Чмо

На день рождения Бык пригласил всего несколько человек, хотя, конечно, принять в нем участие желало полгорода. Был Шурик, Ирка, Длинный, с которым у Юрки последнее время сложились дружеские отношения – выяснилось, что он в целом неплохой парень, а оказался там, где оказался, - как и Бык, в силу обстоятельств. Мама напекла пирожков и опять укатила в рейс, подарив сыну клевую импортную футболку со смешным Микки-Маусом, на которую, наверное, копила несколько месяцев. «Она все еще меня маленьким считает», - тепло подумал Юрка. В середине гулянки раздался звонок в дверь. На пороге стоял курьер. - Вам прислали подарок. - Ну? - Он во дворе? - Несите. - Маловероятно, что я смогу это сделать. Заинтригованная компания вышла на улицу и увидела, как с перевозчика сгружают мотоцикл BMW. Это был мотоцикл Стаса, только почищенный и покрашенный заново. - Вау! – заорал Шурик. – Ты же о таком всю жизнь мечтал! - Ага, - расплылся в улыбке Юрка, а внутри разливалось тепло. - Кто подарил-то такую роскошь? – удивленно спрашивала Ирка, рассматривая торжество современной техники - Друг. Когда уже все расходились, Длинный замялся в коридоре: - Это же мотоцикл Малого, я его из тысячи узнаю, потому что он однажды меня чуть не сбил. - Да, - сознался Бык - Будь осторожен, у этой отморози, хотя я никогда его живьем, то есть без шлема, не видел, не может быть друзей. Бык хотел возразить, но вовремя себя остановил: - А ты помоги мне быть осторожным, и никому не говори о том, о чем ты сейчас догадался. - Не скажу. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Дня через два в школе появился Чмо. Бык всячески старался не обращать на него внимания и очень удивился, когда в коридоре около столовой Чмо его остановил и, почти не разжимая губ, приказал: - Забей на биологию. Жду за школой, у турников. Бык кивнул, и, обыгрывая ситуацию, дал тому затрещину. Чмо стоял, прислонившись к стене школы, и курил, очки торчали в кармане куртки – то есть Стас перестал на время играть, потому как Чмо с бычком вызвал бы среди местной публики землетрясение локального уровня. Но только – расслабился ли? Глаза Стаса Быку очень не понравились - они были опять цвета мокрого асфальта… - Я должен уехать… к родителям, - врет, тут же определил Бык, - а тебя попрошу вот что сделать... – Стас достал из рюкзака бумаги. – Здесь билет на автобус до Москвы. Поедешь через полтора часа. Здесь телефон человека, которому ты позвонишь из автомата. Номер запомни, я тебе его не дам, или запиши своей рукой. Позвонишь, скажешь: «Дядя Илья, я от Стаса, он просил вам передать то, что вы у него забыли в прошлый раз. Я тут проездом». Запомни. Повтори. Бык повторил телефон и фразу. - Скажешь ему, - продолжал Стас, – Все началось. Вариант два. И передашь вот это. – Протянул конверт. - И очень прошу – не будь мудаком, сам не смотри, не читай и никому не давай. Бык кивнул, хотя просьба ему не понравилась – очень не хотелось переходить на новый уровень криминальной игрушки, на уровень людей, с кем работает уже на Стас, а - Малой. Впрочем, это был приказ, а не просьба, только произнесенный в интонации новых, сложившихся между ними отношений. - Человек назначит тебе встречу, потом устроит на ночь в гостиницу, купит обратный билет и скажет, когда ты уезжаешь. Все уяснил? - Да. - Я вернусь примерно через неделю, найду тебя сам. В дом ко мне не ходи. Все. Иди. – Стас развернулся и пошел прочь, обернулся, - Я тебя очень прошу мне помочь, - а это уже был не приказ, а просьба. Если бы на теле человека могли цвести незабудки, Бык был бы уже весь в них. Опасения ушли на задний план. А по дороге он думал о том, что Стас действительно стал ему другом, что он ему доверяет, как никому другому. Кто бы мог подумать еще две недели назад, что эта мразь, чудовище, ублюдок, убийца, подонок, сволочь станет самым дорогим для Юрки человеком и окажется не мразью, не ублюдком и прочее, а просто очень хорошим парнем, который, очевидно, так же, как сам Бык или Длинный, куда-то давно вляпался и теперь не может выплыть из дерьма. Телефон, данный Юрке, долго не отвечал. Потом в трубку прохрипели: - Слушаю, - голос показался Быку знакомым. Он выпалил текст, который повторял про себя всю дорогу, как стих к экзамену. Встречу назначили в кафе на Чистых прудах. Пришел подтянутый, еще молодой, но уже заметно седеющий человек. Сел рядом. - Ну, вещдок, я тебя слушаю. – И Юрка тут же вспомнил неприятную хрипотцу и тот жуткий ночной разговор, подслушанный им у Стаса. Бык пересказал все, что должен был, и отдал конверт. - Какой вариант? – уточнил «дядя Илья». - Номер два. - Ну-ну, - мужчина казался чем-то обеспокоенным, с изумлением посмотрел на Быка и встал. – Пошли. Обычно он выбирает первый, когда совсем прижмет – три. Впервые такое… - бормотал он про себя и, как заметил Бык, еле заметно махнул рукой двум мужикам у «Волги» – те сели в машину и уехали. Быка привезли в обшарпанную гостиницу на окраине Москвы, сняли номер, дали денег и приказали сидеть здесь, пока за ним не вернутся – скорее всего, завтра. «Дядя Илья» вернулся только через день утром - Бык уже весь извелся от скуки. Мужик был злым, дерганым, постоянно курил. Сунул Юрке билет на автобус, довел до той же «Волги», которая стояла рядом с кафе во время их первой встречи. Сам не сел, только захлопнул дверь. «Волга» рванула с места, довезла до автовокзала и уехала, как только Юрка вылез наружу. Водитель – пожилой дядька с усами – за всю дорогу не сказал ни слова. До рейса еще был час, и Юрка расположился в зале ожидания. По телевизору шли новости. Вдруг на экране замелькали знакомые улицы его родного города, а диктор сообщал, что вчера поздно вечером случились «бандитские разборки между чеченской ОПГ и ОПГ Гиви Кутаисского, в ходе которых произошли перестрелки». Бык узнал в дымящихся развалинах «Арабелу». «Силам правопорядка пришлось ввести дополнительные подразделения», – продолжал диктор. Юрка видел, как по центральной улице ходят патрули в касках и бронежилетах. «В результате оперативных действий спецслужб были ликвидированы две ОПГ и пресечен крупнейший за всю историю России канал поставки героина. Были выявлены многочисленные связи бандитов среди коррумпированных сотрудников правоохранительных органов». Бык с оторопью наблюдал, как люди в масках ведут начальника УБОПа Горыныча и Гиви – те были в наручниках. Заметил Шаха с «шакалом», лежащих мордой в асфальт, над ними – спецназ с автоматами. «В ходе штурма дома бандитов понесли потери и сотрудники правоохранительных органов: один человек убит, двое ранены». Камера в руках оператора прыгала - скорее всего, журналист снимал на бегу, как люди в бронежилетах и масках окружают неизвестный Быку коттедж. Вдруг откуда-то выскочила иномарка, и из нее открыли автоматный огонь. Спецназ начал отстреливаться, двое упали, третьего отбросило очередью на забор. «Дела… Значит, Стас, зная обо всем, смылся сам и отправил меня. То-то так мужик удивился». - И внутри опять стало тепло-тепло… Город и школа гудели, как женская баня после визита ошибившегося дверью взвода солдат, - все обсуждали события. Когда Бык вошел в класс, на него посмотрели очень странно, предполагали, наверное, что уж он-то точно – или в морге, или под арестом. - Ты как? – подбежала испуганная Ирка. - Нормалек, я в Москве был – прошвырнуться решил. – Бык огляделся, Чмо, как и обещал, уехал. - Да, ты точно везучий пацан, - говорил ему после уроков Длинный. – Знаешь, ни «Весны», ни «Арабелы», ни Гиви, ни Шаха, ни Горыныча больше нет? Всех зачистили, меня тоже сначала взяли, но потом, наверно, решили, что жаль время тратить на мелочь… - Да уж… - Быку не хотелось продолжать разговор, боялся, что в его голосе проскочит еле скрываемая радость: «Неужели, действительно, все кончилось…». Ага, если бы… То, что он услышал от Длинного, чуть не заставило его прямо здесь, посреди улицы, схватиться за голову: - И понимаешь, тут какая история… Вроде как получается, что ты теперь тут старшим остался, тебя тут люди разные уже искали для разговоров, спрашивали, что делать с остатками товара, ну и прочее – типа, деньги кому сдавать. У меня тоже осталось, куда девать не знаю, а возьмешь себе, потом скажут, что скрысил, – яйца оторвут. Ты, короче, дай знать, где собираться будем, чтобы перетереть ситуевину? - Пусть к Малому идут, если жизни не жалко, – Бык почти физически ощущал, как поселившееся с недавних пор в нем тепло начали сжимать холодными тисками. - Так Малой смылся из города за день до всего этого – хитрая, сука. Недаром о нем разное говорят. И вернется теперь под разборки или нет, не знаю… И никто не знает. Все и боятся, что вернется с кем-нибудь и начнет предъявы кидать. - Знаешь, Дим, - Бык чуть ли не впервые назвал Длинного по имени, - меня почему-то все это не ебет… - И, оставив Длинного стоять столбом, пошел к своему дому. Но не все оказалось так просто. У подъезда его караулила тумба из числа оставшихся на свободе и в живых охранников Гиви. - Ты, это… Бык… Ты теперь тут… Пока чего, ну, в общем… нас трое тут… Будем нужны – мы в «Юности» теперь сидим… Погремуха моя - Лютый… Там скажи, если что… - Скажу, иди пока, - ему Бык точно не хотел ничего объяснять и старался побыстрее избавиться. Дома обнаружилась заплаканная мама. - Сын, что это за страшные люди тебя у подъезда ждут? - Да так, мам, не бери в голову… - Ты ведь к этому кошмару не имеешь никакого отношения? Юра, скажи мне что-нибудь… - Мам, успокойся, я сейчас из школы, никто меня никуда не втянул, все нормально, - Юрка обнял мать и уткнулся ей в волосы. - А что это за жлоб на улице и повестка тогда зачем? – она вытащила из кармана халата бумажку с печатью. - Мам, ну, сейчас всех вызывать будут, кто по двору гулял, - стал успокаивать Бык, хотя сам напрягся, - а жлоб – он из милиции, мам, сказал, чтобы я обязательно пришел на допрос, - соврал Юрка. – Ну, серьезно, ведь многие из бандитов раньше в школе учились, я их знаю, думаю, что и учителей будут тоже вызывать. Мама очень хотелось успокоиться, но она прекрасно знала, вспоминая подслушанный разговор, что сын ей врет: - А почему повестка в Москву, в ФСБ? - Дай посмотреть? – Юрка с плохо скрываемым испугом вчитывался в буквы, которые плясали перед глазами. - Ну, понятно, они же почти всех наших ментов арестовали, наверное, следствие теперь ФСБ ведет. Ты что, детективов не смотришь, - и Бык постарался как можно беззаботнее улыбнуться, хотя на душе не то, что кошки, крокодилы скребли. На допрос надо было ехать завтра. Бык вздохнул с облегчением: «Стас во время меня выдернул, на мне ничего нет – так просто тусовался, а то бы давно взяли», - еще раз с теплотой подумал он о чудовище. Чмо в школу не пришел, и учителей это особо не заботило, значит, и ментов не заботило – значит, «моя умная скотина как всегда все сделала правильно». «Моя?» Пока трясся в московском автобусе думал: «Есть три варианта. Сдать всех, кроме Стаса. Плохо, могу не выжить. Ничего не сдавать. Плохо – могут посадить, просто, чтоб все из меня выбить. Валять дурочку – маленький мальчик иногда звали ко взрослым дядям, чтобы их повеселить своею глупостью, а все почему-то решили (это если его все-таки сдали), что через него можно решать вопросы. А он тупо брал деньги, тем жил и всех кидал. И ничего больше не знает. Этот третий вариант Быку понравился. Прапорщик на входе посмотрел на повестку, на паспорт и пропустил: «Третий этаж, направо, триста одиннадцатый кабинет». Быка, конечно, бил мандраж, но он вспомнил, как всегда держался Стас, и собрался. Завернул в холл… На него смотрел Стас. Его глаза были очень теплыми, какими он видел их в последний вечер. Стас улыбался. На щеках - детские ямочки. Только почему-то он был в военной форме. Фотография Стаса в траурной рамке и с черной полоской углом показалась Юрке гигантской, занимающей всю стену, весь этот гребаный мир. «Курсант кадетского корпуса при Высшей школе ФСБ сержант Валентин Корнилов погиб смертью героя при исполнении служебного долга. Посмертно награжден Орденом «Мужества»». Так было написано. «Все-таки я угадал, его зовут Валька». И тут Юрка понял все: кем был на самом деле Стас-Чмо-Малой, почему он вел себя именно так, почему притворялся, почему он постоянно отталкивал от себя его, Юрку, почему отправил из города. Юрка вспомнил, что на заднем сидении «Волги», когда его доставляли к автовокзалу, он заметил нераспечатанный конверт – тот самый, что вез в Москву по просьбе Стаса – это была пустышка. До него дошло, что означал вариант №2, чем бы для него могли обернуться все остальные и почему «дядя Илья так удивился». Его – вещдок – Стас элементарно спас. Юрка понял все. Особенно, что Валька ему никакой не друг. Не друг! Потому что Юрка его просто любит, по-настоящему, до сумасшествия. И еще – что Вальки больше нет и никогда не будет. Эта фигурка в бронике не по размеру, откинутая автоматной очередью на забор… Монотонный, на одной протяжной ноте, вой бился о стены коридоров, рикошетил от потолка и стекол. Выбежавшие из комнат офицеры не сразу поняли, где источник шума, - пока не заметили скрюченную фигурку подростка, забившуюся в угол холла. Он смотрел на фотографию в траурной рамке и уже не выл, а молчал, не отвечая на вопросы и вообще ни на что не реагируя…