни одной свободной минутки. Сохранению бодрости духа способствовали тренировки по квиддичу и походы в Хогсмид по выходным.       Когда Гарри отдал декану разрешение, подписанное самим Министром Магии (крестная до последнего пыталась соблюсти конспирацию), Северус Снейп одарил ученика долгим мрачным взглядом, а потом язвительно заметил, что по его милости вся магическая деревушка после захода солнца кишит дементорами, и вряд ли Поттера рады будут там видеть.       Генеральный Инспектор Хогвартса Долорес Джейн Амбридж вышла на охоту вооруженная розовеньким маггловским блокнотиком с кошечкой (подарок крестника) и перьевой ручкой, на которую были наложены чары постоянного пополнения чернил (подарок итальянского дипломата — гения в области пространственных чар). Настроение у Долли было замечательное: она вспоминала вчерашнюю инспекцию урока по Прорицаниям, где неряшливо одетая Сивилла Трелони с явной сумасшедшинкой во взгляде напророчила ей крупные неприятности. Крупные неприятности преследовали Долли всю жизнь, поэтому одной больше — одной меньше: без разницы.       — Та-а-акс, посмотрим, — промурлыкала Амбридж, разворачивая пергамент с полным школьным расписанием. — Слизерин, третий курс…       Подозрительное хихиканье за углом на секунду отвлекло ее внимание, но госпожа инспектор продолжила путь. Предвкушение грядущего развлечения притупило интуицию Долорес.       Через мгновение с треском разорвавшаяся под ногами бомба с краской ядовитых цветов превратила любимый, такой приятный телу костюмчик в пикси знает что.       — Инкарцеро! Инкарцеро! — пытавшиеся удрать прочь рыжеволосые школьники, стянутые веревками по рукам и ногам, по инерции пролетели вперед, со всего маху впечатавшись лицами в каменный пол.       Долорес была вне себя от ярости. На сбивчивые извинения хлюпающих разбитыми носами близнецов Уизли она совсем не реагировала. Примчавшийся на крики завхоз и вовсе потирал руки. Видимо мерзкие мальчишки доставали своими шутками и его тоже.       — Я поставлю перед директором вопрос о вашем отчислении! — мстительно пообещала она, прежде чем освободить шалопаев от связывающего заклятия и передать на растерзание Аргусу Филчу.       Долли отправилась переодеваться — обычное очищающее заклинание не сработало. Хорошо еще, что она не успела далеко отойти от выделенного ей кабинета, иначе этот срам видел бы весь замок.       Она не успела скрыться за дверью, как ее нагнал Гарри. У крестника был очень сочувствующий вид.       — Уизли? — понимающе спросил он, стараясь говорить тихо. Раскрытие их родственных отношений пока не входило в его планы.       — Я выгоню этих мерзавцев из школы, — буркнула вполголоса Долорес. — Возвращайся на занятия, дорогой. Мне нужно сменить это, — она показала рукой на клоунскую расцветку.       — А мне нравится, — по-доброму хихикнул Гарри. — Тебе нужно поэкспериментировать с новыми цветами.       Долорес хотела рявкнуть на него, но мальчишка так тепло улыбался, что ее злость постепенно таяла. — Уизли, конечно, придурки. Хотя это закономерно, зная в каких условиях они выросли.       — По ним Азкабан плачет, — фыркнула женщина.       — Ты и так уже дементоров вокруг школы нагнала, — пожал плечами Гарри. — Чем не Азкабан?       Он немного помялся, прежде чем снова заговорить.       — Может не стоит поднимать вопрос об отчислении? Тебя и без этого тут все уже боятся.       — Я подумаю, — поджала губы госпожа генеральный инспектор. — Иди на занятия, Гарри. Сегодня я возьму небольшой выходной, иначе к концу дня головы с плеч полетят.       Она развернулась и ушла к себе.       Гарри не собирался заступаться за безбашенных Уизли, он просто хотел подбодрить Долорес, зная, что еще несколько дней вся школа будет гудеть об этом. А если принять слишком крутые меры, то ненависть до конца инспекции ей обеспечена. Как ни напрягало его присутствие крестной в школе, хотелось, чтобы все закончилось спокойно. Для всех.       Когда Долли удалилась, Гарри собрался вернуться к кабинету профессора Флитвика, где у Слизерина должен был быть урок, но с разворота врезался в Грейнджер, откуда-то взявшуюся за его спиной. Девочка с недоверием смотрела на слизеринца, так что Поттеру пришлось гадать, много ли она успела услышать.       За ужином директор при всех сделал выговор близнецам, заставил их публично принести извинения госпоже Амбридж. Долли смилостивилась.       Грейнджер весь вечер шушукалась с Уизли и Лонгботтомом, время от времени бросая на Гарри странные взгляды.       На следующий день Поттер получил от близнецов записку с предложением встретиться в коридоре восьмого этажа за полчаса до отбоя. Это было довольно подозрительно, поэтому его страховал Малфой, с большим удовольствием облачившийся в мантию-невидимку.       Все оказалось вполне невинно, хотя элемент неожиданности все же присутствовал.       — Грейнджер сказала, что это ты уговорил…       — …министерскую стерву нас простить, — наперебой сказали Фред и Джордж.       Гарри нахмурился, когда услышал оскорбление в адрес крестной.       — Мы не хотим оставаться в долгу…       — …поэтому решили отдать тебе нашу карту.       Карта оказалась настоящим сокровищем. Теперь стало понятно, почему братья Уизли редко попадались на своих шалостях. Фред и Джордж объяснили Гарри, как работает этот зачарованный кусок пергамента. Было видно, что они расстаются с ним с огромным сожалением.       Гарри едва смог справиться с чувствами, когда увидел на свернутом пергаменте вычурную надпись:

«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост, поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют своё новое изобретение — Карту Мародеров…»

      Упоминание прозвищ двух знакомых ему анимагов застало Гарри врасплох. У него даже слегка затряслись руки, намертво вцепившиеся в нежданный подарок. Он уже знал, что обязательно спросит у Сириуса об остальных Мародерах. Он даже догадывался, что может услышать в ответ.       Когда близнецы покинули коридор, Малфой тут же скинул мантию.       — А ну покажи!       Слизеринцы развернули пергамент прямо на полу. Гарри произнес заветную формулу. Белобрысая и чернявая голова столкнулись, повиснув над картой. За этим последовали несколько минут приглушенных восторженных восклицаний.       — Смотри! Близнецы уже в своей башне!       — Филч возле библиотеки!       — Перси Уизли ошивается около ванной старост! А там та девчонка с Когтеврана. Этот Уизли тоже шалунишка.       — Крэбб с Гойлом на кухне! Вот обжоры…       Это было невероятно захватывающее и волнующее занятие. Гарри ощущал даже небольшую неловкость, будто в таком подглядывании было что-то неприличное. Пока Малфой смотрел, чем заняты гриффиндорские девчонки, взгляд Гарри скользил по спальням Слизерина. Внезапно он вскочил и быстро свернул пергамент       — Шалость удалась!       — Эй! Ты что? — возмутился Драко. — Я еще не успел посмотреть, где бродит профессор Люпин. Сегодня он отменил занятия у первого курса.       — Филч поднимается! — слукавил Гарри. — Посмотрим позже. Только пока больше никому!       Не говорить же другу, что быстро свернуться его заставил ярлычок с именем Тома Риддла в их спальне.       Ребята привычно закутались в мантию, плотно прижавшись друг к другу. Дорога до подземелий с восьмого этажа после отбоя была довольно длинной и полной засад в виде дежурящих старост, преподавателей и одного вредного завхоза с глазастой кошкой.       Перед сном Гарри еще раз развернул карту. Любопытный бумсланг сунул в пергамент зеленую мордочку.       — Ты должен это уничтожить! — зашипел он, едва уловив предназначение пергамента. — Если кто-нибудь…       — Отстань! — буркнул Гарри, понимая рациональность этого предложения. — Кроме Малфоя никто не знает.       — А если он увидит, что его дружок спит с Томом Риддлом? — саркастически поинтересовался змей. — После истории с дневником это имя на слуху…       Гарри молчал и упрямо смотрел на карту. Он был просто не в силах сейчас расстаться с таким сокровищем. Может быть немного позже… Внезапно Том удивленно присвистнул.       — Хвост? У Дамблдора? Гарри не сразу сообразил, что речь идет о школьном прозвище Петтигрю, которое как-то упомянул Сириус. Но ярлычок с именем Питера Петтигрю рядом с ярлычком с именем директора быстро устранил возникший в воображении мальчика нелепый образ Альбуса Дамблдора с длинным пушистым хвостом в цвет бороды       — Это ведь он? — чуть дрогнувшим голосом спросил Гарри, заранее зная ответ.       — Что он? — недоуменно спросил Том. Змей был глубоко погружен в свои размышления, и не уловил суть вопроса.       — Провел тебя через Фиделиус к нашему дому в Годриковой Лощине… — негромко уточнил мальчик.       Том-Волдеморт некоторое время смотрел на Поттера.       — Он. Зачем спрашиваешь, если знаешь?       Гарри что-то подталкивало изнутри. Вплоть до болезненного ощущения. Вопросы, ответы на которые он пытался найти с самого раннего детства, именно в этот момент стали необычайно острыми.       — Ради чего? Что было в этом проклятом пророчестве, отчего ты поперся убивать молодых магов и годовалого ребенка? — он не хотел выплескивать в словах затаенную обиду, давнюю ненависть, но это получалось помимо воли. Долорес говорила, что эмоциональное выяснение отношений зачастую приводит к ошибкам. Гарри все понимал и очень старался успокоиться. Почему-то ему казалось, что сейчас он может узнать от Тома что-то новое.       Бумсланг окончательно отвлекся от созерцания зачарованного пергамента. Он переполз с покрывала в изголовье кровати и устроился рядом с Поттером на подушке.       — Поговорим, значит…       Этой ночью Гарри не смог уснуть. Он молча смотрел в потолок, а слезы время от времени чертили дорожки по обеим сторонам лица, противно заползая в уши.       Том рассказывал сухо, без эмоций, без оценки (хотя мальчик мысленно готовился услышать поток издевательских речей с красочными подробностями). Все просто: пришел, увидел, убил.       Гарри, который все свое сознательное детство искал виноватых, получил теперь сразу целый набор. Предателя Петтигрю, подлеца Снейпа, халатного Дамблдора, пророчицу Трелони и убийцу Риддла.       Если с первым и последним все и так было понятно, то роль его декана в качестве передатчика рокового пророчества, вышибла мальчика из колеи. Он совершенно не представлял, как сможет теперь спокойно смотреть на него. По крайней мере стало понятно, отчего бывший Пожиратель Смерти не жалует младшего Поттера.       Узнав, что пророчество произнесла Сивилла Трелони во время собеседования с Дамблдором на преподавательскую должность в Хогвартсе, Гарри почти не удивился.       О скользкой роли Дамблдора Гарри подозревал, а слова Тома только укрепили подозрения. Крыса-Питер донес ему, что уважаемый всеми седобородый маг лично участвовал в операции по защите семьи Поттеров, однако отчего-то не слишком тщательно поработал над магическими барьерами дома. Проще сказать, он вообще ими не занимался. Волдеморт сказал, что все произошло за считанные минуты. То есть, на доме из всех возможных вариантов защиты стоял один лишь Фиделиус, и даже хозяева были не в курсе, что границу пересек кто-то чужой. Если и стояли сигнальные чары, то предупреждали они явно не Джеймса и Лили.       Само пророчество, которое Снейп услышал и передал не полностью, Гарри вслед за Волдемортом зазубрил наизусть. Ему казалось важным узнать все целиком. Нужно было обязательно расспросить профессора Трелони.       Правда не одно пророчество занимало все его мысли. Петтигрю был в замке, рядом с Дамблдором. Вся история крутилась теперь вокруг мерзкой крысы, которая ловко ушла от наказания, подставив Сириуса. Ее следовало изловить. Уж в этом Гарри был абсолютно согласен с Блэком. И чем скорее, тем лучше. Зачарованная карта должна была в этом помочь.       Только Хвост не зря столько лет весьма успешно скрывался. С той ночи Гарри регулярно просматривал карту, но засечь предателя на ней удалось всего несколько раз. Ярлычок с именем Питера Петтигрю с завидным постоянством бесследно исчезал с пергамента в пустом коридоре восьмого этажа. Поттер много раз прохаживался днем по тому месту. Ни двери, ни крысиной норы в абсолютно гладкой стене не обнаружилось. Перед Гарри легла новая загадка старого замка.       А учебный год в сопровождении развеселой инспекторши несся вскачь. Пару раз при личной встрече Долорес намекнула крестнику, что после Рождества в школе Хогвартс произойдут какие-то изменения. Оставалось надеяться, что госпожа инспектор не перестарается. Ведь по сути все было не так уж и плохо.       Профессор Люпин ближе к концу октября продемонстрировал третьему курсу боггарта. Одно дело смотреть на пойманного болотного фонарика — скользкую, неприятного цвета одноногую тварь, и совсем другое — взглянуть в глаза своему страху.       Гарри боялся, что его боггарт примет вид Дамблдора или его бумсланга с головой Волдеморта, но случившаяся накануне во время матча с Пуффендуем неприятность заставила боггарта выбрать совсем иной вид.       Они играли во время проливного дождя. По жребию войти в основной состав должен был Поттер. Ему зачаровали очки, чтобы улучшить видимость в условиях непогоды, и с легкой душой выпустили на поле. Барсуков Слизерин обычно обыгрывал вчистую.       Но на этот раз все сложилось иначе. В погоне за снитчем Гарри взлетел на невероятную высоту. Стадион, должно быть, остался в километре, а то и больше внизу. Диггори — пуффендуйский ловец — отстал, уклонившись от густой темной тучи. А Гарри хотелось поскорее закончить матч, вернуться в уютную гостиную подземелья и праздновать-праздновать-праздновать.       Он не заметил, как внезапно стало еще холоднее, и вдруг на него навалились жуткая тоска, словно и не было веселого куража в предвкушении победы. Черная тень мелькнула перед ним, открывая ужасную бездонную пасть.       Долорес Амбридж первая почувствовала неладное. Если бы не ее реакция, с такой высоты Поттер расшибся бы в лепешку. Гарри завис в метре над землей, а госпожа инспектор в чудесном желтом японском дождевике уже мчалась с высокой трибуны, сломя голову, а за ней внимательно наблюдали пронзительные голубые глаза за очками-половинками. В такой момент сложно соблюдать конспирацию.       Итог матча был не в пользу Слизерина. Диггори все же изловил вернувшийся из заоблачных далей снитч. Верный «Нимбус» Поттера разнесло в клочья при встрече с Дракучей Ивой. Гарри отправили в Больничное крыло и завалили шоколадом. Большая коробка маггловских батончиков в окружении сладостей от Шугарплама и других магических марок с головой выдавала заботу крестной.       Когда на следующий день Поттер появился на занятиях, ему отчетливо вспомнился прошлый год с зашкаливающим вниманием со всех сторон. Только если тогда его сторонились, опасались, подозревали и ненавидели, то сейчас одни посмеивались, другие сочувствовали, а третьи обвиняли во лжи. Все видели Патронус госпожи Генерального Инспектора, улетевший в сизые тучи, чтобы отогнать дементоров, но ни один из учеников понятия не имел, что значит пережить их нападение. Днем в Хогсмиде стражи Азкабана кружили над деревней на очень большой высоте, не приближаясь к людям.       На ближайшем же уроке ЗОТИ боггарт Гарри перекинулся дементором, позволяя всему классу близко рассмотреть темное существо. В первую секунду Поттер страшно растерялся и даже начал испытывать нехватку воздуха, будто готов вот вот потерять сознание. К боевому настрою его вернула гордость: за два человека до него Рональд Уизли расправился с боггартом-пауком, при появлении которого вначале завизжал, как девчонка. Гарри просто не мог позволить себе быть хуже рыжего гриффиндорца.       — Риддикулус! — и мрачный балахон дементора расцветает легкомысленными маргаритками и фиалками, превращая воплощение поттеровского страха в живописную клумбу.       Хлопал даже Люпин. По его восхищенно-удивленной физиономии Гарри понял, что профессор ожидал от Мальчика-Который-Выжил чего-то иного. Это немного задевало и беспокоило. К счастью, вопрос прояснился довольно быстро.       — Задержись, пожалуйста, Гарри, — попросил преподаватель ЗОТИ после урока.       Гарри махнул рукой стоявшим возле двери слизеринцам, показывая, что ждать его не стоит.       — Знаешь, — доверительным тоном начал Люпин, когда за последним учеником закрылась дверь. — Я до последнего сомневался, стоит ли выставлять тебя против боггарта.       — Опасались, что я из него Волдеморта сделаю? — хмыкнул Гарри. — Я тоже так думал, но, выходит, дементоров я больше боюсь.       — На них хоть есть управа, — улыбнулся Люпин и совсем некстати добавил. — До чего же ты похож на Джеймса, а глаза… Люпин осекся под тяжелым взглядом обозленного подростка. Гарри ради успокоения сделал несколько размеренных вдохов. После эмоционального разговора с Томом он больше не собирался повторять эту ошибку.       Не решаясь продолжить «задушевную» беседу, профессор Люпин как-то скомкано предложил Гарри свою помощь в изучении заклятия Патронуса, отгоняющего стражей Азкабана.       Поттер не стал отказываться. Бертрам и Долорес считали, что для него Патронус еще слишком сложен, а Гарри хотелось бы чем-нибудь их удивить. И спокойнее чувствовать себя на прогулках в Хогсмиде тоже хотелось.       Получив согласие мальчика, Люпин довольно ухмыльнулся и пообещал начать занятия после зимних каникул, которые были уже совсем не за горами.       Разумеется, Долорес Джейн Амбридж не могла спустить Альбусу случай на поле для квиддича на тормозах. Она таскала Дамблдора вокруг Хогвартса, тыкала пухлым пальчиком, указывая на дыры в защите. Она трясла перед сединами директора копией давнишнего официального письма, в котором сообщалось, что дементоры по заданию Министерства будут патрулировать окрестности Хогвартса и деревню Хогсмид.       Там черным по пергаменту было написано, о необходимости надежного защитного купола на границе школы. (Ведь полной гарантии, что эти темные твари будут держаться подальше от детей, никто дать не мог. Они, как прирученные наполовину животные — выполняют приказы, но в любой момент могут выкинуть дикую вещь.)       Между прочим, в послании была приписка о том, что Министерство готово отрядить для наведения купола опытного специалиста, но любезное предложение тогда было проигнорировано. А теперь ученик чуть не погиб. И ученик далеко не простой.       Долорес искреннее наслаждалась, поймав Дамблдора на халатном отношении к безопасности вверенных ему детей. Она еще не знала, что одна из оберегаемых ею тайн была наполовину раскрыта директором путем почти полугодового наблюдения. * Hello Kitty