Чмо

Следующий день Бык провалялся дома, в четверг пошел в школу. Чмо отсутствовал. Отсутствовал он и на следующий день. Бык не находил себе места, потому что знал, КУДА и ЗАЧЕМ пропал Стас. В понедельник в утренних городских новостях показали сюжет: расстрелянный «форд» с чеченскими номерами. Сообщили – три трупа, среди которых какой-то там авторитет. Была перестрелка, в том числе - и с подъехавшими ментами. Из ментов никто не пострадал, о судьбе нападавших не сообщается. А Чмо не пришел в школу. И на следующий день не пришел. В «Арабеле» Быку сказали, что Малой не появлялся уже с неделю. «Ну, на кой хуй он мне сдался, что я так трясусь за эту суку», - ныл Юрка, бредя по улице в сторону особняка Стаса. «Он сейчас меня просто уроет. Зачем я сюда? Ладно, узнаю, что жив и уйду». - Ну, и что приперся? Дней недели не знаешь? – Стас стоял на крыльце и счищал первый выпавший снег. - Ты жив? – глупо спросил Бык. - А с чего бы нет? Ты меня заказал, что ли, и пришел проверить работу? Юрка молчал. Стас прекратил скрести веником, поднял голову и очень пристально посмотрел на него. Свел брови, будто что-то прикидывая: - А ну-ка - иди в дом. «Вот и все», - Бык подставился. - Шпионишь, значит… И тот разговор подслушал. Про чечей. – Стас опять не спрашивал, а утверждал. Налил себе виски, Быку не предложил, сел на свое место за стойку, снял куртку, под которой оказалась жилетка с обрезанными по плечи рукавами. – Нет, вот почему я маму никогда не слушаю, говорила же мне: сынок, тебя погубит доброта… - Доброта? – искренне изумился Бык. - Доброта. - Передразнил Стас. – Нужно было еще тогда тебя шлепнуть, у дома барона или Горынычу не перечить… - Что тебе мешает, – глухо произнес Юрка, - сделать это сейчас? Стас окинул взглядом фигуру Быка, по-прежнему маячившую у входа. - Логические нестыковки в твоих поступках. Вот чего ты здесь сейчас нарисовался? - Убедиться, что с тобой все нормально. - Убедился? – Стас помолчал, поиграл языком с кубиком льда в стакане. – На Гиви ты работать не можешь - тогда бы сразу сдал, как понял, что это я был у барона. Шах – говно мелкое. Чеченов ты сдал… Да и били тебя по-настоящему… Если бы ментам стучал, то тебя бы Горыныч либо сам выводил из задницы, либо тут же кинул предъяву, чтоб окончательно закопать… А самое нелогичное, что ты сейчас стоишь здесь… Стас отстраненным голосом просчитывал варианты Юркиной судьбы, а Быку было на все наплевать. Он разглядывал тонкие пальцы Стаса, которые могли быть железными зажимами, а могли – успокаивающим и нежными, и думал: а сколько же на них крови? Что должно было произойти в жизни этого мальчишки, образованного, умного, очевидно, не из последней семьи, чтобы он превратился в такое чудовище? - Думай, что хочешь… Я просто переживал за… тебя, - обреченно выдохнул Юрка. - Переживал? Ты – за меня? Да мы малоприятными обстоятельствами неожиданно оказались впечатаны в необходимость общаться ежедневно. Мы изводили друг друга: ты – в школе, я – вне. Но это были – мои условия. У тебя, что, разыгрался Стокгольмский синдром – заложники беспокоятся о террористах больше, чем о собственной шкуре? Ты – псих? Ты же должен просто меня ненавидеть, да и ненавидишь… Чего тебе от меня надо, вообще? - Не знаю… Я… действительно… мне не хотелось, чтобы тебя убили. - Кого – меня: Стаса или Чмо? – вопросы эта сука задавать умела, всегда била наотмашь, но точно попадая в цель. - Нет, тебя настоящего… - Какого-такого настоящего? – Опять передразнил Стас. – Малого? Да знаешь ли ты, сколько на мне всего висит? Убийцу? Ну-ка, посчитай, сколько только при тебе трупов было – я не помню – восемь или десть… Или ты что-то там себе придумал, романтических приключений переначитавшись вместе с фантастикой? – Стаса не по-детски понесло. - Нет, блядь, - любовных романов, - сорвался Юрка на крик. – Я не знаю… Сказал – не знаю. Да, дурак, что пришел. Хочешь – убивай сразу. А ты все равно и не Стас, и не Чмо, и не Малой… Стас – это тоже твоя какая-то дебильная игра, как Чмо. Я не знаю, но просто знаю, что и зовут тебя, скорее всего, вообще совсем по-другому… - Бык орал, сжав кулаки, - как же он ненавидел этого подонка, который перевернул Юркину жизнь за какие-то три месяца. Перевернул – Юрка это точно знал: как, куда – не знал, а то, что он теперь пошел по другим, непонятно куда ведущим рельсам – чувствовал. - Ну, и как же меня зовут? - с интересом спросил Стас, никак особо не реагируя на вопли. - Ну… - Бык как подавился спокойным голосом Малого. – Ну… как-то иначе… Например, Валя. – Произнес первое попавшееся имя, какое, как казалось Юрке, соответствовало этим полузакрытым во время танцам глазам, этим блядским губам, этому чему-то странному, что иногда мелькало в глубине глаз-льдинок, этим нежным и аккуратным пальцам, этому бульону, который Стас приготовил для него, этим ударам сердца под комбезом… - Вот как? – пробормотал Стас. - Даже так… - И вдруг так широко и открыто улыбнулся, что Юрка вздрогнул. Перед ним сидел кто-то третий, как он и предполагал, - ни маньяк-убийца Стас, ни замызганное Чмо, а – смешливый парень, у которого от улыбки на щеках появлялись ямочки. Улыбка резко изменила холодное лицо, даже его черты перестали казаться стальными и заостренными… Стас смеялся, уютно, по-домашнему… - С тебя лужа натекла. Убираться заставлю. Бык повернулся, чтобы уйти. - А на этот раз куда? Спарринг будет, раз пришел. Юрка опять наблюдал за стасовым танцем, но идеальное тело с двумя ножевыми шрамами, покрытое бисеринками пота, закрытые глаза и приоткрытые губы не вызвали в нем ни злости, ни прежнего необузданного животного влечения, - он просто им любовался, как чем-то дорогим и хрупким. Потом они пошли в гостиную, Стас поставил очередной продвинутый фильм, как это делал несколько суббот подряд, а потом, очевидно, заснул, потому что ткнулся головой в Юркино плечо. Тысячи электрических молний пробежали по телу. Юрка скосил глаза и увидел – Стас действительно спал. Юрка чуть отстранился и бережно переложил голову Стаса себе на колени. Тот, не просыпаясь, вздохнул, очень устало и печально. Юрка, не отрываясь, смотрел на это лицо. Стас расслабился и опять превратился в того третьего мальчишку, что появился в холле на несколько секунд. Губы приоткрылись и даже чуть шевелились - что-то бормотал во сне. Юрка сдерживал себя из последних сил – ему очень хотелось их поцеловать, чуть-чуть, ну совсем чуть-чуть прикоснуться, и ему не было от этого страшно, как обычно по утрам, после изматывающих снов. Стас завозился у него на коленях, и челка съехала на глаза. Почти онемевшей рукой Юрка очень легко прошелся по волосам этого ублюдка, который вдруг оказался столь дорог ему. Стас улыбнулся, не просыпаясь, стал поудобнее устраивать голову на Юркиных коленях, а потом подложил под щеку две ладони, как обычно спят дети… «Валя», – прошептал Юрка. И ямочки больше никуда не убегали, их никто не гнал с лица. Юрка замер - смотрел и смотрел. Сколько прошло времени, он не знал. Стас открыл глаза: - Вот, что значит нервная работа… Юрка думал, что Стас будет зол на то, что позволил себе так расслабиться при нем. Но Стас только сидя потянулся, задумчиво посмотрел на Быка и поднялся с кровати: - На пенсию пора… Пойдем, выпьем че-нить. Они опять пили виски. Молча. Юрка боялся смотреть на Стаса. Он чувствовал, что между ними что-то все-таки произошло. - Расскажи о себе, - вдруг попросил Стас. Юрка рассказывал сбивчиво, перескакивая с сюжета на сюжет, путаясь в хронологии: о детстве, об умершем отце, о маме, которую любит больше всего на свете, о ее тяжкой работе, о первой своей влюбленности, первом поцелуе и первой девушке, о том, как познакомился с Длинным, о своем одиночестве, о Шурике, - в общем обо всем том, что было до появления Стаса в его жизни. Ему сейчас было легко это рассказывать и спокойно: кто-то мудрый не дал в конце концов прорваться плотине, что грозило бы катастрофой, а просто вовремя открыл водосброс… - Ну, а дальше, все знаешь сам… - Юрка, конечно, даже под пытками не стал бы говорить о том, что с ним было последний месяц, начиная с того злополучного дня в раздевалке школьного спортзала. Он знал, что не услышит от Стаса ни слова о самом Стасе, и не спросил. Да ему было и неважно. - А еще у меня через три дня день рождения. И я хочу тебя пригласить? - Как ты себе это представляешь: в качестве Чмо или в качестве Малого? – с ноткой грусти отреагировал Стас. - Извини, глупость сказал… - Ты водишь мотоцикл? - Что? - Мотоцикл, говорю, умеешь водить? - Ну, да, катался несколько раз… - Сейчас возьмешь мой, поедешь домой… Ко мне должны прийти. - Та самая, - обозлился Бык, практически выдавая свою ревность с потрохами. - Нет, - хмыкнул Стас, - по делам. И знаешь… Только послушай и не перебивай. Сейчас в городе начнется движуха – ты знаешь, о чем я. Нам… Тебе не стоит демонстрировать, что мы с тобой… как бы… друзья. Не приходи сюда, пока я не скажу, что можно. Ладно? В школе я не появлюсь – не до того сейчас. Не показывай носа в «Арабелу», не встречайся ни с какими ходоками и просителями. Лучше поболей дома каким-нибудь гриппом… Понял? Стас говорил это не своим обычным, не терпящим возражений тоном, а очень тихо, но и очень убедительно. Впрочем, Юрка лишь отдаленно воспринимал текст после слов «как бы… друзья». - Да. А ты? - Юрка смотрел, не отрываясь, на лицо друга. Друга?! Да! Друга!!! - Я тебе все-таки когда-нибудь убью за твою склонность к дебильным вопросам, - Стас встал с кресла. – Тебе пора. Он передал Юрке ключи, выгнал из гаража мотоцикл. Ну, давай, пока. И помни, что я тебе говорил. Не ошибись – ты к этому склонен. - Стас улыбнулся и заиграл новыми для себя ямочками. – Пока. – Он первым протянул руку, коротко, но крепко ее пожал и хлопнул ладонью по спине сидевшего на мотике Юрки. – Двигай. Его я потом заберу.