Драбблы (Брюс/Тим)

— Ты мне солгал, — голос Тима надламывается, и Брюс отворачивается, выдёргивая руку из ослабевшей хватки. — Ты сказал, что твой предначертанный умер. Что ты искал, но оказалось, что твой предначертанный умер много лет назад. Когда ты был ещё ребёнком. Ты говорил, что у тебя больше нет предначертанного. Брюс касается имени Тима на предплечье, выведенного аккуратным, острым почерком Тима, почти у самого сгиба локтя. — Я… — Оправданий ему нет. Затылок горит от стыда и от сожалений. И желания. У Тима такое бледное лицо, пока он переводит отчаянный взгляд с руки Брюса на самого Брюса и обратно. — А им был я. Им был я. Всё это время — всё это чёртово время — им был я. Брюс не собирался — он не собирался показывать ему метку. Она должна была остаться тайной. О ней никто не знал, даже Альфред. Она не должна была — он не хотел… — Вы с Джейсоном были так счастливы, — говорит Брюс. Тим так долго ждал, чтобы у него появилось имя. И он любил Джейсона с самого начала, задолго до того, как Брюс вообще узнал, кто Тим такой, задолго до того, как Брюс понял, что Тимоти на его коже означало Тимоти Дрейк. У Джейсона имя так и не появилось. А то, как они смотрели друг на друга, словно были друг для друга целым миром. Спасительными гаванями. Каким-то чудом, которое они нашли друг в друге. Чем-то, чем Брюс никогда бы не смог быть. Тим при нём никогда так не улыбался. Никогда. Тим дальше сверлит его взглядом, сжав руки в кулаки. — Это был ты, — шепчет он. — Всегда ты. — Прости, — говорит Брюс. — Ты не обязан — никто не обязывает. Я бы ни за что не обязал тебя. Можешь остаться с Джейсоном. Я бы ни за что — ты не обязан говорить ему. Я никогда не собирался, не планировал… Тимм смеётся, резко и зло. — Не говорить ему? Как я могу не сказать ему? Посмотри на меня! Брюс заставляет себя посмотреть, душит на корню радостный порыв, эйфорию, которая накатывает при виде собственного имени, вычерченного на правом предплечье Тима. — Как я, блядь, могу не сказать ему, что он не — что мы не были… — Пальцы Тима сжимаются в кулак. Имя Брюса натягивается поверх мышц и кости, вместе с кожей. — Он никогда не был им, — шепчет Тим. — Нет, — говорит Брюс в тишине. Ощущение, будто груз упал с плеч — только чтобы уронить гильотину ему на шею. — Он никогда не был им. Тим неподвижен, когда смотрит на него. Неподвижен, и его лицо превратилось в маску, невыразительное, знакомое Брюсу — болью. Той болью, которую принесут следующие слова Тима — его действия — когда ударят в самое сердце. — Это не ты, — говорит Тим, чётко, громко. — Ты не тот, кого я люблю. Пускай ты мой предначертанный. Но ты не тот. — Он разворачивается и уходит, туда, где припаркованы байки. Брюс смотрит ему в спину. — Нет. Не тот. Тем всегда был кто-то другой.